о у Ника такой винтовки нет:
   - ...ожидается прояснение. Этой ночью  температура  может  опуститься
до...
   - Я тебя тоже люблю,  Мэри.  Пока.  -  Он  повесил  трубку.  Господи,
Фредди, это было без сучка и  без  задоринки.  Это  точно,  Джордж.  Это
точно.
   Он поднялся. - Она сказала: покупай, если ты так решил. Я решил.
   Гарри улыбнулся. -  А  что  вы  сделаете,  если  она  пошлет  вам  на
Рождество конверт с бомбой-сюрпризом?
   Он улыбнулся в ответ. - Отошлю назад нераспечатанным.
   Когда они шли обратно в магазин, Гарри спросил:
   - Чеком или наличными?
   - "Американ Экспресс", если можно.
   - И даже нужно.
   Он вынул кредитную  карточку.  На  обратной  стороне  на  специальной
полоске было написано:
   БАРТОН ДЖОРДЖ ДОУЗ
   - А вы уверены, что патроны поспеют в срок, чтобы я смог  переправить
весь подарок Фреду?
   Гарри оторвал взгляд от кредитного бланка. - Фреду?
   Улыбка его стала еще шире. - Ник - это Фред, а Фред - это и есть Ник,
- сказал он. Николас Фредерик Адамс. У нас что-то вроде шутки по  поводу
его имени. Еще с тех пор, как мы были детьми.
   - А, вот оно что. - Он вежливо улыбнулся той самой  улыбкой,  которая
обычно появляется на лице  у  людей,  услышавших  шутку,  понятную  лишь
избранным. - Не могли бы вы расписаться вот здесь?
   Он расписался.
   Гарри вытащил из-под прилавка еще одну книгу, потяжелее,  прикованную
железной цепочкой за кольцо, продетое  в  левом  верхнем  углу  рядом  с
корешком. - А здесь запишите ваше имя и адрес для федеральных властей.
   Он  почувствовал,  как  пальцы  его  судорожно  сжали  ручку.  -   Ну
разумеется, - сказал он. - Видите ли, я ни разу за  всю  свою  жизнь  не
покупал оружия, и поэтому немного волнуюсь. -  Он  написал  свое  имя  и
адрес:
   Бартон Джордж Доуз 1241 улица Крестоллин, Запад -  Они  во  все  суют
свой нос, - сказал он.
   - Это еще ерунда по сравнению с другими их выходками, - сказал Гарри.
   - Мне ли не знать. Знаете, что я тут  слышал  в  новостях  как-то  на
днях? Хотят принять закон, по которому каждый парень, который  ездит  на
мотоцикле, должен  надевать  защитное  устройство  для  подбородка.  Для
подбородка. Господи ты боже мой, нет, вы только  подумайте!  Какое  дело
правительству до того, что кто-то хочет сломать себе челюсть?
   - Ясное дело, никакого, - сказал Гарри, убирая книгу под прилавок.
   - Или возьмите, к примеру, этот новый участок автострады, который они
вздумали построить в западной части  города.  Какой-то  сопляк-начальник
решает: дорога пройдет здесь,  и  тут  же  государство  рассылает  пачку
писем,  в  которых  написано:  извините,  здесь  пройдет  новый  участок
автострады ј 784. У вас есть год, чтобы найти себе новый дом.
   - Бессовестные подонки.
   -  Вот  именно.  Суверенное  право  государства   отчуждать   частную
собственность за компенсацию - что  это  должно  значить  для  человека,
который прожил в том самом  доме  не  сколько-нибудь,  а  двадцать  лет?
Занимался там любовью, вырастил там  своего  ребенка,  возвращался  туда
после путешествий? Они вертят своими законами как хотят,  чтобы  сделать
для тебя петлю попрочнее.
   Осторожно! Берегись! Но  прерыватель  слегка  замешкался,  и  кое-что
вырвалось наружу.
   - С вами все в порядке? - спросил Гарри.
