инувшего века с  часом  грядущего.
Одни годы ползут, другие летят  или  скачут,  наполненные  горем,  счастьем,
печалью, надеждой. Изменился не только  темп  нашей  жизни,  но  и  само  ее
содержание. Журналисты, разумеется, живут и работают в  потоке  событий,  но
главное, что  они  при  этом  говорят  людям,  какое  "заколдованное  слово"
произносят: врачующее или убивающее?
   Все мы знаем: не в безвоздушном пространстве живут  наши  "журналюги".  И
они могут, а чаще обязаны быть:  пылкими,  мягкими,  испепеляющими,  едкими,
добрыми,   непримиримыми,    страстными,    хитрыми,    гневными,    умными,
наблюдательными,   законопослушными,   ревнивыми,   речущими,   нетерпимыми,
смеющимися, наглыми, интеллигентными; палитра огромна и вмещает в  себя  все
человеческие качества. Не имеет права журналист быть только несправедливым и
скучным.
   Ну что ж, теперь - почитаем?
 
 
   "Новая газета", 30 ноября 1998 года:
 
   А.  Минкин.  "Если  разум  кипит  -  это  безумие":  "Шок   от   убийства
Старовойтовой поначалу мешал понимать: что творится в нашей  государственной
жизни, которую граждане получают (и понимают) по телевизору?"
 
   Ю. Щекочихин. "В  черных  подъездах  России":  "Бизнесмены,  кандидаты  в
губернаторы, депутаты, заместители  министров,  банкиры,  начальники  дэзов,
директора заводов, издатели, политики, журналисты,  руководители  спортивных
организаций, таможенники, сотрудники спецслужб, врачи, добытчики  алмазов...
Неплохой  список  занятий  людей  в  этом  скорбном  листе,   подготовленном
спецслужбами США. Их  взрывали,  их  убивали  снайперы,  пытали  до  смерти,
резали, травили ядами. Большинство этих преступлений не раскрыто".
 
 
   "Общая газета", декабрь 1998 года:
 
   И. Шевелев. "После Никулина мир стал иным":  "Даже  в  "Гостиной  ОГ"  на
Кутузовском  нечасто  случаются  вечера,  которые  нельзя  пересказать.   Их
смотришь с  начала  до  конца,  затаив  дыхание.  Нет  лишних  слов,  лишних
выступлений - все к месту: и смех, и слезы, и раздумье, и песня, и  анекдот.
Таким был вечер, приуроченный к 77-му дню рождения Юрия Никулина. Таким  был
и сам Юрий Владимирович".
 
 
   "Власть", 1 декабря 1998 года:
 
   А. Кабаков. "Уходим!": "Господа, прошу простить, что обращаюсь к вам,  не
будучи лично знаком с кем-либо. Но ситуация настолько серьезная, что решился
позволить себе, конкретно. Вот в чем суть дела, по жизни".
 
 
   "Коммерсант-Ъ", 25 декабря 1998 года:
 
   А. Колесников. "Бой быков":  "В  Красноярске  -  скандал.  Лебедь  против
Быкова. На первый взгляд речь идет о тарифах и холдинге. Пустяк?"
 
 
   "Деньги", 19 декабря 1998 года:
 
   Н. Кулакова. "Всероссийский день вкладчика": "Быв-шие вкладчики МЕНАТЕПа,
Мосбизнесбанка, Мост-банка и Промстройбанка могут перевести дух.  Начиная  с
прошлой недели те, кто передал свои вклады из этих четырех банков в Сбербанк
- а таких  набралось  около  25  тысяч,  -  могут  получать  деньги.  А  вот
вкладчиков СБС-АГРО и Инкомбанка пока порадовать нечем".
 
 
   "Автопилот", декабрь 1998 года:
 
   И. Свинаренко. "Папенькин сынок": "100  лет  со  дня  рождения  Владимира
Набокова  будут  праздновать  в  наступающем  году.  Главный  мотор  будущих
торжеств - Дмитрий  Набоков,  сын  гения.  Он  бросил  оперное  искусство  и
полностью отдался литературным делам, главным образом отцовским. Еще  раньше
он бросил другое высокое искусство - а был ведь автогонщиком!"
 
 
   "Огонек", август 1988 года:
 
   О. Лунькова. "Не мы устраиваем - жизнь обновляется":  "В  бывшей  конюшне
Боткиных, у Покровских  ворот,  где  уже  лет  десять  работает  Юрий  Рост,
холодно. Рост предлагает мне сидеть в пальто. В углу  мастерской  на  старом
проигрывателе, подобранном на свалке, жарко шипит пластинка  с  аргентинским
танго".
 
