- Брось эту ерунду, Стив. Ты сам прекрасно знаешь, что на этой работе
у него нет никакого будущего.  Подыщи  ему  место,  достойное  его,  или
выстави его за дверь.
   - Честно говоря, Барт, по-моему, это не твое дело.
   - Ты поймал его на протухшего дождевого червя,  но  он  пока  еще  не
знает, что он на крючке. Он до сих пор думает, что  это  просто  вкусный
обед.
   - Насколько мне известно, он малость проучил тебя перед Рождеством.
   - Я сказал ему правду, а ему это не понравилось.
   - Правда - это скользкое слово, Барт. Думаю, что ты  должен  понимать
это лучше, чем кто бы то ни было, в  особенности  после  всей  той  лжи,
которую я от тебя услышал.
   - Тебя это до сих пор точит, да?
   - Когда выясняешь, что тот, кого  ты  считал  хорошим  человеком,  на
самом деле мешок с дерьмом, то действительно становится  немного  не  по
себе.
   - Не по себе, - задумчиво повторил он.  -  А  мне  казалось  как  раз
наоборот: тебе становится не по себе, когда ты обнаруживаешь, что вокруг
тебя не мешки с дерьмом, а живые люди.
   - Ты хотел мне еще что-то сказать, Барт?
   - Нет, вроде бы нет. Просто я хочу, чтобы ты перестал издеваться  над
Винни, вот и все.  Он  -  хороший  человек.  А  ты  делаешь  все,  чтобы
превратить его в ничтожество. Ты сам прекрасно это знаешь.
   - Интересно, с какой это стати мне понадобилось  превращать  Винни  в
ничтожество?
   - Ты отыгрываешься на нем, потому что не можешь добраться до меня.
   - Ты превращаешься в параноика, Барт. Лично я  желаю  только  одного:
забыть о тебе как можно скорее.
   - И именно поэтому ты пытаешься выяснить, не стирал ли я когда-нибудь
за бесплатно свое белье в нашей прачечной, да? Не брал  ли  я  взяток  у
владельцев мотелей, верно? Насколько  я  понимаю,  ты  даже  поднял  все
расписки по ссудной кассе за последние пять лет.
   - Кто тебе об этом сказал? - гавкнул Орднер. Судя по голосу,  он  уже
не владел собой.
   - Кто-то из твоих же товарищей, - радостно солгал  он.  -  Кто-то  из
тех, кто рассчитывал, что я сумею продержаться еще немного, как  раз  до
следующего заседания совета директоров. - Кто?
   - До свидания, Стив. Ты подумай о Винни Мэйсоне, а я  буду  думать  о
том, с кем мне разговаривать, а с кем - нет.
   - Не смей вешать трубку! Не смей...  Усмехаясь,  он  повесил  трубку.
Даже Стив Орднер оказался  в  результате  колоссом  на  глиняных  ногах.
Интересно, кого это Стив ему напоминает?  Шарикоподшипники.  Земляничное
мороженное, украденное из морозильника. Герман Воук.  Капитан  Квиг,  ну
наконец-то! А исполнял эту роль Хэмфри Богарт. Он громко расхохотался  и
запел:
   Нам всем бывает нужно кого-то квигнуть,  И  если  хочешь,  Ты  можешь
квигнуть меня!
   Истерический  смех  продолжал  душить  его.  Ну  вот,   подумал   он,
захлебываясь новым приступом, теперь я по-настоящему сошел с ума.
   Однако мысль эта  его  не  очень-то  расстроила.  В  конце  концов  у
сумасшедшего есть свои преимущества. Внезапно он увидел себя со стороны:
одинокий мужчина, громко хохочущий  в  пустом  доме,  на  пустой  улице,
уставленной  домами-призраками.  Эта  картина  показалась  ему  наиболее
полным и характерным воплощением безумия, но в  то  же  время  она  была
настолько смешной, что его хохот только усилился. Он смеялся все громче,
то захлебываясь визгом, то переходя на глухие, басовые  ноты,  бессильно
мотая головой и едва удерживаясь на ногах.
 
19 января, 1974 
 
   После наступления темноты он сходил в гараж и принес оружие домой.  В
соответствии с инструкцией он  сначала  сделал  из  "Магнума"  несколько
холостых выстрелов, а потом  аккуратно  зарядил  его.  На  проигрывателе
стояла пластинка "Роллинг Стоунз". Мик Джэггер пел "Одинокого  бродягу".
Эта музыка нравилась ему все больше и больше. Он вообразил  себя  Бартом
Джорджем Доузом, Одиноким  Бродягой,  Прием  Только  по  Предварительной
Договоренности, - и засмеялся.
