,  вот-вот
взорвется. На берег же тем временем лезет рыбина таких размеров, что я сроду
не видал, - и сом этот не очень счастливый,  по  всему  видать.  Потому  что
колотит его и крючит так, что меня чуть в грязи всего не похоронило.
   Хохотунчик по тормозам дал, сидит и смотрит на наш улов. И тут сомик  так
орать начинает, что рыбе вроде  и  не  положено.  Как  баба  прямо  на  крик
исходит. Я и так едва не обделался, а тут еще с протоки такой  вопль  пошел,
что, думаю, точно сам сатана домой вернулся.
   "Ну вот тебе и повезло, Хохотунчик, ? - говорю я. А он мне только:
   "Садись в машину.?
   А меня два раза приглашать не надо, потому как из протоки такое поперло -
прямо локомотив зубастый, причем с такой же скоростью. Я уже в ?форде? сижу,
и мы оттуда рвем, что есть мочи, сом за  нами  телебенится,  а  тварь  -  по
пятам.
   И вот мы дистанцию набрали, и я говорю Хохотунчику, мол, тормози. Вылезли
мы, пошли посмотреть улов наш на пятьсот долларов. А тот уже  сдох,  утягали
мы его до смерти, и выглядит не то что  бы  очень.  Луна  полная  светит,  и
видно, что сомик-то - не совсем обычный. То  есть,  и  плавники  у  него  на
месте, и хвост, да только на брюхе вроде как лапки растут.
   Хохотунчик говорит: ?Это ч„??
   А я ему: ?Хрен знает?.
   "А там, сзади - ч„?? - спрашивает он.
   "А это, - говорю, - его мамочка. И она нами очень недовольна?.

СЕМЬ

   В этой ковбойской трагедии кантри-вестерна стенает больная душа  блюза  -
вот что в ней стенает. Примерно так:
   Заплатишь по всем счетам, срок оттрубишь  за  баранкой,  сверхурочные  по
тягомотине дорог, аж позвонки в гармошку и  желудок  прокиснет  от  крепкого
кофе - и вот когда уже добьешься хорошей  работы  с  приличной  зарплатой  и
премиальными, и в конце тоннеля замерцает свет пенсии, когда в уши прольется
дальняя песня сирен: лодка - на окуня ходить - и ящик ?Миллера?, что манит к
себе, точно официантка с автостанции по  кличке  Лапуся,  -  как  раз  тогда
обязательно приползает какой-нибудь монстр и пердолит твой бензовоз.  И  вся
жизнь коту под хвост. Вот что случилось с Элом.
   Эл себе кемарил в кабине  своей  цистерны,  пока  неэтилированные  жидкие
динозавры, пульсируя, стекали по большой черной трубе в подземные резервуары
станции ?Тексако? Хвойной Бухты. Заправка была закрыта, за прилавком никого,
потрындеть не с кем, у него уже  конец  рейса,  осталось  только  быстренько
сгонять к побережью в мотель в Сан-Хуниперо. По радио Риба со  знанием  дела
приглушенно подвывала о трудных временах - как и полагается косоглазой рыжей
миллионерше.
   Когда бензовоз качнулся, Эл решил было, что в него задним ходом  впоролся
какой-нибудь датый турист, но потом тряска пошла такая, что ему  показалось:
он попал в самую середку лосиного землетрясения века -  того  самого,  когда
города корежило, а мосты ломало, что сухие веточки.  Такое  первым  делом  в
голову  приходит,  когда  сидишь  на  десяти  тыщах  галлонов  взрывоопасной
жидкости.
   В переднее стекло он видел вывеску ?Тексако? - похоже, ее  мотыляло,  как
былинку на ветру, да только все  было  наоборот.  Мотыляло  бензовоз.  Нужно
вылезти и перекрыть вентиль.
   Цистерну било и качало так, точно ее таранил носорог. Эл дернул за  ручку
и толкнул дверь. Она не  подалась.  Что-то  ее  не  пускало  -  и  все  окно
перекрыло. Дерево? Или козырек насосного  участка  свалился?  Он  глянул  на
пассажирскую дверь - ее тоже что-то подпирало. Не  металл,  не  дерево.  Там
виднелась чешуя. В переднее стекло Эл увидел, как  по  бетонке  расползается
темное влажное пятно, и мочевой пузырь у него не выдержал.
   - Ох черт, ох черт, ох черт, ох черт.
   Эл потянулся под сиденье за монтировкой - выбить ветровое стекло  -  и  в
следующий миг пылающими кусочками и дымящимися лоскутками полетел над  Тихим
океаном.
   Гриб маслянистого пламени взметнулся  ввысь  на  тысячу  футов.  Взрывной
волной сравняло деревья в одном квартале и повышибало стекла еще в  двух.  В
полумиле от станции, в центре  Хвойной  Бухты  сработала  вся  сигнализация,
настроенная на малейшее движение, и к реву пламени добавились  ее  сирены  и
клаксоны. Хвойная Бухта проснулась - и перепугалась.
   Морского Ящера отшвырнуло на двести футов  в  воздух,  и  он  приземлился
спиной на пылающие руины ларька ?Бургер Берта?. Пять тысяч  лет  прожить  на
планете - и ни разу не испытать ощущения полета. Ящер понял, что это не  для
него. От носа до хвоста он весь был в горящем бензине. Кроны  жабер  опалило
до самых пеньков, между чешуек на брюхе торчали зазубренные  куски  металла.
Пылая, он направился к ближайшей воде - за деловым районом  протекал  ручей.
Погружаясь  в  него,  ящер  оглянулся  на  то  место,   где   его   отвергла
возлюбленная, и отправил ей сигнал. Возлюбленной  уже  и  след  простыл,  но
сигнал он все равно послал. В грубом переводе звучал он так:
   - Простого ?нет? вполне бы хватило.

