Кристиан развернулся и пошел к трейлеру. Он не оглянулся на девушку,  что
осталась стоять возле  розовых  кустов,  -  на  девушку  с  черной  траурной
вуалькой в огненно-рыжих волосах. На девушку, которая так сильно  напоминала
ему Джесси, какой она была тогда, пятнадцать лет назад, - пусть даже  внешне
они были совсем не похожи. Совсем.
   Но у нее в глазах горел тот же очарованный свет.

24

   После хэллоуиновской вечеринки Дух поехал к дому  Энн.  Ее  "датсуна"  не
было на подъездной дорожке, но красный "бьюик" ее отца был  на  месте.  Духу
совсем не хотелось общаться с Саймоном Брансби - не сейчас. Да и что  бы  он
ему сказал?! Он также заметил, что в комнате Энн не было света.
   Дух подъехал к автобусной станции со стороны магазинчика скобяных изделий
и садового инвентаря. Машина Энн стояла на стоянке при станции, и вид у  нее
был такой, как будто ее здесь бросили надолго. На станции было темно;  никто
не сидел на скамейке  у  входа.  Междугородный  автобус  южного  направления
проходил через Потерянную Милю ежедневно в 22:05. Он уже давно уехал.
   Дух вернулся на улицу Погорелой Церкви, быстренько забежал в дом, взял их
со Стивом зубные щетки и Стивов запас  травы,  потом  вернулся  в  машину  и
направился прочь из города. А что он еще мог сделать?! Едем в Новый  Орлеан,
сказал Стив. И Энн скорее всего тоже едет туда.
   Стив сидел, привалившись к дверце, и дышал сбивчиво и тяжело.  Сейчас  он
был не в том настроении, чтобы отвечать  на  вопросы.  Так  что  Дух  просто
вырулил на шоссе ь 42 и поехал, не оглядываясь назад. Он знал, что вернется.
Они со Стивом могли поехать куда угодно, но в итоге они все равно вернутся в
Потерянную Милю.
   Он слегка нервничал за рулем. В отличие от Стива он был не очень  хорошим
водителем. Вот Стив - тот водитель от Бога. Скорость у него в крови.  Однако
машина  катила  вперед,  дорога  ложилась  под  колеса  вздыбленной   лентой
асфальта; в зеркале заднего вида мерцали звезды;  луна  бледно  подсвечивала
рваные края облаков. Сначала ночь была темной, потом - когда выглянула  луна
- стала светлой, потом опять темной.
   Ночь Хэллоуина. Не самое лучшее время для  путешествий.  Кто  знает,  что
несется во мраке вровень с их "тандербердом"? Чьи сверкающие глаза следят за
ними из темноты? Дух даже проверил, плотно ли закрыто его окно. В такую ночь
надо держаться настороже.
   Проезжая мимо дома мисс Катлин, Дух  заметил  одинокую  свечу  в  окне  у
переднего крыльца. Мисс Катлин знала, что сегодня ночью лучше не выходить из
дома. Крошечный огонек у нее в окне дарил тепло  добрым  духам  и  отпугивал
злых.
   Духу вдруг захотелось - до боли, до ломоты в костях - оказаться сейчас  в
доме мисс Катлин, лежать в теплой кровати в комнате для гостей на  хрустящих
накрахмаленных простынях. Когда он был маленьким, он провел в  этой  комнате
немало ночей - то дремал, то просыпался и  прислушивался  к  разговору  мисс
Катлин и бабушки в соседней комнате. Иногда они говорили о  странных  вещах,
которых он не понимал и  которые  его  пугали;  называли  загадочные  имена,
которые он не мог вспомнить  наутро,  просыпаясь  от  яркого  света  солнца.