   В патронник "Уэзерби" входило восемь патронов.  Они  казались  такими
большими, что вполне могли подойти к среднего размера  гаубице.  Зарядив
винтовку, он с любопытством оглядел ее размышляя о том, действительно ли
она такая мощная, как  утверждал  Грязный  Гарри  Суиннертон.  Он  решил
сделать пробный выстрел  на  заднем  дворе.  В  конце  концов  на  улице
Крестоллин не осталось никого, кто мог бы сообщить в полицию о выстреле.
   Он надел пиджак и открыл заднюю кухонную  дверь.  Потом  он  вернулся
домой и взял с дивана небольшую подушку. Включив двухсотваттную лампочку
на заднем дворе, которой они с Мэри обычно пользовались во время  летних
барбекью, он вышел из дома. Снег, покрывший землю, был  как  раз  таким,
который он  мысленно  представлял  себе  чуть  больше  недели  назад,  -
нетронутым, незагрязненным, абсолютно  девственным.  Ни  один  чудак  не
ступал своей гребаной ногой на  этот  снег.  В  прошлые  годы  сын  Дона
Аполингера Кенни частенько пробегал через их задний двор к  дому  своего
друга Ронни, а Мэри иногда пользовалась натянутой между домом и  гаражом
веревкой, чтобы развесить там кое-какие из  своих  вещей  (как  правило,
интимного характера). Но он сам всегда ходил в гараж через другую дверь,
и теперь его поразила мысль о том, что с тех пор, как выпал первый снег,
никто не побывал на заднем дворе. Судя по  его  нетронутому  виду,  даже
собаки здесь не бегали. Ни одного живого существа с конца ноября.
   Неожиданно им овладело безумное желание выйти  на  середину  двора  и
слепить снеговика.
   Однако вместо этого, он прижал подушку к правому плечу, на  мгновение
придержал ее подбородком, а потом упер в нее приклад "Уэзерби". Зажмурив
левый глаз, он посмотрел в  прицел  и  попытался  вспомнить  те  советы,
которые актеры давали друг другу в  фильмах  про  войну  перед  высадкой
морской пехоты. Обычно  какой-нибудь  много  повидавший  на  своем  веку
сержант вроде Ричарда  Уидмарка  говорил  какому-нибудь  салабону  вроде
Мартина Миллера: Не дергай курок, сынок. Дави  на  него  осторожно.  Или
что-нибудь похожее.
   Ладно, Фред. Давай проверим, сумею ли я попасть в свой гараж.
   Он осторожно надавил на курок. То, что последовало за этим,  не  было
похоже на звук выстрела. Это был взрыв. На мгновение его  охватил  ужас:
ему показалось, что винтовка взорвалась у него прямо в руках.  Но  когда
отдачей его швырнуло на кухонную дверь, он понял,  что  все  в  порядке.
Выстрел разнесся по всей округе странным, рокочущим грохотом, похожим на
звук стартующей космической ракеты. Подушка  валялась  на  снегу.  Плечо
обжигала пульсирующая боль.
   - Господи, Фред, - выдохнул он.
   Он посмотрел на гараж и едва поверил своим глазам. В наружной обшивке
образовалась дыра, сквозь которую можно было бы подать чашку с чаем.
   Он прислонил ружье к косяку и пошел по снегу, даже не вспомнив о том,
что на ногах у него  обычные  тапочки.  Он  изучал  дыру  около  минуты,
изумленно отламывая щепки указательным пальцем. Потом он  обошел  вокруг
гаража и вошел внутрь.
   С  внутренней  стороны  дыра  была  еще  больше.  Он   посмотрел   на
микроавтобус. В двери со стороны водителя зияло отверстие, в которое  он
свободно мог засунуть  два  пальца.  Металл  прогнулся,  краска  на  нем
отслоилась. Он открыл дверцу и осмотрел салон. Конечно,  пуля  попала  в
противоположную дверь, как раз под ручкой.
   Он обошел вокруг машины и убедился, что  пуля  прошила  вторую  дверь
насквозь, оставив отверстие со злобно  торчащими  наружу  металлическими
стружками.  Он  обернулся  и  посмотрел  на  стену.  В  ней  также  было
отверстие. Надо полагать, она до сих пор летит.
   Он вспомнил, как Гарри говорил ему, что если попасть из этой винтовки
в оленя, то внутренности разлетятся вокруг  ярдов  на  двадцать.  А  что
произойдет с человеком? Скорее всего то же самое. Ему стало не по себе.
