Кент станет главнокомандующим.
Однажды он намекнул одному моему другу,  что тот, кто поможет ему занять эту
должность,  будет щедро вознагражден.  Между прочим, он потрясен тем,  как с
вами обошлись, и не только с  вами, но и с вашим братом.  Я уверен, он лично
займется восстановлением доброго имени юноши и выделит  вам  пособие,  но не
жалкие три-четыре сотни фунтов, а несколько тысяч.
     -  Я  очень устала от  обещаний, -  ответила  она,  - особенно  от тех,
которые дают принцы. Я слишком часто слышала их.
     - Если вам нужны какие-либо гарантии, я дам их вам. Мой близкий друг, о
котором я упоминал, это майор Додд.
     - Личный секретарь герцога Кента?
     -  Вот именно. Он горит желанием встретиться с вами, и чем быстрее, тем
лучше. Если вам интересно  знать, что он  говорит, прочтите это письмо. - Он
вытащил из бумажника листок и протянул ей.

     "ой дорогой Уордл,
     чем больше я размышляю над нашим утренним разговором, главным предметом
которого была забота о чести и интересах нашей страны, тем крепче становится
моя  уверенность  в  том,  что  каждый, кто помогает нам в  достижении нашей
великой  цели, имеет право  требовать  защиты  не только  от  нас,  но  и от
обещственности. Если  это  мое утверждение поможет  тебе  в решении каких-то
вопросов, я уполномочиваю тебя использовать его так, как ты считаешь нужным.
Что касается упомянутой тобою  дамы, я ни в  коей мере не сомневаюсь, что ее
помощь  может оказаться  грандиозной по своим масштабам. Богу  известно, что
одна высокородная скотина  обошлась с ней совершенно  по-варварски, и сейчас
ей представляется  возможность  восстановить  справедливость  и послужить на
благо общественности и себя самой.
     Вечно твой.
     Томас Додд".

     - Вполне вероятно, - сказала она, - но это всего лишь бумага.
     - Тогда  я  прошу вас  дать согласие на  встречу  с ним.  Едва ли нужно
говорить,  что любая ваша  просьба будет передана, конфиденциально, конечно,
его хозяину. Герцог Кент очень либерален в подобных вопросах.
     - На Гибралтаре он не был так либерален, когда закрыл все  винные лавки
и посадил войска на паек.
     - В армии должна быть  дисциплина, госпожа Кларк, железная рука. Именно
в этом и нуждается страна в настоящее время.
     -  А  свою давнюю  любовницу-француженку он гладит этой железной рукой?
Или,  приезжая в  Илинг, он  надевает бархатные перчатки? Я слышала,  что он
поливает огород и  держит  канареек. Передайте от  меня майору Додду,  что у
меня большие запросы. Кроме  пособия я  потребую  выезд  четверкой, домик  с
башенками и с садом, в котором должно быть два-три озера.
     - Я передам.
     Великий Боже, он поверил ей!  Он  еще больший дурак, чем кажется, а это
уже кое о чем говорит.
     -  Скажите,  полковник  Уордл, когда  падет  правительство  и  все ваши
замыслы претворятся в  жизнь, то есть когда все население Англии освободится
от  злоупотреблений  и коорупции, какой пост  займете  вы,  каким будет ваше
вознаграждение?
     - Военный министр, - без колебаний ответил он.  -  По крайней мере, так
предложил герцог Кент.
     - Как благородно, маленькая капелька в огромном океане. Я с нетерпением
жду встречи с  вашими  друзьями,  особенно с  майором  Доддом.  Когда  же мы
встретимся?
     -  Через  несколько  дней,  -  он  сверился со  своими  записями,  -  я
намереваюсь отправиться  в Кент.  Додд поедет  со мной  и  еще майор Гленни,
который  пишет  служебную  записку о  строительстве укреплений.  Он  намерен
дискредитировать существующую  оборону  побережья,  и  у нас есть  пропуск в
Мартелло  Тауэрз. Как  вы  смотрите  на  то,  чтобы  присоединиться к  нашей
компании?
     - С удовольствием. Мы сможем устроить пикник в Ромни Марш и решить, где
лучше всего начинать вторжение.
     - Уж не хотите ли вы сказать...
     - Что ваши симпатии лежат  на другом берегу Ла-Манша? Дорогой полковник
Уордл, эта мысль никогда не приходила мне в голову. Я слишком хорошо поняла,
как вы любите свою страну.