Молли

   Половину стены жилой комнаты трейлера закрывал плакат: молоденькая  Молли
Мичон в черном кожаном бикини  и  шипастом  собачьем  ошейнике,  в  руках  -
опасный на вид палаш. На заднем плане над пустыней вздымались багровые грибы
дыма. ?Малютки-Воительницы Чужеземья? - разумеется, по-итальянски: фильмы  с
Молли поступали в прокат только в заморские кинотеатры, в Соединенных Штатах
же сразу переводились на видео.  Сама  Молли  стояла  на  кофейном  столике,
сделанном из катушки для кабеля, в той  же  самой  позе,  которую  принимала
пятнадцать лет назад. Палаш  изъела  ржавчина,  загар  давно  слез,  светлые
волосы поседели, а над правой грудью  теперь  кривился  рваный  пятидюймовый
шрам. Но бикини было по-прежнему впору, и мышцы все так же обнимали ее руки,
бедра и живот.
   Молли репетировала. В небожеские часы на пустыре рядом  с  трейлером  она
размахивала палашом,  как  смертоносным  жезлом,  наносила  удары  и  делала
выпады, крутила невероятное обратное  сальто,  которое  и  превратило  ее  в
звезду (по крайней мере - в Таиланде). В два часа  ночи,  пока  вся  деревня
вокруг сопела в подушки, Чокнутая Тетка  Молли  вновь  становилась  Кендрой,
Воительницей Чужеземья.
   Молли соскочила со столика  и  нырнула  в  крохотную  кухоньку.  Там  она
открыла  коричневый  пластмассовый  пузырек  и  церемонно  вытряхнула   одну
таблетку в мусорное ведро - так она делала  каждую  ночь  уже  целый  месяц.
После чего осторожно, чтобы не разбудить соседей дверным скрипом,  вышла  на
улицу и начала репетировать.
   Сначала растяжки - шпагат в высокой сырой траве, - затем тянем сухожилия,
как барьеристы, достаем лбом колени. Когда Молли разминала  спину,  позвонки
щелкали, точно гирлянда тихих хлопушек. Ноги  уже  вымокли  в  росе,  волосы
стянуты на затылке кожаным шнурком от сапога -  она  начинает  упражнения  с
палашом. Удар  сплеча  двумя  руками,  выпад,  укол,  прыжок  через  лезвие,
поворот, ответный удар - сперва медленно,  затем  набираем  темп  -  вращаем
одной рукой, меняем руку, теперь реверсом, пропускаем палаш за  спиной,  все
быстрее и быстрее, пока лезвие не начинает рассекать  воздух  со  свистом  и
жужжанием, а Молли не  пускается  в  череду  обратных  сальто,  не  замедляя
мельканья палаша: раз, два, три. Она подбросила меч в воздух,  крутнула  еще
одно обратное сальто, потянулась подхватить  меч  на  лету  -  тело  ее  уже
покрылось  легкой  испариной  -   потянулась   подхватить   -   палаш   ясно
вырисовывался на фоне трех четвертей луны -  потянулась  подхватить,  и  все
небо побагровело. Молли подняла голову как раз в тот момент,  когда  ударная
волна ракетой пронеслась по деревне. Лезвие раскроило ей запястье до  кости,
и палаш, подрагивая, вонзился в землю. Молли  выматерилась  и  увидела,  как
небо над Хвойной Бухтой закрывает оранжевым грибом.
   Она перехватила запястье и несколько минут наблюдала за небесным пожаром,
пытаясь понять, действительно ли то, что она  видит,  происходит  у  нее  на
глазах, или она поторопилась закончить с приемом медикаментов. Вдали  взвыла
сирена, и тут она услышала, как по  руслу  ручья  что-то  движется  -  будто
огромные  валуны  разбрасывают  ногами.  Мутанты,  подумала  она.  Там,  где
грибовидные  облака,  там  и  мутанты  -  проклятие  обдолбанного   ядерными
боеголовками мира Кендры.
   Молли схватила меч и ринулась в трейлер прятаться.