 
   "Домовой", ноябрь-декабрь 1998 года:
 
   Я. Зубкова. "Жизнь после стресса": "Нынешней зимой у нас есть возможность
впасть, как сурки, в глубокую депрессию, господа. Строго говоря, возможность
эта есть у  нас  всегда.  Отвратительные  климатические  условия,  частые  и
болезненные смены государственного строя и дурная наследственность - вот что
мы имеем постоянно, как фон".
 
   Примечание. Наше  короткое  путешествие  закончено.  Мы  познакомились  с
отрывками из работ известных журналистов, опыт и профессиональная  репутация
которых известны читателю. Теле-, радиожурналистику мы пропустили намеренно:
их слова, как воробьи, неуловимы, не записывать же тексты и "начала" передач
на диктофоны?
   Я сам публично провозглашал (и не однажды, а надо бы еще чаще  напоминать
об этом себе и коллегам): следует писать материалы экологически  чистые,  во
избежание неприятных последствий.
   Впрочем, критиковать коллег, процитированных выше, нет смысла: среди  них
нет ни "первых", ни "последних". Фамилии коллег вообще надо перечислять, как
в недавние времена это делали политические зэки - вкруговую. Вы прочитали их
"начала" и "литы", а может быть, и авторы (если попадется им  на  глаза  мой
опус, перечитать самих себя захочется) - вот, собственно, и весь смысл.
   Позволю  себе  предположить  вердикт  читателя   и   коллег:   при   всем
многообразии почерка, при издержках и  находках  в  стилистике  и  при  всем
разнообразии - "жив курилка!".
   Можно и так сказать: вы на них посмотрели, они - друг на друга, грешники.
Разве нет в этом резона для всех участников "переклички"?
   Так или иначе, главное для нас заключается в  том,  что  "в  начале  было
Слово..."
   Язык мой - враг мой
   Журналисты - не мимы, газета, радио и телевидение - не сцена, читатель  -
не зритель, да и зритель - не с неба свалился: кому это не понятно?
   Слово - наше оружие!
   Но и наше несчастье.
   Мы очень разные люди, даже нет смысла доказывать это  обстоятельство.  Мы
можем позволить себе разные темы, сюжеты, стили, тональности. Однако  слова,
которыми мы пользуемся, - это, как ни крутите, все те же "семь нот", не нами
придуманные  и,  кстати,  выверенные  веками.  Они  вполне  обеспечивают   и
полифонию звучания (доказательством чему служат многочисленные  произведения
классиков журналистики), но, к сожалению, и какофонию тоже (чтоб убедиться в
этом, надо раскрыть любую сегодняшнюю газету). "По отношению к очень  многим
нашим писателям, - говорил М. Горький, - нужно сказать, что с русским языком
они обращаются варварски и знают его плохо" [3]. Уж в чем, в чем, а  в  этом
вопросе мы, журналисты, писателей на первое место не пропустим.
   Между тем широта и неординарность читательской аудитории накладывают вето
как на серость изобразительных средств,  так  и  на  вычурность  языка:  нас
читает не избранная публика, а миллионы "газетных  тонн  глотателей".  "Надо
писать крепкими, тугими словами, -  говорил  Горький  в  беседе  с  молодыми
очеркистами, - рассказывать так, чтобы все было просто, ясно, - вот  к  чему
нужно стремиться" [4].
   Но где находить "тугие" слова?
   "ОГЛУМИТЬ" МОЖНО!
   Рабы ли мы?
   Позвольте, читатель, предложить вам на десерт такую историю. В пору моего
студенчества мы пели под гитару старинные романсы. Говорю о конце  сороковых
годов. Еще не было отечественных бардов, даже термина такого  мы  не  знали,
гитаристы именовались властями бесполой "авторской песней". И вот попадает к
нам романс мелодичный, мягкий и с чувственным  набором  замечательных  слов,
иначе говоря, с содержанием. К стыду своему (не я этот романс пел, а  давний
мой друг, но его уже нет с нами), сохранился в благодарной памяти всего лишь
кусочек строки: герой романса куда-то едет, смотрит в  окно  вагона  поезда,
при этом "вино на губы тихо лья". До сих пор не покидает меня щемящий романс
с "настроением" и  прелестным  ("неграмотным")  глагольным  оборотом.  Много
позже мы даже огорчились, узнав, что романс был не народом сочинен,  у  него
