недельник? - переспросила я с глупым видом. - Что-то  я  не
пойму, о чем вы? Наверное, вы меня с кем-нибудь перепутали. Ну зачем бы я от
вас убегала в прошлый понедельник, если я сегодня вижу вас в первый раз? Вот
завтра я, может, и побегу во все лопатки, но в прошлый понедельник...
   - Да ну? - осклабился Борода и повернулся к Беляшу. -  А  она  смешливая.
Страсть как люблю смешливых, одно удовольствие с  ними  дело  иметь.  А  ты,
Беляш?
   И все-таки мне непонятно,  почему  этот  редкозубый  урод  отзывается  на
прозвище Беляш? Не вижу ничего общего. Лонг, он хоть и  вправду  длинный,  а
этот больше на краба похож, вон какие у него клешни и глазищи  вытаращенные.
При чем тут беляш, спрашивается?
   Так вот, Беляш на вопрос, как ему нравятся смешливые, никак  не  ответил,
только поиграл желваками. И так на меня глянул, что мне стало не по себе.  А
чего от него еще ожидать,  после  того  как  он  чуть  не  придушил  меня  в
прихожей?
   А Борода снова расплылся в отвратительной улыбочке и поведал задушевно:
   - У Беляша чувство юмора начисто отсутствует. Шуток  не  воспринимает,  в
анекдоты не врубается. Воображение тоже не развито, так что все в буквальном
смысле  понимает.  Я  ему  тут  как-то  говорю:  надо  одному  клиенту  язык
развязать. Так он что сделал, чудило: заставил того чувака  рот  раскрыть  и
плоскогубцами ему все зубы и повыдергал. Говорит, язык у него нормальный, не
завязанный, а зубов что-то очень много.
   Неужели это правда? Я покосилась  на  Беляша.  Да-а,  интеллекта  на  его
физиономии не так чтобы густо. Такой убьет и не заметит.
   - Ну что, будем просить Беляша, чтобы он тебе язычок-то развязал? - снова
возник Борода.
   - Вы это серьезно? - Мне все еще казалось, что я сумею выкрутиться,  если
и дальше буду прикидываться дурочкой. Этот  Борода,  конечно,  пренеприятный
тип, но мало ли на свете обделенных обаянием людей,  и  не  все  из  них  на
поверку оказываются  маньяками.  Некоторые  при  близком  знакомстве  вообще
симпатию вызывают. Есть даже выражение  такое  -  отрицательное  обаяние.  У
этого бандита - отрицательное обаяние. Звучит? Гм-гм, как-то не очень.
   - Да нет, я не серьезно, я тоже смешливый такой - страсть, прям как ты, и
поболтать  люблю.  -  С  Бородой   было   трудно   не   согласиться,   более
разговорчивого бандита я в жизни не встречала. Мне просто повезло, первый на
моей памяти бандит и сразу такой разговорчивый. А другим шею свернут и слова
доброго не скажут. - Ты вот тоже, я  вижу,  барышня  общительная.  -  Борода
продемонстрировал свои недюжинные познания в моей психологии. - Я это еще  в
прошлый раз заметил. Общительная, но врушка, а врушек  я  не  уважаю.  Катей
зачем-то назвалась, а сама Таня Чижова. Разве не  врушка?  Врушка!  А  Беляш
тоже врушек не уважает, правда, Беляш?
   Беляш  только  моргнул  и,  несмотря  на  то,  что   никаких   конкретных
распоряжений относительно моей персоны Борода ему не отдавал, пошел на  меня
вихляющейся походкой орангутанга.
   Сейчас  расскажу  про  Ингу,  пронеслось  в  моем  перепуганном  насмерть
сознании, в конце концов она там, в Швейцарии, ничем не рискует,  когда  они
еще до нее доберутся, а мне Беляш так и так язык развяжет.  Надеюсь  только,
что не в прямом смысле.
