онь  мне  просыпалась
щепотка белого порошка, похожего  на  сахарную  пудру.  И  более  ничего.  Я
отряхнула руки и двинулась вдоль речушки в том  же  направлении,  в  котором
усвистала от меня на велосипеде пугливая, как лань, аборигенка.
   В том, что я на  верном  пути,  я  убедилась,  ступив  в  первую  коровью
лепешку, вторая только укрепила мою  уверенность,  а  уж  когда  я  услышала
петухов, то запрыгала от радости на одной ножке.  Уж  очень  я  утомилась  с
непривычки блуждать по пересеченной местности. Вскоре на горизонте показался
большой  грязно-белый  сарай.  Я  сразу  догадалась,  что   это   ферма,   в
окрестностях славного города Котова (он же Виллабаджо) такие  тоже  имеются.
Коровы на этих фермах изможденные, как узники Освенцима,  с  ног  до  головы
облепленные мухами, стоят по колено в навозной жиже. Они, наверное, хороши в
качестве наглядного пособия для изучения анатомии парнокопытных,  а  вот  на
бифштексы их не пустишь, разве что на суповые наборы. Ну что ж,  по  крайней
мере сковородки драить не потребуется.
   Так вот, вблизи местная ферма выглядела  точь-в-точь,  как  котовская.  И
коровы, и пьяный (в пять утра!) скотник, в философской задумчивости стоявший
посреди скотного двора, опершись на воткнутые в кучу навоза вилы.
   - Где тут у вас телефон? - спросила я его без обиняков.
   - Ась? - От неожиданности скотник покачнулся и чуть не упал в навоз, но в
последнее мгновение все-таки удержал равновесие.
   - Где у вас телефон, спрашиваю?
   - В конторе, где ж еще...
   - А контора где?
   - В деревне.
   - Трофимыч, пьяная морда,  где  ты  там?  -  Какая-то  баба,  очень  даже
возможно, та  самая,  что  удирала  от  меня  возле  речушки,  высунулась  в
расхлябанные ворота коровника.
   - О,  меня  вызывают!  -  с  удовлетворением  заметил  пьяный  скотник  и
многозначительно поднял вверх указательный палец. Можно было  подумать,  что
его "приглашают" не за коровами убирать, а  принять  участие  в  расширенном
совещании "большой восьмерки".
   - Ну а деревня где? - У меня были более приземленные заботы.
   - Там, - скотник махнул рукой куда-то  в  сторону  речушки,  выдернул  из
навоза вилы и, преисполненный  сознания  собственной  незаменимости,  шаткой
походкой направился в коровник.
   - Как хоть она называется, ваша деревня? - крикнула я ему вслед.
   - Роте Фане...
   Что ж, неплохое название для деревни, можно сказать, исконно русское.
   Я вздохнула, поежилась от утренней прохлады и снова двинулась в  путь  по
дороге, мощенной коровьими лепешками. И километра через  полтора  наткнулась
на ржавый указатель "Роте Фане", перебралась по шаткому мостку через речушку
и вышла наконец к человеческому жилью. Без особого труда нашла контору среди
двух десятков деревянных домиков (по вывеске "Контора  отделения  ј  5")  и,
усевшись на ветхую скамейку, стала дожидаться, когда она откроется.
   Следующие два часа можно смело выбросить из моего рассказа так же, как  и
из жизни, потому что  в  течение  этого  времени  ровным  счетом  ничего  не
произошло. Ни хорошего, ни плохого. Потом появился пожилой дядька в очках  и
открыл  дверь  конторы.  Дядька  оглядел  меня  с  ног  до  головы  с  явным
неодобрением, но позвонить  разрешил,  предупредив,  чтобы  я  не  трепалась
долго. Я клятвенно обещала не разорять  деревню  и  уложиться  в  шестьдесят
секунд.
   Вы будете удивляться так же, как и я, но  Инга  отозвалась  буквально  на
третьем гудке.