   - Да-а. Я просто съел на ленч один из этих  сэндвичей  черт  знает  с
какой начинкой, а не стоило бы. Живот от них чертовски пучит.
   - Попробуйте-ка вот это, - сказал Гарри, доставая пачку  таблеток  из
нагрудного кармана. На ней было написано:
   УСПОКОИТ ВАШ ЖИВОТ
   - Спасибо, - сказал он. Он взял одну из таблеток и отправил ее в рот,
не обращая внимания на прилипший к ней  кусочек  корпии.  Посмотрите  на
меня - я снимаюсь в рекламе.  Эта  таблетка  поглощает  избыток  соляной
кислоты, вес которой в сорок семь раз превышает ее собственный!
   - Меня они всегда выручают, - сказал Гарри.
   - Так вот, насчет патронов...
   - Все будет в порядке. Через неделю. Максимум - черед две.  Я  закажу
вам семьдесят штук.
   - Послушайте, а почему бы вам не оставить все эти пушки прямо  здесь?
Прикрепите к ним бумажку с моим  именем  или  что-нибудь  в  этом  роде.
Наверное, это глупо, но честно говоря, мне не хотелось бы держать  их  у
себя дома. Глупо - правда?
   - Каждому свое, - спокойно заметил Гарри.
   - Отлично. Дайте-ка я напишу  вам  номер  своего  рабочего  телефона.
Когда придут эти пули...
   - Патроны, - перебил Гарри. - Эти штуки называются патронами.
   - Патроны, - сказал он с улыбкой. - Так вот, когда  вы  их  получите,
позвоните мне. Я заберу покупки и отправлю их брату. Оружие  ведь  можно
отправлять экспресс-почтой, не правда ли?
   - Конечно. Вашему двоюродному брату придется  только  расписаться  за
них на другом конце, вот и все.
   Он написал свое имя на одной из визитных карточек Гарри. На  карточке
было написано:
   Гарольд Свиннертон 849-6330
   ОРУЖЕЙНЫЙ МАГАЗИН ХАРВИ
   Патроны Антикварное оружие - Послушайте, - сказал он,  -  если  вы  -
Гарольд, то кто же тогда Харви?
   - Харви был моим братом. Он умер восемь лет назад.
   - Мне очень жаль.
   - Нам всем было жаль. В один прекрасный день он пришел  сюда,  открыл
магазин,  протер  кассовый  аппарат,  а  потом  свалился   замертво   от
сердечного приступа. Ми-рейший человек, второго такого  не  сыскать.  Он
мог запросто свалить  оленя  с  пару  сотен  ярдов.  Он  наклонился  над
прилавком, и они пожали друг другу руки.
   - Я позвоню, - пообещал Гарри.
   - Уж пожалуйста.
   Он вновь вышел под снег, мимо ХРУПКОЙ  ДОГОВОРЕННОСТИ  О  ПРЕКРАЩЕНИИ
ОГНЯ. Снегопад усилился, а перчатки он забыл дома.
   А чем это ты там занимался, Джордж? Щелк - сработал прерыватель.
   К тому времени,  когда  он  добрался  до  автобусной  остановки,  все
происшедшее вполне могло показаться ему случаем из газетной  хроники,  о
котором он где-то читал. И не более того.
   Улица Крестоллин, Запад, была длинной и извилистой. Спускаясь по  ней
вниз, можно было наслаждаться великолепными видами парка  и  реки,  пока
взгляд не натыкался на  новые  многоэтажные  дома.  Два  года  назад  их
построили на авеню Уэстфилд, и они закрыли большую часть  вида.  ј  1241
представлял собой двухэтажный фермерский дом,  с  одним  гаражом.  Перед
домом была большая  лужайка  -  кусок  голой  земли  в  ожидании  снега,
настоящего снега. Подъездная дорога была покрыта асфальтом, подновленным
прошлой весной.