талантливые авторы (поэт с композитором),  которые  стилизовали  текст  "под
народ". Но как похоже и как нежно: "Вино на губы... лья"; ах, хорошо!
   Что сегодня поет эстрада? Тема эта стоит особого и серьезного  разговора,
я же трону ее по касательной. Когда-то иронично звучало в исполнении Татьяны
и Сергея Никитиных: "...и чушь прекрасную несли"; нынешняя "чушь" бездарна и
бессмысленна. На одной примитивной строке с  примитивной  глагольной  рифмой
построено все содержание:  "мотылек,  куда  ты  летишь,  стремишь,  спешишь,
сгоришь"  (какие  из  вас,  авторов,  прости,  Господи,  Лебедевы-Кумачи   и
Матусовские?).
   Вы можете, читатель, воспроизвести (ладно, не мелодии, которых чаще  нет,
нежели они есть в так называемой "попсе")  хотя  бы  смысл  услышанных  вами
песен? Конкурс не голосов, а мод, причудливых и красивых  поз  и  совершенно
одинаковых исполнителей, которых - по пять копеек за пучок в базарный  день:
они, созданные способом клонирования, уверены (бедняжки!), что  неповторимы.
Многочисленные "композиторы и поэты" (случайно ли взятые  мною  в  кавычки?)
сочиняют, а лучше сказать: гонят неразличимую музыку и безразмерные  тексты,
и не потому, что бездарны: им просто  некогда.  Читатель  сам  это  видит  -
слышит, понимая при этом, что талантливым поэтам и композиторам нет места  в
этом бизнесе, которому они чужаки: нельзя, будучи  стайером,  участвовать  в
забегах на стометровку. Ритмовики и рифмачи там правят бал,  забирая  призы:
налетайте и не опаздывайте! Пли!
   Торжество мелодий растаяло, как дым, ушло в  небытие  содержание.  Хотите
печалиться или радоваться, но факт "на лице". Увы (или "ура"), наша  эстрада
вышла на старт, как на панель, и кинулась зарабатывать деньги на проживание.
Кто смеет ее упрекнуть в этом, если можно  выжить,  лишь  услаждая  вкусы  и
прихоти потребителей (кто платит, тот и заказывает)? Его Величество Рынок! А
дальше  уже  финиш,  пора  стремиться  к  нему,  как  это  делают  маленькие
черепашечки:  склюют,  едва  замешкаешься.  Даже  остановиться   невозможно:
упадешь, не встанешь. (Помните жесткий и  блистательный  американский  фильм
"Загнанных  лошадей  пристреливают,  не  правда  ли?";  исключим  из   числа
"загнанных" наших воистину  талантливых  исполнителей,  которых  хоть  и  не
много, не более, как мне кажется, двадцати эстрадных маэстро, но каждое  имя
у нас на слуху и практически "штучное": у любого есть реальный шанс получить
"Овацию" без грубой натяжки.)
   Движение  -  жизнь?  А  наши  боссы-погонщики  исповедуют  новую  мораль,
название которой  иное  и  сленговое:  "раскрутка".  Именно  в  нее  вложены
огромные "башли",  дающие  огромную  прибыль.  Маркс  придумал  классическую
формулу: деньги-товар-деньги (о таланте, заметьте,  ни  слова!),  а  сегодня
родилась универсальная  модификация:  "деньги-раскрутка-деньги"!  А  талант?
Публика и "так" слопает: без содержания и без  смысла  (хотя  и  на  русском
языке, но звучит, как на иностранном: все едино и мимо мозгов). Одним ритмом
пусть будет сыта.
   Приехали:  коммуно-капиталистический  уродливый  гибрид  под   названием:
райчик. Если вы помните, мой читатель, как мы сами  или  наши  отцы  и  деды
учились читать буквари с "мама мыла раму", и там же была известная  формула:
"Мы не рабы,  рабы  не  мы",  под  которую  маршировали  по  улицам,  дружно
скандируя эту фразу "под шаг". Вам не кажется сегодня (в  те  времена  и  не
позволяли бы нам догадываться), что фраза элементарна (если  не  абракадабра
по типу "Ослы не мы,  мы  -  не  ослы"),  то  тавтология,  лишенная  смысла.
Впрочем, многие уже тогда заметили, что писать и понимать надо иначе: "Мы  -
рабы" (а  почему,  спрашивается?),  а  потому,  что:  "Рабы  -  немы".  Вот,
оказывается, в  чем  фокус:  рабами  человека  делает  немота,  а  она  дитя
тоталитарного режима вкупе с цензурой  и  страхом.  Отсюда  и  лицемерие,  с
которым нам вешали лапшу на уши, внушая с детства, будто мы не рабы.
   Демократия со свободой слова и гласностью (тоже,  кажется,  тавтология?),
