, паспорт, - подхватила я, - попробуй теперь докажи,  что  ты
американец. А что, - я оглядела его с головы до ног, - по внешнему виду ведь
ни за что не скажешь.
   - Что же тогда делать? - Отто заметно приуныл.
   - Самому нужно свой паспорт спасать! - заявила я с пафосом и углубилась в
раздумья.
   Меня не покидало какое-то странное чувство. Ну  вроде  я  что-то  забыла.
Может, газ выключить? Или утюг? Со мной такое бывает: только выйду из дома -
и начинается! Но в  данном  случае  меня,  конечно,  другое  беспокоило.  Ну
звезданула я Лонга сковородкой, ну удрала, прихватив с собой зачем-то  этого
американского дурачка, с которым только лишние  хлопоты,  но  вот  что  это,
собственно, меняет? Ведь все мое остается со мной. И исчезнувший труп Юриса,
и мистический Ингин сын, и неизвестный брюнет, наведывавшийся в мою квартиру
наряду с Юрисом.  Что  же  получается:  мне  и  дальше  бегать  от  Юрисовых
приятелей и шарахаться от милиции? Ну нет, я этого не перенесу.
   Нужно вернуться, привести в чувство Лонга и вытрясти из него все, что  он
знает про Юриса. Ага, так он мне и сказал! А сковородка на что?  Так-то  оно
так, только вдруг Борода с Беляшом заявятся? Что ж, чисто теоретически такая
опасность, конечно, остается, но практически - вряд ли им удастся  вырваться
из лап Покемоновых бодигардов. Впрочем, это  в  том  случае,  если  они  еще
сунутся в  эти  лапы,  а  то  ведь  запросто  могут  перетрухать  заранее  и
ограничиться окончательным разорением Отто. Снимут с  его  золотой  карточки
оставшиеся баксы - и назад. Чтобы облегчить свою бандитскую душу  нарезанием
ремней из меня и Отто. Да, такой вариант не исключен, но рискнуть придется.
   Не имеющий ни малейшего понятия о моих душевных муках, Отто переминался с
ноги на ногу и пытливо заглядывал мне в  лицо.  Наивный,  он  ждал  от  меня
помощи.  Тоже  мне,  нашел,  на  кого  рассчитывать!  Стыдно,  но   придется
воспользоваться его американской доверчивостью.
   А чьей же еще, когда под рукой никого, кроме него? Вот у Инги  для  таких
целей была я. Ах, Инга, Инга, эта  беспримерная  обманщица,  задурившая  мне
мозги и бросившая меня на произвол судьбы! Ей что, она теперь в Швейцарии, а
я тут вою от безнадеги. Вот вам наука на будущее, будьте умнее меня, каленым
железом выжигайте в себе сентиментальность и  поганой  метлой  гоните  прочь
подруг  детства,  иначе  погрязнете  в  проблемах,  как   непутевые   жители
Виллабаджо в склизком жиру от свадебной индейки.
   Я снова вплотную занялась обработкой несчастного Отто. Напустила на  себя
таинственности и стала его гипнотизировать непроницаемым взглядом.
   - Стой здесь и никуда не уходи.
   - А ты куда? - испугался Отто,  как  маленький  мальчик,  который  боится
оставаться один.
   - Скоро вернусь! - решительно пресекла я  дальнейшие  расспросы  и  рысью
устремилась обратно, в свою разоренную бандитским нашествием квартиру.  Если
б вы только могли предположить, кого я там застала! Да где уж вам, если даже
я ничего подобного и в уме не держала.