   Он вошел в дом и услышал, как работает телевизор -  новая  кабинетная
модель фирмы "Зенит", купленная этим летом.  На  крыше  была  снабженная
моторчиком антенна - он установил ее сам. Она была против - из-за  того,
что должно было случиться,  но  он  настоял  на  своем.  Если  ее  можно
установить, то почему бы не снять и не взять ее с собой, когда  придется
переезжать? Барт, не глупи. Это  просто  лишняя  трата  денег...  Лишняя
работа для тебя. Но он  продолжал  настаивать,  и  в  конце  концов  она
сказала, что готова ублажить его. Именно так она и говорила в тех редких
случаях, когда что-то настолько захватывало  его  воображение,  что  ему
удавалось протащить свою затею сквозь липкую патоку ее аргументов. Ну да
ладно, Барт. Так и быть, на этот раз я тебя ублажу. В  настоящий  момент
она  наблюдала  за   разговором   Мерва   Гриффина   со   знаменитостью.
Знаменитостью на этот раз был Лорн Грин,  который  рассказывал  о  своем
новом полицейском сериале под названием "Гриф".  Лорн  говорил  Мерву  о
том, что он в восторге от своей работы на  этом  шоу.  Он  подумал,  что
вскоре  на  экран  должна  вылезти  какая-нибудь   никому   не   ведомая
негритянская певичка и спеть песенку. Что-нибудь вроде: "Я оставила свое
сердце в Сан-Франциско".
   - Привет, Мэри, - сказал он.
   - Привет, Барт.
   На столе была свежая почта. Он бегло просмотрел ее. Письмо Мэри от ее
слегка ненормальной сестры из  Балтимора.  Счет  за  кредитную  карточку
"Гаф" - тридцать восемь долларов. Информация о чековом  свете:  в  графе
"дебет" - 49 пунктов, в графе "кредит" - 9,  баланс  -  954  доллара  47
центов. Хорошо, что в оружейном  магазине  он  воспользовался  "Американ
Экспресс".
   - Кофе горячий, - сказала Мэри. - Или ты хочешь чего-нибудь выпить?
   - Выпью, пожалуй, - сказал он. - Сиди, я сделаю себе сам.
   Еще  три  конверта:  извещение  из  библиотеки   с   просьбой   сдать
просроченную книгу. "Лицом к лицу со львами" Тома Уикера. Уикер выступал
в шоу "Ротари Ланчен" с месяц тому назад, и он  оказался  самым  удачным
собеседником за долгие годы.
   Письмо от Стивена Орднера,  занимающего  важный  пост  в  "Амроко"  -
корпорации, которая  почти  полностью  поглотила  "Блу  Риббон".  Орднер
просил его зайти, чтобы обсудить  уотерфордскую  сделку  -  подойдет  ли
пятница, или же он собирается уехать на День Благодарения? Если  да,  то
пусть позвонит. Если нет, то пусть приводит с собой Мэри.  Карла  всегда
рада возможности повидаться с Мэри и вдоволь посплетничать и так далее и
тому  подобное...  И   еще   одно   письмо   от   управления   дорожного
строительства.
   Он долго смотрел  на  него  в  тусклом  послеполуденном  свете,  едва
проникающем через окна, а потом положил всю почту на  буфет.  Он  сделал
себе виски со льдом и пошел со стаканом в гостиную.
   Мерв все еще продолжал свою болтовню с Лорном. Цвета нового  "Зенита"
были не  просто  великолепны  -  они  обладали  чуть  ли  не  магическим
действием. Если да, то  пусть  позвонит.  Если  наши  межконтинентальные
баллистические ракеты так же хороши, как и наши  цветные  телевизоры,  -
подумал он, - то в один прекрасный день должно здорово  рвануть.  Волосы
Лорна были серебряными - самого немыслимого оттенка. Парень, я  сдеру  с
тебя скальп, - подумал он и тихонько засмеялся. Это была  самая  любимая
из фраз его матери. Трудно было сказать, почему мысль  о  скальпировании
Лорна Грина показалась  ему  такой  забавной.  Возможно,  просто  легкий
приступ запоздалой истерии после посещения оружейного магазина.
