ькой латунной табличке.
   - "Лиз и ее пряжа, - громко раздался его голос. - Терракота,  отлитая
в бронзе. Миа Таннер". - Он обернулся к ней  с  широко  распахнутыми  от
восхищения глазами, а она лишь молча пожала  плечами,  почти  ничего  не
видя из-за застилавших глаза слез.
   - Так, небольшая  безделушка,  которую  я  состряпала  на  досуге,  -
пробормотала она.
   - Миа, - он благоговейно прикоснулся к  щеке  скульптуры,  -  как  ты
смогла такое создать? Как тебе удалось передать это  выражение  лица?  И
почему у нее на голове тюрбан?
   Миа медленно обошла вокруг статуи. Высоко в  сводчатом  потолке  зала
были устроены огромные окна, и лившиеся  сквозь  них  потоки  солнечного
света придавали бронзе теплый живой оттенок свежего меда.
   - Мама болела раком, - объяснила Джеффу Миа. -  Она  позировала  мне,
когда у нее были периоды ремиссии.  Хотя  это  у  нее  так  никогда  как
следует и не получалось.
   - Она умерла?
   - Да.
   - Прости. Выглядит она очень молодо.
   - Ей было всего сорок восемь лет.
   - А что за разновидность рака? - Джефф по-прежнему не сводил глаз  со
статуи.
   - Грудь. - Миа обошла статую кругом и остановилась рядом с ним.  -  А
умерла мама он инфаркта. Ее организм не выдержал химиотерапии. Рак почти
полностью уничтожил ей легкие.
   Джефф в порыве сочувствия сжал было ей  руку,  но  тут  же  отпустил,
словно чего-то испугавшись.
   - Прости, - сказал он, почти вплотную приблизив свою голову к ее. - Я
помню, что тебе не нравятся чужие прикосновения.
   - Почему ты так решил? - удивлено спросила она.
   - Помнишь, тогда вечером, у тебя в коттедже, я обнял тебя, а  ты  вся
замерла. Ты была просто ледяная.
   Миа тупо уставилась на корзину с пряжей в руках  ее  матери.  Вот  уж
чего она про себя никогда бы не подумала - что  она  способна  проявлять
холодность. Джеффу и в голову не могло прийти, как снедает ее  тоска  по
человеческой ласке.
   - Она тоже была художницей? - спросил Джефф,  словно  не  замечая  ее
молчания.
   - Нет. Она любила вязать, но это  совсем  другое.  Она  была  гораздо
ближе по характеру с моей сестрой,  чем  со  мной.  Вела  себя  зачастую
совсем по-детски. В нашем семействе роль взрослого была отведена мне.
   - Ты отмечена судьбой. Твой  талант  оставит  по  тебе  память  более
долгую, чем по какому-нибудь любимцу общества.
   Миа провела пальцем по ступне статуи.
   - Однажды, когда я еще была подростком, я рылась в куче старого хлама
на чердаке и раскопала несколько набросков  углем,  которые  сделал  мой
отец незадолго до смерти. На них почти везде была изображена моя мать, и
сделано это было с таким недюжинным талантом, что я была в шоке. Впервые
до меня дошло, что сделало меня такой, какая я есть. - Она до мельчайших
подробностей помнит этот день, когда почувствовала себя  дочерью  своего
отца, которого никогда не знала. Если бы он был жив, ее жизнь  сложилась
бы совсем иначе, и она бы почитала и уважала его.
   - Твою мать звали Элизабет? - спросил Джефф, проходя вместе с  нею  в
следующий зал.
   - Да. - Они с трудом лавировали в толпе, заполнявшей  лабиринт  между
расставленными здесь скульптурами. Миа обнаружила здесь работы некоторых
своих знакомых.
   - Мою тоже, - сказал Джефф.
   - А как умерла она!  -  Миа  заглянула  ему  в  лицо.  Кармен  как-то
упомянула о том, что его мать умерла, когда он был еще подростком.