   А дело  было  так.  Я  на  всех  парах  подлетела  к  дому  и,  почему-то
пригибаясь, будто меня на прицеле снайпер держал, протиснулась в подъезд,  а
затем крадучись взобралась на пятый этаж. Постояла у своей квартиры,  прядая
ушами, как лошадь, и, мысленно перекрестившись, толкнула дверь. Она послушно
распахнулась, обнажив  сумрачное  нутро  прихожей.  Из  комнат  и  кухни  не
донеслось ни одного подозрительного звука, и я сделала еще пару шагов. Этого
как раз хватило, чтобы пересечь крохотную прихожую и  робко,  одним  глазком
заглянуть  в  кухню,  где  каких-то  пятнадцать  минут  назад   я   оставила
оглушенного сковородкой Лонга.
   Он и сейчас там лежал. А над ним склонился неизвестный мне человек,  явно
не Борода.  И  не  Беляш.  От  испуга  я  на  несколько  мгновений  потеряла
способность соображать и вместо того, чтобы драпать без  оглядки,  стояла  и
как завороженная смотрела на спину таинственного незнакомца. Пока он  что-то
ею не почувствовал и не обернулся. Я сдавленно вскрикнула и вылетела вон.  И
только  оказавшись  на  почтительном  расстоянии   от   дома,   я,   наскоро
проанализировав увиденное, с запозданием идентифицировала того,  кто  пришел
на выручку Лонгу. Это был мистер Тореро! Тот самый  красавец-стриптизер,  от
которого млели  состоятельные  дамочки  в  соку.  Значит,  он  тоже  бандит?
Признаться, я расстроилась чуть сильнее, чем следовало.
 
*** 
 
   Отто  оказался  на  редкость  послушным  мальчиком.  Стоял  и   терпеливо
дожидался меня в пропахшей кошками подворотне,  бедный  американский  малый,
жестоко поплатившийся за желание иметь родственников  в  неласковой  России.
Видели бы вы, с какой  надеждой  он  на  меня  посмотрел.  Мне  сразу  стало
совестно за те небылицы, которые я ему наплела.  Ну  насчет  того,  что  без
американского паспорта его чуть  ли  не  волки  загрызут.  Я  бы,  наверное,
зарыдала от жалости к нему, если бы он снова  не  полез  ко  мне  со  своими
дурацкими вопросами.
   - Минутку, - выставила я вперед руку, - мне нужно подумать!
   Мне нужно было как следует обмозговать ситуацию в свете вновь открывшихся
обстоятельств. Именно с этой целью я и попыталась ненадолго уйти  в  себя  и
ушла бы, если бы не Отто, успевший в мое отсутствие так одичать, как будто я
его не в  подворотне  оставила,  а  на  необитаемом  острове.  Ничем  другим
объяснить его неумеренное словоизвержение я просто не в состоянии.
   - Мне нужно... Нужно сказать очень важное, - дергал он меня  за  рукав  в
непонятном возбуждении.
   - Сейчас, сейчас... - отмахивалась я от него, пытаясь сосредоточиться  на
мистере  Тореро.   Если   он   из   шайки   Бороды,   то,   следовательно...
Следовательно...
   - ..Твоя эта.., криминальная жизнь  к  этому  не  имеет  значения.  -  От
волнения Отто заговорил по-русски как иностранец. Впрочем,  он  ведь  и  был
иностранец. - То есть, я хотел сказать, отношения. Потому что, как бы там ни
было, ты - это ты.
   Очень мудрое наблюдение. Я-то - я, не спорю, а вот что с  Отто  творится?
Весь дрожит, испариной покрылся, как рекламная бутылка пепси-колы. Может,  у
него с головой не все в порядке? На нервной почве. Это все Беляш,  мерзавец,
обработал  беднягу  по  полной  программе,  а  у  Отто   черепушка   тонкая,
американская, на такие нежности не рассчитанная.
   - Это все равно твое, понимаешь? Понимаешь? - схватил он меня за руку.
   - Понимаю, понимаю, - кивала я, хотя ничегошеньки не  понимала.  Лишь  бы
только он успокоился. А то еще начнет  орать  и  биться  головой  об  стену.
Говорят, у неврастеников такое бывает.