   - Минуточку... - начала  я,  выставив  вперед  руку,  но  расколоться  не
успела. Помешал звонок в дверь.
   Все сразу затихли. Включая и меня. Я пыталась сообразить, кто бы это  мог
быть. Вариантов было немного, точнее, всего  два:  или  Раиса,  или  срочная
телеграмма.
   Лонг в прихожей прилип к дверному глазку и сообщил свистящим шепотом:
   - Мужик какой-то... Один... Что делать будем?
   - Что за мужик? - уставился на меня Борода.
   - Понятия не имею. - Я действительно не имела понятия, что там за  мужик.
Если мой бывший супружник Генка, так это сомнительно. Он  ко  мне  с  самого
нашего развода глаз не кажет,  даже  с  Петькой  общается  исключительно  по
телефону.
   Звонок тем временем повторился.
   - Опять звонит, - прокомментировал  Лонг,  как  будто  вокруг  были  одни
глухие.
   Борода пожевал губами, ощупал  самую  большую  бородавку  на  подбородке,
словно проверил, на месте ли она, и выдохнул, глядя на Беляша:
   - Давай его сюда. Может, он тоже в  курсе...  Беляш  понимающе  кивнул  и
шагнул в прихожую. Боюсь, неведомого мужика ждет та же участь, что  и  меня.
Крабьи клешни Беляша не оставят ему ни малейшего шанса.
   Именно так все и случилось. Скрип двери в прихожей, короткая  возня  -  и
тишина. Как будто кошка сцапала ненароком залетевшего в форточку воробья.
   Был воробушек - и нет его, одни  перышки  остались.  А  уже  в  следующую
минуту Беляш, фыркая и отдуваясь,  втащил  в  комнату..,  нет,  не  воробья,
конечно, а... Отто! Племянника тетки-долгожительницы, умершей,  если  он  не
привирает, аж в сто два года и вроде как имевшей шансы протянуть и подольше.
   Батюшки-светы, он-то здесь зачем? А, знаю, пришел  за  своим  альбомом  с
видами столицы нашей родины. Оно понятно, книжка дорогая, но  не  настолько,
чтобы рисковать из-за нее жизнью. С другой стороны, откуда же он  знал,  что
нарвется на такое. Повезло же ему, ничего не скажешь. А я еще сомневалась  в
наших с ним родственных отношениях. Теперь же все сомнения отпали, ясно  же,
что этот бедняга, как и я, из Виллабаджо.
   - Хахаль твой, что ли? - Борода кивнул на пребывающего в полной  отключке
Отто. Стараниями Беляша, разумеется.
   Я не стала юлить:
   - Не-а, родственник.
   - Дальний? - уточнил Борода и критично присмотрелся к неказистому Отто. -
Что-то он на тебя не похож.
   - Ага, дальний. Племянник тети Любы. - Не  знаю  почему,  но  присутствие
Отто странным образом придало мне уверенности. Хотя с чего бы,  вот  вопрос!
Ладно бы он, как истинный супермен, мочил моих обидчиков  в  сортире,  а  то
ведь препозорным образом валялся на полу в глубоком обмороке.
   - Племянник - это хорошо, - туманно изрек Борода и зыркнул на  Беляша.  -
Проверь-ка личность этого племянника.
   Вымуштрованный Беляш присел на  корточки  и,  нимало  не  смущаясь,  стал
шарить по карманам бедного Отто. Носовой платок и ключи полетели на  Петькин
стол, составив компанию  пустому  чайнику,  а  бумажник  Беляш  с  почтением
передал Бороде, чуть ли не на колено припав. Обобрали  бедного  провинциала,
сволочи, и довольны. Мало им Ингиного портмоне,  которое  Беляш  вытащил  из
моего кармана, пока я в луже на полу отдыхала.