   Джефф вздохнул, склонившись к табличке под изящной бронзовой  стайкой
рыб.
   - Она умерла  от  сочетания  устаревших  технологий  и  человеческого
равнодушия. - Он выпрямился и прошел к следующей скульптуре, не глядя  в
ее сторону. Она не совсем поняла, что он имел  в  виду,  но  знала,  что
нажимать на него дальше бесполезно.
   На какое-то время они разделились, каждый  ходил  сам  по  себе;  Миа
увлеклась работами своих друзей и чуть не столкнулась с ними самими.  Ей
отнюдь не улыбалось  повстречать  кого-то  из  старых  знакомых.  Ей  не
хотелось пускаться в объяснения по поводу своего отъезда  из  Сан-Диего,
или отвечав на участливые расспросы  о  здоровье,  или  знакомить  их  с
Джеффом.
   Через несколько минут она  высмотрела  в  толпе  посетителей  Джеффа,
оказавшегося уже в третьей комнате, и стала пробираться прямо к нему, но
на полпути ее шаги невольно замедлились. Она разглядела статую,  которая
так привлекла его внимание: это была ее обнаженная  фигура,  вылепленная
ко|да-то Гленом. Хотя он все равно вряд ли узнает ее. У нее  были  тогда
длинные волосы. Да и выглядела она совсем по-другому.
   Успокоив себя таким образом, она приблизилась к  нему  в  ту  минуту,
когда  он  читал  табличку,  на  которой  наверняка   было   обозначено:
"Солнышко". Терракота, отлитая в бронзе. Глен Джасперсон".
   Он выпрямился, когда она оказалась рядом.
   - Ну, Солнышко, - он с улыбкой кивнул в  сторону  статуи,  -  у  меня
такое ощущение, что я наконец-то познакомился с тобой поближе.
   Она недовольно наморщила нос, поглубже натянув на глаза козырек и без
того нахлобученной по самые уши кепки.
   - Ты бы смог узнать меня без таблички?
   - Ну... - Скрестив руки на груди, Джефф окинул статую важным  взором.
- Теперь у тебя другая прическа и гораздо меньше мяса на костях.  И  все
же да, я полагаю, что смог бы узнать тебя и так.
   Ее конической формы грудь торчала, словно буи на воде. Глен  с  таким
же успехом мог назвать свою чертову скульптуру "Солнышкины  груди".  Она
вообще удивлялась, как Джефф смог обратить внимание на  какие-то  другие
детали.
   - Ты выглядишь здесь счастливой, Миа, - сказал он.
   - Я и была  такой,  -  и  она  поглядела  на  вызывающую  улыбку,  на
призывное  выражение  глаз.  Словно  увидела  их  впервые.  Нет,  ничему
подобному больше нет места в ее жизни.
   - Ты здесь выглядишь весьма игривой, - продолжал Джефф, - и  это  тем
более удивительно для меня.
   Миа прикрыла глаза рукой.
   - Я полагаю, ты достаточно отпрепарировал меня,  заключенную  в  этой
скульптуре, - сказала она. - Мы можем наконец уйти отсюда?
   - Разумеется. - Он  рассмеялся  и  повернулся  к  дверям,  ведущим  в
следующую комнату, но Миа застыла на месте. Там, куда направлялся Джефф,
привалившись к косяку, стоял Глен, беседовавший с рыжеволосой  особой  в
коротком  черном  платье.  Глен  выглядел  рослым,  цветущим  и   весьма
привлекательным мужчиной в бежевом костюме,  очень  шедшем  его  светлой
шевелюре. Он так и сиял от полноты жизни и казался целиком погруженным в
беседу с рыжеволосой дамой.
   Миа заглянула Джеффу в лицо.
   - Здесь Глен, - тихо сказала она. - Пожалуйста, давай уйдем совсем?