   - Мне раньше, раньше это сказать надо было, - убивался Отто, -  в  первый
день. Но не получилось...
   - Конечно, конечно,  -  поддакивала  я,  опасливо  озираясь.  Боюсь,  что
благодаря горячности Отто мы начали привлекать внимание посторонних.  Хорошо
еще, что их было немного: бомжеватый товарищ с дворнягой на поводке, усердно
изучающий   содержимое   мусорного   бака,   да    изнывающий    от    скуки
мальчишка-подросток на скамейке.
   - Тогда я был готов, но тебя не было, - захлебывался в эмоциях Отто. -  Я
сразу собирался это сделать, но не  вышло...  Позвонил,  а  никто  дверь  не
открывает... Я поднялся этажом выше и стал  ждать...  А  потом  из  квартиры
какая-то женщина  вышла,  я  подумал,  что  это  ты,  окликнул,  но  она  не
оглянулась, быстро побежала вниз... Потом я пришел в субботу,  на  следующий
день, ты дверь открыла, а у меня  язык  не  повернулся  почему-то...  Решил,
сначала все-таки в Котов съезжу, чтобы никаких сомнений...
   - Ага, ага, - кивала я, поглаживая Отто по щеке, - все будет хорошо,  все
будет хорошо. - А у  самой  поджилки  затряслись  от  услышанного.  -  Отто,
миленький, - взмолилась я, - ты получше вспомни, когда ты видел ту  женщину?
Ну, сосредоточься и вспомни, когда это было?.
   - В прошлую пятницу, перед грозой. - Судя по всему,  Отто  на  память  не
жаловался. - А на следующий день, в субботу, мы встретились, но я не сказал,
зачем я тебя искал...
   - Скажешь, еще скажешь, - прервала я многословные излияния Отто, - а пока
лучше вот что скажи... В ту пятницу... Ну, во сколько это было?
   - Около семи, точнее, в восемнадцать  пятьдесят.  Да-да,  в  восемнадцать
пятьдесят я позвонил, мне не открыли, я позвонил еще  раз,  поднялся  этажом
выше - там окно открыто было,  не  так  душно  -  и  стал  ждать,  а  уже  в
девятнадцать десять я ушел, - по-военному четко отчитался  Отто,  как  будто
заранее хронометраж составил. Надо же, какой пунктуальный.
   Так что же  это  получается,  люди  добрые?  Какая  такая  женщина  пулей
вылетела из моей квартиры в роковую пятницу между восемнадцатью  пятидесятью
и  девятнадцатью  десятью?  Зуб  даю,  что  Инга.  Которая,  между   прочим,
утверждала, что оставила Юриса в моей  постели  живым  и  здоровым  в  шесть
вечера. Я же вернулась домой в половине восьмого и обнаружила его  мертвецки
мертвым. Следовательно, следовательно... Господи, это слишком ужасно,  чтобы
быть правдой!
   ...Моя голова и без того трещала по швам от горестных размышлений, а  тут
еще Отто ни на минуту не замолкал, все убивался,  сердечный,  а  из-за  чего
убивался, я так и не поняла. Но когда он гулко стукнул себя кулаком в  грудь
и в двадцатый раз завел песнь о чем-то невысказанном, в моем  полусумеречном
сознании забрезжила сумасшедшая  догадка.  Уж  не  в  любви  ли  ко  мне  он
собирается признаться? Да, но когда же он успел?
   Дайте-ка соображу. Значит, так... Мы с  ним  в  первый  раз  увиделись  в
субботу, а в пятницу он уже обивал мой  порог,  изнемогая  от  желания  "все
рассказать сразу". Что,  разве  такое  бывает?  А  черт  их  разберет,  этих
американцев, у них же все не по-русски. И все равно  странно.  Как-никак  мы
хоть дальние, но родственники, через усопшую тетю Любу, сам же сказал.
   И потом, я его ни капельки не люблю.
