нг Инн Элли, они  хихикали, щипали  друг друга. Так, дурачество. Сейчас
же  она  столкнулась  с иным.  Джозефу  Кларку,  подмастерью, еще предстояло
показать,  чего он стоит как резчик по камню, но ему не  нужны были  никакие
доказательства его мастерства как любовника. Он не был ни груб, ни резок, он
был решителен.  Невинные поцелуи не для него, он никогда не будет бормотать:
"Прости меня".
     Мери Энн в полной мере познала сладкую  муку и восторг первого объятия.
Ошеломленная, счастливая,  она вернулась в свою комнату. Но внутренний голос
предупреждал ее: "Мама не должна об этом знать".
     И Чарли,  полный  подозрений, подглядывавший через  приоткрытую  дверь,
Чарли,  который  заметил,  что  у  него  носки  рваные,  а  у  постояльца  -
заштопанные, что  ему за  обедом подают куриную ножку,  а постояльцу - белое
мясо, - он тоже не должен знать.
     Мери Энн влюбилась. Она могла думать только о Джозефе. Когда Джозефа не
было,  день тянулся  бесконечно. Она  выдумывала  различные предлоги,  чтобы
несколько  раз  на дню забежать  к  нему в  мастерскую.  Он бросал  работу и
приближался к ней медленной и  легкой походкой, приводившей ее в восхищение.
Они стояли возле стены и разговаривали, и  она знала, что другие подмастерья
разглядывают, оценивают ее, соединяют их имена, и это еще больше возбуждало.
     Однако   мир   взрослых  отнесся   к  этой   первой  любви   враждебно,
неодобрительно. Первую любовь нужно прятать от посторонних глаз.
     -  Ты вчера очень поздно легла. Я  слышала, как ты закрывала дверь. Что
ты делала?
     - Я болтала с Джозефом Кларком.
     - А господин Бертон был с вами?
     - Нет... Он ушел.
     Ее  слова были встречены молчанием и  холодным  взглядом. Больше ничего
сказано  не  было, но  Мери  Энн вспомнила о том  молчании, о  тех  холодных
взглядах,  которыми провожали Боба  Фаркуара, когда  тот брал свою трость  и
отправлялся   подышать  свежим   воздухом.   Теперь   она  понимала  его   и
сочувствовала. Все нужно держать в тайне.
     -  Госпожа   Фаркуар,  вы  позволите   мне  пригласить  мисс  Мери  Энн
прогуляться со  мной после обеда? Обидно сидеть в доме, когда на улице такая
восхитительная погода.
     - Прогуляться? Я думала, она побудет со мной.  Нужно кое-что зашить,  а
она знает, что я плохо вижу.
     - Мама, шитье можно оставить до утра, когда будет светло.
     -  Не  понимаю, почему  нужно отправляться на  прогулку, когда дома так
удобно.
     Немой упрек, вздох, усталая  рука, тянущаяся к корзинке с шитьем. Разве
ее мать могла знать, как  прекрасно идти по Ладжейт Хилл под руку с Джозефом
Кларком, любоваться собором св.  Павла,  залитым лунным светом? Она  сделала
знак своему возлюбленному, чтобы тот шел на улицу, и, дождавшись, когда мать
примется за работу, Мери Энн выскользнула из дома.
     - Можно мне с вами? - спросил Чарли, тоже не одобрявший ее поведения.
     - Нет.
     - Почему?
     - Мы не хотим, чтобы ты шел с нами. -  А потом, сжалившись: - Ну ладно,
только до Флит-стрит.
     Эта  прогулка в  толпе людей,  спешащих  в  пивные  и  кофейни, служила
оправданием позднего возвращения домой. Узкие переулки и тупики были для них
пристанищем, темные подъезды - убежищем от дождя, бьющие полночь часы собора
св. Павла были эхом произнесенных слов:
     - Мери Энн, я не могу жить без тебя.
     - Но что нам делать? Куда нам деться?
     Первый всплеск  страсти, и страх быть  обнаруженными, который заставлял
их  проявлять  небывалую  хитрость,  соблюдая  меры  предосторожности  -  их
приводил  в  ужас  скрип двери, они рисковали свалиться с  темной  лестницы,
спотыкались в  темноте.  Все  эти  звуки будили  спящий  дом. Из  страха  им
приходилось спешить в  те мгновения,  которые должны были  бы длиться вечно;
они  лишались  ласки  и  нежности, чтобы успеть  подойти  к  заключительному
действу.