   Джефф засмотрелся было через ее плечо на парочку у дверей, однако Миа
заторопилась к выходу. Когда он  наконец  догнал  ее,  она  уже  стояла,
облокотившись на его машину, с трудом переводя дыхание.
   - Ты выглядишь так, словно тебя  чуть  не  убили  в  этой  толчее,  -
заметил он, открывая перед нею дверь.
   Она скользнула внутрь и бездумно уставилась на окружавшую их  уличную
суету, стараясь избавиться от  облика  Глена,  такого  веселого,  такого
красивого и, по всей видимости, весьма довольного жизнью.
   Джефф не проронил ни слова, пока они не выехали на скоростное шоссе.
   -  Ну,  хорошо,  -  произнес  он  так,  словно  продолжал  прерванный
несколькими  минутами  раньше  разговор.  -  Логичнее   всего   выглядит
предположение, что Глен смылся в компании с другой красоткой.
   Она не в силах была подавить истерического смеха.
   - Так я оказался достаточно близок к истине? - не унимался Джефф.
   Миа глубоко вздохнула и посмотрела в окно на заходившее солнце.
   - Если быть точным, он сбежал с моей сестрой, - сказала она.
   - О! Мерзавец.
   Он даже не подозревал, какой мерзавец.
   - Мы уже обручились и вот-вот должны были  пожениться,  -  продолжала
Миа. - А туг Лауре приспичило вернуться домой из Санта-Барбары, где  она
жила уже много лет.  Ее  бывший  воздыхатель  бросил  ее,  и  она  очень
переживала. Глен стал трогательно заботиться  о  ней,  стараясь  вовлечь
буквально во все, чем бы мы  ни  занимались.  Когда-то,  когда  мы  были
детьми, я всегда завидовала ей. Она была  красавицей,  я  же  оставалась
невзрачной простушкой. У нее были толпы поклонников, а у меня была мать,
за которой мне нужно было ухаживать. Ну а потом, как я  сказала,  у  нее
оказался и Глен. - Она прикусила губу, удивляясь  тому,  как  агрессивно
звучит ее голос. Она еще ни с кем не обсуждала этих событий.
   Джефф не сводил глаз с дороги.
   - Ты сильно любила его?
   - Да. Я тогда как раз поправлялась после  тяжелой  болезни  и  искала
работу, чтобы было на что жить и  заниматься  скульптурой.  Наконец  мне
дали один адрес в бюро по найму, однако когда я пришла в первый день  на
работу, мне заявили,  что  в  моих  услугах  не  нуждаются.  А  когда  я
вернулась домой, то обнаружила Глена с Лаурой на полу в гостиной.
   - Ты хочешь  сказать,  -  он  быстро  взглянул  на  нее,  -  что  они
занимались любовью.
   - Нет. Просто снюхались, как собаки.
   Джефф снова уставился на дорогу, однако его  лоб  пересекла  глубокая
морщина.
   - Как жестоко, - сказал он. - Как предательски. Миа лишь вздохнула  в
знак согласия.
   - И они все еще вместе?
   - О да. Лаура и Глен. Глен и Лаура.
   - Чета мерзавцев. Она рассмеялась.
   - После чего ты сбежала в Долину Розы и стала затворницей?
   - Верно.
   - И как долго ты намерена пребывать в бегах?
   Она пожала плечами.
   - Миа, - сказал он, - но ведь это не может  быть  серьезной  причиной
для бегства, да еще в такое захолустье, как ваша Долина Розы. Тебе  надо
жить где-нибудь в таком месте, где ты могла бы встречаться с  людьми,  с
настоящими людьми, которые  относились  бы  к  тебе  так,  как  ты  того
заслуживаешь, а не как к куче дерьма.
   - Послушай, Джефф, - ей во что бы то ни стало надо было поменять тему
разговора, - я ведь не пристаю к тебе с  душеспасительными  беседами  по
поводу твоего бегства, не приставай ко мне и ты, ладно? И к  тому  же  я
голодна.