   - Мы еще поговорим, обязательно поговорим и все обсудим,  -  пообещала  я
Отто, слегка отстраняясь, а то еще полезет с поцелуями. - А сейчас  попробуй
описать женщину, которая в пятницу вышла из моей квартиры.
   Кажется, Отто немного задело мое пренебрежение к его пылким чувствам.  Он
заметно поскучнел и сообщил без всякого энтузиазма:
   - Да я ее плохо рассмотрел, ведь я ее видел со  спины  и  мельком...  Ну,
женщина как женщина. По-моему, молодая...
   - А во что она была одета, не заметил? - Вопреки всему, я еще  на  что-то
надеялась.
   - Одета? - Отто окончательно упал духом, потому что я своими  расспросами
не давала ему говорить, о чем ему хотелось. - В брюки, кажется.
   - А волосы... Какие у нее были волосы? - Я затаила дыхание.
   - Темные. Как это.., каштановые. А что?
 
Глава 33 
 
   Отто ужасно мешал мне думать, потому что нес совершеннейшую  чепуху.  Ну,
например, такое:
   - ..Я не сказал все в первый день еще  и  потому,  что  хотел  вам  двоим
одновременно это объявить. А кто этот второй, мне тогда было  неизвестно,  я
даже думал, что это мужчина. Теперь-то я знаю, это тоже женщина. Значит, вас
будет двое, все пополам. Разве не замечательно?
   Ну все, это финиш. Он что, в гарем  меня  зовет?  На  пару  с  еще  одной
счастливицей? Спасибо хоть вариант, в котором фигурировал счастливец, отпал.
Да, с головой у Отто совсем нехорошо. Я даже склонна была  подозревать,  что
это у него от рождения, а Беляш своими  кулачищами  только  усугубил  старую
болячку.  Ну  не  обидно,  скажите,  пожалуйста,  в  кои  веки  американский
родственник обнаружился, и тот дурачок. Ну  и  как  с  ним  быть  прикажете?
Бросать такого негуманно, а нянчиться с ним мне совершенно не  с  руки.  Тем
более теперь, когда моя история обросла новыми подробностями.
   Во-первых,  в  ней  возник  некий  таинственный  брюнет,  посещавший  мою
квартиру наряду  с  Ингой  и  Юрисом.  Вполне  возможно,  что  это  один  из
многочисленных Ингиных любовников. Но и его загадочный образ  меркнет  перед
невероятными обстоятельствами, открывшимися мне только что с  помощью  Отто.
Инга меня бессовестно обманывала, когда клятвенно заверяла, что покинула мою
квартиру за полтора часа до моего возвращения. На самом деле мы  разминулись
на какие-то десять-пятнадцать минут!
   Ну и как вам такой винегрет? Впрочем, вам-то что, вы всего лишь сторонние
наблюдатели. А я готова волосы на себе рвать. А тут еще на ум зачем-то снова
пришла Лиза Бричкина. И польские супостаты, сгинувшие в непролазном  болоте.
Помнится, я где-то читала, что трясина засасывает тем быстрее,  чем  сильнее
увязший барахтается. А что, неплохое сравнение применительно ко мне. Еще как
впечатляет. Только ляхи, те своими сильными впечатлениями в  русском  болоте
обязаны Сусанину и собственным агрессивным амбициям, а я - лучшей подружке и
своей патологической доверчивости.
   Теперь об Инге. Надо отдать ей должное, она все очень хорошо  рассчитала.
С лифтом, правда, из-за грозы неувязка  вышла,  но  ведь  силы  небесные,  к
счастью, пока еще не в ее власти. А в остальном - все гладко, комар носа  не
подточит. Ах, как талантливо и ненавязчиво она направляла  меня  в  трясину,
даже промашку с выпавшим из сумочки пистолетом в свою пользу обратила! А тут
и Покемонова оплеуха, которая то ли была, то ли нет,  поди  проверь,  кстати
пришлась. Дескать, при таком-то тиране-муже и ангел в мыслях согрешит. Ну  а
придуманный ребенок - просто сильный заключительный аккорд.  Убедившись  же,
что я увязла по шейку в мутной жиже и на твердую почву мне уже не выбраться,
она на ходу сочинила аварию и была такова. Ловко? Не то слово!
