жефф.  Окружающие  не  сводили  с  них
взглядов, вилки с насаженными на них кусками акулы застыли в воздухе.
   - Черный, - отвечал Крис.
   - Чудесно.
   Крис вышел на стоянку. По выработавшейся за последние дни привычке он
автоматически взглянул в сторону  Бурого  Каньона  и  увидел  неизменный
столб дыма в душном воздухе. Сегодня этот столб сильно  переместился  на
восток, пробираясь к домам на восточной стороне каньона.
   Он открыл свой багажник и долго  копался  в  бейсбольной  амуниции  и
попорченной огнем одежде, пока наконец  нашел  старый  зонтик.  Чувствуя
себя весьма глупо, он вернулся в ним в ресторан.
   Джефф взял зонтик  и  прошествовал  в  кухню,  пока  Крис,  Рик,  обе
официантки и метрдотель следили за ним из дверей.  Все  зрители  затаили
дыхание.
   - Она, кажется, там. - Поднявшая переполох девушка указала на угол за
объемистым рефрижератором.
   Маленький серый мышонок, выскочив из своего  укрытия,  пробежал  пару
футов по полу и застыл на  месте.  Джефф  осторожно  подкрался  к  нему,
открывая зонтик и пододвигая его край к мышонку.
   - Подтолкни его к зонтику, Рик, - попросил он.
   - Что? Как, черт побери, я должен это сделать? - возмутился  Рик,  но
он еще даже не успел договорить  эти  слова,  как  мышь  по  собственной
инициативе забралась в зонтик, который Джефф тут же с треском захлопнул.
   - Готово, - сообщил он, вручая зонтик Крису.  Растерянный  Крис  взял
зонтик у Джеффа из рук.
   Кое-кто в ресторане принялся аплодировать,  а  Крис  добавил  жару  в
огонь, подняв зонтик в воздухе, словно трофей.
   - Я ухожу отсюда, - сказал Джефф, все это  время  сохранявший  полную
серьезность.  Несколькими  длинными  шагами  он  пересек   ресторан   по
направлению к выходу, и все головы, как по команде, повернулись туда же.
   Крис молча смотрел ему вслед. Джефф совершенно напрасно рассчитывает,
что ему удастся сохранить свое  инкогнито  в  Долине  Розы.  Весь  город
сегодня вечером будет обсуждать за обедом то, что случилось в ресторане.
   Он оставил Рику достаточно денег, чтобы тот заплатил по счету, а  сам
вышел на стоянку автомобилей. Джефф все еще был там, он  сидел  в  своем
черном "саабе". Крис подошел к нему и оперся на открытое окошко.
   - Я хотел бы предупредить тебя, Джефф, - сказал он, - что общество  у
нас весьма тесное. Я не уверен, что тебе удастся  долго  сохранять  свою
анонимность.
   - Они так и не нашли того ребенка?  -  Джефф  скривился,  взглянув  в
сторону дыма над каньоном. - Он пропал во время пожара прошлой ночью.
   - Я слышал, что пока нет.
   - Мыши обожают черный цвет.  -  Взгляд  Джеффа  был  уже  обращен  на
зонтик, который Крис держал в воздухе, словно ведро с водой.
   - Что? - не понял он, пока тоже не взглянул на  злополучный  зонт.  -
Ох.
   - Ты можешь выпустить ее здесь, - Джефф  кивнул  в  сторону  зарослей
чапарраля возле стоянки, - а потом неплохо бы ею сполоснуть. - Он имел в
виду все тот же зонтик. - Мышь могла в нем нагадить.
   - Ну, это не самое худшее, - пожал плечами Крис. - Все равно я им  не
пользуюсь.
   - А придется. - Джефф включил  зажигание,  обратив  к  Крису  сиявшее
широкой улыбкой лицо - Придется.
 
ГЛАВА 5 
 
   Запах гари теперь висел в  воздухе  постоянно.  Он  ощущался  даже  в
маленьком  магазинчике,  куда  Миа  шла  после  работы,  и  из-за   этою
неистребимого запаха ни один из  разложенных  на  прилавках  товаров  не
вызывал у нее аппетита. Она выбрала брокколи, упаковку земляных орехов и
пакет моркови, и  все  это  время  у  нее  в  мозгу,  словно  заведенная
пластинка, не умолкал  голос  доктора  Белла:  "Худшее,  что  вы  можете
сделать, - это позволить себе разжиреть. Но  даже  и  при  этом  главное
слово остается за генами".
   Вероятно, это какая-то форма мозговою заболевания, подумала Миа,  раз
она больше не может покупать продуктов, не слыша в  себе  этого  голоса.
