╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
ких
неприятностей и случайных радостей.
Но, разумеется, куда заманчивей отыскивать на лицах отпечаток горестей
и трагедий, чем объяснять кислое выражение несварением желудка. Импонирует
воображению.
- У этой женщины трудная жизнь! - говорил Цыган, указывая на
проходившую мимо тощую крестьянку. - Все родичи ее эксплуатируют.
Я выразил сомнение:
- А может быть, она сама их эксплуатирует? И нарочно напускает на себя
печальный вид, чтобы вызвать сочувствие или жалость к себе?
- Может, и так, - согласился Цыган и добавил: - Посмотри-ка, здесь
сегодня и из благородных дамочек кое-кто есть. Намотай это себе на ус. Не
забудь предсказывать им, что скоро их мужья заработают на чем-то хорошие
деньги. Выигрыши в лотерею подходят только для бедняков.
Но я уже решил предсказывать счастье всем клиентам: подряд, и потому
ничего не ответил Цыгану. Немного погодя он сказал:
- Заметь, что все бродячие актеры выглядят много старше своих лет. А
все это оттого, что они постоянно сравнивают себя с теми, кто помоложе. Им
все кажется, будто все только и говорят, как они состарились. Ну, и
старятся, конечно. Когда меня спрашивают: "Сколько вам лет?" - я отвечаю: "А
к чему вам мой возраст? Может быть, по-вашему, я теперь должен меньше
радоваться жизни? Или вас интересует, кто из нас двоих больше сдал с
годами?" Все, что им нужно, - это подогнать вас под свой ранжир. Погляди-ка
вон на того беднягу. Я его давно знаю - он ездит с труппой девушек. Сколько
ему, по-твоему, лет?
- Ну, на вид он совсем старик, - ответил я. - Лет около семидесяти.
- Представь себе, не больше сорока. Беда в том, что уже много лет он
без просыпу пьет метиловый спирт, вот и дошел бог знает до чего.
- Выходит, от метилового спирта люди стареют?
- А как же! Сначала человек усыхает внутри, а потом уж и снаружи.
Становится вроде сморщенной картофелины, завалявшейся на дне мешка.
Цыган помолчал, потом, понизив голос, сказал:
- Я все приглядываюсь к парню, который стоит вон у той палатки.
Посмотри на него. Видишь, какой затравленный. От кого-то он скрывается - это
ясно. Сам не здешний, а все равно боится налететь на знакомого. Видишь, как
он озирается по сторонам - смотрит, нет ли в толпе человека, которого ему
вовсе не хочется встретить. Определенно не желает, чтобы его увидели. И все
на нашу палатку поглядывает. Что-то ему нужно узнать. Вот увидишь, это будет
наш первый клиент. Предоставь его мне. А сам приложи ухо к палатке и
послушай. Это тебе будет полезно.
Он не ошибся. Незнакомец действительно вскоре подошел к нам.
- Это вы предсказатель будущего?
- Я. Хотите узнать свою судьбу? - спросил Цыган.
- Да. Вроде того.
- Заходите. - Цыган указал на вход в палатку и откинул полог.
Я не слышал их разговора, я отошел от палатки, считая унизительным для
себя подслушивать. Но когда - через полчаса, не раньше - они оба вышли
наружу, вид у них был как у родных братьев, встретившихся после долгой
разлуки.
Незнакомец горячо пожал предсказателю руку и пошел к выходу с ярмарки.
Цыган проводил его взглядом.
- Я изрядно подработал на этом парне, - сказал он. - Но он-то считает,
что потратил деньги с толком, так что все довольны.
- Значит, правильно угадали, что его точит?
- Ну, это было проще простого. Я ему сразу брякнул: "Вас преследует
женщина" - и попал в точку. "В том-то и беда, - говорит он. - Четыре раза
она меня обирала - можно сказать, без гроша оставался. Сколько времени у
меня в запасе, чтобы скрыться?" - "Четыре часа", - говорю я. "Пропади ты
пропадом! Видно, разнюхала, что я здесь устроился на работу. Что же мне
теперь делать?" - "Двигайте на север", - говорю я.