     Их страсть росла, однако условия  жизни не менялись. В  их распоряжении
была только гостиная. Именно  здесь в одно апрельское  утро госпожа Фаркуар,
которая  сделала  вид, будто  ее разбудил шорох  крысы за стеной, а на самом
деле  давно  обо  всем подозревала,  и нашла их,  спустившись  по  скрипучей
лестнице.
     Бегство было невозможно. Их поймали с поличным. Сразу же полились слезы
- но плакала не Мери Энн, а ее мать.
     - Как же ты могла?  Как ты могла забыть  все, чему я учила тебя? Тайком
красться по ночам в гостиную, как будто ты самая обыкновенная уличная шлюха.
А вы, Джозеф  Кларк, вы, сын достойного человека, как вы  посмели  так вести
себя в моем доме, зная, что у Мери Энн нет отца?
     Весь дом был на ногах. Мальчики кубарем скатились вниз.
     - Что случилось? Что они натворили?
     Джеймс Бертон, сразу  же смекнувший, в  чем дело,  быстренько убрался в
свою комнату.
     Позор. Она  даже предположить не могла,  что  с ней случится  такое. Ее
тайна раскрыта, их застали вместе, ее поставили в глупое положение, заставив
почувствовать себя виноватой нашкодившей девчонкой.
     - Мне все равно, - заявила Мери Энн. - Я люблю его. И он любит меня. Мы
собираемся пожениться. Не так ли, Джозеф?
     Почему же он не отвечает? Почему у него такое глупое выражение?  Что он
там  бормочет,  будто  не уверен в своем будущем,  будто  ему надо  получить
разрешение у отца, что они слишком молоды, чтобы жениться? Зачем он говорит,
будто они действительно слышали крыс?
     - Но это  неправда. Мы не  занимались  поисками крыс.  Мы действительно
любим друг друга. И собираемся пожениться.
     Мери Энн, чувствовавшая себя оскорбленной,  резко повернулась к матери.
Джозеф молчал, его красивое лицо исказила слабая глуповатая улыбка.
     Возможно, воспоминания  о господине Томпсоне и о "лучших  днях" придали
госпоже Фаркуар новые силы. Она почувствовала, что  в ней  просыпается былая
гордость.
     -  Никакой речи  о свадьбе  быть не может. Завтра же утром Джозеф Кларк
уберется из моего дома. Я  дам сопроводительное письмо к господину Бурнеллу.
Мери  Энн, тебе еще нет шестнадцати,  поэтому ты находишься под моей опекой.
Пожалуйста, отправляйся к себе в комнату.
     Буря закончилась. Пришло время последствий. Мери Энн поднялась к себе и
заперла дверь.  Теперь настала  ее очередь  плакать.  Слезы текли  вовсе  не
потому, что  ей пришлось перенести  такой позор, -  она вспоминала  Джозефа,
испуганного, неловкого, неспособного сказать слово в защиту их любви.
     Она пробыла в своей комнате весь день. Она слышала, что наверху двигают
мебель, что по лестнице пронесли чемоданы.  Испуганная  Изабель  принесла ей
поесть, но Мери Энн ни к чему не притронулась.
     Она уже больше не была мисс Фаркуар, которая ведет все дела в доме. Она
была пятнадцатилетней  девочкой, которую обидели, опозорили и  которая  была
безумно влюблена.
     Создалось впечатление,  что  в доме траур. Голоса звучали  приглушенно.
Приходили  люди.  Сначала  зашел  господин  Бурнелл.  Потом  - господин Дей.
Неужели  третьим посетителем  окажется  директор пансиона в Хэме? Неужели ее
собираются отправить обратно?
     "Не поеду! - сказала она себе. - Я сбегу".
     Внезапно  ей страшно  захотелось увидеть отчима.  Он  понял бы  все. Он
погладил   бы  ее  по  плечу,  подмигнул  бы  и  сказал:  "Значит,  мартышка
промахнулась. Где же ее богатый муженек?"
     Есть единственный  способ разобраться в  хаосе, царившем в  ее  голове.
Немедленно  найти Джозефа и взять с него слово жениться на  ней.  Разрешение
его отца не играет роли  - Джозеф уже совершеннолетний. К тому же он говорил
ей,  что  деньги не имеют для  него особого значения. Его отец богат. Джозеф
мог поступать по  своему  усмотрению:  работать или нет. Он мог  бы уйти  от
господина Бурнелла и основать свое дело или вообще ничем  не заниматься. Как
только они с Джозефом поженятся, все  уладится. К тому, на что сейчас смотят
с  осуждением,  будут  относиться  снисходительно.  Замужняя женщина  всегда
поступает правильно. Ее мать смягчится.