   Борода сразу запустил в бумажник Отто свои волосатые  толстые  обрубки  и
довольно прогнусавил:
   - Смотри, упакованный, с баксами! Поверженный Отто и бровью не повел. Ой,
что-то мне не нравится его бледный вид! А вдруг Беляш стукнул  его  сильнее,
чем следовало? Ну нет,  вы  только  вдумайтесь,  что  я  плету  с  перепугу:
сильнее, слабее... Как будто эти гамадрилы имеют право на нас упражняться.
   Впрочем, спустя минуту  мое  глубокое  возмущение  сменилось  удивлением.
Борода все еще пересчитывал денежки  Отто,  которых,  на  мой  взгляд,  было
многовато для бедного провинциала, а заглянув в другое отделение  бумажника,
уважительно присвистнул:
   - Кредитка! Золотая! Америкэн-экспресс! Я снова уставилась на безучастную
физиономию распростертого на полу Отто, а смотреть-то надо было  на  Бороду!
Все его жабьи бородавки затряслись, а толстые губы,  затерянные  в  косматых
зарослях, жадно хватали  воздух.  Он  долго  пялился  в  какую-то  маленькую
карточку, после чего медленно, как прилежный первоклашка, прочитал:
   - "От-то. Кет-линг. Гражданин Соединенных Штатов Америки".
   И перевел взгляд на Лонга с Беляшом. Ну и рожи же  они  скорчили,  вы  бы
видели! Только, думаю, моя в тот момент была нисколечко не лучше.
 
Глава 30 
 
   - Да, нехилые у тебя родственнички, - глубокомысленно  заметил  Борода  и
взвесил на ладони бумажник Отто. - И не бедные.  А  у  тебя  в  квартире  не
шикарно. - Он обвел глазами комнату.  -  Маскируешься,  что  ли?  Подпольная
миллионерша,  да?  -  От  тонкого,  на  редкость  жиденького  смеха   Борода
заколыхался, как  клубничное  желе,  и  все  его  многочисленные  бородавки,
подбородки и жировые складки пришли  в  синхронное  волнообразное  движение.
Даже когда он перестал ухохатываться и принял серьезное выражение,  они  все
еще вибрировали, не соврать бы вам, минут пять, не меньше.
   Мне до чертиков надоело любоваться трясущимися бородавками, и я  перевела
взгляд на повергнутого ниц Отто, как там его... Ке... Кетлинга. Отто Кетлинг
- вполне гармоничное сочетание. Это вам не Франческа Калабашкина. Очень даже
звучно. Но непонятно. Потому что американских кузенов у меня не  может  быть
по определению. Все мои родственники - в Виллабаджо,  ну,  если  не  считать
тех, что в Котове.
   Пока  я  мысленно   обмусоливала   эти   вновь   открывшиеся   загадочные
обстоятельства, Отто стал понемногу приходить в себя. Я это поняла по  тому,
как задрожали его ресницы. Спустя мгновение он открыл глаза и  посмотрел  на
меня с недоумением. Наверное, подумал, что это я все подстроила.  Я  открыла
рот, чтобы объяснить,  как  все  обстоит  на  самом  деле,  но  Борода  меня
опередил:
   - Хау ду ю ду, мистер Кетлинг?
   Отто приподнялся на локтях и внимательно  оглядел  крепкого  как  монолит
Беляша, задержав взгляд на его ручищах-клешнях, но не проронил ни слова.
   Борода потер один из своих многочисленных подбородков и выжал из себя еще
кое-что на ломаном английском:
   - Ду ю спик инглиш? М-м-м... То есть рашен?
   - Ноу, ай доунт, - к моему удивлению, произнес Отто.
   - Ноу - это нет, - догадался смышленый Борода и уставился на меня. - А  у
тебя как с английским?
   - Никак, - соврала я и зачем-то прибавила:
   - Я испанский учила. - Завралась так завралась, сама ведь, кроме "абрасса
мэ", ничего не знаю. Ну еще разве что "бесса мэ мучо".
   - А как же ты тогда  общалась  со  своим  упакованным  родственничком?  -
ехидно осведомился Борода.