   - Куда ты пропала? - заорала она в трубку.
   - Потом объясню, а сейчас быстро  собирайся  и  приезжай  за  мной.  -  Я
поглядывала на дядьку и строчила со скоростью станкового пулемета:
   - Я нахожусь в деревне Роте Фане. Это... Это...
   - ..Семьдесят пятый километр Зарубинского шоссе, - подсказал мне дядька.
   Я сдержанно поблагодарила его кивком головы и выпалила в трубку:
   - Семьдесят пятый километр Зарубинского шоссе. Буду ждать возле конторы.
   - Какая еще контора? - истошно завопила Инга, но я ее уже не слушала.
 
Глава 14 
 
   - Что-то я не пойму... Как ты здесь оказалась? - Это были  первые  Ингины
слова, когда она подкатила на своем изрядно запыленном "мерее"  к  колхозной
конторе.
   - Меня сюда подбросили, -  хмуро  пробормотала  я,  захлопывая  за  собой
дверцу Похоже, я успела превратиться в местную достопримечательность  за  те
четыре часа, что в общей сложности проторчала на скамейке, и теперь чуть  ли
не вся деревня высыпала полюбоваться, какая крутая тачка за мной приехала.
   Да еще и с бабой за рулем. Небось не каждый день у  них  случаются  такие
развлечения.
   - А что у тебя с лицом? - покосилась на меня Инга.
   Я  подалась  вперед,  посмотрела  в  зеркало  заднего  вида  и   невольно
присвистнула. Колючие кусты потрудились надо мной на славу: левая щека вся в
сеточке мелких ссадин и распухла, на  шее  здоровенный  кровоподтек.  Рваная
одежда вообще не в счет. То-то баба на велосипеде  шарахнулась  от  меня,  а
конторский дядька не спускал подозрительного взгляда.
   Пока мы тряслись по ухабам, Инга без устали плела небылицы о том, как она
за меня переволновалась. Я ее слушала  вполуха,  стремительно  погружаясь  в
тягучую дрему. Как-никак всю ночь не спала. Я бы так,  наверное,  до  Москвы
расслаблялась,  если  бы  Инга  музыку  не  врубила.  Ну  никакого   в   ней
человеколюбия.
   Заметив, что я открыла глаза, Инга  снова  стала  приставать  ко  мне  со
своими идиотскими вопросами:
   - Так ты мне скажешь, как тебя в эту Тмутаракань занесло?
   - Дружки  твоего  полюбовничка  завезли.  -  Я  с  хрустом  потянулась  и
пожаловалась:
   - Шея ужасно болит.
   - Какие дружки? - "Мере" завилял по дороге.
   - Ты за дорогой смотри, за дорогой! - прикрикнула я на нее.  Согласитесь,
обидно пасть жертвой банального ДТП, самым невероятным образом вырвавшись из
бандитских лап.
   - Так ты про что? - Инга сбросила скорость, и машина пошла ровнее.
   - Не про что, а про кого. Когда я вышла из "Пеликана",  меня  затащили  в
машину... Еще и чулок какой-то на голову надели. Их  было  трое,  один  -  с
большой бородой. Все время спрашивал про Юриса.
   - Про Юриса? - глухим эхом подхватила Инга.
   - Да, представь себе. Говорил, что он им  нужен  позарез,  интересовался,
когда и при каких обстоятельствах я его видела в последний раз...
   - А ты? - Инга затаила дыхание.
   У меня возникло непреодолимое желание слегка пощекотать Ингины  нервишки,
в конце концов, не мне же одной отдуваться.
   - А что я? Он сказал, считает до трех. Что мне еще оставалось?
   Инга так резко затормозила, что я чуть не вышибла головой лобовое стекло.
   - Ты все про меня им рассказала?
   - Странно, что тебя это удивляет. Я что, по-твоему,  должна  была  унести
твою тайну с собой в могилу?