   Он вернулся к  кухонной  двери,  подобрал  подушку  и  вошел  в  дом,
машинально потоптавшись на пороге, чтобы стряхнуть снег и не наследить у
Мэри в кухне. В гостиной он снял рубашку. Несмотря на подушку, на  плече
осталось красное пятно в форме приклада.
   Не надевая рубашку, он пошел на кухню, сварил себе  кофе  и  разогрел
готовый обед. Поев, он пошел в гостиную, лег на диван и заплакал. Вскоре
плач  превратился  в  настоящий  истерический  припадок.  Он   попытался
остановить его усилием  воли,  но  не  смог.  В  конце  концов  припадок
кончился, и он забылся тяжелым сном.  На  щеках  его  серебрилась  седая
щетина. Во сне он выглядел старше.
 
20 января, 1974 
 
   Он проснулся виноватым  рывком,  испугавшись,  что  уже  утро,  и  он
проспал. Его сон был мутным и темным, как прокисший кофе.  После  такого
сна он всегда просыпался с ватной головой, толком не понимая, кто  он  и
куда он попал. Винтовка лежала там же, где он  ее  и  оставил,  вальяжно
раскинувшись на мягком кресле. "Магнум" валялся на столике.
   Он поднялся с дивана, пошел на кухню и несколько раз плеснул  себе  в
лицо холодной водой. Потом он поднялся по  лестнице  на  второй  этаж  и
нашел чистую рубашку. По дороге вниз он надел ее и заправил в брюки.  Он
запер внизу все двери. По причинам, в которых он не хотел отдавать  себе
слишком подробный отчет, с каждым  поворотом  замка  на  сердце  у  него
становилось немного легче. Он снова  почувствовал  себя  самим  собой  -
впервые с того момента, как эта проклятая дура шмякнулась перед  ним  на
пол в супермаркете. Он положил "Уэзерби" на пол под  окном  в  гостиной.
Потом он подтащил к окну мягкое кресло, перевернул его набок  и  раскрыл
коробки с патронами.
   Вернувшись на кухню, он запер все окна. Потом он прихватил в столовой
стул и подпер им ручку кухонной двери. Покончив с этим,  он  налил  себе
чашку холодного кофе, рассеянно отхлебнул глоток, сморщился и  выплеснул
остатки в раковину. Он смешал себе коктейль.
   Пройдя в гостиную, он вытащил из шкафа автомобильный аккумулятор.  Он
поставил  его  за  перевернутым  креслом,  потом  достал  соединительные
провода и положил их рядом с аккумулятором.
   Покряхтывая  и  тяжело  дыша,  он  потащил  ящик  взрывчатки  наверх.
Добравшись до площадки, он  поставил  его  на  пол,  едва  не  уронив  в
последний момент, и прислонился к стене,  чтобы  перевести  дыхание.  Он
становился слишком стар  для  подобного  рода  упражнений,  несмотря  на
сильные мускулы, накачанные еще в те времена, когда вместе с  напарником
он  загружал  грузовики  четурехсотфунтовыми   тюками   с   выглаженными
простынями. Но что ни говори, когда человеку  сорок,  не  стоит  слишком
искушать судьбу. Сорок - это как  раз  подходящий  возраст  для  первого
инфаркта.
   Он прошелся по всему второму этажу, повсюду  включая  свет.  Гостевая
спальня, гостевая  ванная  комната,  спальня  хозяев,  кабинет,  который
раньше был комнатой Чарли. Потом он подставил стул под чердачный  люк  и
включил пыльную лампочку на чердаке. Потом он спустился назад в кухню  и
взял там большой моток  цветной  изоленты,  ножницы  и  острый  нож  для
разделки мяса.
   Он вынул из ящика две шашки взрывчатки (они  были  мягкие  на  ощупь;
надавив пальцем посильнее, можно было оставить на поверхности отпечаток)
и отнес их на чердак. Он отрезал два куска запального шнура  и  зачистил
концы ножом. Потом он вдавил по  медному  проводу  в  каждую  из  шашек.
Спустившись вниз, он зачистил другие концы и прикрепил  к  ним  еще  две
шашки, плотно обмотав их зачищенными проводами.
   Напевая себе под нос, он провел еще два запальных шнура из чердака  в
хозяйскую спальню и положил по  шашке  на  каждую  половину  двуспальной
кровати. Оттуда он провел запальные шнуры в холл, оставив одну  шашку  в
гостевой ванной и еще две в гостевой спальне. Выходя, он потушил свет. В
прежней комнате Чарли  он  оставил  четыре  шашки,  соединив  их  вместе
изолентой. Он вынес моток запального шнура  из  комнаты  и  сбросил  его
через перила. Потом он спустился вниз.