Астарот. Кажется, было что-то похожее. Или это был Азафетид? Иногда,  как  и
все старые женщины, они говорили о рецептах домашних блюд, о своих  взрослых
детях и о мужьях, либо сбежавших, либо давно  покойных.  Но  Дух  все  равно
ловил каждое слово и старался сохранить его в памяти, как  другие  мальчишки
хранят разноцветные камушки и ослепительно синие осколки ракушек.
   А иногда... иногда они говорили о нем. И вот тогда он  прислушивался  так
старательно, что казалось, сейчас у него просто отвалятся уши от напряжения.
   - Ему будет трудно, Деливеранс, очень трудно. У мальчика слишком  сильный
дар. - Это была мисс Катлин. Она имела в виду его, Духа. Дар - это  то,  что
он знает и чувствует без посторонней подсказки. То,  что  он,  по  идее,  не
может знать. Дар - это то, о чем не расскажешь первому встречному. Дар - это
то, о чем знает бабушка.
   - Я знаю, Катлин. Каждому, у кого есть  дар,  очень  трудно.  И  особенно
такому искреннему и открытому человеку, как мой Дух. Он не  умеет  лгать.  У
него все написано на лице. - Это уже бабушка. У нее голос тише и мягче,  чем
у мисс Катлин. И то, что она говорит, тоже кажется мягче. - Но я  верю,  что
он будет использовать этот дар так, как надо. Он никогда никого не обидит  и
никому не сделает больно. - Она понизила голос. - Меня беспокоит другое: что
он сделает  больно  себе.  Он  всю  жизнь  будет  чувствовать  боль  других.
Представь, сколько нужно силы, чтобы  выдержать  и  не  сломаться  под  этим
грузом.
   Дух резко проснулся и вскинул голову. Он задремал под  усыпляющий  шелест
тихих голосов из прошлого, под ночную дорогу, под бесшумное шевеление духов,
плывущих в  ночи  между  вечерними  сумерками  и  рассветом.  Проезжая  мимо
кладбища за Коринфом, он заметил, что надгробные камни светятся в темноте  и
клочья густого тумана струятся вверх от холодной земли.
   Он почувствовал, как шевелятся волоски  у  него  на  затылке.  Покойся  с
миром, - сказал он туману. Эти могилы были совсем не опасны. Даже  если  там
бродят духи, все равно это люди. Люди, которым,  наверное,  тоже  страшно  -
потому что их тела гниют в земле и превращаются в прах. Они боятся и,  может
быть, злятся. Они мертвые, да. Но это все равно люди. Они ничего не  сделают
ни ему, ни Стиву. В отличие от других. От живых чудовищ.
   Дух подумал про Майлса Колибри. Может быть, Майлс  тоже  бродит  в  ночи?
Может быть, его дух парит на ночных ветрах, как рев морских волн? И вернется
ли он на рассвете к себе в могилу,  призванный  криком  петуха  или  далеким
паровозным свистком, что ворвется в холодное утро пронзительным воплем?  Дух
попробовал потянуться сознанием в ночную мглу - туда, где его могут услышать
Майлс или мисс Деливеранс. Помогите мне, мои мертвые,  -  мысленно  попросил
он. - Помогите мне не заснуть. Пусть все будет  хорошо.  Пусть,  когда  Стив
проснется, он не будет мучиться от похмелья. Пусть он сядет за руль,  потому
что я просто не знаю, сколько еще я смогу удерживать на дороге этот  пароход
на колесах. Помогите мне, если можете.
   У него ничего не вышло. По крайней мере не сразу. Но через час, когда Дух
вырулил на федеральное скоростное шоссе и проехал границу с Южной Каролиной,
Стив зашевелился, издал тихий стон и сказал:
   - Какого хрена ты делаешь за рулем? Это вообще-то моя машина.
   Спасибо, - подумал Дух, уже засыпая. - Спасибо. И спокойной вам ночи.