   Инга рухнула лицом на баранку и заскрежетала зубами:
   - Я знала, знала, что этим кончится. Ну зачем ты пошла в  "Пеликан",  кто
тебя просил?
   - Ладно, успокойся, - я тронула ее за плечо, - ничего я  им  не  сказала.
Этот, с бородой, не успел до трех досчитать, я сбежала...
   Инга сразу расцвела, как невеста под венцом:
   - Убить тебя мало, Чижова! Смерти моей захотела, да?
   Приступ отчаяния сменился приступом безумной радости. Инга бросилась  мне
на шею, стала тискать и тормошить, как тряпичную куклу. Моя  чугунная  после
бессонной ночи голова моталась  во  все  стороны,  так  что  я  даже  взгляд
сконцентрировать не могла. А на то, чтобы отбиться от нее, у меня не хватало
сил.
   - Ну хватит, - взмолилась я слабым голосом, - все  не  так  радужно,  как
тебе представляется. Инга сразу перестала меня трясти:
   - В каком смысле?
   - Во всех. Во-первых, Юриса нам с тобой не оживить. Во-вторых, как теперь
выяснилось, он был связан с какими-то бандитами, которые усиленно его  ищут.
А бандиты - это еще хуже милиции. Рано или поздно они нас достанут.
   - Но ты же ничего им не сказала? Или  все-таки  сказала?  -  Инга  нервно
застучала холеными ноготками по приборной  доске,  и  эта  барабанная  дробь
отдалась у меня в мозгах.
   - Не сказала я, не сказала... Да прекрати ты барабанить! - прикрикнула  я
на Ингу.
   - Тогда как же они нас найдут? - Инга перестала стучать, как дятел,  зато
начала хрустеть костяшками пальцев. И почему я раньше не замечала, как много
от нее шума?
   - Найдут как-нибудь, не волнуйся, - "успокоила" я ее. - К тому же у них в
машине осталась моя сумочка.
   - Там были документы? - сдавленно охнула Инга.
   - Нет, документов там не было, это точно. - Я замотала головой, о чем тут
же пожалела. - Кошелек там был. С твоими деньгами.
   На самом деле точнее было бы сказать  -  Покемоновыми,  а  еще  точнее  -
ворованными. Я ведь  вам,  кажется,  уже  рассказывала,  каким  экзотическим
способом Ингин денежный мешок сколотил свой капиталец, или нет?
   Ладно, буквально телеграфным стилем. В начале девяностых  Ованес  Сусанян
был еще скромным беженцем из Абхазии, сорвавшимся с насиженных мест в  одних
трусах, в середине (все тех же девяностых) - уже возглавлял суперсовременный
заводик по производству детского питания, построенный на  западные  кредиты.
Потом произошла небольшая рокировочка, в результате которой скромный беженец
остался с прибыльным заводиком, а государство - с долгами по кредитам. Ну  а
дальше уж совсем скучно: рождаемость упала, и наш Ованес потерял  интерес  к
детским смесям, зато озаботился насущными  проблемами  потенциальных  папаш,
окончательно раздумавших плодиться и размножаться. Вот так и возникла пивная
империя Ованеса Сусаняна,  некогда  скромного  абхазского  беженца,  а  ныне
скромного российского олигарха.
   - ..Нет, ты сосредоточься, вспомни получше, - теребила меня Инга,  -  что
там было в твоей сумке?
   - Ну что там могло быть?  Всякие  мелочи:  пудреница,  расческа,  носовой
платок, ключи от квартиры, - методично перечисляла я. - Ключи? Господи,  это
что же, мне опять замки менять?
   - Еще, еще что?! - Инга прямо как клещами в  меня  вцепилась  -  вот  что
значит забота о собственной шкуре! - Документы? Паспорт?
   - Дура я, что ли, брать паспорт в такое злачное место! - Я посмотрела  на
Ингу, а Инга на меня.