   Четыре шашки на кухонном столе, рядом с бутылкой  "Южного  Утешения".
Четыре шашки в гостиной. Четыре в столовой. Четыре в холле.
   Он оттащил запальный шнур в гостиную, слегка  задыхаясь  от  хождений
вверх и вниз. Но ему предстояло сделать еще одно путешествие.  Он  пошел
наверх и взял ящик, ставший значительно легче.  В  нем  осталось  только
одиннадцать шашек взрывчатки. Только сейчас он заметил, что в этом ящике
когда-то хранились апельсины. Сбоку полинявшими буквами было написано:
   ПОМОНА Рядом со словом был нарисован  апельсин  с  одним  листком  на
черенке.
   Он отнес ящик в гараж и поставил его на заднее сиденье микроавтобуса.
Он снабдил каждую шашку малглинита коротким запалом,  потом  подсоединил
их к длинному проводу, обмотал место  соединения  изолентой  и  протянул
длинный запал обратно в дом, позаботившись  о  том,  чтобы  он  попал  в
трещинку на пороге боковой двери. Закрыв дверь, он тщательно запер ее на
два оборота.
   В гостиной он соединил вместе  главный  домашний  запал  с  проводом,
который вел в гараж. Продолжая что-то напевать себе  под  нос,  стараясь
действовать как можно аккуратнее, он примотал  к  месту  соединения  еще
один провод. Он протянул этот последний запал к аккумулятору и  зачистил
изоляцию ножом для мяса.
   Потом он разделил кабель на отдельные медные проводки  и  свернул  из
них две косички. Он взял соединительные  провода  и  подсоединил  черный
зажим  к  одному  хвостику,  а  красный  -  к  другому.  Он  подошел   к
аккумулятору и подсоединил  черный  зажим  к  клемме,  рядом  с  который
виднелись три выпуклые буквы:
   ПОЛ Красный зажим он оставил неподсоединенным, неподалеку от клеммы с
надписью:
   ОТР Потом он подошел к проигрывателю,  включил  его  и  стал  слушать
"Роллинг Стоунз". Было пять минут пятого. Он пошел на кухню,  приготовил
себе еще один коктейль и вернулся с ним в гостиную.  Неожиданно  впереди
оказалось много свободного времени.  На  кофейном  столике  лежал  номер
журнала "Домашнее  хозяйство".  Там  была  длинная  статья  о  семействе
Кеннеди и их  многочисленных  проблемах.  Он  внимательно  прочитал  эту
статью. Потом он прочитал статью, озаглавленную "Женщины и  рак  груди".
Написана она была женщиной-доктором.
   Они появились в  самом  начале  десятого,  как  раз  после  того  как
колокола на церкви  Конгрегации  <Конгрегационализм  (индепенденство)  -
одно  из  направлений  протестантизма,  отличительной  чертой   которого
является требование самостоятельности каждого церковного прихода - прим.
Перев.>,  расположенной  в  пяти  кварталах  от  дома,  закончили   свой
перезвон, призывавший верующих на утреню - или как там это называется  у
чертовых конгрегационалистов?
   Они приехали на зеленом седане и черно-белой полицейской  машине.  Из
зеленого седана вышли три человека. Одним из них был Феннер. Двух других
он не знал. У каждого в руке был чемоданчик.
   Из черно-белой  полицейской  машины  вышли  два  полисмена  и  лениво
встали, прислонясь к капоту. По их позам было совершенно  очевидно,  что
они не ждут никаких  неприятностей.  Для  них  это  был  рядовой  выезд.
Опершись на капот, они принялись что-то обсуждать.  Слова  вырывались  у
них изо рта в виде облачков белого пара.
   Время остановилось.