   Джефф улыбнулся и  послушно  свернул  на  первое  же  ответвление  со
скоростного шоссе.
   - Миледи изволила проголодаться, - провозгласил он, съезжая  вниз  по
эстакаде, - и неожиданно оскалила зубки. Непредсказуемость женской души.
Робкая, а через мгновение дерзкая. Она позволяет мужчинам лепить себя  в
обнаженном виде, но превращается в глыбу льда, стоит прикоснуться к ней.
Она...
   - Пожалуйста, не надо! - воскликнула она. Скажи он еще слово - и  Миа
не выдержала бы и взорвалась.
   Он остановился под красным  сигналом  светофора,  но  не  двинулся  с
места, пока она не взглянула на него.
   - Я прошу прощения, - сказал он, поймав ее взгляд.
   - Все в порядке. - Она уже раскаивалась в своем припадке  ярости,  но
по крайней мере ей все же удалось прекратить эти шуточки.
   Они остановились у закусочной и купили кое-что на ужин.  Увидев,  как
Джефф берет с прилавка бутылку вина, она тут же взяла вторую - ей  вдруг
захотелось как следует выпить сегодня вечером.
   Они заперли котенка у Джеффа в коттедже  и  отправились  к  ней.  Миа
скатала в рулон пластик,  покрывавший  пол,  и  они  уселись  на  ковре,
прислонившись спиной к дивану, и принялись за ужин и вино. Миа  как  раз
приканчивала второй стакан, когда  Джефф  снова  вернулся  к  обсуждению
деликатных сторон ее жизни.
   - Итак, - начал он, - Глен делал свою статую с фотографий, или ты ему
позировала? Или тебе все еще не хочется об этом говорить?
   - Я позировала.
   Миа завернула в бумагу оставшуюся половинку сэндвича и положила ее на
кофейный столик.
   - Ты чувствовала при этом неловкость?
   Она отрицательно помотала головой и отпила еще глоток вина.
   - В то время я относилась к  таким  вещам  как  к  чему-то  абсолютно
естественному Но ведь тогда я была намного моложе.
   - Да тебе и сейчас всего двадцать  восемь,  -  рассмеялся  Джефф.  Он
подлил себе еще вина. - Хотя я не могу не признать,  что  меня  удивляет
твоя прежняя бесшабашность.
   - Почему?
   Он долго и задумчиво жевал свой сэндвич, прежде чем заговорить опять.
   - Потому что ты весьма замкнутая личность. В физическом плане. Ты так
настороженно стараешься удержать эту ненормальную дистанцию между  собой
и остальными. Полагаю, что ты шарахаешься не только от меня?
   Она кивнула, не сводя глаз со своих босых ног. Они  выглядели  такими
бледными на фоне орехового цвета ковра. Как давно она была  в  последний
раз на солнце?
   - Это не было мне присуще раньше, - сказала она. - Когда я позировала
Глену, я вообще не знала, что это такое.
   - Неужели тебя сделала такой его измена с Лаурой?
   Она лишь пожала плечами, не желая вдаваться в подробности.
   Джефф прикончил свой сэндвич и откинул голову на диван, уставившись в
потолок.
   - Мне кажется, ты вовсе не невзрачная простушка.
   Миа тоже откинула голову на диван. Потолок над ней слегка покачнулся.
   - Ну, это бросалось в глаза оттого, что Лаура потрясающе красива.
   - Ты говоришь, что она окрутила  всех  парней,  в  то  время  как  ты
ухаживала за матерью. - Джефф выпрямился, чтобы отпить вина. -  Означает
ли это, что Глен был у тебя первым?
   Не отрывая головы от дивана,  она  повернула  ее  в  сторону  Джеффа,
взглянув на него через паутину светлых волос.
   - Мы говорим о первом поклоннике или о первом любовнике?