Когда-то ей казалось, что отказаться от гамбургеров, мороженого и чипсов
будет очень трудно, но оказалось, что она ошибалась. Она просто утратила
интерес к пище как таковой. Когда она  просыпалась  утром,  ей  в  глаза
бросались выступавшие под простыней бугры коленей. Поначалу, разглядывая
в зеркале, висевшем в ванной комнате, образовавшиеся  на  щеках  ямочки,
она находила их очаровательными, нов один прекрасный день закрыла  глаза
и пробежала по ним пальцами. Миа в ужасе отдернула руки, так как поняла,
что на ощупь ее кожа стала точь-в-точь такой же, какой была у ее  матери
перед самым концом. Тела,  которое  Глен  называл  соблазном,  более  не
существовало в природе.
   Она в одиночестве вела машину по узкой извилистой дороге,  ведущей  в
Шугабуш. Дорога  эта  до  сих  пор  не  утратила  в  глазах  Миа  своего
первоначального обаяния, даже несмотря на появившиеся там и  сям  черные
проплешины, на висевший в отдалении неизменный столб дыма  и  па  пепел,
хлопьями  садившийся  на  ветровое  стекло.  Дорога   вскарабкалась   на
господствовавшую  над  местностью  скалу  на  краю  каньона,  и   мощные
гранитные уступы засверкали золотом в свете  отраженного  ими  закатного
солнца. Как раз перед последним поворотом шоссе, в поле зрения  оказался
водоотстойник Долины Розы -  круглое  углубление  в  земле  с  блестящим
зеркалом живительной влаги в самой середине.  Однажды  Миа  увидела  там
двух койотов, пивших воду, и так засмотрелась на них, что чуть не попала
в аварию.
   Да, больше всего ей нравилось это натуральное,  примитивное  чувство,
которое возникало при встрече с природой Долины Розы. Она  выбрала  этот
городок по карте. Тоненькая черная ниточка дороги обещала не более  часа
езды от Сан-Диего с необходимым ей медицинским обслуживанием и в  то  же
время предполагала достаточное удаление этой местности от суеты большого
города. Как оказалось, она не ошиблась в выборе.
   Как всегда, она попала в  Шугабуш  около  семи  часов  вечера,  когда
солнце клонилось к краю незамутненного  небосвода,  и  умиравшая  в  его
лучах растительность - взъерошенные ломкие кусты чапарраля,  красноватые
манзанитовые деревья и скрюченные карликовые дубы  -  бросали  на  землю
длинные причудливые тени. Позади усадьбы Кармен - там,  где  Миа  обычно
парковала свою машину, - стоял черный "сааб"  с  номерами  штата  Огайо.
Наверняка это машина Джеффа Кабрио. Крис ведь говорил ей, что  он  будет
снимать третий коттедж, между ее и тем, где  живет  он  сам.  И  она  не
должна его беспокоить.
   - Оставь в покое его вместе с его уникальным строением скелета,  Миа,
- говорил ей Крис, и в глазах его Миа видела тот блеск, когда его что-то
задевало за живое. - Он весьма эксцентричен, - добавил он. -  И  похоже,
что нам придется играть по его правилам.
   Коттедж, который  Миа  выбрала  для  себя,  был  самым  удаленным  от
усадьбы. Она как раз  и  добивалась  такого  уединения,  которое  давало
возможность представить, что она  -  единственная  живая  душа  на  всех
восьми акрах, занимаемых Шугабушем,  хотя  поначалу  по  ночам  ей  было
страшновато.   Непроницаемая   ночная   темень,   окружавшая    коттедж,
нервировала ее, а от внезапно разразившегося воя  койотов  она  в  ужасе
вскочила с кровати. Однако теперь она была  рада  тьме.  Голоса  койотов
по-прежнему будили ее, но она уже  не  вскакивала  в  холодном  поту,  а
спокойно лежала в кровати, прислушиваясь,  пока  завывание  не  смолкало
вдали.
   Чтобы попасть к своему коттеджу, она должна  была  пройти  мимо  двух
первых. У Криса было пусто, да она и не ожидала иного - он  оставался  в
офисе, когда она отправилась домой, и был занят беседой по  телефону,  а
на столе перед ним высилась целая гора бумаг.
   Она постаралась как можно дальше обойти стороной второй коттедж,  но,
огибая его угол, она заметила Джеффа, который стоял на краю каньона.  Он
что-то внимательно  разглядывал  у  себя  под  ногами  -  то  ли  черную
перчатку, то ли просто кусок тряпья. Взмахом руки он подозвал ее к себе.