     Путешествие оказалось очень интересным и поучительным. Первую остановку
сделали в  Мейдстоуне, вторую  -  в  Хите. Одна дама среди  трех озлобленных
отставных военных,  не сделавших никакой карьеры, но зато рассуждающих  так,
будто они руководят всеми боевыми действиями.  Уже много лет она не получала
такого удовольствия.
     Двадцать миль они ехали вдоль берега.  Погода стояла великолепная. Пока
майор Гленни, специалист  по  фортификации, делал  свои  заметки, майор Додд
(бывший капитан  артиллерии,  у которого знаний  правил ведения огня хватало
только на устройство праздничных фейерверков) превозносил достоинства своего
венценосного хозяина: способный, и отважный, и стойкий, именно таким  должен
быть настоящий командующий.
     - Тогда  мне кажется  странным,  - заметила дама, -  что он не занимает
никакой руководящей должности уже в течение пяти лет.
     - Зависть, госпожа Кларк, зависть со стороны его брата.
     -  Понятно.  Конечно. Какая жалость!  Бросаются таким талантом, богатый
опыт Кента в области ведения боевых действий пропадает зря. Эти утомительные
дни, проведенные на маневрах в Солсбери, где на обед подавали мясо, тушенное
по-ирландски, и эль, - все впустую.
     Полковник Уордл озадаченно взглянул  на  нее. Для  женщины, которую, по
идее,  должна  была  сжигать  жажда мести, она вела себя очень странно.  Что
касается его самого, он не был математиком, поэтому ему нужно было напрягать
все  свои  извилины,  чтобы  разобраться в  записях Гленни и понять,  почему
оборона  Мартелло Тауэрз  так  слаба.  А пока он  не уяснит себе все, он  не
сможет подготовить речь для своего выступления в парламенте.
     После обеда в Хите мужчины чертили какие-то графики,  а дама потягивала
вино.
     - У моего сына Джорджа  есть дома  маленькая  книжечка.  Он с  радостью
подарил бы ее  вам,  полковник Уордл. В  ней, кажется, на  третьей странице,
разъясняется разница между восьмиугольником  и треугольником. Это основы для
начинающих... Майор Додд, расскажите еще  о мадам де Лоран  и о  ее  любви к
герцогу Кенту.
     -  Она знает, что ее  положению  ничего  не  угрожает, госпожа Кларк. У
него,  единственного из всех принцев, преданное и  верное сердце,  он  очень
нежен с ней, благодарен за то, что она дает ему.
     - Прямо как в сказке... за исключением густых бровей. Вы передали  ему,
какого вознаграждения я жду в том случае, если помогу вашему делу?
     -  Пожизненное  ежегодное пособие  в  пять  тысяч  фунтов, уплата  всех
долгов, устройство  ваших дочерей. Уверяю вас, вы все это получите,  и  даже
больше.  Не  соневаюсь,  что  полковник Уордл предоставит  вам свою  помощь.
Сейчас нам нужны доказательства коррупированности,  имена  офицеров, которые
получили повышение через вас, имена ваших друзей, которые могли бы выступить
в качестве свидетелей. Чтобы никто не смог опровергнуть утверждения Уордла в
парлаенте.
     - А нас после этого сразу же посадят в сумасшедший дом?
     - Закон никак не может воздейстовать на вас. За  вами стоит вся страна.
Общественность  поддержит  нас в нашей  борьбе, а вы, госпожа Кларк, станете
национальной героиней. Вторая Жанна д'Арк, защитница прав человека.
     - Вы привели не тот пример: Боадицея, проезжающая на своей колеснице по
телам павших. Думаю, обсуждение окончено, майор Додд.
     Обратно  в Лондон, на  Вестбурн  Плейс.  Ежедневно  кто-нибудь  из  них
заезжал, приходили  записки от Вилла:  "На  что вы надеетесь?  Что станет  с
вашими детьми,  если  вы  откажетесь?  Хотя  бы  ради  любви  к  игре,  ради
развлечения... Додд абсолютно прав,  вы ничем не рискуете.  Никто не  сможет
посадить  вас  в  тюрьму  или  преследовать  в  судебном  порядке.  Если  мы
проиграем, вы ничего не потеряете".
     Ну  хорошо,  она  займется  этим,  отберет  письма,  освежит  в  памяти
последние  несколько  лет. Столько  писем сожжено,  а  оставшиеся не  совсем
подходят для официальных документов. Где те, кто платил ей за продвижение по
служебной лестнице? Большинство из них далеко отсюда, или пропали без вести,
или  давно  забыты.  Полковник Френч...  капитан Сандон...  Сандон  где-то в
Англии. Донован,  может быть, кого-то  вспомнит.  Корри, учитель музыки,  он
может быть свидетелем, и еще некто по имени Найт,  пациент доктора Тинна. Ей
никогда  в  голову   не  приходило   записывать  их  имена:   красная  лента
перевязывала любовные письма, а не деловые бумаги.
