с  такими классными усилителями - самой
лучшей системы  -  и... не слышат. Лучше бы они хоть раз шепотом про хабарик
рассказали...
     Конешно -  легше  призывать  бедных  пойти  и  у богатых  попросту  все
отобрать. Как там у Лимона?
     - Шахтерам винтовки, банкиров - повесить!
     И - антитеза, что-нибудь такое из старой жизни:
     - А мы - черной кости, кухаркиным детям, скажем - в рыло!
     Тоже - легше.
     И никогда сумасшедшим не прослывешь. И про Русскую идею - хорошо - меня
вот  за  это  из  Городских  Сумасшедших  перевели  на повышение  в  Матушки
Пророчицы.

     А про ресторан и  о  том,  как совместно выпивать -  с таким разговором
можно конешно нарваться на многие нарекания.
     Но я продолжала вести все эти разговоры, и все вокруг возмечтали выпить
совместно стаканчик винца.
     Россия к этому времени  окончательно сконцентрировалась  на  территории
"Русского Самовара", и Любовь тоже стала туда подтягиваться.
     В  этом  важную  роль  сыграл  сам  Каплан.  Во-первых, он  - настоящий
РОСКОШНЫЙ МУЖЧИНА. Не хуже моего Захар Михалыча.
     И по-англицки говорит с оксфордским акцентом.
     Во- вторых, будучи типичным питерским шестидесятником, он сильно  далек
от  идеи женского равноправия  и  потому  всех  женщин,  находящихся  в  его
ресторане, считал своим личным имуществом. И по этой причине - он их защищал
от любых притязаний со  стороны. Там в "Самоваре" - никогда мужчинам кадрить
дам, не разрешалось. Выведут и все.
     Поэтому там развелось столько самостоятельных Бедных девушек - девушкам
как раз можно было все что угодно. И этот вариант многих устраивал.  То есть
- сначала ты  ведешь, себя как  полная... ФЕМИНИСТКА, флиртуешь, с кем твоей
душеньке заблагорассудится,  поешь и отплясываешь,  а в случае  чего - Роман
Аркадьич  - тебя  завсегда  прикроет. Хулиганов  он не терпел -  сам-то  был
страшный матершинник, но всегда говорил:
     Здесь достаточно одного человека с тяжелым характером.

     Было очевидно, что хозяин "Самовара" любит в этой жизни три вещи:
     РОССИЮ,
     БЕДНЫХ ДЕВУШЕК,
     и стишки.
     В результате этих любовей,  и моих проповедей, там постепенно  расцвела
полная Феденькопротасовщина, Невечерняя Заря и Загадошная Славянская Душа.

     Работницы  топлессов  и   эскорт-сервисов   из  "Дяди  Вани"   частично
перекочевали в "Самовар", некоторое  колличество  набриолиненной молодежи из
"Рюмки"- тоже.
     Саша Журбин молотил по клавишам белого рояля, и все пели хором:

     Черный ворон,
     Черный ворон,
     Черный ворон,
     Переехал мою маленькую жисть!

     Иногда он давал мне микрофон, и я одна пела что-нибудь задушевное:
     "С одесского кичмана, бежали два уркана...", или
     "Ваше величество, женщина, вы неужели ко мне?"
     А то еще бывало:
     "Я милого узнаю по походочке...", или
     "Перестаньте летать надо мной, журавли!"
     Петь я, с его помощью, все же немножко научилась.
     Вот  такое  ЗАБУБЕННОЕ  веселье  журбинских  дней,  сменялось  НУТРЯНОЮ
Русскою Тоскою - когда работал Саша Избицер.
     С Сашей никто  не пел  хором, но сам он  пел так - что  невозможно было
слушать без слез.

     ...Девушку из маленькой таверны
     Полюбил угрюмый капитан
     За глаза пугливой серой серны
     За улыбку и за тонкий стан...