   - А удостоверения, удостоверения редакционного не было? - Инга все еще не
могла успокоиться. А вот об этом можно было не переживать.
   - Да я его сроду с собой не таскала. Мне его  как  выписали,  так  оно  и
лежит в столе на работе.
   - Слава богу, - перевела дух Инга. - Значит, нам ничто не грозит.
   Увы, я не разделяла ее оптимизма.
   - А я все равно боюсь. Боюсь возвращаться к себе.  И  раньше  боялась,  а
сейчас еще больше...
   - Вот и поезжай в Котов, - мгновенно сориентировалась  Инга.  -  Ты  ведь
туда собиралась?
   - Что, прямо сейчас, прямо вот так?  -  Я  уставилась  на  драные  Ингины
штаны. - А это ты  видела?  -  Я  осторожно  потрогала  посеченную  колючими
кустами щеку. - Чтобы я в таком виде заявилась в Котов?
   - Да, вид у тебя, конечно... - согласилась Инга, -  но  через  пару  дней
будет более или менее.
   - Через пару, - зло процедила я сквозь зубы. - А ехать ты мне предлагаешь
прямо сейчас. Мечтаешь поскорей избавиться?
   - Опять двадцать пять! - надулась Инга. - Я же о тебе беспокоюсь.
   - Спасибо за беспокойство, - огрызнулась я. - Я, значит, в  Котов,  а  ты
тем временем куда? На Средиземное море здоровье поправлять? Ты  же  спишь  и
видишь, как бы все это на одну меня спихнуть. Ну съезжу я в Котов, и к  чему
вернусь? В лучшем случае - к тому  же,  в  худшем  -  меня  либо  в  кутузку
засадят, либо бандюги прикончат.  А  ты  будешь  далеко-далеко,  где  кочуют
туманы... Э нет, милая, так не пойдет!
   - Да вовсе я не собиралась от тебя избавляться! - вспыхнула  Инга.  -  Но
раз ты не хочешь домой и не можешь в Котов, то куда  же  тебе  теперь  -  на
вокзал?
   Ага, намекает, что мне с моей теперешней физиономией  самое  место  среди
вокзальных бомжей!
   - А ты на что? Позаботься о попавшей в беду подружке,  между  прочим,  по
твоей же милости попавшей!
   Инга нахмурилась и засопела. Я держала стратегическую паузу.
   - Ну хорошо, - произнесла она с придыханием, -  я  могу  предложить  тебе
только один вариант - перекантоваться у моей двоюродной сестры  в  Борщовке.
Это в Подмосковье, по Курской дороге.
   Про Ингину двоюродную сестру я  слышала  впервые,  а  потому  потребовала
подробных разъяснений, откуда она вообще взялась.
   Инга просветила меня без особого вдохновения:
   - Ну что, сестра как сестра.  Двоюродная.  Зовут  Соня.  Наши  отцы  были
братьями. Мы даже жили в одном с ними доме, до того как переехали в Котов.
   - Ты жила под Москвой? - изумилась я.
   - Ну да, до двенадцати лет. Потом мой отец умер, и мы с мамой перебрались
в Котов. Не знаю подробностей, но, кажется, они не очень ладили между собой,
мама и Сонин отец. Теперь, впрочем, уже никого из них в живых не осталось. А
с Соней мы поддерживаем неплохие отношения, хотя человек она своеобразный.
   - Своеобразный - это как? - Я сразу почуяла недоброе.
   - Ну вот, прицепилась к  слову!  -  разъярилась  Инга.  -  Что  ты  такая
въедливая? Своеобразный, значит, своеобразный. Ты тоже  своеобразная,  между
прочим, еще какая своеобразная! Одна в своем роде!
   С последним утверждением трудно было не согласиться.  Вторую  такую  дуру
нужно еще поискать.