   - На языке мимики и жестов. - Уж если я невольно втравила несчастного, ни
о чем не подозревающего  Отто  в  эту  историю,  то  просто  обязана  о  нем
мало-мальски позаботиться. Не стану же я выдавать его Бороде. Кстати, с чего
это он вдруг перестал говорить по-русски? От страха, что ли, память отшибло?
А Борода-то, Борода! Хау ду ю ду!  Обширные  познания,  ничего  не  скажешь,
совсем как у моего Петьки.
   - На языке мимики и жестов, говоришь? - Кажется, Борода мне  не  очень-то
поверил. - Может, покажешь, как это?
   - Что показать-то?
   - Ну скажи ему, пусть сядет. Я разрешаю.
   - Да это же элементарно! - Я посмотрела на От-то и показала на стул.
   Отто покосился на Беляша,  не  без  труда  поднялся  с  полу  и,  потирая
поясницу, устроился на краешке стула. Впрочем, при его компактных  габаритах
ему и этого хватило.
   - Теперь спроси, зачем он пришел? - приказал Борода.
   А вот это было уже посложнее. Пришлось мне призвать на  помощь  фантазию.
Господи, думала я, была же такая игра.  Один  что-то  такое  изображает,  не
произнося ни слова, другой пытается понять. А сурдоперевод  для  глухонемых?
Ну, по телевизору же показывали! Нет, ничего не помню. А  ладно,  пропадать,
так с музыкой. Что я теряю, они все равно  от  меня  не  отстанут,  пока  не
выпытают правду о Юрисе. Я ткнула себя пальцем в  грудь,  потом  кивнула  на
дверь и, немного подумав, вывела рукой в воздухе какой-то  вензель.  Короче,
это было еще то зрелище.
   Отто наблюдал за моими жалкими потугами с  интересом  юного  натуралиста,
серьезно и не мигая, и, как только я выдохлась, дал мне достойный "ответ". С
помощью нехитрой пантомимы изобразил перелистывание  страниц  и  старательно
произнес:
   - Бук!
   Тут же выяснилось,  что  слово  "бук"  высокообразованному  Бороде  также
знакомо:
   - Книга? Какая книга?
   - Да он забыл у меня фотоальбом, - просветила я его. - Там, в прихожей, в
пакете.
   - Эй, Лонг! - окликнул Борода долговязого. - Найди-ка там пакет!
   Из прихожей донеслось оптимистичное "ща". А  потом  появился  озадаченный
Лонг:
   - А их два!
   - Оба давай.
   Лонг приволок оба. Из первого на пол полетели мои лифчики, из  второго  -
альбом с видами Москвы. Я покраснела: значит, Отто намеревался  вернуть  мне
барахло, собранное для Бутырки. Очень благородно с его стороны, хотя и глупо
при сложившихся обстоятельствах.
   Лифчики на Бороду впечатления не произвели, а фотоальбом он взял в  руки,
повертел и бросил на пол со словами:
   - Ладно, будем  считать,  что  я  поверил  в  историю  про  американского
родственника. Хрен с тобой, я ведь добрый малый. Но про Юриса тебе все равно
придется рассказать. Очень мне интересно, где прячется  этот  козел  с  моим
товаром.
   С товаром? С каким еще товаром? А, черт с ним,  с  товаром,  не  об  этом
сейчас нужно горевать. Борода сказал: "Где прячется этот козел?" Так? А  это
значит, что ни шиша он не знает, ни шиша! Да, но как-то  они  меня  все-таки
нашли. Нашли, не нашли - и это неважно. Лучше  всего  продолжать  упираться:
ничего не ведаю - и все тут.
   Тем более что теперь я не одна, а с Отто, и дело попахивает международным
скандалом. Это за мной никогошеньки,  а  за  ним  целая  Америка  со  своими
"томагавками". Их  президент  обратится  к  нации:  так,  мол,  и  так,  наш
гражданин Отто Кетлинг в лапах  кровожадной  русской  мафии.  И  направит  к
вражеским берегам парочку авианосцев, под  завязку  набитых  гамбургерами  и
чизбургерами. Держись, Отто, вся Америка с тобой!