***

   За рулем,  на  пустынной  ночной  дороге,  Стив  себя  чувствовал  просто
прекрасно. Они  остановились  у  круглосуточной  придорожной  закусочной,  и
четыре чашки горького крепкого кофе сделали свое дело  -  сняли  похмелье  и
почти что убили головную боль. Потом он включил  радио  и  всю  ночь  слушал
старый классический рок, подпевая достаточно громко,  чтобы  не  заснуть  за
рулем, и достаточно тихо, чтобы не разбудить Духа.
   Все это было просто замечательно. Но больше всего ему нравилось, что  они
снова в дороге. Сейчас он не думал про Энн, или  про  зеленоглазого  Зиллаха
(этого гребаного мудака, как он всегда его мысленно называл), или про  Новый
Орлеан. Он не вспоминал эти последние месяцы, когда его жизнь превратилась в
сплошное дерьмо. Он вообще ни о чем  не  думал.  Он  просто  открыл  окно  и
подпевал песням на радио, чувствуя, как ветер треплет его волосы,  а  дорога
смывает всю грязь у него с души. С каждой милей гнетущая  тяжесть  отступала
все дальше и дальше. Он себя чувствовал легким как перышко. Господи, он  мог
бы ехать так вечно. Потому что он знал, что его ждет  в  конце  пути:  снова
Энн, снова ее ложь и злоба, снова ярость и боль. Но дорога - это настоящее.
   Но постепенно пьянящая радость сменилась смутным беспокойством. У меня  с
собой всего тридцать пять баксов, не больше, -  размышлял  он.  -  Все,  что
осталось с последней зарплаты. Неприкосновенный запас  на  пиво.  А  у  Духа
вообще никогда не бывает денег. Так что скоро придется думать,  где  нам  их
доставать.
   Впрочем, эта проблема решаема. Достать деньги можно. Это опасно, да.  Это
занятие для уродов. Но зато это легко. Главное - знать как.
   Стив стал внимательнее смотреть по сторонам.  Сейчас  по  обеим  сторонам
дороги  тянулись  бесконечные  магазины  подержанных  автомобилей,  в  свете
бледных оранжевых фонарей ряды старых автомобилей походили на доисторических
мастодонтов из черно-белых фильмов. Потом было депо, железнодорожные  рельсы
сплетались, словно детали какой-то  таинственной  головоломки  из  железа  и
дерева, вагоны отбрасывали длинные прямоугольные тени. А потом...  вон  там,
впереди... как раз то, что нужно. Крошечная автозаправка, закрытая на  ночь.
А снаружи, у входа в контору, тускло  светится  автомат  с  кока-колой.  Еще
старой модели. Которую легче взломать. Стив остановился и выключил фары.
   - Не надо, - сонно пробормотал Дух.
   - Спи, - сказал ему Стив. - Я куплю тебе пива во Французском квартале.
   Он пошарил на заднем сиденье, достал свою верную вешалку и просунул ее  в
прорезь для возврата монет. Сейчас... сейчас... кажется, зацепилось...  Стив
почувствовал легкий щелчок. Если бы автомат был  девушкой,  сейчас  Стив  бы
довел его до ослепительного оргазма. Он бы у него орал, как баньши.
   - Вот так, малышка, - прошептал он, и тут ему в  спину  ударилось  что-то
тяжелое. Почки буквально  взорвались  болью.  Стив  не  устоял  на  ногах  и
повалился плашмя на пыльный асфальт.
   - Опа, а вот и компания. Сейчас поиграем в игру  под  названием  "кошелек
или жизнь".
   Стив  повернул  голову  и  встретился  взглядом  с  двумя  громилами,  по
сравнению с  которыми  Зиллах  и  его  компашка  казались  просто  невинными
ангелами... ну, если не чистыми ангелами, то полукровками. У этих двоих были
угрюмые рожи с низкими лбами. Их руки - не руки,  а  горы  мускулов  -  были
сплошь покрыты татуировками  в  виде  каких-то  ползущих  колючих  растений.