   Мэри с улыбкой посмотрела на него. - Что-нибудь смешное?
   - Да нет, ничего, - сказал он. - Это я так, о своем.
   Он сел рядом с ней и клюнул ее в  щеку.  Она  была  высокой  женщиной
тридцати восьми лет - в  том  самом  кризисном  возрасте,  когда  ранняя
миловидность решает, чем же ей становиться в  среднем  возрасте.  У  нее
была очень хорошая кожа. Грудь была  маленькой  и,  судя  по  всему,  не
собиралась отвисать. Она много ела, но безукоризненно  отлаженный  обмен
веществ помогал ей оставаться стройной. Даже через десять лет  она  вряд
ли испугалась бы появиться в купальнике на пляже,  независимо  от  того,
как боги решат распорядиться ее внешностью. Это навело его  на  мысли  о
своем больном животе. Эй, Фредди, у  каждого  руководителя  должен  быть
свой  эркер  <Игра  слов.  Bay  window  имеет   два   значения:   эркер,
окно-"фонарь", но также и живот,  брюхо  -  прим.  Перев.>.  Это  символ
успеха, наподобие "Дельты-88". Точно,  Джордж.  Присматривай  за  старым
будильником, держись подальше от раковых палочек, и  ты  еще  разменяешь
свой девятый десяток.
   - Как сегодня шли дела? - спросила она.
   - Хорошо.
   - Ты ездил на этот новый завод в Уотерфорде?
   - Сегодня нет.
   Он не был в Уотерфорде с конца октября. Орднер знал об этом -  должно
быть, птичка напела ему на  ухо,  -  поэтому  и  прислал  письмо.  Новая
прачечная  должна   была   разместиться   в   помещении   бездействующей
текстильной   фабрики,    и    оборотистый    торговец    недвижимостью,
проворачивающий  эту  сделку,  постоянно  звонил  ему.   Надо   поскорее
обстряпать это дельце, - долдонил ему в уши  оборотистый  торговец.  Вы,
ребята, не единственные люди в западной  части,  кому  пальцы  прищемило
дверью. Быстрее у меня не получается, я и так стараюсь изо всех  сил,  -
отвечал он оборотистому торговцу. Вам надо запастись терпением.
   - А как насчет того места в Кресенте? - спросила она. - Я имею в виду
этот кирпичный дом.
   - Это нам не по карману, - сказал он. - Они  запросили  сорок  восемь
тысяч.
   - За эту дыру?  -  переспросила  она  возмущенно.  -  Да  это  просто
грабители с большой дороги.
   - Точно. - Он сделал изрядный глоток виски. - Что пишет старуха Би из
Балтимора?
   - Все как обычно.  Занимается  в  группе  гидротерапии  для  поднятия
уровня самосознания. Ну не смешно ли? Барт...
   - Да уж точно, - быстро ответил он.
   - Барт, надо предпринять какие-то действия. Двадцатое января  уже  на
носу, и нас выбросят на улицу.
   - Я и так стараюсь изо всех сил, - сказал  он.  -  Мы  просто  должны
запастись терпением.
   - Этот маленький домик в колониальном стиле на улице Юнион...
   - Продан, - сказал он и осушил стакан.
   - Вот об этом-то я и толкую, - сказала она раздраженно. - Это было бы
идеальное место для нас  двоих.  С  теми  деньгами,  которые  город  нам
выплачивает за дом и участок, мы запросто могли бы купить этот дом.
   - Мне он не понравился.
   - Тебе вообще что-то в последнее время ничего не нравится, -  сказала
она с неожиданной горечью. - Ему, видите ли, не нравится, - пожаловалась
она телевизору. На экране уже вовсю распевала негритянка.
   - Мэри, я делаю, что могу.
   Она повернулась и посмотрела на него долгим взглядом.