   -  Ну,  я  жду.   -   Неугомонный   Борода   бесцеремонно   прервал   мои
ура-патриотические американские фантазии.
   - Да я же вам сказала, вы меня с кем-то путаете,  -  заканючила  я  тоном
профессиональной попрошайки, собирающей на десятую по счету сгоревшую  хату.
- Не знаю я никакого Юриса, первый раз от вас про него слышу.
   - Ну, я  вижу,  ты  чего-то  не  понимаешь,  -  с  усталой  задумчивостью
констатировал Борода и бросил Лонгу отрывистую команду:
   - Давай сюда свидетеля номер один.
   - Будет сделано, - отрапортовал Лонг и хлопнул входной дверью.
   Честно говоря, я растерялась. Свидетель номер один -  это  как?  Впрочем,
все скоро прояснилось. Как только в комнату с виноватым видом  просительницы
протиснулась Кипарисовна. Стала у  стенки  и  уставилась  в  пол,  чтобы  не
смотреть на меня.
   - Этого видела? - Борода достал из нагрудного кармана  фотографию  Юриса,
на которой тот был запечатлен белокурым плейбоем в джинсе с ног до головы.
   Кипарисовна утвердительно  мотнула  головой,  по-прежнему  избегая  моего
взгляда.
   - Где видела? При каких обстоятельствах? -  Борода  вел  допрос  по  всем
правилам.
   - Внизу, - выдавила из себя Кипарисовна, - и на  лестничной  площадке.  Я
как раз убиралась, а он из ее квартиры выходил.
   Если честно, то я была на нее не в  обиде.  Что  она  может  против  этих
бандюг? И потом, если вы  не  забыли,  подобное  развитие  событий  я  давно
предполагала, только думала, что допрашивать Кипарисовну будут  милиционеры.
Гораздо больше меня беспокоило внезапное исчезновение  Раисы.  Сдается  мне,
она что-то знала и специально не открыла дверь. А  это  мы  попомним.  Пусть
теперь попробует сунуться ко мне среди ночи за утешением.  Уж  я  ее  утешу,
если выживу, конечно.
   - Все, свободна, - махнул рукой  Борода,  и  Кипарисовна,  сопровождаемая
Лонгом, исчезла в прихожей. - Свидетель номер два нужен? - Это уже ко мне.
   - Что? Нет, - отказалась я.  А  зря,  надо  было  бы  посмотреть  на  эту
продажную шкуру номер два. А то придется до  конца  своих  дней  теряться  в
догадках.
   - Ну вот это уже здравые речи, - одобрил мое  поведение  Борода.  -  Чего
придуриваться, что ты не была  в  "Пеликане",  у  нас  же  твоя  сумочка.  С
ключиками, между прочим.
   Что он хочет этим сказать? Что они  нашли  меня  по  ключам?  Сомневаюсь.
Впрочем, это уже детали. Как бы они меня ни вычислили, я приперта  к  стенке
свидетельскими показаниями Кипарисовны, и мне ничего не остается, кроме  как
выложить все, что я знаю о Юрисе. Точнее, почти все. А еще точнее...
   Про Юрисову смерть им неизвестно, так? Так.  И  история  с  покрывалом  в
дельфинах, подобранным Кипарисовной в лифте, что  удивительно,  не  всплыла.
Почему? То ли Кипарисовна побоялась, что найденный трофей у нее отнимут,  то
ли не догадалась, что между покрывалом и интересующим  бандитов  типом  есть
некая связь. В любом случае это мне на руку.
   Нужно срочно придумать какую-нибудь  правдоподобную  легенду,  чтобы  они
поверили и отстали. И пошли искать Юриса со своим неведомым товаром в другом
месте, а меня оставили в покое... А вот и придумала! Будем  лечить  подобное
подобным, как говаривали старинные эскулапы.