Первый  -  широкоплечий,  с  необъятной  грудной  клеткой  -  был  похож  на
выродившегося Диониса. Его крупные черты казались слишком  чувственными  для
такой дебильной рожи. Второй был тощий, как пугало.  Его  бесцветные  волосы
падали жиденькими сосульками из-под грязной бейсболки с эмблемой  "Coors"  -
верный признак законченного отморозка. В кулаке он сжимал молоток.
   Он нехорошо улыбнулся Стиву, обнажив мелкие кривые зубки.
   - У нас есть что-нибудь, чтобы сыграть в "кошелек или жизнь", а, Вилли?
   Вилли расхохотался. Но в его смехе не было юмора, только - злоба.
   - Блин, конфет не  осталось.  У  тебя,  часом,  не  завалялось  конфетки,
Чарли?
   - Не-а.  -  Чарли  взмахнул  молотком,  который  просвистел  буквально  в
нескольких дюймах от головы Стива. - Зато у меня  есть  хорошая  штучка  для
выбивания зубов.
   - Отьебись, - выдавил Стив, поднявшись на колени. - Я тебя не  трогал,  и
ты меня не трогай. - Его голос звучал жалобно и испуганно. Блин.
   -  Нет,  ты  только  послушай.  -  Вилли  изобразил  на  лице   выражение
потрясенной невинности. - Этот мудак  собирался  ограбить  папочкин  автомат
прямо на папочкиной заправке. И он искренне думает, что мы сейчас  отьебемся
и не будем ему мешать. Как тебе это нравится, Чарли?
   - Э-э-э... - Чарли тоненько хохотнул. - Мне это вовсе не нравится, Вилли.
Мне кажется, надо его проучить.
   Разумеется, Вилли гнал. Эта автозаправка вовсе не принадлежала его  отцу.
Стив в этом нисколечко не сомневался. Его охватила бессильная ярость. У  них
был молоток, етить-колотить. С  чего  бы  приличным  ребятам  расхаживать  с
молотком  на  закрытой  заправке  посреди  ночи?!  Чтобы  пробить  черепушку
какому-нибудь  городскому  панку,  который  попытается  вытащить  деньги  из
автомата с напитками?! Как-то сомнительно. Может быть, чтобы  разбить  окно?
Залезть в магазинчик и опустошить кассу? Вот это уже ближе к  истине.  Ответ
засчитан, - мысленно поздравил себя Стив. - Вы выиграли главный приз. Сейчас
Вилли отдаст вам ваш Золотой билет. На тот свет.
   Стив истерически расхохотался. Он понимал, что смеяться сейчас не  время,
но остановиться уже не мог. Он привалился спиной к автомату  с  напитками  и
согнулся чуть ли не пополам. Да, Вилли выдаст ему Золотой билет, и -  тюк  -
серебряный молоточек Чарли вмажет ему по башке.  И  тогда,  может  быть,  он
завизжит, как недорезанный поросенок.
   Стив понимал, что ему лучше бы замолчать - если  он  будет  смеяться,  он
только раздразнит этих двоих уродов, - но он ничего не мог с собой поделать.
Он замолчал только тогда, когда Чарли врезал ему кулаком по спине,  а  Вилли
пнул ногой под ребра. Или это Вилли ударил его по лицу,  а  Чарли  пнул  под
ребра. А впрочем, какая разница...
   Он схватился за ногу обидчика и резко дернул. Чарли -  стало  быть,  пнул
его все-таки Чарли - упал на  землю.  Молоток  вылетел  у  него  из  руки  и
приземлился в грязь футах в шести от автомата с напитками. Стив почувствовал
запах дерьма. Его заглушал запах дешевого пива и едкого пота этих  уродов...
но это был запах дерьма, тут уж не ошибешься. Он хотел было  сказать:  Прошу
прощения, но кто-то из вас вляпался в кучу дерьма, - но не успел, потому что
опять рассмеялся. Совершенно безумным смехом. Несмотря на боль в ребрах и  в
разбитом лице.