     И еще Вертинского и про "Товарищ, мы едем далеко..." пел Саша Избицер -
потомок древнего раввинского рода, пианист из Малого Оперного.
     Саша  расцвел в Америке -  там,  в Питере, он  прожил бы  жизнь  -  так
никогда и не узнав, что может быть, вот таким потрясающим шансонье.
     Поначалу он был в ужасе оттого, что надо не  только играть  на рояле, а
еще и ПЕТЬ. Перед пьяными купчиками! Ему - серьезному пианисту из Малигота.
     И  вообще приличному  еврейскому дитяти, жизнь  которого  шла строго по
определенному маршруту - Школа при Консерве, Консерва, Малый оперный.
     Шаг влево, шаг вправо - считается побег. Если бы Саша нашел в Нью-Йорке
более   академическую  работу  -  ну,  например  сразу  сел  бы  куда-нибудь
преподавать или даже играть в балетной школе,  жизнь его наверное не слишком
бы изменилась. Но в "Самоваре" с  ним, конешно,  случилось чудо. Сначала  он
пел  Вертинского "под Вертинского", а все остальное и  вовсе не понимал, как
надо петь и зачем.
     Однажды я пришла, а Саша в истерике:
     - Что делать?  Там  пьяные гуляют, они мне  дали СТО долларов  и велели
петь о Сталине! А я больше не знаю!
     - Ну а, сколько ты уже спел? Десять спел?
     - Восемь! Больше не знаю.
     - "Карась" - он всегда  "карась" - песня -  десять  баксов. Значит надо
еще две. "Товарищ Сталин, вы большой ученый" ты им пел?
     - Но им надо сталинские, а не антисталинские!
     - А кто это оговаривал? Пой спокойно, а последнюю я сама спою.
     Саша спел Алешковского, а потом я попросила  его  играть "Семеновну", и
Оратория о великом вожде была закончена, на достаточно сильной ноте:

     Семеновна - баба русская
     Жопа толстая - юбка узкая!

     Семеновна - баба хитрая
     Была за Сталина - теперь за Гитлера!

     Была за Сталина, за конституцию
     Теперь за Гитлера, за проституцию!

     А  кто  скажет, что эта  песня  не  про  Сталина?  Хорошая песня.  Мама
научила.
     Саша  в  ужасе  был.  Ему   казалось,  что  он  герой  повести  Куприна
"Гамбринус". Тот самый Сашка.

     - Они пьяные! ПЬЯНЫЕ  СТАЛИНИСТЫ! Они сейчас поймут,  что  мы  над ними
смеемся...
     - Саша, они ничего тебе не  смеют сказать. Они дали стольник, ты сыграл
им 10 песен. Тут  не Одесса 1914-го, тут Нью-Йорк 89-го. Демократия и вообще
... еврейский город.  Чего ты боишься? Ты свой "карась"  отпел. Теперь  пой,
то, что хочется. Пой Вертинского спокойно.
     ...Не  знаю, может в начале  вечера они  и были сталинисты, но  к этому
моменту  они были уже  обыкновенные, просто в  жопу пьяные  русские люди,  и
родная "Семеновна" привела  их в такой восторг, что, уходя, они положили ему
еще двадцатку.  Саша ее трогательно презентовал мне на такси, и это было как
всегда кстати.
     Но бояться он после  этого вечера перестал. А потом сам запел и русские
народные  и  цыганские  -  как будто  выдохнул  однажды  все  свои  страхи и
комплексы...

