х. Вэл это нравилось. Очень нравилось.
   - Ну, с Гитлером мы недалеко  от  этого  ушли,  правда?  Эволюция  иногда
оступается. Какое-то время животным хорошо служили большие  зубы,  но  потом
они стали чересчур велики. У мастодонтов бивни стали такими  здоровыми,  что
запросто ломали свои владельцам хребты. И вы,  должно  быть,  заметили,  что
вокруг больше не бродят саблезубые тигры.
   - Ладно, я допускаю, что воображение - скачок в эволюции. А что делать  с
депрессией? - Вэл снова  вспомнила,  как  поступила  со  своими  пациентами.
Воспоминания о собственных преступлениях роились в  мозгу,  им  хотелось  на
волю. - Психиатрия все больше и больше рассматривает душевные заболевания  с
физической точки зрения, поэтому тут все совпадает.  Потому-то  мы  и  лечим
депрессию такими лекарствами, как  ?прозак?.  Но  каков  эволюционный  смысл
депрессии?
   - Я думал об этом после ваших слов за ужином, - ответил Гейб.  Он  осушил
бокал и придвинулся ближе - будто хотел заразить ее энтузиазмом. Он оказался
в своей стихии. - Помимо людей, многие животные страдают депрессией.  Высшие
млекопитающие, вроде дельфинов и китов, могут от этого и  умереть,  но  даже
крысы впадают в блюзовую тоску. Я не могу придумать, какой цели  служила  бы
депрессия у животных. Но у людей она может быть чем-то  вроде  близорукости:
цивилизация охраняет биологическую слабость, которую  давно  выкорчевали  бы
природные опасности или хищники.
   - Хищники? Как?
   - Не знаю. Депрессия может замедлять  добычу,  тормозить  ее  реакцию  на
опасность. Кто знает?
   - Так, значит, в эволюционной цепи может появиться хищник, который  будет
кормиться унылыми животными? - Правильно, и этот хищник - я,  подумала  Вэл.
Если бы я не питалась депрессией своих пациентов, то что  бы  я  делала?  Ей
вдруг стало стыдно за свой дом, за его неприкрытый  материализм.  Перед  нею
сидит невероятно  умный  человек,  которого  заботит  только  поиск  чистого
знания, а она продала свою цельность за груду антиквариата и ?мерседес?.
   Гейб налил себе еще вина и откинулся на тахте, размышляя вслух:
   - Интересная мысль. Наверное, должен существовать какой-то химический или
поведенческий стимул, вызывающий  стремление  охотиться  на  унылых.  Низкий
уровень  серотонина  может  повышать  либидо,  верно?  По  крайней  мере   -
временно?
   - Да. - Именно поэтому весь город превратился в стаю блудливых котов.
   - Следовательно,  -  продолжал  Гейб,  -  у  нас  больше  животных  будет
совокупляться и передавать по наследству ген депрессии. Природа  же  склонна
разрабатывать  механизмы,  поддерживающие  равновесие.  Поэтому  естественно
появление  хищника  или  болезни,  которые  бы  регулировали   рост   унылых
популяций. Интересно - меня тоже в последнее время одолевают  особо  сильные
плотские желания. Значит ли это, что у меня депрессия? - Глаза Гейба  широко
раскрылись, и он посмотрел на Вэл, осознав весь ужас того,  что  только  что
произнес. - Простите, я...
   Вэл больше не могла терпеть. Ляпсус Гейба открыл ворота  настежь,  и  она
шагнула в них.
   - Гейб, нам нужно поговорить.
   - Ох, извините меня, я не имел в виду...
   Она схватила его за руку, обрывая поток заиканий:
   - Нет, я должна вам кое-что сказать.
   Гейб приготовился к худшему. Он  выпал  из  возвышенного  мира  теорий  в
неуклюжее, жестокое царство первых свиданий, и сейчас она  сбросит  на  него
бомбу с надписью ?За кого ты меня принял, парень??.
   Она сжала его руку, и ногти впились  ему  в  бицепс  так  цепко,  что  он
поморщился. Вэл сказала:
   - Немногим больше месяца назад я  сняла  почти  треть  населения  Хвойной
Бухты с антидепрессантов.
   - А? - Ожидал он совсем не такого. - Боже мой, но зачем?
   - Из-за самоубийства Бесс Линдер. Или того, что я считала  самоубийством.
В своей практике я лишь имитировала лечение - выписывала рецепты и  собирала
гонорары. - Она рассказала о своем сговоре с Уинстоном Крауссом и о том, как
фармацевт  отказался  возвращать  больным  настоящие  лекарства.  Когда  она
замолчала в ожидании ответа, у нее в глазах стояли слезы.
   Гейб робко обхватил ее рукой, надеясь, что это - правильный поступок.
   - Зачем вы рассказываете мне об этом?
   Она растаяла у него на груди.
   - Потому что я верю  вам,  и  должна  кому-то  рассказать,  и  мне  нужно
придумать, что делать дальше. Я не хочу в тюрьму, Гейб. Может, не всем  моим
пациентам  требуются  антидепрессанты,  но  них  нуждаются  многие.  -   Она
всхлипнула ему в плечо, и он принялся гладить ее по волосам,  потом  ладонью
приподнял Вэл подбородок и поцеловал слезинки.
   - Все будет хорошо. Обязательно.
   Она заглянула в его глаза, словно ища в них  намек  на  презрение,  а  не
найдя, поцеловала в ответ - жестко - и привлекла к себе, опускаясь на тахту.
ВЫСШАЯ ВЛАСТЬ