     К  Мери  Энн  вернулся ее природный  оптимизм.  Нужно  только  получить
согласие матери и разыскать Джозефа - и ее будущее обеспечено.
     Однако  госпожа  Фаркуар совершенно  иначе  смотрела на  будущее  своей
дочери. У нее были другие планы.
     - Я  не собираюсь обсуждать то, что произошло, - в  ту же  ночь заявила
она  дочери.  - Я виновата, что пустила постояльцев в свой дом. Мне с самого
начала  не  нравилась эта  идея. И события подтвердили,  что  я была  права.
Джозеф  Кларк  уехал отсюда  навсегда.  Он  уволился от господина  Бурнелла.
Господин Бурнелл, как  истинный джентльмен, пришел в ужас  от его поступка и
написал его отцу. Мы избавились от него.
     - Куда уехал Джозеф?
     - Я не интересовалась. Будь мне это известно, я ни за что не сказала бы
тебе. Подобный вопрос не должен волновать тебя, так как ты тоже уезжаешь.
     - Если ты собираешься вернуть меня в  Хэм, я отказываюсь. Я уже выросла
из того возраста, когда положено ходить в школу.
     -  Я  говорю не о школе.  Об этом нет и  речи.  Ты  будешь  экономкой у
господина Дея.
     Мери Энн расхохоталась.
     - Ты, должно быть, сошла с ума. Я видела его  дом  в Айлингтоне - такой
чопорный и печальный. К тому же господин  Дей меня совершенно не интересует,
он страшный привереда и зануда.
     Мать посмотрела на нее с неодобрением. Так вот как дочь отвечает на все
ее заботы. "Привереда и зануда".
     -  Господин  Дей  проявил исключительное  великодушие.  Я обо всем  ему
рассказала, и он согласился с  тем,  что ты нуждаешься в покровительстве,  в
отцовской опеке.  Став его экономкой, ты получишь его покровительство. После
вчерашнего я поняла, что ты для меня - слишком большая ответственность.
     - Прекрасно.
     То, что девушка внезапно передумала, должно было бы насторожить госпожу
Фаркуар. Но она была слишком занята тем, чтобы увести  свою дочь  с порочной
дороги, и не придала этому значения.
     Для Мери Энн  подобный  поворот событий решал  все вопросы.  Она  будет
предоставлена самой себе и, сразу же после ухода господина Дея в типографию,
сможет отправляться на поиски Джозефа. Проще и быть не может.
     В доме снова все вошло в свою колею. Мальчики весело насвистывали, все,
кроме Чарли,  который  стал часто плакать и не хотел  признаваться в причине
своих переживаний.
     На следующее утро Мери Энн села в наемный экипаж и поехала в Айлингтон.
Ее встретил  господин  Дей,  который  показался ей более  мрачным, чем в  их
первую встречу, но  все  таким же  приветливым. Позже, вручая  ей  ключи  от
кладовой, он выглядел намного веселее.
     -  Я думаю, мы отлично подойдем друг другу, -  сказал он. - Полагаю, ты
не будешь скучать по дому и не будешь ни о чем сожалеть.
     Она  спросила  его,  когда  он  уходит в типографию  и  в  котором часу
подавать ему завтрак. Господин Дей удивленно взглянул на нее.
     -  Разве  твоя  мать  не  сказала тебе?  -  спросил  он.  - Я  ушел  из
типографии. Я принял это  решение недавно.  Я собираюсь сидеть дома,  читать
книги  и заниматься другими  интересными делами. Кстати,  последнее мы можем
делать вместе. Мы отлично поладим. Когда приедет моя дочь, она присоединится
к нам. А пока тебе придется довольствоваться моим обществом.
     Он улыбнулся и галантно поклонился. Это показалось странным. Когда Мери
Энн соглашалась стать у него экономкой, она не рассчитывала,  что  он  будет
сидеть дома. Она надеялась,  что будет в половине  девятого закрывать за ним
дверь.  Значит, они с матерью сговорились,  все сделано для  того, чтобы  не
выпускать ее из-под наблюдения.
     Мери  Энн  была  несправедлива к матери.  На  самом  деле  все  задумал
господин  Дей.  Он  действительно  ушел  из  типографии  и  прекрасно   себя
чувствовал. Но рассказы  госпожи Фаркуар о прегрешениях ее  дочери  разожгли
его  воображение.  Эту  девушку  нужно  наказать,  но  таким образом,  чтобы
наказание принесло удовольствие им обоим.