     А слава "Самовара" все росла и росла. И с любовью дело наладилось - она
прочно поселилась в этом месте и то тут, то там вспыхивали ее очаги, разного
вида - от банальных интрижек до матримониальных намерений.
     Постепенно Большой нерусский Нью-Йорк тоже заинтересовался "Самоваром".
Бродвейские актеры захаживали туда  по ночам  и, конешно, полюбили все,  что
там происходило.
     В Нью-Йорке  к тому  времени подобное веселье бывало  только  в гейских
барах (там и покруче бывало, как вы помните из предыдущих глав).
     А     тут     -      гляди-ка,     так     оттягиваются     разнополыя,
разнополовоориентированныя, да еще и разноцветныя! Бармен Боря - через своих
балетных друзей, приучил ходить в "Самовар" негритянских актеров и певцов.
     Это окончательно дополнило охуительный иммидж Русской идеи и Славянской
души. Очень знаменитый черный бродвейский бас пел "Подмосковные вечера".
     Поля не  сразу  поверила  мне, что "Самовар"  это  классное место.  Она
считала,  что это что-то вроде бруклинских русских ресторанов - эдакая смесь
Мюзик-Холла с привокзальным буфетом. Но однажды,  я ее все же туда заманила,
и на мое счастье, как раз пришел Джонни Депп.
     Джонни  Депп - актер всяких молодежных  культовых  фильмов: "Бойцовской
рыбки" и "Аризонской мечты". Поля говорит:
     - Гляди как этот русский парень за баром, на Джонни Деппа похож.
     - Да это настоящий Джонни Дэпп, дурища. И пока ты тут  ушами  хлопаешь,
его уже проститучья "мамка" Сабина благополучно схватила за  ручку и ведет к
своему столику.
     Все же Поле удалось с  ним немного  поболтать  -  от Сабины он сбежал и
снова оказался за баром. Но актеры -  не так часто  оказываются  интересными
собеседниками.  Чаще  всего они или -  павлины,  занятые собой или наоборот,
люди  крайне  застенчивые,  и  с   трудом  вписывающиеся,  в  непринужденный
разговор.
     Но то, что "Самовар" - "  в  законе",  Поля после этого случая признала
безоговорочно.
     В "Самоваре" иногда  пел Посол  Серега  -  человек, в течение всех этих
смутных лет, представлявший человеческое лицо России в ООН.  И за его живую,
обаятельную и по-честному, человеческую физиономию, наверное и давали всякие
займы.
     В  такого  Серегу  -  трудно  не  поверить  -  из-за  него   знаменитые
нью-йоркские красавицы  пили кислоту, а обманутые  мужья стрелялись. Голос у
него могучий, а любимая песня: "Есть только миг, между прошлым и будущим..."
     Еще - "Тетя Надя на параде".
     Время от времени он нас  покидал -  ездил в  Москву  - орден  получать.
Получит орден и никогда не пропивает его! Носить, правда, тоже не носил...
     Один миллиардер  - главный по якутским брильянтам, изумительно пел джаз
- всякого Армстронга  по- английски. Все эти "Золотые московские мальчики" -
из которых потом получились капиталисты -  всегда любили Америку. Да и знали
ее немного получше других. Пораньше.
     Из  девушек  - я пела больше всех. Я  была запевала. А уж потом девичий
хор подтягивал. Была еще  ослепительная красавица Лилька -  она тоже  пела и
всегда приходила с мамой.
     У  меня  там  постепенно  сделался  настоящий  фан-клуб  из  некоторого
количества Бедных девушек.
     Все  они  были в возрасте от 30 до 40 лет и  почти настоящие красавицы.
Когда в "Самовар" явились наконец корреспонденты из "Нью-Йорк Таймс" - не за
деньги, а по зову сердца - написать о модном  нью-йоркском месте, где выдают
модные в этом сезоне - Любовь и Славянскую  Душу, они  сфотографировали  две
вещи: Казачий Ансамбль Песни и  Пляски, который случайно выступал  там в тот
вечер  и  мой Фан-  клуб -  трех Бедных девушек с коктейльными трубочками  -
Белку, Катьку  и Юльку-Маленькую. (Это она из-за  меня -  Маленькая, а так -
здоровая скульпторша. В рассыпанных светлых кудрях... все они были красавицы
- НЕЗЕМНОЙ КРАСОТЫ...)
     Совсем  настоящие красавицы то есть те, которые, НЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КРАСОТЫ
тоже захаживали в "Самовар".
     Их становилось в Нью-Йорке все больше и больше.  Еще недавно город этот
не блистал женской красотой, а теперь можно было встретить  в простом сабвее
что-нибудь ТАКОЕ!
     Метра под два.
     Волоокое и надменное.
     С русым пробором посередине.
     Появлению их  в городе сильно способствовала слава "Русского Самовара".
Она  все росла, а вместе  с ней  и популярность  Любви  - как Русской  идеи,
русские вот догадались, что это  -  в  кайф, и вроде как,  запатентовали. По
крайней мере, организованные американцы твердо усвоили, что есть такое давно
забытое охуительное блюдо - ЛЮБОВЬ, и подают его только в русском ресторане.
Всем стало ясно, что для получения любви требуется русская женщина и никакая
другая. Их стали толпами выписывать из России.
     Для производства любви - на всех уровнях.
     Через  брачные агенства - для жизни "долго и счастливо"  и  умирания "в
один  день",  через  мафию для работы  в  топлессах и  эскорт-сервисах -  от
Манхэттена до Монтиселло - маленького хасидского курорта под Нью-Йорком.
     Специальные  люди  занимались поставой  Бедных  девушек  для  разорения
американских  миллионеров.  Эти  -  девушки - они как бы неоткуда,  случайно
попадали в Нью-Йорк,  но никогда их  случайно  не заносило  в "Самовар" - из
чего  можно сделать  вывод,  что эти  бедняжки,  фотографиями  которых  были
заполнены  все  таблоиды,  были  на  Секретной  Государственной   Службе   и
отсуживали все это несметное количество заводов, газет и пароходов не просто
себе  - на булавки - а для Светлого Будущего Родины. Но таких все  же было в
Нью-Йорке не больше пары сотен, они то и были - главные Русские Красавицы.
     Остальные девушки, желающие худо-бедно да что-нибудь скроить  на пизде,
были попроще - впахивали себе по топлессам и ходили в "Самовар".
     Кроме "Самовара", в  свободное от  работы время, они ходили  в церковь.
Стояли там в белых платочках...
     У большинства из них  были дети. И чаще всего дочки. Они были отнюдь не
самые  плохие  матери.  Изобретение   сотового  телефона,  конешно,   сильно
продвинуло их педагогическую  деятельность. Вообще функция сотового телефона
в  "Самоваре"  была  забавной.  Бизнесмены  его  чаще  всего   выключали,  а
загулявшие  мамаши  -  включали,  и посреди забубенного  веселья  непрерывно
раздавались всякие детские вопросы и предложения:
     - Он дерется!
     - Она не хочет есть йогурт!
     - Что такое "метафизический"?
     -  Я пришла  к выводу,  что  мне нужно НЕМЕДЛЕННОЕ выщипыванье  бровей!
Приезжай сейчас же!
     Вот такие  дети после тринадцати, которых можно по американским законам
оставлять дома одних.