   Прижимая к себе пакеты с овощами, Миа приблизилась к нему  и  тут  же
поняла, что на земле лежит никакая не перчатка, а огромный тарантул  Миа
замерла на месте.
   - Прекрасно, - сказал Джефф. - По вашей реакции я могу судить о  том,
что сие - отнюдь не обычное явление.
   - Я вообще впервые вижу такое здесь, - покачала головой Миа.
   -  Я  знаю,  что  они  не  опасны.  -  Джефф  не  сводил  взгляда   с
отвратительного на вид паука. - Но все же  меня  не  радует  возможность
оказаться по соседству с семейкой подобных тварей.
   - Я думаю.
   - Миа, с вами все в порядке? - вопросительно поднял он  брови.  Косые
лучи заходящего солнца превратили его лицо в ожившую маску  из  света  и
теней, разделенных резкими четкими границами.
   - Да. А вы - Джефф, - и  она  не  удержалась,  чтобы  не  рассмотреть
поподробнее его лицо. Наконец она  опустила  глаза  на  пакеты,  которые
по-прежнему прижимала к груди,  словно  там  было  написано,  о  чем  им
говорить дальше. - Я получила указание  не  разговаривать  с  вами,  она
снова подняла на него свой взгляд, -  кроме  как  "здравствуйте"  и  "до
свидания".
   - А... - Он выпрямился, засунув руки в карманы джинсов.  -  Возможно,
это было разумно.
   - Крис сказал,  что  вы  хотели  узнать,  нашли  ли  того  маленького
мальчика.
   - И?..
   - С ним все хорошо. По счастью, когда начался пожар, он играл в саду,
а потом испугался огня и побежал прятаться в каньоне. Его нашла одна  из
собак, он жив и невредим.
   - Это хорошо. - Он изобразил на лице свою полуулыбку. - Действительно
хорошо. Это беспокоило меня.
   - Ну, Джефф, - она пожала плечами и переложила и пакеты с овощами  из
одной руки в другую, - до свидания.
   - До свидания, Миа. Как и остальные коттеджи, занимаемый ею стоял  на
самом краю каньона,  как  можно  дальше  отодвинутый  на  выступ  скалы.
Оказавшись внутри, Миа поспешно кинула на кухне пакеты и схватила в руки
альбом и древесный уголь, стараясь как  можно  точнее  воспроизвести  на
бумаге лицо Джеффа таким, каким увидела его  только  что,  Набросок  она
поставила перед собой и принялась крошить овощи и бросать их в  кипяток,
время от времени прибавляя к рисунку одну-две черточки.
   Она размешивала в кастрюле уже приготовленный рис, когда выглянула  в
кухонное  окно  и  увидела  своего  соседа,  в  пыли   на   четвереньках
провожавшею тарантула в буйные заросли чапарраля позади коттеджа.  После
чего он снова выпрямился и стал разглядывать умирающие деревья  на  краю
каньона.
   Когда Миа снова  вспомнила  про  обед,  брокколи  уже  утратили  свой
зеленый  цвет,  а  морковь  развалилась,  как  только  она   попробовала
проткнуть ее вилкой. Миа выложила овощи поверх риса и снова выглянула  в
окно, но Джефф уже исчез.
   Она перенесла кастрюльку с рисом и овощами  в  маленькую  гостиную  и
уселась на диван. Этот диван да низенький кофейный столик для  работы  с
глиной - вот и все, что она оставила в гостиной, перенеся все  остальное
в столовую, которая и так была загромождена стульями и старым  скрипучим
столом. Зато у нее получилось  довольно  просторное  место  для  занятий
скульптурой. В углу гостиной стоял подержанный  цветной  телевизор.  Миа
любила за едой послушать новости перед тем,  как  весь  остальной  вечер
посвятить работе с глиной. Сегодня была среда; значит,  будет  выступать
Кармен со своими "Новостями из северных районов".
   Кармен всегда смотрелась превосходно, и  Миа  всякий  раз,  глядя  на
экран телевизора, думала о том, как чудесно было бы вылепить  это  лицо,
постараться передать эту мягкость черт, упрятанную  под  волевую  маску.
Однако Кармен вызывала у нее  слишком  большой  трепет.  Возле  нее  Миа
чувствовала  себя  совсем  молоденькой.  Молоденькой,   незатейливой   и
неискушенной. Нет, она никогда не отважится попросить Кармен  позировать
ей.