   Я устало махнула рукой:
   -  Черт  с  тобой,  поехали  к  твоей  сестрице.  Она   своеобразная,   я
своеобразная, как-нибудь найдем общий язык.
   В ответ Инга только фыркнула. Уже засыпая, я успела ее предупредить:
   - Не вздумай врубать музыку и не гони.
   - Да когда я гнала? - пробормотала Инга и что-то еще добавила, но этого я
уже не слышала, потому что отключилась.
   - ..Э-эй, приехали, просыпайся, - услышала я сквозь сон  буквально  через
минуту. Издевается она надо мной, что ли?
   Я  с  трудом  разлепила  глаза  и  уставилась  на  свою  мучительницу   с
невыразимым страданием во взоре.
   - Дай поспать, имей совесть!
   - Так приехали уже! - Инга смотрела на меня честными круглыми глазами.
   - Куда приехали?
   - К Соне приехали!
   - Так быстро? - Я тряхнула головой.
   - Ничего себе быстро! - хмыкнула Инга. - Два с половиной часа!
   - Да ну? - изумилась я и глянула сквозь стекло.  То,  что  я  увидела  за
бортом, разительно отличалось от предыдущего антуража.  Уютный  и  ухоженный
дачный поселок,  с  выстроенными  словно  по  ранжиру  особнячками,  старыми
деревянными теремками и новехонькими каменными дворцами. Кругом  цветочки  и
прочая идиллия. При виде такого благолепия я сладко потянулась. - Ну, и  где
же хоромы твоей кузины?
   - Да вот же. - Инга указала мне на ближайший  дом,  представлявший  собой
помесь терема с дворцом. В том смысле, что изначально он строился как  терем
и даже продолжительное время  существовал  в  этом  статусе,  а  потом  стал
прирастать кирпичными башенками и мезонинами.  Причем  прирастать  стихийно,
без какой-либо системы. А посему не отражал никакого архитектурного замысла,
кроме состояния хозяйского  кошелька.  Короче  говоря,  завелись  денежки  -
построили башенку, в другой раз завелись - приляпали мезонинчик. Я  невольно
усмехнулась:
   - Современная у тебя кузина. Эклектика в чистом виде.
   - Чего-чего? - поморщилась Инга.
   - Ну, смешение стилей.
   - Ты насчет дома? - Инга не разделяла моего оптимизма. - Ужас, да? Я  его
называю "Броненосец "Потемкин". Увидишь,  они  в  полуподвале  окна  круглые
сделали, как иллюминаторы. Осталось только пустить его ко дну.
   - Ну тогда уж крейсер "Варяг", если ко дну. Что до броненосца "Потемкин",
то он знаменит  мясом  с  червями,  которое  подали  на  обед  революционным
матросам. То есть до мяса они были просто матросами,  а  после  мяса  -  уже
революционными, - возразила я и почесала за ухом. - А эти твои родственники,
они что, специально такого наворотили, ну, с домом?
   - Почти, - кивнула Инга. - Сэкономить хотели. По-хорошему-то  нужно  было
новый дом строить, а они вон что. Только все испортили. Ты бы видела,  какой
тут прежде домик был - загляденье, как из сказки. А теперь.., броненосец! Ну
ладно. - Инга призадумалась. - Давай так  сделаем.  Ты  немного  посидишь  в
машине, а я пока с Соней поговорю, она  баба  неплохая,  но  я  ведь  ее  не
предупредила. В общем, нужно подготовить почву.
   - Валяй, - разрешила я.
   Подготовка почвы заняла у Инги целых двадцать  минут.  Я  уже  собиралась
снова заснуть, когда она появилась и скомандовала:
   - Вылезай.
   -  Надеюсь,  ты  все  сделала  в  точном  соответствии   с   требованиями
агротехники? - Я выбиралась из машины,  покряхтывая,  как  старая  бабка.  -
Вспахала, удобрила?..