     Иногда  Бедные  девушки - умирали -  нелепо  и не  вовремя, как любимые
рокеры  или актеры. И такими же "профессиональными" смертями: пьяная езда на
машине, цирроз печени или передозняк.  И это происходило с  самыми веселыми,
добрыми и красивыми. Видно они оказываются и самыми непутевыми. Умерли Инка,
Зойка, Мелана...
     Инка иногда покупала у меня картины. В какой-то Старый Новый  Год,  она
заехала ко мне со своим сомнительным итальянцем, похожим на красивую  черную
ворону и показала кольцо:
     Глянь, мой-то, брюликов мне подсыпал к Новому Году!
     Потом они у  меня купили какую-то  "красоту", мы сели  выпивать  и  она
подняла тост:
     - За то, чтобы наша пирамидка складывалась и никогда не падала!
     И глаза - зеленые.  У Зойки - тоже. Она шла по Брайтону - в рыжих своих
кудрях  и  с  пластмассовой  коробочкой  нарезанных  арбузов.  Лицо  сияет -
непонятно с какого хера - рядом с  ней какой-то хрыч испанский. Просто -  от
жизни сияет.
     -Ты куда? В  какой  книжный магазин? Поехали  с  нами!  Фабриццио,  это
Джульетта, пусть она с нами поедет! Да не убежит от тебя этот книжный!

     Когда-то я вернулась из Горького  с практики, гляжу,  а Илюха мой  меня
бросил. И живет с этой Зойкой  прекрасной - прямо в  Зойкиной квартире! Сама
была виновата - первая изменила...
     А Мелана была  большая голубоглазая  кошка.  Там все время  печатали  в
журналах  фотки  какой-то  сумасшедшей   миллионерши,  которая  хотела  быть
"Женщиной-Кошкой" и все делала  себе пластические операции. В результате она
и вправду  превратилась  в  довольно мерзкого урода, и никакой  врачебный  и
дизайнерский гений не смог этого предотвратить. Но в Мелане по-настоящему от
кошки было больше, чем от женщины.
     А я ее называла - просто Малаша...
     Все это солдаты в Армии Любви - павшие на поле брани. Смертью... Бедных
девушек  -  то  героин нечищеный,  то  водка паленая, то  жопа  холодная, то
радиатор горячий....
     А главная проблема - это конешно ПЛОХИЕ ТОРМОЗА...
     Умерли  бедные голубки.  Надеюсь, их  отправили куда-нибудь, не во всем
открытый  протестантский прибранный рай ... там  они бы заскучали.  Я  думаю
Валгалла -  где можно целыми днями выпивать с героями - это бы им подошло. Я
сторонница утверждения,  что  каждому воздастся по вере его - но это удобная
вещь, для умирающих в больнице - лежишь себе и придумываешь дальнейшую среду
обитания.
     А когда  - мокрая дорога  и  плохие тормоза  - все так мгновенно -  кто
успеет сочинить себе подходящий рай?
     Святой Никола, ты, который входит к Богу без доклада, пожалуйста, прими
это  заявление.  Устрой  Бедных  девушек  в  Валгаллу  на  постоянное  место
жительства. У тебя ведь там старые связи - по Северному Мореходству.


ВОРОВКА НИКОГДА НЕ СТАНЕТ ПРАЧКОЙ.