   В тот день, когда Миа пришла посмотреть на коттедж, она спросила,  не
были ли они знакомы прежде, так как лицо хозяйки  показалось  Миа  очень
знакомым. Кармен напомнила ей об  "Утре  в  Сан-Диего",  и  Миа  тут  же
вспомнила не по-женски жесткую ведущую этой телепередачи. Она еще  часто
удивлялась тому, как люди  вообще  соглашаются  сниматься  в  "Утре".  У
Кармен  все  подчинялось  четкому  контролю,  она,   словно   чидер   на
состязаниях, выигрывала один приз за другим, не оставляя своим гостям ни
малейшего шанса по-своему повернуть беседу.
   Однако в тот  день,  показывая  Миа  коттедж  и  окрестности,  Кармен
выглядела совсем иной женщиной. От ее напористой, вызывающей  манеры  не
осталось и следа, и казалось, что больше  всего  на  свете  ее  волнует,
будет ли Миа удобно здесь жить. Она охотно объясняла  Миа  способ  сбора
использованной  воды  и  способы  сохранять  от  мышей   продукты.   Она
предупредила ее о нелегальных жителях - она  назвала  их  "рабочими  без
документов", - которые живут в самочинных поселениях в глубине каньона.
   Вы можете повстречаться с ними на улицах города ранним  утром,  когда
они ищут работу, но к вечеру они уходят  обратно  в  каньон.  Вы  просто
имейте в виду, что они там есть, но никакого  беспокойства  они  вам  не
причинят.
   Миа  с  удовольствием  вела  беседу,  задавая  множество  вопросов  о
Шугабуше и  Долине  Розы,  не  позволяя  своей  помой  хозяйке  спросить
что-либо о ней самой.
   Когда в этот вечер  Кармен  показалась  на  экране,  Миа  как  всегда
прибавила звук. Кармен сидела рядом с  ведущим,  Биллом  Джексоном,  чья
шевелюра всегда  выглядела  так,  словно  по  ней  только  что  прошлись
сапожной щеткой. Однако, уж если на  экране  появлялась  Кармен,  камера
целиком принадлежала ей, и Миа не смогла удержать улыбку восхищения этой
доверительной, но в то же время весьма самоуверенной манерой  держаться.
Пока  Кармен  говорила,  на  заднем  плане  показали  фотографию  Бурого
Каньона, охваченного пламенем.
   - Сегодня, - начала Кармен, -  исполняющий  обязанности  мэра  Долины
Розы, бывший центровой бейсбольной команды "Падре",  Кристофер  Гарретт,
чьи первые два месяца на новой должности прошли в непрерывных баталиях с
проблемами засухи в Долине Розы, объявил, что принял на работу  инженера
- специалиста по окружающей среде, Джеффа Кабрио.  Кабрио  заявляет  что
способен заставить дождь пролиться над Долиной Розы -  Голос  Кармен,  с
характерным, хотя и едва уловимым, испанским  акцентом,  приобрел  почти
циничную интонацию.  В  углах  рта  угадывалась  легкая  улыбка,  улыбка
конспиратора, который надеется, что его слушатели  не  хуже  его  самого
знают, какой болван этот Крис Гарретт. - Отвечая на вопрос о том, откуда
возьмутся деньги для оплаты услуг мистера Кабрио, мэр  Гарретт  сообщил,
что собирается перевести некоторую сумм из фонда благоустройства дорог в
фонд водных ресурсов, заметив, что "в данный момент проблема воды  стоит
более остро". Нам пока неизвестно, какова была реакция на эту новость со
стороны дорожной службы. Мэр Гарретт в понедельник  потерял  собственный
дом, сгоревший в пожаре, охватившем Бурый Каньон.
   Камера отодвинулась от Кармен, и в  кадр  вернулся  Билл  Джексон  со
своей зализанной прической.
   - Похоже, что он потерял не только дом, - с ухмылкой  добавил  он,  и
Миа вздрогнула, задетая за живое.  До  сих  пор  решение  Криса  принять
Джеффа на работу не казалось ей настолько глупым. Джефф явился к  ним  в
офис, будучи  совершенно  уверен  в  реальности  своего  предложения,  и
заразил своей верой их всех. Однако теперь, в  изложении  Кармен  Перес,
действия Криса выглядели абсолютно  нелепо.  Миа  невольно  взглянула  в
окно, где был виден коттедж Джеффа, гадая, смотрит ли он сейчас новости.