- Из-за вас парень бросит хорошую работу.
- Ничего подобного, мы и это с ним обсудили. Он хороший механик и
найдет работу получше, чем ему предложили в здешнем гараже. Бедняга
рассказал мне про свою жену. Дрянь, каких мало, уже сколько лет поедом его
ест.
- Интересно, что бы вы говорили, если б вам пришлось предсказывать
судьбу ей, - сказал я довольно иронически.
Цыган добродушно рассмеялся, он отлично понял, что я имел в виду.
- Да, - сказал он. - Ты прав. Тогда было бы совсем другое дело.
К этому времени все ярмарочные увеселения уже начали действовать. Народ
толпился у палаток, и зазывалы выбивались из сил, стараясь заманить
посетителей.
- Сегодня здесь слишком много всяких аттракционов, - сказал Цыган,
задумчиво поглядывая в проход между палатками. - Когда дюжина зазывал
надрывается одновременно, публика начинает колебаться. Люди слоняются от
одной палатки к другой и никак не могут решить, что интереснее. У каждого
отложено на развлечения столько-то монет. И если человек начинает бродить от
палатки к палатке, это верный признак, что в конце концов он не потратит ни
гроша. Надо заговорить их, задержать перед своей палаткой, пока не начнутся
другие представления.
Я бы мог переманить к нам много народу, но тогда тебе придется работать
вовсю. Ну как, ты не передумал?
- Нет. А что, пора уже? Он критически оглядел меня.
- Этот твой пиджачишко, может, и хорош для писателя, но для
предсказателя судьбы он не годится. Сейчас я подыщу тебе костюм.
Мы вошли в палатку, и он достал из чемодана поношенный парчовый камзол.
На нем были изображены зеленые и красные драконы.
- Вот. Надевай!
Я снял пиджак, облачился в камзол и почему-то почувствовал себя
значительно увереннее. В палатке появился Альберт.
- Ты где болтался? - спросил Цыган.
- Разговаривал с одним парнем, у которого только что издохла корова.
Свалилась на него и сдохла.
- Опять чушь мелешь. Ведь корова расшибла бы его в лепешку, - отозвался
Цыган. Он уже надел японское кимоно и теперь закручивал на голове красный
тюрбан. - Придумай что-нибудь поумнее.
- Так оно и случилось, - сказал Альберт, не моргнув глазом. - Она
расшибла беднягу в лепешку. Мне приказано явиться на следствие. Я всегда
держался такого мнения - можно купить другую корову, но жизнь человеческую
уж не купишь.
- Теперь ты видишь, что у него не все дома, - сказал Цыган, указав
пальцем на сына. - Убирайся, Альберт, - скомандовал он. - Мы начинаем.
Альберт заговорщически ухмыльнулся в мою сторону:
- Ну что, начинаешь-таки выкликать неверное время?
- Наоборот, верное, - поправил я. Беззвучно смеясь, он вышел.
- Значит, так: ты - профессор Ренуи из Новой Зеландии, - перешел на
деловой тон Цыган. - Три минуты на каждого посетителя. Слушай и запоминай,
что я тебе говорю. Как только войдет женщина, уставься ей в глаза и не
отрывайся, пока она не сядет. Это вызывает у них чувство неловкости и делает
более податливыми к внушению.
- Это похоже на фразу из книги, - заметил я.
- Это и есть фраза из книги, - коротко бросил Цыган и продолжал: -
Слушай дальше. Следи за выражением их лица, как овчарка за овцами.
Прочитаешь ты их мысли по лицу, а не по руке. Они сами должны рассказывать о
себе, подумать, что это ты им рассказываешь. Когда женщина начинает разговор
о болезнях, отвечай - но руке видно, что на следующей неделе она пойдет к
врачу. И если почему-нибудь не пойдет, ее ожидает несчастье. Если женщина
спрашивает, не изменяет ли ей муж, отвечай; "Я вижу, что вам удастся
удержать его" - и ни слова больше. Предсказывай выигрыш в лотерею и богатое
наследство - но в отдаленном будущем. Замужним женщинам нравится думать, что
они не утратили своей привлекательности. Говори каждой, что один мужчина
влюблен в нее, но никогда не решится сказать о своем чувстве. Надо, чтоб
вначале они жалели себя, но под конец постарайся вызвать у них чувство
жалости к другим. Ну, хватит время терять. Ты как, готов?