   ...И поклонились дракону, который дал власть зверю,
   И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему?..
   Откровение, 13:3-4

   Не лучше ль, став замшелыми клешнями,
   Мне семенить по дну морей безмолвных?
   Т. С. Элиот,
   "Любовная песнь Дж. Альфреда Пруфрока?
   <Перевод К. С. Фарая>

ДВАДЦАТЬ ТРИ

Стив

   Ну какие ужасы могут  присниться  дракону?  Существу,  которое  по-своему
правило  планетой  миллионы  лет,  которому  жалкие  млекопитающие   людишки
возводили храмы, существу, не знавшему иных хищников, кроме самого  времени,
- что может так напугать его? Назвать это - осознанием?
   В дубовой рощице дракон - сексуально удовлетворенный, с животом,  набитым
наркоторговцами, - грезил  о  временах  давно  ушедших.  У  вечного  Сейчас,
которое он знал всегда, неожиданно появилась история. Во сне он  видел  себя
сначала личинкой, упакованной в защитный карман под языком мамочки, пока  не
пришла безопасная пора выглянуть наружу под ее  бдительным  оком.  Он  видел
охоту и брачные игры, те формы, которые научился копировать,  поскольку  его
переменчивая  ДНК  эволюционировала  не  вместе  с  поколениями,   а   через
регенерацию клеток. Он  видел  партнеров,  которых  съел,  и  трех  детишек,
которых родил, когда был самкой,  -  последнего  убил  теплокровный,  певший
блюз. Он вспомнил свое перерождение из самки в  самца  -  не  так  давно.  И
вспомнил он все картинками, а  не  просто  шаблонами  интуиции  и  условными
рефлексами.
   Во сне он видел  эти  картинки  -  их  вызвало  странное  совокупление  с
теплокровной, - и не понимал, почему. Впервые за  свои  пять  тысяч  лет  он
задал этот вопрос: Почему? И сон ответил ему картинкой  всех  океанов,  всех
болот, всех рек и трясин, всех впадин и гор в морских глубинах. И  нигде  не
видел он себе подобных. И было это так же точно,  как  если  б  он  парил  в
черном холоде на краю вселенной, где свет оставляет  все  надежды,  а  время
кружится волчком, стараясь схватить  себя  за  хвост,  пока  не  умирает  от
изнеможения. Он был совсем один.
   Некоторых парней секс наводит на такие мысли.