но если свободой слова полагать право и возможность говорить, то  гласностью
становится право и возможность услышать сказанное,  то  все  выше  сказанное
мною обретает логику.
   Теперь остался у меня элементарный вопрос на "засыпку", обращенный  не  к
попсоподобным любителям современной эстрады, лишенной смыслового содержания:
неужто вы действительно хотите быть немыми? Если  это  так,  то  Бог  вам  в
помощь: что еще скажешь, если есть у вас  такое  право?  Но  есть  и  другой
читатель,  который  чтит  истинно  талантливых  эстрадных   исполнителей   и
легендарных отечественных бардов,  поющих  прекрасные  умные  и  чувственные
песни не на "тексты"; так вот, если вы не согласные с эстрадной немотой и не
желаете быть рабами, то примите совет: у вас тоже есть право  выбирать  себе
иную судьбу и другие песни. А всем остальным скажу на прощание: думайте.
   И сопротивляйтесь.
   Таков, собственно, и весь разговор.
   Дурь?
   Теперь предлагаю, читатель, обернуться к волнующей меня и,  надеюсь,  вас
простенькой на первый взгляд  теме.  Вы,  наверное,  уже  слышали  когда-то:
"Однозначно звенит колокольчик"? Разумеется, не  сразу  различили  подделку,
тем более что мы привыкли:  чем  примитивней  звучит,  тем  проще  "продукт"
усваивается.  Не  зря  мы  (я  -  тоже!)  ощущаем  звуковую   и,   возможно,
генетическую родственность слов: "однозвучно" и  "однозначно".  Если  первое
слово принадлежит перу классика, то второе - самоделка.
   Ведь ни в одном из современных классических словарей подобные наречия  не
имеют прописки. Откуда они появились? Но нас с вами это,  как  ныне  принято
говорить, не колышет.  Итак,  посвятим  теперь  разговор  родному  языку,  о
котором Владимиром Далем сказано: "Словарь живого  великорусского".  А  коли
так, появление в "живом" новых слов - закономерно. Кто был и есть их автором
(тут же добавлю:  губителем)?  Прежде  всего  и  главным  образом  -  народ.
Заметьте: в спокойные и стабильные времена народ чаще безмолвствует, а  если
творит, то в самые трудные и смутные годы.
   Не уйти нам и от полного  набора  характеристик  людского  словотворения:
прекрасные, дурацкие,  умные,  грамотные  и  невежественные  слова.  Ну  как
миновать  Вольтера,   сказавшего,   что   все   наши   споры   основаны   на
"многозначительности слов". Сказал фразу,  все  поняли:  глуп.  Пока  молчит
человек - за умного сойдет. (Молчание - золото!) "Новорожденные" слова живут
от месяца до десятилетий. Но народу нужна питательная  среда,  чтобы  зачать
новое  слово.  Обычно  плодоносят,  к  сожалению,   катаклизмы:   революции,
гражданские и отечественные войны, эпидемии,  голод,  "перестройки".  Нужен,
если угодно, "бульон", в котором вывариваются  "перлы".  Они  обогащают  или
обедняют нашу отечественную словесность. Есть смысл еще приводить примеры?
   Извольте, но без дат и событий, которые  вам  известны  без  напоминаний:
шамать, бузить, братишка, пайка, тусовка, авоська, горбушка, -  остановлюсь,
понимая: читатель способен дополнить  список,  при  этом  узнать  за  каждым
словом еще и собственную жизнь,  и  судьбу  всего  общества.  И  уж  конечно
"углґубить" с ударением на второе "у": эпоха! Вот мы и пришли к персоналиям.
Не забудем Владимира Маяковского с его "прозаседавшимися". Я знал  человека,
который искусственно сконструировал безобидное слово,  неприлично  звучащее:
"скурлядь". Зато уж о Владимире Жириновском с его бессмертным  (по  легенде)
"однозначно" разговор особый, требующий от нас подготовки.
   Сделаю перекур, но не без пользы для темы. Мне неловко вести с  читателем
урок ликбеза: он сам умеет разбираться в "предмете". Цель моя  иная:  самому
задуматься над тем, как я говорю, и стоит ли прислушиваться  к  современному
лексикону и словарному богатству, в которых, как в "Новом ковчеге": всех  по
"паре" да еще по семь "чистых" и "нечистых".  Раньше  мне  казалось:  как  я
думаю, так и говорю. И вдруг сообразил: наоборот! Как говорю - так думать  и