   Вилли уже замахнулся для следующего удара. Стив поджал ноги, потом  резко
выбросил их вперед и чуть вверх и резко всадил каблуками Вилли по яйцам. Тот
согнулся пополам, лишь тихо хрюкнув: он был  явно  покрепче  Чарли.  Но  тут
Чарли как раз оклемался, подхватил свой молоток  и  занес  его  над  головой
Стива. Аминь. Стив даже мельком подумал, что он, может быть, зря не ходил на
исповедь. Хотя бы спас свою душу...
   Но тут в драку ринулся Дух. Он вопил, как буйно-помешанный, размахивая их
собственным  молотком  -  тем  самым,  который  всегда  лежал  у  Стива  под
водительским сиденьем. Дух со всей дури вмазал молотком по  локтю  Чарли,  и
Стив услышал, как что-то хрустнуло. Ему едва удалось увернуться от Чарлиного
молотка, когда Чарли его уронил,  воя,  как  раненый  зверь,  и  держась  за
разбитый локоть. Стив схватил выпавший молоток, перекатился чуть в сторону и
вскочил на ноги. Теперь и у него, и у Духа было по молотку.  Прикрывая  друг
друга, они угрожающе встали напротив этих двоих дебилов.
   Кстати, теперь эти два мудака уже вроде бы не  представляли  угрозы.  Они
отступили, вжавшись в стену конторы. Вилли  по-прежнему  держался  за  яйца.
Правая рука Чарли безвольно висела вдоль тела; его лицо  -  и  без  того  не
особо цветущее - приобрело цвет протухшего сыра. Они таращились на  Стива  с
Духом, как два загнанных в угол опоссума - слишком глупые, чтобы бояться, но
все-таки настороженные.
   - Вообще, по-хорошему, надо бы вышибить вам мозги, - сказал Стив.  -  Вам
они все равно без надобности.
   - Но мы не будем вас убивать, - быстро добавил Дух. - Мы просто  сядем  в
машину и поедем своей дорогой. И у меня к вам большая  просьба:  не  делайте
резких движений. - Он погрозил им молотком.
   Стив тоже помахал своим молотком, но у него вдруг возникло  чувство,  что
он утратил контроль над ситуацией. Не сводя глаз с двоих мудаков у  входа  в
контору заправки, он обогнул "тандерберд"  спереди  и  открыл  свою  дверцу.
Краем глаза он заметил, что Дух тоже открыл свою дверцу. Они сели  в  машину
одновременно и одновременно захлопнули дверцы. Стив быстро нажал  на  кнопку
замка со своей стороны Дух повернулся к нему:
   - Быстрее, быстрее, пока эти двое уродов не пришли в себя...
   Двигатель завелся с первого раза. Стив пересек стоянку  по  диагонали,  с
удовлетворением отметив, как Вилли  с  Чарли  убрались  с  его  пути  словно
ошпаренные. Ему показалось, что одного он задел. Хорошо бы. А уже через пару
секунд он опять мчался по шоссе. Он покосился на Духа, который полулежал  на
сиденье и улыбался. Стиву показалось, он видит, как  колотится  сердце  Духа
под тонкой тканью футболки.
   - Ты спас мою задницу, - сказал Стив. Это был один из тех редких моментов
неловкости, которые иногда возникали между ними. - Теперь я твой должник.
   - Подожди до Нового Орлеана, - ответил Дух. - Там ты мне  купишь  бутылку
"Ночного поезда". - Он протянул руку, прикоснулся к запястью Стива и  крепко
его сжал. Стиву  показалось,  что  через  руку  Дух  передал  ему  мысленное
послание: Пожалуйста, будь осторожнее, Стив.  Если  тебя  убьют,  это  будет
конец. Для меня это тоже будет  конец.  Я  знаю,  тебе  сейчас  плохо  и  ты
думаешь, что я - единственный человек, кому ты можешь доверять. Но  ты  тоже
мне нужен. Так что ты лучше побереги свою задницу. Потому что  ты  тоже  мне
нужен.