   Я посмотрела на Отто, с понурым  видом  изучающего  кляксы  на  Петькином
полированном столе, и начала с воодушевлением:
   - Ну хорошо, я все скажу Вы же все равно от  меня  не  отстанете,  как  я
вижу. Так вот... Я вам соврала тогда, ночью, про наш с Юрисом роман. У нас с
ним не было никаких отношений. Я его даже ни разу в жизни не видела. Это моя
подруга Инга  крутила  с  ним  роман  и,  поскольку  она  замужем,  свидания
устраивала здесь, у меня. В этой самой квартире. А однажды Юрис пропал, Инга
его искала, но безуспешно.  Что  касается  меня,  то  я  тут  сбоку  припека
оказалась, по доброте своей. Упросила она меня в  "Пеликан"  сходить  и  про
Юриса расспросить, появлялся ли он там, нет... Почему  в  "Пеликан"?  Потому
что они там познакомились. Вот и все!
   - Складно излагаешь, - хмыкнул Борода. - Одна небольшая загвоздочка.  Вся
Москва  знает,  что  Юрис  девушками  не   интересуется.   У   него   другая
специализация, и я тебе про это еще при первой нашей встрече  толковал.  Так
что Инга твоя ему по барабану, ферштейн?
   Так какого же черта он голый в моей постели валялся, чуть не  ляпнула  я,
да вовремя прикусила язык.
   - Может, вся Москва и знает, а я не знаю. Я ведь этого  вашего  Юриса  ни
разу не видела, честно-пречестно! - В данном  случае  я  говорила  чистейшую
правду, а потому голос мой звенел как колокольчик. - Инга попросила  у  меня
ключ от квартиры для свиданий, а уж что они делали на самом  деле  -  я  без
понятия. Я ведь при этом не присутствовала.
   - Ладно, проехали. - Похоже, Борода мне все-таки поверил. -  Но  чего  же
тогда твоя подружка сама не пошла его искать?
   - Что же тут непонятного? - Я  усердно  генерировала  уверенность,  хотя,
видит бог, это было нелегко. - Она подумала, что он от  нее  просто  бегает.
Вот и решила удостовериться с моей помощью. Дальше вы все знаете.
   - Увлекательная история, хоть роман пиши, - заметил Борода скептически. -
Самая малость осталась: найти твою подружку и расспросить. Да еще  чтобы  ее
рассказ не отличался от твоего.
   - А это обязательно? - Я напустила на лицо озабоченности.
   - А как же ты думала, киска? - Борода сложил толстые губы трубочкой  и  ч
мокнул воздух. До чего же он все-таки противный, господи ты боже мой!
   - Н-ну... Тут такое  дело...  -  Я  намеренно  тянула  время,  чтобы  все
естественнее получилось. - Я же вам сказала,  кажется,  что  она  замужем...
Если муж узнает, он ее убьет.
   -  А  неча  мужу  изменять!  Тем  более  с  "голубыми"!  -  Борода  снова
задребезжал жиденьким смехом, больше  похожим  на  детские  всхлипывания.  -
Ладно, не боись, мы с ней с глазу на глаз покалякаем, муж  не  узнает.  -  И
прибавил уже серьезно:
   - Если правду скажет.
   - Ну раз так,.. - Я вздохнула и потупилась. - Ее зовут Инга Сусанян.
   - Как-как? Сусанян? - переспросил  Борода.  -  Сусанян,  Сусанян,  что-то
знакомое...
   - Да это же тот, ну который "Сусанинское патриотическое"... -  заржал  из
прихожей Лонг. - Русалки у него голые в кокошниках!
   "Какие еще русалки?" - подумала я и посмотрела на понурого Отто, а он  на
меня. В его взгляде легко читалось: "Ну ты и штучка, моя  дорогая,  втравила
меня в историю. А дружки у тебя - одна харя противнее другой". Я послала ему
в