Тео

   К тому времени, когда ударная волна достигла хижины Тео в двух  милях  от
города, она рассеялась до обычного грохота. Но он все равно понял  -  что-то
случилось, - и подскочил в постели, дожидаясь звонка. Поторы  минуты  спустя
телефон зазвонил. Диспетчер 911 из Сан-Хуниперо:
   - Констебль Кроу? У вас какой-то взрыв на станции ?Тексако?,  Кипарисовая
улица, Хвойная Бухта. Поблизости отмечены возгорания.  Я  отправил  пожарную
бригаду и скорую помощь, но вам тоже следует подъехать.
   Тео изо всех сил постарался изобразить, что он начеку:
   - Жертвы есть?
   - Этого мы пока не знаем. Звонок только что поступил. Похоже,  взорвалась
емкость с топливом.
   - Еду.
   Тео скинул длинные ноги с кровати  и  натянул  джинсы.  Схватил  рубашку,
сотовый телефон и пейджер с тумбочки и  выскочил  к  ?вольво?.  Над  городом
стояло оранжевое зарево, а по небу плыли  черные  клубы  дыма,  подсвеченные
луной.
   Как  только  он  завел  машину,  рация  затрещала  голосами  добровольных
пожарников, на двух машинах мчавшихся к месту взрыва в Хвойной Бухте.
   Тео включил микрофон:
   - Эй, парни, это Тео Кроу. Кто-нибудь уже на месте?
   - Расчетное время прибытия одна минута, - донеслось в ответ. - Скорая уже
там.
   В эфире возник санитар скорой:
   - ?Тексако? больше нет. Ларька с бургерами - тоже. Пожар, похоже,  дальше
не идет. Вокруг я никого не вижу, но если в этих двух домах кто-то  был,  то
они уже спеклись.
   - Тактичнее, Вэнс. Очень профессионально, - сказал Тео. - Буду через пять
минут.
   "Вольво?  заскакал  по  грунтовке.  Тео  впоролся  головой  в   крышу   и
притормозил, чтобы пристегнуться.
   "Бургера Берта? больше нет. Лавки самообслуживания на заправке - тоже.  У
Тео заурчало в животе, когда он представил, как его любимые начо <Популярная
закуска - треугольные кусочки мексиканской тортильи, запеченные с сыром  или
острым соусом> из минимаркета обугливаются в языках пламени.
   Пять минут спустя он пристроился в хвост скорой  помощи  и  выпрыгнул  из
машины. Похоже, пожарникам удалось локализовать огонь на  заасфальтированной
площадке бывшей заправки и бургерной. На склоне за станцией выгорело немного
кустарника и почернело несколько деревьев, но бригада  залила  весь  участок
водой, чтобы пламя не перекинулось на жилые дома.
   Тео прикрыл лицо. Жар от горящей ?Тексако? опалял кожу даже со ста ярдов.
Из дыма вышла фигура в пожарном обмундировании. В нескольких футах  от  него
человек поднял щиток на шлеме, и Тео узнал Роберта Мастерсона  -  начальника
добровольной пожарной дружины. Роберт с женой Дженни владели лавкой ?Морской
Рассол: наживка, снасти и отборные вина?. Он улыбался.