начинаю. Даже оторопь взяла, дух захватило. Засоренность языка оборачивается
засоренностью в мозгах, неряшливостью в политике и даже путанностью в  нашей
реальной жизни:  зеркало  наяву.  Словом  раскрывают  мысль:  но  четкая  ли
складывается цепочка? Я бы Нобелевскую тому дал, кто ответит  (и  докажет!):
яйцо было первым или курица? Господи, что только произносит  мой  бескостный
язык и рождает на свет неразборчивость в мыслях  и  поступках!  Сколь  часто
подтверждается старое правило: язык мой - враг мой. Почему  не  друг?  Ответ
напрашивается сам собой: брошенная на произвол судьбы словесность  -  мстит.
Так собака, некогда верно служившая хозяину, вдруг оставлена  без  дома:  не
дай Бог попасть предателю ей на глаза. Так и жизнь цапает нас больно и  зло.
Сообщающиеся сосуды.
   Без боя мы давно уступили толпе и улице литературный язык, наше бесценное
богатство: оно сегодня "приватизировано" сленгом  и  жаргоном.  Этим  языком
говорят и в Думе, и в правительстве, и литераторы, и  юристы,  и  актеры,  и
профессура, и, как только мы  убедились,  эстрада,  и  -  самое  опасное!  -
ведущие радио и телевидения: главные "опылители" народа. Не только  говорят,
но и думают одинаково. Нет, не забыл я "альма-матер" - родную прессу, и  она
не уступает по безграмотности никому. Бодро шагает по-солдатски, видя  грудь
справа идущего. Парад-алле! Какая там школа, какие родители?  -  даже  самые
"вежественные" не могут соперничать со  всеми  "неве".  Об  эстраде  мы  уже
сказали все,  что  хотели.  Далеко  ушли  от  темы,  вспоминая  песни  с  ее
непостижимым словарным запасом и убогим содержанием? Да мы в  этой  теме  по
самое горло: только рот ловит губами глоточек  свежего  воздуха.  Вот  мы  и
пришли к искомому: к перлам современного языка. "Звучит" эта  тема  сегодня,
когда жизнь народа "по-райски" прекрасна: какая  разница  от  того,  русским
языком мы говорим о жизни или собачьим? Я никого не принуждаю: не  нравится?
- закрывайте газету и бегом к "телеку". А тому,  кто  еще  со  мной,  скажу:
слово "перл" означает в переводе с французского "жемчуг". Каковы наши родные
"перлочки", мы сейчас узнаем, не откладывая на потом.
   Меня мало волнует тотальное использование  таких  родных  драгоценностей,
как "беспредел" или "однозначно" (которых, кстати, нет ни в одном российском
словаре). Бог с ними: пришли они в лексикон званно и  так  же  уйдут,  когда
поумнеем мы и станем культурней. Беспокоит меня другое: эти  и  такие  слова
стали  знаком,  меткой  для  того,  чтобы  себя  представить  и   к   другим
присмотреться, как у боевых самолетов "свой-чужой".  Понастроили  сленговые,
полублатные, матерные метки в бизнесе, политике, даже в  средствах  массовой
информации - где  угодно;  пересекаемся  и  с  успокоением  или  с  тревогой
расходимся, причем  независимо  от  возраста,  образования,  интеллекта  или
профессии: министры,  дети,  литераторы,  дамы  с  мужиками,  финансисты  и,
разумеется, теле-  и  радиоведущие.  Как  уберечься  им,  если  общепринятое
безграмотное наречие (не прилагательное!) "однозначно"  проникло-просочилось
даже в официальные словари, чтобы быть  подхваченным,  как  инфекцией,  всей
страной?!  Сколько  таких  родных  заразных  перлов   и   прочих   словесных
"драгоценностей"? Если вы думаете, что только в том проблема, что  язык  наш
засорен? Отнюдь: мозги наши страдают, а с ними и наша жизнь; и Бог с ней,  с
"однозначно-стью"  или   "одноклеточностью".   Тронув   больную   тему,   мы
остановились пока только на первом этаже проблемы.  А  что  этажом  выше?  В
конце поднимемся и посмотрим.
   Недавно я ни ушам, ни глазам  своим  не  поверил,  когда  один  из  самых
"любимых" героев российских  телезрителей  прожженный  интеллигент-бизнесмен
Сиси из "Санта-Барбары" сказал своему коллеге: "Однозначно", я тут же понял:
"жив курилка", он тоже убог и во вкусе моего народа да  и  во  мне!  (Мерси,
переводчик, что разрешил Сиси употребить не "одноклеточно", ведь у них "там"
хоть по две-три клеточки в башке еще остались!). Зато через пару