Вэл

   - Ох, боже мой, крысиные мозги! - заорал Гейб.
   Любовная игра не предполагала такой реакции. Вэл не сразу сообразила, что
ей следует обидеться: с коленями,  закинутыми  на  уровень  ушей,  она  была
особенно ранима - при том, что сверху на ней разместился биолог, а на  одной
ноге драным боевым знаменем развевались колготки.
   Гейб рухнул ей в объятия, и  поверх  его  плеча  она  бросила  взгляд  на
кофейный столик - не сшибли ли они ненароком на ковер винные бокалы.
   - Что с вами? - Она даже не успела перевести дух.
   - Простите, я только что сообразил, что происходит с этим существом.
   - Именно об этом вы думали во  время?..  -  Да,  ее  чувства  определенно
задеты.
   - Нет, не во время. Мне  пришло  в  голову  через  мгновение  после.  Это
существо каким-то образом приманивает  млекопитающих  с  уровнем  серотонина
ниже обычного. А у вас сколько - треть городской популяции бегает  в  отказе
от антидепрессантов, да?
   Нет, Вэл рассвирепела, а не просто обиделась. Она скинула Гейба на ковер,
встала, оправила юбку и отошла от тахты.  Биолог  влез  в  штаны  и  поискал
глазами рубашку: ее лоскуты валялись за кушеткой. Загар у него  заканчивался
на  линии  воротника  и  чуть   ниже   предплечий.   Остальное   тело   было
молочно-белым. Гейб посмотрел на Вэл  из  зазора  между  тахтой  и  кофейным
столиком - взгляд его умолял, точно он выглядывал из гроба,  в  котором  его
собирались похоронить заживо.
   - Извините, - прошептал он.
   Гейб не смотрел ей в глаза, и Вэл поняла, что биолог разговаривает  с  ее
обнаженной грудью. Она стянула края блузки,  и  в  мозгу  ее  целая  батарея
оскорблений поняла стволы, как по команде ?товьсь?, -  но  все  орудия  были
заряжены злобой, и даже точные попадания бы ни к чему не привели:  им  обоим
только стало бы стыдно. Гейб таков, каков есть, он честен, он - настоящий, и
Вэл знала наверняка, что обидеть ее он не хотел. И она  заплакала.  Подумав:
здорово, именно слезы меня до такого и довели.
   Она шлепнулась на тахту и закрыла лицо руками. Гейб придвинулся к ее боку
и обнял.
   -  Простите  меня,  пожалуйста.  У  меня  такие  вещи  не  очень   хорошо
получаются.
   - У вас такие  вещи  получаются  прекрасно.  Просто  о  крысах  сейчас  -
чересчур?
   - Мне следует уйти. - И он приподнялся.
   Она вцепилась в его руку мертвой хваткой.
   - Вы уйдете, и я выслежу вас и пристрелю как бешеного пса.