     - Вы все обыскали? - спросил полковник Уордл. Тонкие, назойливые пальцы
щупали, перелистывали.
     -  С 1806 года  я  несколько раз переезжала.  На то, чтобы перерыть мои
сундуки, которые сейчас находятся на хранении, уйдут недели.
     - А где вы их храните?
     - У Райта, на Ратбон Плейс.
     - Вы позволите мне отправиться к нему вместе с вами?
     Она взглянула на близко  посаженные глаза, на постоянно подергивающиеся
руки.
     - Я задолжала Фрэнсису Райту огромную сумму. Этот дом,  как видите, еще
не полностью обставлен. Он будет удерживать мое имущество до тех пор, пока я
не верну ему долг.
     - Тогда расскажите ему, какие перспективы вас ожидают в будущем.
     - А вы внесете залог?
     - Конечно.
     Они поехали на Ратбон Плейс и нашли Фрэнсиса Райта в постели, с больной
ногой. Их принял его брат Даниэль. Может ли он быть им чем-нибудь полезен?
     -  Да,  Даниэль. Покажите полковнику Уордлу  мои  вещи:  шторы,  ковры,
стулья - то, что я отобрала для  моего  дома на Вестбурн Плейс. Вам нравится
это зеркало, полковник Уордл?
     - Очень красивое.
     - А эти стулья?  Я сама  их расписывала, когда жила на Глочестер Плейс.
Покажите полковнику склад,  Даниэль, покажите ему остальное. Он хочет, чтобы
я  все  забрала со склада и отвезла в Челси. Я пойду  проведаю вашего брата.
Оставляю вас вдвоем.
     О возражениях не может быть и речи. Уордл был сражен. Выстрелом в упор.
Перевезти  всю  мебель  на  Вестбурн  Плейс,  не  считаясь с затратами,  или
распрощаться  с надеждой найти письма  и весомые доказательства? Разъяренный
тем, что его загнали в угол, он  бродил по складу  в сопровождении обивщика,
который делал пометки в списке.
     - Вы хотите  сказать, что вся эта мебель стояла на Глочестер  Плейс?  -
спросил Уордл, тыча палкой в толстенный ковер.
     - О, нет, сэр, вот это новое. Просто ей понравились эти вещи.
     - Очень дорогое удовольствие.
     - Но вы же знаете, сэр,  в этом  вся госпожа Кларк.  Она  весела, любит
жить  широко,  окружать  себя  красивыми вещами.  Я слышал, что  у нее очень
влиятельные друзья.
     - Да? - Чертовка, она еще и болтает.
     Она спустилась к ним и расплылась в улыбке.
     - Бедный Фрэнсис Райт, я посоветовала ему применять растирания. Вы  уже
все решили? Вы одобряете мой выбор?
     - Поговорим об этом позже.
     Она повернулась к Даниэлю.
     -  Полковник  Уордл  хочет сказать,  что одобряет.  Упакуйте все. И  не
забудьте сервиз герцога де Берри...
     Полковник сел в экипаж и всю дорогу молчал. Она же, не чувствуя никакой
неловкости, весело болтала.
     - Как приятно  опять жить в роскоши.  Я безмерно благодарна вам за вашу
доброту, вы так великодушны.  Как только они привезут мой письменный стол, я
сразу же займусь поисками писем.
     "К  черту  этот стол!  -  подумала  она.  - Письма  дома". Но какое  же
наслаждение -  дергать за хвост этого патриота,  обвести его вокруг пальца и
заставить заплатить за всю мебель и даже ковры! Ему не отвертеться, он у нее
в  руках. Вещи доставили на следующий день после обеда, а две  недели спустя
Фрэнсис  Райт выздоровел  и заехал на  Вестбурн Плейс,  чтобы встретиться  с
полковником Уордлом.
     - Полагаю, сэр, вы  тот самый влиятельный джентльмен, который так много
наобещал  этой  даме.  Она  дала  мне  понять,  что  вы  один  из  тех,  кто
поддерживает  ее. Коли  так, я  буду  вам  крайне  обязан,  если вы уплатите
пятьсот фунтов по просроченному счету.