   - Как ты сама решишь, - пожал он плечами.
   - По правде, он был первым в обоих смыслах. - Она то ли вздохнула, то
ли всхлипнула, отпив еще глоток вина, и снова откинулась на диван.  -  Я
была поздним цветком.
   - Значит, он был очень важен Очень значителен в твоей жизни.
   - М-м-м. - Она разглядывала  бурый  потек  от  промочившего  когда-то
потолок дождя. - А как насчет тебя? Кто бы у тебя первой?
   - Я был совсем молодым, даже юным.
   - Насколько юным?
   - Тринадцати лет отводу.
   - Тринадцать?! -  От  неожиданности  она  подняла  голову  и  тут  же
почувствовала головокружение. - А сколько же было девице?
   - Семнадцать. Меня поймали на "слабо". Она была  очень  сексуальна  и
очень... беззаботна, что ли. Пожалуй, лучше сказать "излишне свободна  в
поведении". Кое-кто из моих друзей дал мне десять баксов, чтобы я сделал
это с нею.
   - Отвратительно. - Миа подлила себе вина.
   - Ты уверена, что это именно то, чего ты  хочешь?  -  Он  показал  на
стакан с вином, и она кивнула.
   - Конечно, - упрямо сказала она - Хочу напиться в стельку.
   - Ну что ж, в чем-то ты права. - Джефф вернулся к разговору. - Я тоже
сделал вывод, что  это  отвратительно,  позже.  В  каком-то  смысле  это
здорово отбросило меня назад. Они потребовали от нее полного отчета  обо
всем, прежде чем отдали деньги, и она заявила им, что впервые  нарвалась
на такого никчемного  лопуха,  как  я.  Она  сказала  фразу,  которую  я
запомнил на всю жизнь. "Он даже не смог отличить  замочную  скважину  от
ключа".
   Джефф пожал плечами, а Миа засмеялась. Вино определенно оказывало  на
нее свое действие, наполняя сердце живительным теплом и весельем.
   - Словом, я настолько упал  в  собственных  глазах,  что  решился  на
вторую попытку лишь через много-много лет. - С улыбкой глядя на нее,  он
скомкал обертку от своею сэндвича. Затем потянулся за  ее  альбомом  для
набросков, устроил его у себя на коленях и  принялся  изображать  грубый
рисунок фонтана с двумя подающими воду трубами. - Я все думал, не  могла
бы ты сделать эту часть пошире, - он указал на нижнюю часть  рисунка,  -
или это невозможно?
   - Наконец-то я обнаружила хоть что-то, в чем ты профан! - воскликнула
она. - Ты же вовсе не способен рисовать.
   С обиженным выражением лица  он  отодвинул  от  Миа  свой  рисунок  и
швырнул в нее скомканной  оберткой.  Потом  положил  альбом  обратно  на
кофейный столик и обхватил руками колени.
   - Ну, Миа, как ты думаешь, я смогу создать дождь?
   - Нет, - хихикнула Миа.
   - Так за каким чертом ты накупила сегодня все это барахло?
   - Я думала, что это развлечет тебя.
   - Кармен вполне могла додуматься подослать ко  мне  шпионов,  которые
проследили нас до самого Сан-Диего. Так что красоваться тебе  сегодня  в
новостях, - и  он  заговорил  с  нарочито  сильным  испанским  акцентом,
пародируя Кармен: "Человек-загадка  из  Долины  Розы,  неуловимый  Джефф
Кабрио, был замечен сегодня в Сан-Диего с обаятельной  секретаршей  мэра
Криса Гарретта, мисс Миа Таннер. Вышеупомянутый создатель дождя,  мистер
Кабрио, по всей вероятности, с успехом включил мисс Таннер в  круг  лиц,
разделяющих  его  заблуждение  по  поводу  своей  способности  сотворить
дождь".
   - О Боже, вот уж не хотела бы я оказаться  в  новостях.  -  Ее  вдруг
охватила тревога, однако она не могла уловить ее причину.