   ...А бедолага Отто все выводил задушевным тоном,  сложив  руки  на  своей
худосочной груди:
   - ..Я же хотел, чтобы мы встретились втроем, за одним столом, и  обсудили
дальнейшие планы. Чтобы не было сомнений, недомолвок...
   Ах ты, сердечный, какие уж тут сомнения! Все ясно как белый день.  Упекут
тебя на исторической родине в психушку, как пить дать  упекут.  Но  в  конце
концов психушка ведь не тюрьма, хотя у них в Америке, говорят, и тюрьмы, как
наши профсоюзные здравницы, а то и получше.
   - Мы и встретимся, обязательно встретимся, только  потом,  -  заверила  я
Отто, лихорадочно соображая, за что бы такое мне уцепиться, чтобы  отчаянным
рывком  выдернуть  себя  из  трясины.  Ну  если  только  уподобиться  барону
Мюнхгаузену,  как  известно,  использовавшему  для  этих  целей  собственную
шевелюру. В каком-то  смысле  мне,  конечно,  проще,  поскольку  Мюнхгаузену
пришлось  одновременно  и  собственного  жеребца  вытаскивать,  а  я   особа
безлошадная, но это очень слабое утешение.
   - Нет, нам нужно срочно все обсудить,  -  упрямо  стоял  на  своем  Отто.
Прилип как банный лист.
   Ага, вот сейчас все брошу и буду толочь  воду  в  ступе,  пока  масло  не
собью!
   - Да-да-да, - уговаривала я его, медленно отступая, - мы обсудим, мы  все
обсудим... Скоро, очень скоро,  а  сейчас  я  ненадолго  отлучусь  по  очень
важному делу...
   - Я с тобой, - неожиданно заявил хилый янки.
   - Это рискованно, - охладила я его пыл.
   - Очень? - уточнил Отто и как-то скукожился.
   - Очень, - кивнула я.
   - Но тебе нельзя рисковать! - воскликнул этот полоумный. Вы не  поверите,
но в его маленьких глазках даже слезы блеснули.
   Честное слово, я растрогалась.
   - Ничего не поделаешь, Отто, есть такая  профессия:  родину  защищать,  -
жалко схохмила я, только чтобы не разреветься за компанию с ним.
   И что бы вы думали... Этот американский меланхолик принял  мою  идиотскую
шуточку за чистую монету,  сразу  весь  подобрался,  чуть  ли  ни  во  фрунт
вытянулся:
   - Значит, это так серьезно? Но хотя бы пообещай, что будешь беречь себя.
   - Обещаю! - торжественно поклялась я.
   - А когда ты вернешься, мы все обсудим, да?
   - Обсудим, обсудим, - я просто лучилась оптимизмом, - в другой раз.  -  И
добавила тихо-тихо, исключительно для себя:
   - Точнее, в другой жизни.
 
*** 
 
   План дальнейших действий созрел  у  меня,  как  только  я  избавилась  от
повредившегося  рассудком  кузена  Отто.  И   план   этот   был   совершенно
сумасшедший, прямо под копирку переснятый  из  боевика.  А  вы,  верно,  уже
подумали, что я с помощью своей говорильни собираюсь вас сорок лет водить по
пустыне, как Моисей евреев, пока вы все не забудете и согласитесь  на  самый
примитивный хеппи-энд? Только за то, что он  "энд".  Ну,  признайтесь,  была
такая мысль?  А  вот  и  зря  вы  так  поспешили,  потому  что  у  меня  все
по-честному, без обмана. И уже скоро, даже очень скоро вы в этом убедитесь.