   - Барт, я знаю, как ты привязан к этому дому...
   - Нет, ты не знаешь этого, - ответил он.
 
21 ноября, 1973 
 
   Легкая снежная пена покрыла за ночь весь мир, и когда двери  автобуса
с пыхтением открылись и он вышел на тротуар, повсюду  были  видны  следы
людей, побывавших здесь до него. Он завернул за угол  и  пошел  вниз  по
улице Фер. Сзади до него донеслось тигриное  мурлыканье  тронувшегося  с
места автобуса. Потом мимо проехал Джонни  Уокер,  объезжающий  клиентов
уже по  второму  кругу.  Джонни  махнул  ему  из  кабины  принадлежащего
прачечной бело-голубого фургона, и он махнул в ответ. Было самое  начало
девятого.
   Рабочий  день  прачечной  начинался  в   семь,   когда   Рон   Стоун,
управляющий, и Дэйв Реднер, который командовал в мойке, приходили, чтобы
поднять давление в котле. Прачки прибегали в семь тридцать, а девушки из
гладильной - в восемь. Он ненавидел подвальные помещения прачечной,  где
день за днем продолжалась тяжелая, изнуряющая работа, но  парадоксальным
образом работающие там мужчины и женщины любили его. Они называли его по
имени. За некоторыми исключениями, они ему тоже нравились.
   Он вошел через грузовой вход и двинулся вдоль  корзин  с  простынями,
которые не успели прогладить вчера вечером. На каждую корзину был плотно
натянут целлофан, чтобы внутрь не попала ни одна  пылинка.  Чуть  дальше
Рон Стоун укреплял приводной ремень на старом "Милноре", а  Дейв  и  его
помощник, вылетевший из колледжа парень по имени Став Поллак,  загружали
в стиральные машины простыни из мотеля.
   - Барт! - приветственно крикнул ему Рон Стоун. Он не мог не кричать -
тридцать  лет  разговоров  с  людьми  в  постоянном  грохоте  сушильных,
гладильных и стиральных машин превратили крик в норму. - Этот сукин  сын
"Милнор" все заедает и заедает.  Давно  уже  пора  отбеливать,  и  Дейву
приходится  управлять  этой  штукой  вручную.  И  с  отжимкой   сплошные
неполадки.
   - Мы получили килгаллонский заказ, - сказал он  успокаивающе.  -  Еще
два месяца...
   - На уотерфордском заводе?
   - Ну да, - сказал он, чувствуя легкое головокружение.
   - Еще два месяца, и у меня мозги отсохнут, - мрачно сказал Стоун. - А
тут еще переключать эту дрянь... Да  это  хуже,  чем  управлять  парадом
польской армии.
   - Со временем заказы уменьшатся, надо полагать.
   - Уменьшатся? Да мы не разгребем эту гору и за три  месяца.  А  тогда
уже лето наступит.
   Он кивнул, не желая продолжать этот разговор. - Кого вы  обслуживаете
первым?
   - При каждой загрузке кладите сто фунтов полотенец.  Вы  знаете,  как
они всегда жалуются, что полотенец не хватает.
   - Ну да, они на все жалуются.
   - Сколько у вас?
   - На приемке указали шесть сотен. В основном  от  Шрайнеров.  Большая
часть заказа осталась на понедельник. Таких грязных простынь я не  видел
за всю свою жизнь. Некоторые могут стоять в вертикальном положении.
   Он кивнул на новичка - Поллака.
   - Как он  тут  справляется?  -  Помощники  в  "Блу  Риббон"  менялись
постоянно. Дейв нагружал их работой выше крыши, а  от  воплей  Рона  они
сначала начинали нервничать, а потом возмущаться.
   - Пока все в порядке, - сказал Стоун. - Помнишь последнего?
   Он помнил. Паренек продержался три часа.
   - Да, помню. Как его звали?