- Да, боюсь только, что трех минут мне будет мало.
- Ладно. Я объявлю, что за каждый вопрос сверх трех минут - шесть
пенсов. Вот увидишь, у тебя дело пойдет отлично.
Он торопливо вышел.
Я сел за стол лицом к входу. Стол был накрыт темно-синей бархатной
скатертью, обшитой по краю золотой тесьмой. Для посетителей предназначался
стул - тот самый, с починенной ножкой.
Мой стул стоял вплотную к задней стенке палатки, и посетитель, чтоб
подойти ко мне, должен был пересечь всю ее. Таким образом, у меня было время
для его изучения.
Цыган советовал приветствовать женщин словами: "Добрый день, мадам.
Присаживайтесь, пожалуйста". Такая официальность была мне не по нраву, я
решил держаться более непринужденно.
Снаружи Цыган начал зазывать народ. Меня поразили мощь и звучность его
голоса - такого я не слышал ни у одного зазывалы. Слова его звучали
настойчиво, многозначительно, и я почувствовал вдруг, что не подготовлен к
важной роли, которую мне предстоит играть; паника охватила меня, однако
усилием воли я взял себя в руки и стал смотреть на парусиновый полог,
закрывающий вход в палатку.
- Слушайте! Слушайте! Слушайте! - Голос Цыгана гремел, казалось, по
всей ярмарке. - Предсказания и пророчества Великого ученого, Великого
ученого, Великого
ученого! Только один день в этом городе! Великий ученый, Великий
ученый, Великий ученый! Профессор Ренуи из Новой Зеландии. Последнее
представление перед отъездом в турне по Америке, где он пробудет год.
Внимание, только один день. Великий ученый! Спешите!
- Не забывайте - с вами будет говорить Великий ученый, к которому
обращались за советом знатнейшие люди мира!
- Что ожидает вас: дурные или добрые вести, любовное письмо,
обручальное кольцо? Кто ваш враг? Кто друг? Все это вы узнаете от Великого
ученого, от профессора Ренуи из Новой Зеландии!
- Два шиллинга за вход. Сеанс три минуты. Продление сеанса по
договоренности.
- Слушайте! Слушайте! Слушайте!
Он умолк; потом, громко проговорив:
- Одну минутку, мадам. Я узнаю, готов ли профессор Ренуи, - поспешно
вошел в палатку.
- Она одна, - отрывисто прошептал он. - Без парня. Без родителей. Без
обручального кольца. И, выйдя за дверь, пригласил:
- Пожалуйста, мадам, сюда. Проходите.
Вошла девушка лет девятнадцати. У нее были светлые волосы, только что
уложенные у парикмахера. Она вся сверкала поддельными драгоценностями;
дешевенький кулон, дешевые серьги, дешевый браслет.
Она была в новом пестром платье, новых чулках, новых туфлях и с
новенькой сумочкой. Туфли такого фасона "Модная обувь" выпускала тысячами
пар.
Она двигалась скованно - видно, больше привыкла к туфлям на низких
каблуках. От нее пахло духами.
Это была здоровая девушка с пышными формами. (Свежий воздух. Сытная
еда. Зажиточные родители.)
Мой пристальный взгляд ее смутил. Усаживаясь, она постаралась принять
изящную позу - явно чье-то влияние или результат чтения статей в дамских
журналах о манерах и поведении в обществе. Она скрестила ноги, сумочку
положила на стол.
Лицо у девушки было круглое, туповатое. Что-то угрюмое читалось в его
очертаниях. И губы у нее были надутые. "Нет, - думал я, - это не результат
минутной хандры, это жизнь наложила на нее отпечаток, Впрочем, возможно, она
мрачна по натуре".
- Будьте добры, - я улыбнулся ей, - положите левую руку на стол.