     И хотя Мери Энн  рассчитывала запирать за ним дверь в половине девятого
утра, все сложилось иначе, и ей пришлось захлопнуть у него перед носом дверь
в  половине одиннадцатого  ночи.  Уставшая от событий  последних  дней,  она
отправилась спать довольно рано, но, услышав стук в дверь, решила, что с ним
что-то случилось,  что  он  заболел,  что  в доме  пожар. Открыв  дверь, она
увидела полного  надежд  господина  Дея с посвечником в  руках  и  в  ночном
колпаке. У него был дурацкий и отталкивающий вид.
     - Тебе одиноко? - спросил он.
     И она все поняла. Она захлопнула дверь  и повернула  ключ. Вещей она не
взяла. При первых проблесках зари она спустилась по проходящей рядом с окном
водосточной трубе. Так  вот зачем он  отправил  ее  учиться в Хэм. Но он  не
принял в расчет возможность появления Джозефа, который одержал над ним верх.

        "Глава 6"

     Ей хватило денег,  чтобы нанять экипаж. Она покинет Айлингтон точно так
же, как и прибыла сюда, - она не будет бродить по улицам в столь ранний час,
рискуя встретить господина Дея. Ей преподали урок,  и она оказалась  хорошей
ученицей. Но основная сложность заключалась в  том, что никто ей не поверит,
и в первую очередь ее мать. Как, этот уважаемый господин Дей оказался волком
в овечьей  шкуре?  Никогда не  поверю! Должно  быть,  Мери Энн все выдумала.
Господин Дей сам расскажет, как все было. Когда мужчине за сорок,  ему можно
спокойно доверить пятнадцатилетнюю девочку.
     Трясясь в экипаже по дороге в Холборн, Мери Энн решила, что, во-первых,
надо  всегда помнить: внешность человека ничего не значит,  под великодушием
могут скрываться другие мотивы, а когда благодетель - мужчина, у него только
один мотив.  Во-вторых,  нельзя возвращаться домой до тех  пор, пока  она не
выйдет замуж, и тогда, имея обручальное кольцо  и свидетельство, она обретет
власть над матерью. Мери Энн превратится в благодетельницу. У снохи богатого
господина Кларка из Сноу Хилла будет совершенно другой статус по сравнению с
мисс  Фаркуар с Блэк  Рейвен Пэссидж.  Отпадет необходимость сдавать комнаты
постояльцам.  Ее мать, Изабель и  мальчики увидят лучшие дни,  которые будут
тянуться до бесконечности. Госпожа Джозеф Кларк будет их всех содержать.
     У  нее ничего  не было, кроме одного  платья и нескольких  шиллингов  в
крохотном кошельке, но она была молода и полна надежд.
     Она с  достоинством  вышла из  экипажа и заплатила извозчику. Потом она
отправилась  во Внутренний  Темпль  разыскивать  Джеймса  Бертона.  Да,  все
правильно. Джозеф  ушел  от господина Бурнелла.  Тут  был  такой  переполох,
сообщил  Джеймс  Бертон.  Джозеф  разорвал свой договор  на мелкие кусочки и
швырнул  их  в   господина  Бурнелла.  Господин  Бурнелл   обозвал   Джозефа
бездельником  и  совратителем  молодых  девушек.  А Джозеф  назвал господина
Бурнелла развратником и скрягой.
     - Ну хорошо, - нетерпеливо проговорила Мери Энн, - а где сейчас Джозеф?
     -  Он снимает  комнату в  Кларкенуэлл, - ответил Бертон.  - У меня есть
адрес. Ему в голову взбрела идея отправиться в Америку. Вчера вечером я брал
его  с  собой в город, и он  здорово напился. Мы закончили наш поход в "Ринг
О'Беллз"  в три часа утра. Джозефу посчастливилось выиграть  десять фунтов в
карты. Если вы собираетесь к нему, имейте в виду, он сейчас спит.
     Меблированные комнаты в Кларкенуэлл,  хотя и были расположены на улице,
а не  в  переулке,  очень отличались  от  опрятного  домика госпожи Фаркуар.
Входная  дверь  была  открыта настежь - заходи кто хочет. Худенькая девочка,
ползая  на коленях, скребла грязную  прихожую, а  за ней наблюдала женщина с
нарумяненными щеками. Кругом царила атмосфера затхлости и упадка.
     - Кларк? Третий этаж, первая дверь, - мотнув головой, ответила женщина.
     Приподнятое   настроение  Мери   Энн   успело   улетучиться,  пока  она
поднималась  по  узкой лестнице.  Если  гордость  Джозефа не  позволяет  ему
вернуться к отцу, он мог бы снять комнату в более приличном месте.