   - Тео, ты теперь с  голоду  подохнешь  -  оба  продовольственных  ресурса
тю-тю.
   Тео выдавил улыбку:
   - Наверное, теперь придется  к  тебе  ходить  за  сыром  бри  и  каберне.
Кто-нибудь пострадал?
   Тео колбасило. Он надеялся, что Роберту в отсветах пожара  и  вращающихся
мигалок этого не видно. ?Трусишку Пита? он оставил на тумбочке.
   - Мы не можем найти водителя бензовоза. Если он сидел внутри, то  мы  его
потеряли. Туда пока не сунешься - слишком жарко. Кабину  взрывом  отшвырнуло
на двести футов вон туда. - Роберт показал горящий  кусок  металла  на  краю
автостоянки.
   - А подземные резервуары? Людей эвакуировать или как?
   - Нет, с ними все в  норме.  У  них  газовые  пробки,  кислород  туда  не
попадет, поэтому  пожара  не  будет.  Минимаркет  просто  придется  оставить
догорать. Там огонь перекинулся на коробки  со  ?Слим-Джимами?  , а  они  горят,  как  солнышко.  И  близко  не
подступиться.
   Тео прищурился на огонь:
   - Я люблю ?Слим-Джимы?, - обреченно проговорил он.
   Роберт потрепал его по плечу:
   - Все образуется. Я специально для тебя закажу, только не говори  никому,
что мы их держим. И вот еще, Тео, - когда все закончится,  зайди  ко  мне  в
лавку. Поговорим.
   - О чем?
   Роберт стянул с головы шлем и пригладил редеющие каштановые волосы.
   - Я беспробудно пил десять лет. Потом бросил. Я мог бы тебе помочь.
   Тео отвел глаза.
   - Со мной все в порядке. Спасибо.
   Он показал на выжженную полосу футов десять шириной,  начинавшуюся  сразу
за дорогой и уводившую через кустарник к ручью.
   - А что ты по этому поводу скажешь?
   - Похоже, кто-то выводил горящую машину из огня.
   - Схожу проверю. - Тео взял из ?вольво? фонарик и  перешел  улицу.  Трава
подгорела,  в  земле  виднелись  глубокие  рытвины.  Еще  повезло,  что  это
случилось после сезона дождей. На два бы месяца раньше -  и  городка  бы  не
осталось.
   По следу Тео дошел до ручья, вполне ожидая увидеть на берегу покосившийся
обгоревший остов машины, но там ничего не было. След  заканчивался  у  воды.
Уровень в ручье был недостаточно высок, чтобы хоть что-нибудь покрыть -  тем
паче оставившее такой след.  Тео  обшарил  фонариком  берег  и  задержал  на
единственном глубоком отпечатке в грязи. Он поморгал, потряс головой,  чтобы
в ней прояснилось, и присмотрелся еще раз. Не может быть.
   - Ну что - есть что-нибудь? - По траве к нему шел Роберт.
   Тео спрыгнул на берег и ногой быстро заровнял отпечаток.
   - Ничего. Должно быть, горящим топливом брызнуло.
   - А ты что там делаешь?
   - Остатки сгоревшей белочки затаптываю. Наверное, попала в пламя и аж  до
сюда доскакала. Бедняжка.
   - Тебе в самом деле нужно ко мне зайти, Тео.
   - Зайду, Роберт. Точно зайду.