     Дама,  о которой шла речь, сидела с невинным видом и улыбалась, бормоча
что-то насчет палаты общин  и о новом обществе для всех,  в том  числе и для
Уордла.  Достопочтенный  член  парламента  от  Оукхэмптона  попробовал  было
взбунтоваться.
     -  У меня нет денег, - сказал он. - Я не могу подписать чек.  На днях я
дал госпоже Кларк сто фунтов.
     - Но этого, - проговорила она, - едва хватило на то, чтобы рассчитаться
с лавочниками  в Блумсбери.  Бедному господину  Райту  надо  на что-то жить.
Кроме того, не забывайте, что вы платите не из своего дырявого кармана, ваши
друзья в Илинге... - Она не закончила, заметив, как он заволновался.
     - Я прослежу, чтобы вам заплатили, - запинаясь, пробормотал Уордл, - но
прошу вас понять: мое имя не должно нигде фтгурировать. Мне предстоит  очень
деликатное дело в палате общин, и любое упоминание может разрушить мой план.
Я попытаюсь провернуть через торговцев.
     Она подмигнула отражению обивщика в зеркале.
     -  Я  уверена,  у  господина  Райта  нет  желания  усложнять  ситуацию,
поскольку ему будут представлены некоторые гарантии.
     Гарантии   были   представлены   сразу   же   после   Рождества   неким
Айллингвортом,  торговцем   вином,  10,  Пэлл  Мэлл  (поставщик   вина   Его
Королевскому  Высочеству  герцогу Кенту),  в виде обещания  выдать  Фрэнсису
Райту пятьсот  фунтов  в течение  трех  месяцев. Госпоже Кларк был доставлен
ящик  вина с наилучшими  пожеланиями от господина Айллингворта и с надеждой,
что он сможет быть  ей полезным в будущем. А также спрятанная в соломе копия
расписки Райта:

     "Получено от  Р.С.Айллингворта, второго  января 1809  года, вексель  на
акцептование  в течение трех месяцев на  сумму пятьсот фунтов в оплату счета
за хранение мебели, доставленной госпоже Кларк, 2, Вестбурн Плейс".

     Вино оказалось очень  кстати, так как она устраивала для  своих  друзей
прием в канун Крещения, своего  рода  вечеринку, на которой был  и  господин
Корри со своими юными учениками  и, конечно, Чарли, и Мей Тейлор,  и дядюшка
Том, и  Маккулум, памфлетист,  и  Додд,  и Уордл. Как  оказалось,  вечеринка
удалась на славу. Когда гость входил в дом, его представляли под вымышленным
именем и выдавали  стакан бренди. Вскоре веселье  шло полным ходом,  и  пока
мальчики из хора вовсю таращились на Чарли, а Додд играл в шашки  с дядюшкой
Томом, Корри, учитель музыки, слушал разглагольствования полковника Уордла о
том, как полковник Френч набирал рекрутов в 1806 году.
     Языки работали  вовсю... головы кружились... никто  никого не слушал...
появился торт - и Маккуллуму достался боб.
     - А кто эти джентльмены? - шепотом спросил Корри, страшно  возбужденный
от   выпитого  бренди.  -   Боюсь,  я   был  немного  неосторожен   в  своих
высказываниях, несколько несдержан.
     -  Не беспокойтесь, они  поклялись все держать в  тайне, - пробормотала
хозяйка. - Все  они - очень честные и принципиальные. Тот, который держит  в
руках боб,  пишет статьи  для  церковных журналов и для епархиальной газеты.
Слева  от вас - член парламента. Зовут его Меллиш,  он представляет графство
Миддлсекс, очень уважаемый человек в палате общин.
     Она  вытерла  выступившие  от  хохота  слезы  и  подумала  о  настоящем
господине Меллише -  она как-то  видела его: краснолицый и напыщенный, гордо
выступает по Сент-Джеймскому дворцу. У учителя музыки перехватило дыхание.
     -  Как  великодушно   с   вашей   стороны   пригласить  меня...   такое
исключительное общество.
     Она отправилась посмотреть, как идет  игра в шашки. Дядюшка Том, дважды
выиграв у  Додда, говорил без умолку, одну за  другой выбалтывая королевские
тайны. Она наполнила их стаканы и, подавив внутреннюю дрожь, стала наблюдать
за ними.
     -  Я долгие годы снабжал их, -  рассказывал  дядюшка Том, - и не только
обувью, уверяю вас. И все принцы по очереди приходили ко мне.
     - Кроме, - строго проговорил Додд, - герцога Кента.