   Итак, я действовала в строгом соответствии с намеченным планом. А  первым
пунктом в нем значился звонок в московскую квартиру Покемона  из  ближайшего
телефона-автомата. Там мне ответили,  что  хозяин  на  даче,  а  хозяйка  за
границей. Уже хорошо,  потому  что  вполне  могли  и  послать,  не  впрямую,
конечно, а в вежливой форме...
   -  Ну  что  ж,  -  пробормотала  я,  вешая  трубку,  -  задача  несколько
усложняется...
   И побежала ловить такси,  что  оказалось  не  так-то  просто.  Сначала  я
терялась в догадках,  почему  вместо  того,  чтобы  остановиться,  они  меня
старательно объезжают. Потом сообразила,  я  не  внушаю  доверия  таксистам:
растрепанная, взгляд блуждающий... Пришлось немножко приосаниться, а главное
- перестать подпрыгивать на одной ножке и размахивать руками, как рыболов на
отколовшейся льдине. Только после  этого  возле  меня  притормозила  машина.
Теперь уже мне не понравился таксист -  типичнейший  желчный  зануда,  но  я
смирилась, по старой привычке памятуя, что это они нас выбирают, а не мы их.
Кто-то скажет, что должно быть наоборот, так ведь много чего должно быть.
   Зануда стал недовольно раздувать щеки, как только выяснилось,  что  ехать
придется за город. Ну и, само  собой,  завел  разговор  про  двойной  тариф.
Брюзжал и брюзжал, пока я не согласилась. Пусть  подавится.  Мне  бы  только
поскорее увидеть Покемона, мне бы только успеть его  предупредить...  Да-да,
не удивляйтесь, в тот момент мною двигала трогательная забота о Покемоне. Об
этом мерзком уродце, об этом бесчувственном денежном мешке, который в  свете
вновь открывшихся мне обстоятельств выглядел на мрачном Ингином  фоне  сущей
Белоснежкой. Потому что это  она  желала  его  смерти  и,  вполне  возможно,
находилась в двух шагах от желанной цели!
   Разумеется, я не знала всех деталей ее  преступного  замысла,  но  Ингины
намерения не вызывали у меня ни малейшего сомнения. Рано или поздно она  его
убьет, либо собственноручно, либо воспользуется услугами  наемного  киллера,
на роль  которого  она  поначалу  пыталась  сосватать  Юриса.  Возможно,  он
отказался или - такое тоже не исключено - они попросту не сошлись в цене, но
Инга от Юриса избавилась. Однако не думаю, что найти ему замену будет так уж
трудно. Конечно, вы скажете: а как же многочисленная Покемонова  охрана?  Ну
да, с охраной лучше, чем без нее, но ведь Инга так хорошо знает все привычки
и  повадки  собственного  мужа,  что  ей  нетрудно  будет   придумать,   как
перехитрить Покемоновых телохранителей.  И  боюсь,  сейчас  ей  это  сделать
проще, чем когда-либо. Почему? Да очень просто! Вспомните, где сейчас  Инга?
Правильно, в  Швейцарии!  Восстанавливает  силы  после  ею  же  подстроенной
аварии, а заодно убралась из России, чтобы в  случае  чего  не  попасть  под
подозрение. Это потом она вернется с персидскими глазами безутешной вдовы  и
будет долго рыдать у гроба, а сейчас она сама  на  волосок  от  смерти.  Для
всех, кроме меня. Именно что кроме!
   Я невольно поежилась. А вдруг она того.., и до меня доберется?  Как-никак
одна я могу разоблачить ее. Или все-таки не  могу?  Ох,  боюсь,  что  "или".
Ингиными стараниями я так запуталась, что вряд  ли  кто-нибудь  станет  меня
слушать. Кроме того, я на крючке у Бороды, а значит, Инге и руки  марать  не
придется, все за нее сделают. Вот только мой  внезапный  визит  к  Покемону