ВОСЕМЬ

Морской Ящер

   Он знал, что следует вернуться под укрытие океана, но жабры ему  опалило,
а перспектива бултыхаться  на  мелководье,  пока  они  не  заживут,  его  не
привлекала. Если бы он знал, что самка отреагирует так яростно,  то  спрятал
бы жабры в складки чешуи, где им бы ничего не грозило. Он  пробирался  вдоль
ручья, пока не заметил стадо животных, спавших над обрывом. Уроды, бледные и
неуклюжие - он чуял, что в каждом обитают паразиты, но сейчас не  время  для
критики. В конце концов, какая-то храбрая тварь первой слопала мастодонта, и
кто бы мог подумать, что эти комки шерсти окажутся такими вкусными.
   Он мог бы затаиться среди этой низменной стаи, пока не заживут  жабры,  а
потом, быть может, в благодарность обрюхатит одну из здешних самочек. Только
не  сейчас  -  сердце  его  по-прежнему  томится  по  урчащей  красавице   с
серебристыми боками. Раны сердца исцелит только время.
   Морской Ящер дополз по склону до прогалины в стаде, поджал ноги,  свернул
под себя хвост и принял форму животных.  Перемена  оказалась  болезненной  и
потребовала больше сил, чем  обычно,  но  через  несколько  минут  все  было
кончено, и он тихонько уснул.