   Покончив с ужином, Миа выключила телевизор,  переоделась  в  шорты  и
футболку  и  уселась  на  пол  перед  скульптурой,  над  которой  сейчас
работала. Это была голова мужчины, подставкой для  которой  служил  пока
старый ящик из-под апельсинов. В углу напротив кофейного столика  висела
огромная афиша, заклеенная множеством снимков,  большинство  из  которых
было размером пять на  семь,  сделанных  с  лица  улыбающегося  чумазого
мужчины средних лет. Осторожно разминая пальцами пластичную  глину,  Миа
поглядывала то на фотографии,  то  на  свою  работу  и  невольно  начала
улыбаться. Генри был прелестен. Она уже почти кончила  его.  Работа  над
этой вещью шла у нее очень легко и приносила массу удовольствия - она  и
сама не знала, почему, ведь ей все же пришлось несколько раз  уничтожать
скульптуру и начинать все с начала.
   В тот день они с Гленом гуляли по рабочим  кварталам  Сан-Диего,  оба
готовые приняться за  новую  модель,  оба  в  поисках  "искушения".  Они
обнаружили Генри одновременно, его лицо бросилось  им  в  глаза  посреди
толпы, поражая своей неординарностью.
   - Он - мой! - первой воскликнула Миа.  Глен  уступил  ей  лишь  после
нескольких минут яростной словесной перепалки, и Миа все  это  время  не
сводила  плаз  со  своей  драгоценной  находки,  опасаясь,  что  бродяга
скроется. Они с Гленом часто увлекались одной и той же моделью.
   - Это цена, которую мне приходится платить за то, что ты была слишком
хорошей ученицей, - неоднократно сетовал потом Глен.
   Она была уверена, что при взгляде на этого человека Глен видит то же,
что и она - нагромождение сфер и  полушарий,  из  которых  состояло  его
лицо. Пухлые круглые щеки, картофелина носа, румяный мягкий  подбородок.
Эта физиономия была порождена сочетанием  самых  различных  окружностей,
подобно тому, как в лице Джеффа Кабрио она видела сочетание  плоскостей.
Невозможно было  представить  его  себе  хмурым  или  плачущим.  Картину
дополняла жесткая клочковатая шевелюра русого  оттенка.  Брови  были  на
удивление густыми и выразительными. На вид  ему  было  около  пятидесяти
лет, он стоял в одиночестве на углу улицы и  улыбался.  Мия  знала,  что
Глен чувствует тот же творческий зуд, что и она,  что  его  руки  так  и
тянутся воплотить в глине то, что он видит сейчас перед собой.
   Было ясно видно, что у этого  человека  нет  дома.  На  плече  у  нею
болтался потрепанный вещмешок, а из  кармана  левого  армейского  френча
торчало горлышко бутылки.
   - Я хочу его целиком - шепнула она Глену, пожирая бродягу глазами.  -
Я хочу его вместе с вещмешком.
   Глен  кивнул,  и  она  знала,  что  он  понял  все  с  полуслова.  Ее
интересовал контраст между его бедной потрепанной одежонкой и  ничем  не
омраченной печатью добродушия на лице.
   - Извините, сэр, - обратилась она к нему, прикоснувшись к его  локтю.
- Я - художница, и мне бы хотелось сделать с вас  несколько  фотографий,
чтобы использовать их как модель для скульптуры. Это  займет  не  больше
часа вашего времени, которое я оплачу.
   Генри рассмеялся, да так звонко,  как  должен  был  бы  смеяться  сам
Санта-Клаус, и Миа наконец поняла, кого  он  ей  напомнил:  розовощекого
здоровяка Сайту, разгуливающего по калифорнийским улицам.
   Втроем с Гленом они прошли  до  Хортон  Плаза,  где  было  достаточно
солнца, и Миа кружила возле него с фотоаппаратом, запечатлевая на пленке
все мелочи, вплоть до мягкой округлости мочки уха или серебристой щетины
на подбородке.
   Кроме тех тридцати  долларов,  что  она  ему  заплатила,  его  еще  и
накормили ленчем. Он поведал им, что жил и в Париже, и  в  Афинах,  и  в
Стамбуле. Он изучал философию в Бостоне и тренировал скаковых лошадей  в
Кентукки. Миа, завороженная, слушала,  ни  на  минуту  не  сомневаясь  в
правдивости его рассказа до той минуты, как оказалась тем же  вечером  в
постели с Гленом, разъяснившим ее ошибку.
   - Тебя так легко обмануть, Солнышко, - со вздохом заключил он,  -  ты
так неосмотрительно доверчива.
   Через неделю после этого ее лечащий врач сообщил результаты анализов.
Она как раз только что купила глину  для  скульптуры  Генри,  да  так  и
оставила ее, позабыв на своем рабочем столе, превращаться в безжизненный
ссохшийся комок. Она не прикасалась ни к глине, ни к  фотографиям  Генри
до тех пор, пока не переехала в Долину Роз