***

   Ближе к рассвету - но не так, чтобы  слишком  близко,  опасно  близко,  -
старая серебристая машина выехала на ту же дорогу, где  час  назад  проехали
Стив с Духом.  "Шевроле-белэр".  Зиллах  не  захотел  ждать,  пока  Кристиан
заправит машину и поговорит с Кинси Колибри, и они договорились  встретиться
следующей ночью во Французском квартале.
   Кристиан забыл включить фары. Ему вполне хватало бледного  света  луны  и
звезд. Тем более что в такой глухой час на шоссе не  было  больше  ни  одной
машины.
   То есть сначала не было. Но когда Кристиан вырулил из  слепого  поворота,
какой-то фургончик-пикап вылетел на шоссе с боковой дороги сразу за ним. Его
передние фары  ослепительно  резанули  по  зеркалу  заднего  вида.  Водитель
фургончика  слишком  поздно  заметил  машину  Кристиана  -  он  оглушительно
забибикал и слишком резко вдарил по тормозам.  Фургончик  слетел  с  дороги,
снес ограждения, завалился набок и покатился  вниз  по  откосу.  Наконец  он
остановился, наткнувшись на ствол сосны. Лобовое  стекло  в  паутине  трещин
было залито кровью.
   Кристиан съехал на обочину и вышел из машины. Осторожно спустился вниз по
крутому склону. Пассажиры  фургончика  были  мертвы...  либо  очень  к  тому
близки. Он это чувствовал. Запаха пролившегося бензина не было. Запаха  жара
- тоже. Стало быть, фургончик не взорвется. Зато Кристиан чувствовал  густой
запах крови, смешанной с алкоголем.
   Кристиан знал, что это он виноват в аварии. В конце концов,  он  же  ехал
без фар. Но он не хотел, чтобы так  получилось.  И  фургончик  ехал  слишком
быстро.
   И он был голоден.
   Скорее всего пассажир фургончика умер мгновенно.  Его  лицо  представляло
собой месиво из раздробленных костей  и  кровавой  жижи,  щедро  присыпанной
осколками стекла. Водитель был еще жив. Он полулежал на сиденье,  согнувшись
под каким-то невообразимым углом. Его ноги зажало под искореженной приборной
доской.  Но  он  был  в  сознании.  У  него  из-под  шляпы  сочилась  кровь,
подкрашивая его бесцветные  волосы.  Когда  водитель  увидел  Кристиана,  он
застонал.  А  когда  Кристиан  склонился  над  разодранным  горлом  мертвого
пассажира, водитель  попробовал  закричать.  Но  не  смог  открыть  рот.  Он
ударился подбородком о руль с такой силой, что раздробил себе кости.
   Так что Вилли мог только смотреть, как Кристиан слизывает уже подсыхавшую
кровь с мертвых губ Чарли, с его подбородка и шеи.

25

   У всех есть машины, или компания, чтобы не скучно ехать, или  по  крайней
мере  радио,  как  у  Кристиана,  чтобы  всю  ночь  слушать  музыку,  бодрый
рок-н-ролл  с  периодическими  вкраплениями   статических   помех,   которые
напоминают сдавленные голоса, шепчущие почти различимые слова.
   Старенький немощный  "датсун"  Энн  не  дотянул  бы  до  Нового  Орлеана;
компании у нее было, а свой плеер она продала еще в прошлом месяце  девчонке
с работы, чтобы сходить на концерт "R.E.M.".  Так  что  она  не  могла  даже
послушать любимых "Cocteau Twins" по дороге к своей любви.
   В тот вечер, когда Энн вернулась домой, она уже знала, что поедет в Новый
Орлеан. Это было так просто: стоять и беседовать с тем  высоким  барменом  и
говорить