   - Тогда я останусь.
   - У нас ничего не выйдет. Я все понимаю.
   - Ладно, я пошел.
   - Только посмейте. - И она закинула руки ему на шею,  поцеловала  взасос,
повалила на тахту, и через несколько секунд они снова сплелись воедино.
   Вот оно что, подумала Вэл, больше никаких  слез.  Слезы  всему  причиной.
Этого парня заводит, когда мне больно.
   Но вскоре они уже лежали одной задыхающейся и потной  кучей  на  полу,  а
мысль о слезах отлетела на тысячу световых лет.
   На этот раз Гейб произнес:
   - Это было чудесно.
   Вэл заметила, что головой опрокинула бокал,  и  каберне  кровавым  пятном
растеклось по ковру.
   - Солью или газировкой?
   Гейб отодвинулся и заглянул ей в глаза.
   - Солью и холодной водой, я думаю. Или это кровь?
   Со лба у него скатилась капелька пота и  шмякнулась  ей  на  колено.  Вэл
посмотрела на него.
   - Вы ведь сейчас уже не думали о той твари, которой вообще не существует,
правда?
   - Только о вас.
   Она улыбнулась.
   - Правда?
   - И еще почему-то - о газонокосилке.
   - Вы шутите.
   - Э-э, да. Шучу. Я думал только о вас.
   - Значит, вы не считаете, что я ходячий кошмар?
   - Вы старались как могли. Почему это должно быть кошмарным?
   - Потому что я кошмарно себя чувствую.
   - Я уже давно этим не занимался. Практики не хватает.
   - Нет, я не об этом. О своих пациентах. Вы в самом деле считаете, что  за
ними кто-то охотится?
   - Это просто теория. Существа может и не существовать.
   - А если оно существует? Может, следует позвонить в Национальную  гвардию
или куда-нибудь еще?
   - Я думал позвонить Тео.
   - Тео - даже не настоящий полицейский.
   - Ему следует знать.
   Несколько минут они молча смотрели  на  расползающееся  по  ковру  пятно,
чувствуя, как струйки пота стекают  по  ребрам,  и  прислушиваясь  к  биению
сердец друг друга.
   - Гейб? - прошептала Вэл.
   - Да?
   - Может, нам следует обратиться в семейную консультацию.
   - Давайте сначала оденемся.
   - Вы ведь серьезно говорили о газонокосилке, правда?
   - Я даже не знаю, откуда возник этот образ.
   - В Сан-Хуниперо есть один хороший доктор - он консультирует  пары.  Если
только вы не предпочитаете консультанта-женщину.
   - А я думал, мы будем вызывать Национальную гвардию.
   - Только если до этого дойдет, - ответила Вэл. И  подумала:  когда  будем
беседовать с психиатром, о пролитом вине лучше не вспоминать.