 
Время остановилось, 
20 января, 1974 
 
   Ну вот фред собственно говоря как оно вот так вот все оно  собственно
говоря и выходит давай завязывай заткнись же ты наконец время да время я
понимаю в каком-то смысле уже поздно заткнуться видишь  ли  у  меня  тут
взрывчатка по всему дому как фейерверк на день рождения винтовка в  руке
и кольт за поясом и весь я как гребаный джон диллинджер понимаешь ли  ну
что скажешь дружище это вроде как последнее решение или когда лезешь  на
дерево и думаешь вот сейчас поставлю ногу на эту развилку а потом на эту
(люди на улице застыли в живой картине застряли между  секунд  феннер  в
зеленом костюме а нога у него в футе и шести дюймах от  земли  занес  ее
чтобы наступить на тротуар своими дорогими ботинками  в  модных  калошах
если конечно такая вещь как модные калоши вообще может  существовать  на
свете и весь  он  словно  сошел  с  телевизионной  заставки  передачи  о
крестовом походе юристов против впрочем  неважно  а  голова  его  слегка
наклонена набок это оттого другой человек позади него что-то  там  такое
сказал и феннер голову склонил прислушивается что тот ему  говорит  а  у
того изо рта облачко пара  вырывается  и  одет  он  в  синий  блейзер  и
темно-коричневые брюки а пальто у него тоже расстегнуто и  полы  застыли
на полувзмахе третий  человек  только-только  поворачивается  от  машины
полицейские прислонились к своей  черно-белой  машине  смотрят  друг  на
друга  обсуждать  могут  все  что  угодно  может  быть  жен  своих   или
преступление которое никак не удается раскрыть или состояние собственных
яиц все может быть и солнце появилось  на  мгновение  в  просвете  между
тучами успело  сверкнуть  на  одном  патроне  из  положенного  полисмену
боезапаса и вышеозначенный патрон  был  вставлен  в  одну  из  маленьких
кожаных петелек на патронташе вышеозначенного полисмена а другой легавый
в черных очках и солнце выкололо звездочку на правом  стекле  а  губы  у
чего толстые плотоядные вот-вот улыбнется но застыл не двигается это  же
фотография) я начинаю действовать мальчик мой фредди не возникает  ли  у
тебя желания сказать мне что-нибудь в этот  торжественный  момент  перед
началом церемонии да  говорит  фред  ты  ведь  продержишься  до  приезда
репортеров ведь  правда  разумеется  кто  бы  в  этом  сомневался  слова
фотографии сюжеты  в  теленовостях  так  говорит  джордж  сам  понимаешь
подрывные работы я знаю только одна точка обзора сзади  все  открыто  но
фредди тебя не поражает насколько все это одиноко и как по всему  городу
и по всему миру люди в этот момент жрут срут трахаются чешут свою экзему
короче делают все то чем пишут в книгах а мы тут с собой  совсем  совсем
одни да джордж я об этом думал собственно  говоря  я  тебе  уже  пытался
как-то это все объяснить если ты конечно и помнишь об этом  и  если  это
может послужить тебе хоть каким-то утешением сейчас сейчас все вроде  бы
в порядке потому что когда никто не может двигаться  то  не  может  быть
никаких дорожных работ но об одном тебя прошу джордж  никого  не  убивай
нет конечно фред специально я никого не буду но ты  же  видишь  в  какой
ситуации я оказался да я вижу я понимаю клянусь Джорджем я понимаю но  я
боюсь я так боюсь не надо не бойся я справлюсь с этим я  все  держу  под
контролем и полностью владею собой ну кончай кончай 20 января, 1974
 
   - Кончай, кончай, - произнес он вслух, и все пришло в движение.
   Он поднял винтовку, приложил ее к плечу, прицелился в правое переднее
колесо патрульной машины и выстрелил.
   Приклад сокрушающе ударил его в плечо, ствол дернулся вверх.  Большое
стекло лопнуло - лишь  в  углах  рамы  остались  зазубренные  стеклянные
стрелы. Колесо патрульной машины не просто  спустило  -  оно  лопнуло  с
громким шумом. Машина подпрыгнула  на  своих  рессорах,  словно  собака,
которую никогда раньше не пинали во сне. Колпак отлетел  и  бессмысленно
покатился по заиндевевшему асфальту улицы Крестоллин.
   Феннер остановился и ошарашенно посмотрел на  дом.  Человек  в  синем
блейзере уронил свой чемоданчик. У третьего реакция оказалась получше, а
может быть, он просто обладал более развитым инстинктом  самосохранения.
Он мгновенно развернулся на сто восемьдесят градусов, забежал за зеленый
седан, пригнулся и исчез из виду.
   Полицейские укрылись за патрульной машиной  -  один  спереди,  другой
сзади. Мгновение  спустя  полицейский  в  темных  очках  выскочил  из-за
капота, сжимая в руках служебный револьвер, и выстрелил три раза.  После
грохота "Уэзерби" ему показалось, что кто-то три раза щелкнул  пальцами.
Он  упал  за  кресло  и  услышал,  как  пули  пролетели  над  головой  -
оказывается, их действительно можно услышать, и издают они звук  ззиззз!
- и впились в штукатурку. З