     Как  Джеймс Бертон и  предполагал, Джозеф  спал. Если он  действительно
сильно напился вчера, то по нему это было не очень заметно. Его лицо горело,
но румянец очень шел ему. Он выглядел таким же невинным ребенком, как Чарли,
и Мери Энн  поняла, что она любит его больше всего на свете. Она прошлась по
комнате, на ходу прибирая валявшиеся вещи, потом прилегла рядом с ним.
     Когда  Джозеф проснулся и  обнаружил Мери Энн  рядом  с собой, все  его
планы  о путешествии  в  Америку скончались  сами  собой. Как  и  раньше, их
близость оказалась  роковой.  К тому же  им не от кого  было  скрываться.  В
меблированных  комнатах  никто  не  задает  вопросы, скрипящие  половицы  не
представляют никакой угрозы.
     Почти  до самого  вечера мир для  них не существовал, они  наслаждались
близостью друг друга и свободой. Будущее было в их руках. Они могли делать с
ним, что им хотелось.
     -  Ничего другого не нужно,  - мечтательно проговорил Джозеф,  -  и так
каждый день, каждую ночь. Не вставать рано, никаких Томми Бурнеллов, никаких
планов.
     - Нам придется есть, - напомнила Мери Энн, - к  тому же мне не нравится
эта комната. На окнах нет занавесок, и кровать узкая.
     Он сказал ей, что у нее полностью отсутствует темперамент. Она  сказала
ему,  что он  совершенно  лишен  здравого  смысла. В  половине восьмого  они
отправились обедать.
     Если  наличность  в  карманах  Джозефа  и  позволяла  ему  снять  более
приличную  квартиру, то выбранный им  ресторан был явно не по  карману.  Эти
грязные пивные в подвалах не для него. Они пообедают в шикарном ресторане на
Стрэнде. И отправятся они туда в экипаже.
     Баранина и пиво? Бог мой, какой ужас. Сладкое мясо и легкое французское
вино. Потом подайте  дикую утку, но она  должна быть  очень слабо поджарена.
Его манера разговаривать с  официантом была замечательна, а расплачивался он
вообще артистически.  Официанты почтительно склонились перед  ним.  Мери Энн
совершенно  не волновало,  что после обеда он нетвердо держался на ногах: он
был так красив. Ему ничего не стоило опять нанять экипаж.
     - А теперь куда? В Оперу? - предложил он, звеня  мелочью в кармане. Это
было,  конечно, соблазнительно,  но  от  выигранных  им десяти фунтов  почти
ничего не осталось.
     -  Не сегодня, - покачала  головой Мери Энн,  успев  вовремя подхватить
его, иначе он бы рухнул.
     Действительно, как хорошо, что в меблированных комнатах никто  ни о чем
не спрашивает.
     Через несколько дней Мери Энн поняла, что  именно ей придется  заняться
практическими вопросами их совместной жизни. Джозеф  наслаждался свободой, и
его  единственным желанием  было  валяться  в постели почти до вечера. После
этого он выходил прогуляться.
     -  Зачем думать о том, что будет завтра? Зачем строить  планы? - обычно
спрашивал  он и  принимался  обсуждать,  куда  бы  им  лучше  пойти  сегодня
пообедать.  Деньги?  Фу!  Не  беспокойся.  Денег  достаточно.  А  когда  они
кончатся, он еще  выиграет.  Ну, а  если случится самое худшее, ему придется
смирить свою гордыню и попросить денег у отца. А  пока давай побездельничаем
и будем любить друг друга.
     Пока Джозеф  сладко  дремал на  ее  плече,  Мери  Энн  обдумывала  свои
последующие действия. Во-первых, надо  сообщить Чарли, где она живет,  чтобы
мальчик мог приносить ей одежду и другие необходимые вещи, а если получится,
то  и  еду, из  дома  на Блэк Рейвен  Пэссидж. Тут сложностей  не  возникло.
Подавив  свою ревность,  Чарли  с  головой погрузился  в  это  романтическое
предприятие. Потомку  клана Маккензи ничего не стоило выскользнуть из дома с
корзинкой,  наполненной  булочками,  и  к тому же  получить  за  свои  труды
шиллинг.
     Он сообщил, что в доме все в панике. Господин Дей, у которого была своя
версия происшедшего в Айлингтоне,  заявил, что Мери Энн - мошенница. Госпожа
Фаркуар заявила о пропаже  своей дочери. В газетах появились описания и Мери
Энн, и Джозефа. Листовки  с их приметами  были расклеены  на  дверях пивных,