Тео

   Что  раздражает  больше  всего  на  свете?  Люди,  которые   только   что
трахнулись. Особенно, если среди них не было  тебя.  И  не  было  уже  очень
давно.
   Ох, это стало очевидно, как только они вошли в  трейлер  Молли,  разбудив
Тео во второй раз за эту ночь. Ухмылка Гейба походила на гигантский радиатор
допотопного ?крайслера?, а на Вэл  Риордан  были  джинсы  и  почти  никакого
грима. У обоих заплетались языки, оба хихикали  и  краснели  как  дети.  Тео
затошнило. Он за них, конечно, рад, но ему хотелось блевать.
   - Что? - спросил он.
   Гейб, очевидно, был вне себя от счастья, но виду  старался  не  подавать.
Руки он держал в карманах, чтобы ими не размахивать.
   - Я... - Он посмотрел на Вэл и улыбнулся. - ...мы думаем, что эту  тварь,
если она существует, может привлекать добыча с низким уровнем серотонина.
   Гейб возбужденно переминался с пятки на носок, ожидая, пока его заявление
не достигнет цели. Тео сел, глядя на биолога и не меняясь  в  лице.  На  нем
читалась  только  усталось,  возникшая  сразу,  как  только  они  вошли.  Он
догадался: следует что-то ответить - и немедленно.
   - Здесь была Молли, - сказал он. - Тварь  существует.  Она  сожрала  Мики
Плоцника, Джозефа Линдера и бог весть кого еще. Молли  утверждает,  что  это
дракон.
   Улыбка спала с лица Гейба.
   - Великолепно. То есть, я хотел сказать - какой ужас. Но с научной  точки
зрения великолепно. У меня есть еще одна теория по поводу  этого  вида.  Мне
кажется, существо обладает каким-то особым механизмом воздействия на добычу.
Тебе в последнее время хотелось трахаться?
   - А вот это самодовольство, Гейб, совершенно ни к чему. Я очень рад,  что
вы хорошо провели время, но не стоит сыпать соль на мои раны.
   - Нет-нет, ты не  понял.  -  И  Гейб  рассказал  о  решении  Вэл  Риордан
прекратить кормежку пациентов  антидепрессантами  и  о  том,  что  понижение
уровня серотонина может привести к повышению либидо. - Поэтому  вся  Хвойная
Бухта сексуально возбудилась.
   - Правильно, - ответил Тео. - А мне свидание так никто и не назначил.
   Вэл Риордан рассмеялась, и Тео свирепо глянул на нее.
   - Крысы, которых я нашел у того трейлера, - продолжал Гейб, - где, как мы
считаем, могло обретаться это существо, совокуплялись. Кое-какие  плотоядные
растения, испуская феромон секса, привлекают добычу.  А  у  некоторых  видов
поведение самца - его внешность, танец, запах -  стимулирует  яичники  самок
без всякого физического контакта. Мне кажется,  именно  это  произошло  и  с
нами.
   - Наши яичники простимулировали? - Тео потер глаза. - Должен быть с тобой
честным, Гейб. Я этого не чувствую.
   Вэл повернулась к Гейбу:
   - Звучит не очень романтично.
   - Зато невероятно возбуждает. Наверное, у нас - самый элегантный  хищник,
которого только знал мир.
   Тео покачал головой.
   - У меня нет ни дома, ни работы, ни машины, уже, наверное, выписан  ордер
на мой арест, а вы хотите, чтобы меня возбуждала мысль о том, что по  городу
бродит монстр и дрочит мне яйца, чтобы потом сожрать? Прости, Гейб, не  вижу
во всем этом ничего радостного.
   Тут вступила Вэл:
   - Может, на вас сказалось это иначе? Вы ведь очень легко  бросили  курить
марихуану, правда?
   - Прошу прощения? Легко? - Тео хотелось соскочить с  кушетки  и  надавать
этой парочке по физиономиям.
   - А раньше вы могли обходиться без травы?
   - Вэл, возможно, права, Тео. Если эта тварь воздействует на серотонин, то
и другие медиаторы могут оказаться затронуты.
   - Здорово,  -  ответил  Тео.  -  Давайте  откроем  клинику  детоксикации.
Половину клиентов скормим  монстру,  а  другая  половина  поправится.  Когда
начинаем?
   - Сарказм ни к чему, - обиделся Гейб. - Мы просто пытаемся помочь.
   - Помочь? Да в чем помочь? Драки в баре разнимать?  Я  и  сам  справлюсь.
Найти украденный скейтборд? Я уже начал следствие. Просто  мой  опыт  охраны
порядка к такому меня не подготовил.
   - Это верно, Гейб, - сказала  Вэл.  -  Тео  мало  отличается  от  ночного
сторожа. Наверное, все же  стоит  позвонить  шерифу,  ФБР  или  Национальной
гвардии.
   - И что вы им скажете? - спросил Тео. Ночной сторож. Я теперь даже не он.
   - Да уж, - покачал головой Гейб. - Мы сами ничего не видели.
   - Видел этот блюзовый певец, - сказала Вэл.
   Тео кивнул:
   - Нужно его найти. Может быть, он?
   - Он живет с Эстелль Бойет, - сказала Вэл. - У меня в  кабинете  есть  ее
адрес.

ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ

Шериф

   Шериф Джон Б„ртон топтался у останков ?вольво? Тео, из всех сил  давя  на
кнопки своего сотового телефона. От его ботинок  ?Гуччи?  поднимался  густой
аромат навоза, в который он угодил, вылезая из  машины,  а  влажный  ветерок
вздымал вихры на сдобренной гелем седой шевелюре. Черный  костюм  от  Армани
был весь измазан пеплом - Б„ртон рылся в кострище у хижины Тео,  рассчитывая
обнаружить обгоревшее тело. Шериф был недоволен.
   Больше никто не снимает свои проклятые трубки или как? Он звонил  Джозефу
Линдеру, Теофилусу Кроу и Джиму Пиву - хозяину ранчо, но на звонки никто так
и не ответил. Именно это привело его  посреди  ночи  в  Хвойную  Бухту  -  в
состоянии, близком к панике. В лаборатории  сейчас  должна  работать  вторая
смена варщиков, но в ангаре никого не было. Мир рушился вокруг  шерифа  -  и
все из-за того, что вечно  обдолбанный  констебль  забыл,  что  должен  быть
некомпетентным.
   Шериф звонил Кроу. На другом конце провода раздался щелчок,  затем  линию
разъединили.
   - Твою мать! - Б„ртон захлопнул телефон и сунул в карман пиджака.
   У Кроу кто-то отвечал на звонки. Вернее - не отвечал. Либо  он  еще  жив,
либо Линдер прикончил идиота, забрал телефон и теперь трахает шерифу  мозги.
Но фургон Линдера стоит у хижины Тео. Так где  же  он  сам?  Дома  его  нет,
Б„ртон уже проверил - там только сонная нянька и две  обалделые  соплячки  в
ночнушках. Разве мог Линдер сбежать и не прихватить с собой дочерей?
   Б„ртон снова вытащил телефон и  набрал  номер  отдела  информации  своего
управления. Ответил Паук:
   - Гвоздворт. - До шерифа донеслось чавканье.
   - Вытащи изо рта батончик, сраный котел сала, мне нужны имя и адрес одной
бабы.
   - Это не батончик, а ?снежок?. Розовый. А я ем в них только зефир.
   Кровь закипела у Б„ртона в висках, он с трудом подавил ярость.  В  спешке
забыл дома лекарства от повышенного давления.
   - Имя - Бетси Батлер. Мне нужен ее адрес в Хвойной Бухте.
   - Подружка Джо Линдера?
   - А ты откуда знаешь?
   - Я вас умоляю, шериф, - фыркнул в ответ Паук.  -  Не  забывайте,  с  кем
имеете дело.
   - Найди мне адрес и вс„. - Б„ртон услышал щелканье клавиш.
   Паук был опасен - вечная угроза всей его операции, но шериф пока не знал,
на чем его подловить. У Паука  выработался  иммунитет  ко  взяткам  и  любым
угрозам, и он казался вполне довольным судьбой  -  главное,  чтобы  от  него
корчились все остальные. Б„ртон боялся уволить ублюдка - хрен знает, сколько
разнюхал этот кусок жира. Может, напоить его чаем  из  наперстянки,  которым
Линдер угостил жену? Никто, разумеется, не удивится, что у человека, который
батончик ?Сникерса? без одышки развернуть не может, сдало сердце.
   - Нет у нее адреса, - сказал наконец Гвоздворт. - Один абонентский  ящик.
Я проверил Управление автомобильным транспортом, Федеральный кредитный  союз
и Управление социального обеспечения. Она работает в кафе ?Г. Ф.? в  Хвойной
Бухте. Адрес кафе нужен?
   - Сейчас пять утра, Гвоздворт. И мне нужно найти эту бабу немедленно.
   Паук вздохнул:
   - Завтрак они подают в шесть. Так нужен адрес или нет?
   - Давай, - скрипнул зубами Б„ртон.
   Паук продиктовал адрес на Кипарисовой улице.
   - И попробуйте ?яй-сотот?: замечательный омлет, насколько я знаю.
   - Откуда? Ты же никогда из своей проклятой берлоги не вылезаешь.
   - Слабый разум смертным дан! <Уильям Шекспир, ?Сон в летнюю ночь?, акт 3,
сцена 2, перевод М.Лозинского> - ответил  Паук,  коверкая  слова  на  грубый
британский лад. - Я знаю вс„, шериф. Вс„. - И он повесил трубку.
   Б„ртон набрал в грудь воздуха и сверился с ?ролексом?. Времени хватит  на
то, чтобы заскочить домой к Джиму Пиву.