   -  Мистера  Кабрио  видели  созерцающим  обнаженную  скульптуру  мисс
Таннер, - добавил Джефф. Он вдруг засмеялся:
   - У меня перед глазами  так  и  маячат  заголовки  завтрашних  газет:
"Секретарша позирует без ничего, кроме шарфа и шляпы,  в  то  время  как
создатель дождя созерцает".
   - Ох, нет, - со стоном промолвила Миа.
   - А ведь ее шпионы могут наблюдать за нами в окно, вот прямо  сейчас,
пока мы с тобой болтаем.  -  Он  драматически  простер  руки  в  сторону
вечернего неба,  полыхавшего  оранжевым  отблеском  на  стеклах  окон  в
гостиной. - И мне кажется, мы должны подбросить  им  нечто  стоящее  для
отчета перед укротительницей драконов.
   И он, наклонившись, мягко привлек к себе Миа за плечи. Она  мгновенно
окаменела, ощущая непреодолимое желание отгородиться от его тела хотя бы
непрочным барьером из своих рук. Однако он был уже слишком близко, и его
губы, жадные, зовущие, прижались к ее губам.  Когда  Миа  почувствовала,
что его язык проскальзывает между ее  губ,  у  нее  в  душе  разыгралась
настоящая баталия между естественным порывом ее измученной души и тела и
невозможностью поддаваться такому ходу событий.
   Она отшатнулась от него, слабо, но решительно упираясь руками  ему  в
грудь. На нее вдруг  накатила  волна  тошноты,  и,  с  трудом  проглотив
отдававший перегаром комок, поднявшийся к горлу, она прошептала:
   - Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, уходи.
   Он поднялся, но не сразу, да и то лишь для того,  чтобы  усесться  на
диван. Потом он взял ее за руку.
   - Поди сюда, дружище, - мягко сказал он, нежно поднимая ее с  пола  и
устраивая у себя на коленях.
   Она чувствовала себя неимоверно усталой, больной и измученной,  чтобы
оказывать сопротивление его ласкам. Она лишь крепко-накрепко  прижала  к
себе руки, скрестив их у себя на груди.  С  силой  зажмурив  глаза,  она
позволила ему погладить себя по спине.
   - Обнимая тебя, можно подумать, что держишь в руках огромную  колючую
ежиху, - сказал он. - Этот Глен оскорблял тебя?
   Она лишь потрясла головой, всей спиной ощущая тепло его руки.
   - Ты действительно хочешь, чтобы я ушел? Она до крови прикусила губу.
   - Мы не могли бы просто посидеть вот так еще несколько минут?
   - Нет, - отвечал он, - только не так, так мы  не  сможем.  Расслабься
хоть чуть-чуть, Миа. Я не могу поцеловать тебя. Ну вот, теперь лучше.
   Она почувствовала, как обмякло ее тело, и как только напряжение  ушло
из ее мышц, на смену ему пришли слезы. Он обнимал ее, гладил  ей  плечи,
тихонько ласкал руки, а она едва слышно всхлипывала у него на груди.
   - О Миа, - прошептал он. - Боль твоя огромна, она больше целого мира.
- Он прижался губами к ее плечу, и  сквозь  ткань  рубашки  она  ощутила
живой трепет его губ - Боль твоя столь же огромна, как и моя.
   Она отняла от его груди залитое слезами лицо.
   - Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, - сказала она. - Но не больше. Мне
нужно знать, что ты больше ничего не будешь пытаться сделать.
   - Согласен, - отвечал он. Успокоенная ею  обещанием,  Миа  наконец-то
смогла   раскрыться   перед   ним.   Поцелуй   Джеффа   был   медленным,
завораживающим и таким нежным, что она  осмелела.  Миа  приподнялась  на
коленях и слегка оттолкнула его.
   - Я хочу прикоснуться к тв