   На  Ингу  мой  сельскохозяйственный  юмор  не   произвел   ни   малейшего
впечатления.
   - Учти, ты жертва домашнего произвола,  -  предупредила  она,  захлопывая
дверцу "мерса". - Это я насчет твоих синяков.
 
Глава 15 
 
   У Ингиной кузины Сони было остренькое, вытянутое вперед  лицо  и  длинный
нос. Не такой, как у Буратино, конечно, но достойный  особого  внимания.  По
крайней мере мне сразу пришло на ум, что ее пренепременно в  школе  дразнили
Долгоносиком, а то и как-нибудь позабористее. На Ингу, кстати говоря, она не
походила ни капельки. Инга-то, как известно, роскошная красавица, а  Соня  -
так,  серая  мышка,  еще  более  серая,  чем  Инга   до   своего   чудесного
перевоплощения в восьмом классе, о котором я, помнится, уже  рассказывала  в
самом начале этой истории, так что не буду повторяться. С той лишь разницей,
что Соне  подобные  сказочные  чудеса  не  грозили  ни  в  ближайшем,  ни  в
отдаленном будущем. Образно  выражаясь,  Инга  в  конце  концов  прошла  все
надлежащие  стадии  и  превратилась  из  невзрачной   зеленой   гусеницы   в
бабочку-махаон, а бедняжка Соня навечно осталась в замухрышках-гусеницах.
   Пока Соня и Инга деловито обсуждали условия моего  пребывания  в  Сонином
доме, я от нечего делать продолжила свои физиономические опыты и  углубилась
в них настолько, что,  руководствуясь  банальной  истиной  "лицо  -  зеркало
души",  добралась-таки  до  особенностей  хозяйкиного  характера.  То,   что
отражалось в этом "зеркале", не слишком  меня  вдохновляло.  Остренькие  как
бритва  очертания  Сониного  подбородка,  тонкие,  обиженно  поджатые  губы,
бегающие блеклые глазки и собранные в неряшливый пучок пегие волосы даже  не
говорили, а криком кричали о  том,  что  Ингина  кузина,  на  гостеприимство
которой я здорово рассчитывала, стервоза каких мало. Впрочем, ладно, мне  ли
в моем положении выбирать.
   - Н-ну, как тут у вас дела? - Странно, но мне показалось, что Инга слегка
заискивает перед своей долгоносой сестрицей. Неужто из-за меня?
   - Да все как обычно, - дернула костлявым плечом Соня, - в  долгах  как  в
шелках, за одно расплатиться не успеем, а  тут  новая  напасть...  То  крыша
течет, то канализация засорилась...
   - Как крыша течет? Опять? -  Инга  почему-то  нахмурилась.  -  Вы  же  ее
перекрыли!
   - Так я ж про это и толкую, - стояла на своем Соня, - она же нам обошлась
дороже, чем мы предполагали. А теперь вот хотим  к  центральной  канализации
подключиться, сколько же можно... Яма зимой замерзает, и  говновозка  теперь
такая дорогая, каждый раз кругленькую сумму выложи. Уж  слишком  дорого  нам
это дерьмо обходится, прямо золотое!
   Этот безыскусный  монолог  подвиг  меня  на  безрассудный  поступок  -  я
вмешалась в их разговор без всякого приглашения с идиотским комментарием:
   - Недаром же ассенизаторов в старину называли золотарями!
   - Чего-чего? - переспросила  кузина  Соня  с  нескрываемым  раздражением.
Видно, ей здорово не понравилось, что я ее перебиваю  в  ее  же  собственном
доме.
   Инга за Сониной спиной сделала мне большие глаза, и я поспешила  сгладить
неприятное впечатление, довольно неуклюже, как выяснилось впоследствии:
   - Ну вы же сами сказали, что дерьмо у вас золотое...
   Инга, с ужасом глядя на меня, успела покрутить пальцем  у