Молли

   Нет, совсем не этого ей хотелось. Медикаменты она  прекратила  принимать,
поскольку от них начиналась  трясучка,  а  она  намеревалась  разобраться  с
голосами, если они снова зазвучат в голове, - но не такое же. На  такое  она
не рассчитывала. Ее подмывало сбегать на кухню и  залпом  проглотить  горсть
голубых пилюль (?стелазин? - она  называла  их  ?судками  рассудка?),  чтобы
отогнать галлюцинацию, но оторваться от окна не смогла. Все слишком  реально
- и слишком дико. Действительно ли по  ручью  ковыляла  какая-то  обожженная
тварь? И если да, то неужели прямо на ее глазах она превратилась в трейлер?
   Галлюцинации - один из симптомов шизофрении.  У  Молли  список  симптомов
имелся. Она стащила ?Диагностический и статистический справочник  умственных
расстройств (ДСС-IV)? - книгу, по которой психиатры обычно ставят диагнозы -
со стола Вэлери Риордан. Если верить ?ДСС-IV?, нужно  всего  лишь,  чтобы  у
тебя наблюдалось два симптома из пяти. Галлюцинации - это  раз.  Ладно,  все
еще не так плохо. Но мания - это уже вообще ни в какие ворота. Мании  у  нее
не может быть никак, ей просто мерещится. Третьим номером  шли  расстройства
речи или бессвязность изложения. Попробуем:
   - Привет, Молли, как делишки?
   - Спасибо, не очень. Беспокоюсь вот, не расстроена ли у меня речь.
   - Да нет, вроде, говоришь ты нормально, - успокоила себя  она,  чтобы  не
показаться невежей.
   - Спасибо на добром слове. - Она была  искренне  благодарна  себе.  -  Со
мной, наверное, все в порядке.
   - Да у тебя все хорошо. И попка ничего, кстати.
   - Спасибо, ты и сама нехило выглядишь.
   - Вот видишь - никаких расстройств, - сказала она, еще не сообразив,  что
разговор окончен.
   Четвертым симптомом было в высшей  степени  беспорядочное  поведение  или
кататония. Она оглядела трейлер. Большинство посуды вымыто,  видеокассеты  с
ее фильмами расставлены в хронологическом порядке, золотая рыбка в аквариуме
- по-прежнему мертва. Нет, никакого хаоса  здесь  нет.  Счет  1:3  в  пользу
здравого рассудка.
   Номер   пять    -    негативные    симптомы:    ?маниакально-депрессивная
сосредоточенность, потеря речи, безволие?. Ну, если женщине стукнуло  сорок,
без маниакально-депрессивной сосредоточенности не обойтись  никак,  но  двух
остальных пунктов у нее точно нет, не стоит даже смотреть.
   Но в справочнике имелось примечание: ?Если обман чувств слишком причудлив
или галлюцинации сводятся к голосу, постоянно комментирующему поведение  или
мысли больного, достаточно одного критерия?.
   Так, подумала она. Если у меня есть закадровый голос, то я свихнулась.  В
большинстве фильмов про Кендру закадровый голос  был:  он  связывал  воедино
сюжет, поскольку действие происходило в разбомбленном будущем, хотя на самом
деле фильмы  снимались  в  заброшенном  карьере  под  Барстоу.  К  тому  же,
закадровый голос легко  дублировать  на  иностранные  языки  -  не  надо  на
движения губ накладывать. Поэтому теперь просто следует  спросить  себя:  ?У
тебя есть закадровый голос??
   - Хрен тебе, - ответил закадровый голос.
   - Блядь, - сказала Молли.
   Стоит успокоиться на простом нервном  расстройстве  и  на  тебе  -  опять
психотик. Хотя шизикам не так уж плохо. Если б  ее  записали  в  шизофреники
десять лет назад, штат ежемесячно выплачивал бы пособие по инвалидности,  но
теперь все по-другому - Вэл Риордан заверила, что теперь  диагноз  изменился
с  ?шизофрении:  параноидного  типа,  однократное  проявление,  с  частичной
ремиссией  и  явными  негативными   симптомами,   манией   преследования   и
негативными стрессорами? (Молли нравилось думать, что негативные стрессоры -
это   такая   пикантная   подливка)   на   гораздо    более    благотворный:
?постпатологическое  расстройство  нервной  деятельности  шизоидного   типа,
биполярное? (то есть, никакой подливки вообще). А чтобы попасть в  последнюю
категорию, нужно иметь на своем счету по крайней мере один случай психоза  -
а  потом  набрать  пять  симптомов  из  девяти.  Это  была   гораздо   более
заковыристая и неощутимая форма сдвига по фазе. Любимым симптомом Молли  был
такой:  ?Причудливая  убежденность   или   сверхъестественная   уверенность,
воздействующая на поведение и не согласующаяся с нормами субкультуры?.
   - Значит, сверхъестественная убежденность - это если  ты  веришь,  что  в
другом измерении ты действительно - Кендра, Малютка-Воительница Чужеземья? -
произнес закадровый голос.
   - Опять этот долбаный голос, - сказала Молли. - Ты ведь  сам  не  уйдешь,
правда? Такой симптом мне не нужен.
   - Но ведь нельзя в  самом  деле  сказать,  что  твоя  ?сверхъестественная
уверенность? воздействует на поведение, правда? - спросил закадровый  голос.
- Поэтому, я думаю, этот симптом не считается.
   - Ох, да нет же, черт возьми, - ответила Молли. - Я просто выхожу  в  два
часа н