Рука была широкая, с большими промежутками между короткими пальцами.
Кожа на ладони - блестящая, гладкая, как у всех, кому изо дня в день
приходится доить коров; ногти короткие, кончики пальцев слегка сморщены от
мытья посуды и полов, от стирки...
Несмотря на кажущуюся вялость, чувствовалось, что она может быть очень
упрямой.
Таковы были исходные данные. О чем они говорили? Времени на то, чтобы
сделать выводы, было в обрез.
Предсказатель судьбы делает умозаключение после первого же
внимательного взгляда. Дальнейшее наблюдение увеличивает число данных,
возникают все новые догадки, и к тому моменту, когда клиент занимает место
напротив тебя, ты уже готов поделиться с ним своими соображениями. Вначале
это осторожные, неокрепшие еще догадки, потом, когда выражение лица и
реакция клиента подтверждают их правильность, догадки переходят в
уверенность.
В этом случае суть дела стала мне ясна почти сразу же. Первое мое
утверждение подсказывалось логикой, и вытекало оно из следующих соображений:
Босуэлл - провинциальный городок, окруженный деревнями; предприятий,
которым требовались бы молодые работники, здесь нет. Девушка одета во все
новое. Эти вещи - не подарены. Она купила их на свои деньги.
Деньги появились недавно - раньше их не было, - иначе вещи на ней не
были бы одинаково новенькими. Если бы девушка покупала постепенно, это
отразилось бы на их внешнем виде. Мать или подруга не купили бы ей таких
драгоценностей, - значит, она покупала их сама.
Ее внешний вид, манеры и то, что пришла она одна, - все это говорило о
том, что росла она не здесь и что друзей в городе у нее нет. Девушка,
очевидно, была дочкой фермера. Разумеется, отец не стал бы платить ей
жалованье - деньги достались ей другим путем.
Пришла она на ярмарку без родителей - значит, живет в городе одна.
Руки свидетельствовали, что занимается она работой по дому. Безусловно,
прислуга. Кто в Босуэлле может нанимать прислугу? Хозяева ее должны быть
люди состоятельные. Кто же эти хозяева? Ее походка, то, как она усаживалась,
наводило на мысль, что девушка кому-то подражает. Возможно, это влияние
дамы, принадлежащей к лучшему босуэллскому обществу, - дамы, которой знакома
жизнь больших городов. Возможно, это жена врача или юриста. Во всяком
случае, не кого-то из местных бизнесменов, владельцев магазинов,
расположенных на главной улице. Торговля сейчас идет довольно вяло. Жена
врача? Скорей всего. Да! Эта девушка работает в семье врача.
Почему она ушла из родительского дома? Неудовлетворенность жизнью на
ферме? Это не могло не вызвать недовольства со стороны матери. Несомненно, у
девушки были нелады с матерью, может быть, даже ссоры... Эти надутые губы,
упрямое выражение лица...
Ей хотелось веселья, поклонников. Да, она относится именно к такому
типу девушек. Но дружка у нее нет. Иначе он непременно пришел бы с ней на
ярмарку. Ведь день сегодня праздничный.
И подруги у нее тоже нет. Значит, она одинока, склонна к
мечтательности. И, несомненно, вообразила, будто влюблена в какого-то парня,
пусть даже он в нее не влюблен и не ухаживает за ней. Ведь должен же быть
какой-то парень, который соответствует ее идеалу будущего мужа. Но пока что
это одни мечты - не больше. И, конечно, она разочарована, жизнь в городке
серенькая, а ей хотелось бы жить в Мельбурне, там много развлечений и парней
хватает.
- В последнее время у вас были нелады с матерью, - сказал я.
На лице девушки мелькнуло удивление. Она кивнула.
- Вы иногда даже ссорились, верно?
- Да.
- Мать не хотела, чтоб вы уезжали из дому. У ваших родителей ферма
недалеко от города, но вам не нравится деревенская жизнь. Вам хотелось бы
поискать работу в Мельбурне, но отец и мать не соглашались. Они считали, что
это слишком далеко от дома, твердили, что вы слишком молоды, что у вас
неправильное представление о жизни в городе. Они хотели бы, чтоб вы помогали
дома по хозяйству, но в конце концов, после долгих споров, мать все же
согласилась, чтоб вы нанялись к доктору в Босуэлл - это место вы нашли по
объявлению в газете.