     У меня были две подружки - Даша и Катя.
     Обе - одинокие мамаши с дочками на руках.
     Они  пошли  по  разным  дорожкам  -  Катя  решила  честно  впахивать  в
текстильном бизнесе, а Даша - идти  замуж за нелюбимого, то есть  "продавать
за деньги любовь и ласку". Чего им обоим пришлось нахлебаться на этих, столь
различных поприщах - в прозе  уже не опишешь. И трудно даже сказать, кому из
них пришлось хуже.
     Я сочинила песню про всех девушек, которых судьба занесла в Нью-Йорк на
заработки   -   от   минета  -  до   мытья   полов.  Получилась   -  тройная
постмодернистская  перекличка  -  тема  тем и  хороша,  что  неисчерпаема. А
блатняк - это не эпиграф, а уже первый куплет.

     Коня на скаку остановит,
     В горящую избу войдет...
     Н. Некрасов

     Столетье промчалось, и снова,
     Как в тот незапамятный год,
     Коня на скаку остановит,
     В горящую избу войдет...

     Ей жить бы хотелось иначе,
     Носить драгоценный наряд,
     Но кони все скачут и скачут,
     А избы горят да горят...
     Н. Коржавин

     Воровка никогда не станет прачкой,
     И урка не возьмет бревна на грудь,
     Грязной тачкой,
     Руки пачкать?
     Мы это перекурим как-нибудь!
     Блатной фольклор


     В который раз нам колокол прогукал.
     И памятник за шею сволокли.
     И началось хождение по мукам -
     На тот конец нехоженой земли

     И снова встали наши - Даши-Кати
     И вновь они с котомкой за плечом
     Ах, сестры, сестры, где же ваши братья?
     А братья оказались непричем.

     Воровка никогда не станет прачкой...
     А нам оно, глядишь не западло
     Грязной тачкой - руки пачкать
     И то, считай, подруга повезло.

     Прости, сестра за горькую судьбину
     Ты - помяни, а лучше позабудь...
     Вот он бежит, его стреляют в спину,
     Он не посмел принять свинца на грудь

     Терпи сестра, не уповай на брата,
     Он не дошел до первого столба.
     Гори, гори, моя родная хата,
     Моя всегда горящая изба.

     Воровка никогда не станет прачкой,
     А нам оно, глядишь и не впервой,
     Судьба в ответ раскрыв "Казбека" пачку,
     Пролает словно пес сторожевой:

     Терпи, сестра, осталось недалече,
     И скоро ты воротишься назад,
     А время лечит, говорят, что время лечит,
     Да время ЛЕЧИТ нас, который век подряд!

     Почему- то, "продажной"  Дашеньке пришлось трудиться  еще тяжелее,  чем
"честной" Катеньке.
     Дашенька однажды сняла лофт в Сохо. Без денег, на документы своего мужа
- американского охламона. Рент там был десять  штук в месяц. И  десять тысяч
квадратных метров. Это почти  Оперный Театр. Десять тысяч квадратных  метров
грязных  развалин, эта  крошечная  питерская  Барышня с филфака,  отстроила,
снабдила  водопроводом  и  сдала  множеству  разных  людей  -  под китайские
фабрики, садо-мазные подземелья и т.д.
     При этом она не Володя Некрасов - могучий дядька с бородой, а маленькая
блондиночка - как раз типа Кореневой.

     Мне - пришлось приводить в порядок жалкую тысячу квадратных футов и то,
не одной, а с Хвостом, я знаю, что это такое.
     Шатающиеся наемные  рабочие: поляки- алкаши  или мексиканцы - травокуры
(если  не алкаши и не травокуры, тогда это - профессиональные  констракторы,
которые стоят в десять раз дороже) и  ты,  принцессочка-поетессочка,  нежная
бабочка Северной Пальмиры - при их - прораб.
     Он же техник-смотритель.
     Изредка еще и парнишка на подхвате.
     Ну и социальный работник- психиатр само собой.
     Потому  что  тебе   непрерывно  рассказывают  про  умирающего   ребенка
двоюродной  сестры  и умоляют дать  немного  денег  вперед  -  на  лекарство
малютке.  При этом текст общий и какой-то  намертво  отработанный  - ну  как
детский  фольклор  в лагерях-больницах - на  любое  отступление от  канона -
оскорбленный крик:
     У нас НЕ ТАК было!
     У этих все четко - ни разу ни возникла  какая-нибудь  несчастная мамаша
или невеста, или попавший в больницу старик-отец.
     Ребенок Двоюродной Сестры.
     Всегда  -  двоюродной!  Я  думаю,  что  это  поколениями  отшлифованное
словосочетание,  выдержавшее проверку временем  -  иногда работодатель -  не
выдержит и дрогнет.
     Я-то в первый раз немедленно выдала денег