     - Принца Эдуарда? - брызгая слюной, переспросил Тейлор. - Да что вы, он
чаще  всех бывал у меня, пока не связался с той  француженкой. Он так боялся
быть узнанным, что надевал чужой парик и  кучерскую шляпу.  Братья  прозвали
его Непорочный Саймон.
     Додд толкнул  доску  и  принялся извиняться. Прищурившись, дядюшка  Том
разглядывал  его камзол.  Господи! Да у него пуговицы  с гербом. Неужели мир
перевернулся, или он сам сошел с ума? Он дернул за платье хозяйку.
     - Кто этот парень?
     - Не беспокойтесь, он старьевщик, скупает одежду.
     Дядюшка Том с облегчением вздохнул и прикончил свое бренди.
     - Вы передали мою записку герцогу Йорку? - спросила она.
     - Да, моя дорогая,  и  мне очень жаль.  Ничего нельзя  сделать. Если вы
осмелитесь написать хоть слово против него, он посадит вас в тюрьму.
     Последняя  попытка договориться провалилась. Тогда  в битву и к победе.
Как  сражаться  -  не имеет значения,  поскольку она  выиграет. Нужно  найти
свидетелей, чтобы они все подтвердили: доктор Тинн, господин Найт, даже Билл
-  Билл,  возвращающийся  домой  из Португалии.  Всех придется умолять,  или
заставлять,  или даже вызвать повесткой в суд, чтобы Уордл смог  подготовить
дело к  концу  месяца. Некоторые будут  сопротивляться  и  все  отрицать, но
только  не Билл. Уордлу  придется потрудиться, чтобы подготовить  остальных:
хуже всего будет, если они начнут лгать и заявлять о своей непричастности.
     - Я тоже должна быть в палате? - спросила она.
     - Естественно, - ответил он, - вы будете нашим главным свидетелем.
     Внезапно сердце болезненно  сжалось,  ее охватило беспокойство. Слишком
поздно отступать, дело завертелось.
     - О чем вы будете меня спрашивать?
     -  Ни о  чем таком, что может  вызвать  у  вас  тревогу. Перед тем  как
являться  в  суд, мы все отрепетируем  в  вашем кабинете. Вы  просто  должны
говорить правду о том, как вам передавали деньги.
     -  Но  ведь  не  только  вы  будете  задавать  мне   вопросы.  А  члены
правительства, защищающие герцога? Разве они не сделают все возможное, чтобы
дискредитировать мои показания?
     - Могут. Но вы должны быть начеку и ловко изворачиваться.
     Она не доверяла ему. Она не  доверяла никому, за исключением, возможно,
Вилла,   обладавшего  выдающимся   умом.  За  день  до  передачи  запроса  в
парламентский суд, вечером, он приехал к обеду, чтобы пожелать ей мужества.
     - Вы хотите сказать, - спросила она, - оно мне понадобится?
     - Вам понадобятся все ваше мужество и стойкость.
     Наконец   она   услышала  правду.  Он  твердо  смотрел  на   нее.   Она
почувствовала, как холодеют руки.
     -  Если вы будете сохранять спокойствие  духа,  вы  выживете. Положение
таково. В палате есть три партии. Первая  - правительственная -  практически
поддерживает  герцога, хотя  некоторые из них могут переметнуться  на другую
сторону во  время слушаний, особенно в  тот момент,  когда на свет  появятся
факты. Оппозиция будет поддерживать обвинения и сделает все возможное, чтобы
помочь вам.  Если Уордл  сбежит  от нас  - а он вполне  способен на  это,  -
Фрэнсис  Бердетт и  Фолкстоун  останутся  на вашей  стороне.  Третью  партию
составляют умеренные, это моралисты и все остальные во главе с Вилберфорсом.
То,  что  у герцога была  любовница, бедт иметь для них огромное значение, и
они  примкнут к  оппозиции,  чтобы снять  его.  Особую осторожность  следует
соблюдать  по отношению  к Спенсеру  Персивалю, лидеру  палаты, и к  Вайкари
Джиббсу,  министру  юстиции.  Они  попытаются опровергнуть  ваши  показания,
доказать, что не  было никакой передачи денег, и вытащить  на свет всю грязь
из вашего прошлого. Другими словами: "Эта женщина - проститутка,  с  первого
дня до последнего дня она жила во лжи, и мы можем доказать это". То же самое
они сделают  с  Вильямом Даулером, хотя это  им  будет не  так  просто.  Они
представят свидетелей, которые дадут показания против вас обоих, причем  все
они будут  натасканы  Эдамом.  Теперь  вы знаете.  Выше нос,  моя дорогая, и