- Все это чистая правда, - сказала она, пораженная. Скованность точно
слетела с нее. Она напряженно слушала меня.
- Есть в городе один молодой человек, с которым вы хотели бы
встречаться, только он вас не приглашает, - сказал я.
Щеки девушки вспыхнули. Она потупилась.
- Это не его вина, - прошептала она.
Итак, теперь мне стало известно еще, что какой-то юноша хотел бы с ней
встречаться, но ему кто-то мешает. Кто ему мешает и почему? Кто был юноша,
которого она могла постоянно видеть, который давал понять, что не прочь был
бы сводить ее в кино или потанцевать, но ему этого не разрешают. Они должны
были часто разговаривать, прежде чем он признался ей в этом. Возможно, речь
идет о хозяйском сыне. Это было самое разумное предположение. И я сказал:
- Он - сын ваших хозяев.
- Да, - призналась девушка.
- Он сын врача, - сказал я, думая, как мне вывернуться, если я ошибся.
Но выражение ее лица говорило, что я прав. Я продолжал:
- Как сложатся ваши отношения с ним, будет зависеть от многих
обстоятельств. Видеться вы будете по-прежнему часто, но родители его против
того, чтобы он ухаживал за вами. У них другие планы насчет сына. А настоять
на своем у него не хватает характера. Он - домосед и больше всего
интересуется своими книгами.
Она слушала, не отрываясь, на лице ее я читал, что догадки мои
справедливы.
- Вы найдете себе работу в Мельбурне. Службу в Босуэлле скоро бросите.
Вы и сейчас ведь подумываете уехать.
В Мельбурне вы встретите юношу, который вас полюбит. Вы с ним
поженитесь. У него темные волосы, ростом он выше вас. Лицо у него того типа,
который вам нравится. У вас будут дети. Свою первую дочку вы назовете
любимым вашим женским именем.
В течение пятнадцати лет я ежедневно получал письма читательниц. Я
отвечал на все эти письма, в статьях или личным письмом.
Хейвлок Эллис в своей "Психологии пола" писал:
"Сейчас уже признано, как пагубно влияние невежественных,
безответственных и легкомысленных родителей. Даже самые лучшие родители
часто, под влиянием настроения, бросаются от неразумной суровости к столь же
неразумной снисходительности; это вызывает у детей сугубо критическое к ним
отношение, так как дети постоянно и крайне придирчиво судят своих родителей,
детский эгоизм требует, чтобы именно их родители были образцами
совершенства".
Подтверждение правильности этой мысли я постоянно находил в письмах,
которые получал. Во многих семьях родители воспитывали детей, тщательно
оберегая их от встречи с реальностью, лепя их сознание по собственному
образцу, внушая им преклонение перед идеалами, которым поклонялись сами,
направляя их по пути, с их родительской точки зрения, наиболее достойному.
В других семьях родители вообще не интересовались внутренним миром
своих детей и ограничивались исключительно поверхностным общением.
Иные родители, решившись объяснить детям физиологию пола, считали свою
задачу выполненной и тем ограничивались.
Встречались и такие семьи, где дети были брошены на произвол судьбы и
вынуждены были сами ощупью находить дорогу в мир.
А там, в этом мире, гудели горны, взлетали кверху огромные молоты,
готовые проверить на прочность результат родительского воспитания. На этот
грозный испытательный полигон и попадали слабые девушки. Им предстояло
пройти закалку среди гама и песен, смеха и объятий, криков о помощи,
растерянности, благородства, бескорыстного участия и сочувственных речей.
И от девушек, дрогнувших под ударами, к которым они не были
подготовлены, шли ко мне письма.
"Когда я начала встречаться с молодыми людьми, мне все было ясно, я
знала точно, что можно и чего нельзя. Потом выяснилось, что существует много
полудозволенных поступков (которые, к сожалению, доставляют