   Рон Стоун сдвинул брови. "Черт его знает. Бейкер?  Баркер?  Что-то  в
этом роде. Я тут его встретил в прошлую пятницу - он раздавал  листовки,
что-то по поводу коммунизма и уничтожения денег. Здорово, правда? Парень
не может удержаться на рабочем месте, и вот он отправляется рассказывать
всем подряд, как это плохо, что Америка не может  стать  такой  же,  как
Россия. Это просто разбивает мне сердце".
   - Загрузите потом  Говарда  Джонсона,  хорошо?  Лицо  Стоуна  приняло
обиженное выражение. - Мы всегда обслуживаем его в первую очередь.
   - К девяти?
   - Клянусь твоей задницей.
   Дейв махнул ему, и он помахал в ответ. Потом он  двинулся  наверх,  в
свой кабинет, минуя по дороге химчистку и  бухгалтерию.  В  кабинете  он
устроился за письменным столом на вращающемся стуле и пододвинул к  себе
коробку со свежей корреспонденцией. На столе у него  стояла  табличка  с
надписью следующего содержания:
   ПОДУМАЙ!
   Это может оказаться для тебя внове
   К табличке этой он относился с полным равнодушием, но  не  выбрасывал
ее, потому что это был подарок Мэри. Когда она подарила ему  эту  штуку?
Пять лет назад? Он вздохнул. Коммивояжерам, заходившим в  этот  кабинет,
табличка казалась забавной. Они гоготали над ней во всю глотку. Впрочем,
если коммивояжеру показать изображение  голодающих  детей  или  Гитлера,
совокупляющегося с Девой Марией, то он и тогда  будет  гоготать  во  всю
глотку.
   У Винни Мэйсона, той самой маленькой птички, которая,  без  сомнения,
щебетала  на  ушко  Стиву  Орднеру,  на  письменном  столе  была  другая
табличка:
   ПОДУРАЙ!
   Что это вообще могло означать - ПОДУРАЙ? По-моему,  даже  коммивояжер
над этим не засмеется, верно, Фред? Верно, Джордж, ты как всегда прав. С
улицы донесся мощный грохот дизельных двигателей,  и  он  повернулся  на
стуле, чтобы посмотреть, что там такое. Дорожные строители были готовы к
началу очередного рабочего дня. Огромная платформа с двумя  бульдозерами
проезжала мимо  прачечной.  За  ней  двигался  хвост  потерявших  всякое
терпение легковушек.
   С третьего этажа, расположенного над химчисткой, можно было наблюдать
за ходом дорожного строительства.  Дорога  шла  через  жилые  и  деловые
районы западной части города, словно длинный коричневый  надрез,  свежий
операционный шрам, обработанный лечебной грязью. Она уже пересекла улицу
Гилдер и похоронила под собой сквер на авеню Хебнер, куда он часто водил
гулять Чарли, когда тот еще был малышом... Чуть ли не грудным  ребенком,
ей-богу.  Как  назывался  этот  сквер?  Он  не  помнил.   Скорее   всего
просто-напросто сквер на авеню Хебнер - так мне кажется, Фред. Там  была
небольшая бейсбольная площадка, несколько качелей  и  пруд  с  утками  и
маленькой хижиной посередке. Летом  крыша  хижины  всегда  была  покрыта
птичьим дерьмом. В сквере на авеню Хебнер Чарли в  первый  раз  в  жизни
узнал, что значит качаться на качелях. Что ты можешь  сказать  по  этому
поводу, Фредди, старый козел, носок  дырявый.  Испугался  он  сначала  и
заплакал, а потом понравилось, и когда пришло время идти домой, он снова
заплакал, но на этот раз потому  что  я  его  снял.  Пока  ехали  домой,
промочил  себе  все  штаны,  а  заодно  и  все  сиденье.   Неужели   это
действительно было четырнадцать лет назад?
   Мимо  проехала  еще  одна  платформа,  на  которой   был   установлен
асфальтоукладчик.
   Гарсонский квартал был