ии  на
кинофильмы для одной лос-анджелесской газеты. - Ну конечно. - Он  протянул
руку. Рейнолдс с видимой неохотой протянул ему свою.
   - Пошли, Гейл, - сказал Рейнолдс. - Мне выпить хочется.
   - Иди выпей, Джо, - сказала Гейл Маккиннон.  -  А  я  пока  поговорю  с
мистером Крейгом.
   Рейнолдс проворчал что-то и стал пробираться к бару.
   - Что с ним? - спросил  Крейг,  озадаченный  неприкрытой  враждебностью
Рейнолдса.
   - Так, выпил лишнего.
   - Эпитафия всем нам, - сказал Крейг и сделал глоток шампанского. -  Чем
он занимается так далеко от Лос-Анджелеса?
   - Он уже два года представляет в Европе одно телеграфное  агентство,  -
сказала девушка. - И очень мне помогает. - Крейгу показалось, что она  как
бы защищает Рейнолдса. Неужели у них роман? Он такой невзрачный,  угрюмый.
Но кто знает, в  Канне  от  девушки  всего  можно  ожидать.  Теперь  Крейг
вспомнил, почему лицо этого  человека  показалось  ему  знакомым:  это  он
подсел тогда на террасе отеля "Карлтон" к столику Гейл Маккиннон.
   - Он помешан на кино, - продолжала девушка. - Помнит все картины,  даже
старые. Он для меня - кладезь информации. Видел все ваши фильмы...
   - Возможно, поэтому он такой грубый, - сказал Крейг.
   - Нет, что вы! Они ему нравятся. Некоторые из них.
   Крейг засмеялся.
   - Временами ваша молодость проявляется не только во внешности.
   - Вон та дама машет вам рукой, - сказала девушка.
   Крейг перевел  взгляд  туда,  где  сидела  Натали  Сорель.  Та  жестами
подзывала его к себе. Все-таки разглядела его, несмотря  на  близорукость.
Он поднял руку в знак приветствия.
   - Это старая приятельница, - сказал он. - Прошу прошения...
   - Вы получили вопросы, которые я оставила вам в отеле?
   - Да.
   - И что?
   - Я порвал их.
   - О, какой вы злой, - сказала девушка. - Таких  злых  людей  я  еще  не
встречала. Много слышала о вас плохого, но никто еще не  говорил,  что  вы
злой.
   - Меняюсь с каждым днем, - ответил он. - Иногда даже быстрее.
   - Джо Рейнолдс предупреждал меня насчет вас.  Я  не  хотела  вам  этого
говорить, но теперь уж все равно. У вас есть враги, мистер Крейг, и  пусть
это будет вам известно. Знаете, почему Рейнолдс так груб с вами?
   - Не имею понятия. Я и видел-то этого человека всего один раз  -  в  то
утро, когда вы приходили ко мне.
   - Возможно. Хотя он говорит, что вы встречались. И однажды  вы  кое-что
про него сказали.
   - Что именно?
   - Он написал очень хвалебную рецензию на одну из  ваших  картин,  а  вы
сказали: "Этот человек так плохо пишет. Я злюсь на  него,  даже  когда  он
меня хвалит".
   - Когда я это сказал?
   - Восемь лет назад. Крейг засмеялся.
   - Ни одно живое существо так не обидчиво, как критик.
   - Нельзя сказать, чтоб вы очень уж старались показать себя  с  приятной
стороны, - сказала она. - Вам, пожалуй, надо идти. Как бы эта  хорошенькая
дамочка не вывихнула себе  руку  -  так  сильно  она  вам  машет.  -  Гейл
Маккиннон повернулась и начала бесцеремонна проталкиваться сквозь толпу  к
бару. Крейг заметил, что Рейнолдс наблюдает оттуда за ними.
   "Вот как легко может человек возненавидеть тебя  на  всю  жизнь.  Из-за
какой-то одной твоей фразы".
   Он выбросил Рейнолдса из головы и  подошел  к  Натали.  Та  встала  ему
навстречу. Светловолосая, голубоглазая, с роскошной фигурой и  удивительно
красивыми ногами, она была похожа  на  любовно  сделанную  куклу  -  такая
розовая, изящная, не поверишь, что живая. Однако, несмотря на ее внешность
и  мягкий  звонкий  голосок,  она  была  женщиной  смелой,  решительной  и
страстной.
   - Уведи меня в другую комнату, Джесс, -  сказала  она,  протягивая  ему
руку. - Этот ужасно  скучный  человек  сейчас  вернется.  -  Она  говорила
по-английски хорошо, с едва уловимым акцентом, и люди, не знавшие, что она
родом из Венгрии, не могли определить, кто она по национальности.  Так  же
свободно она владела  немецким,  французским  и  итальянским.  Со  дня  их
последней встречи она совсем не постарела.  Расстались  они,  может  быть,
просто из-за случайного стечения обстоятельств, без взаимных обид. Ей надо
было сниматься в двух фильмах в Англии. Ему - возвращаться в Америку. Этих
картин, снятых в Англии, он  не  видел.  Он  слышал,  что  она  сошлась  с
каким-то испанским графом. Ни Крейг, ни Натали  не  ждали  друг  от  друга
ничего, кроме ласк, - так по крайней мере казалось ему.  Потому,  наверно,
они легко и расстались. Она ни разу не сказала, что любит его, - еще  одна
черта ее характера, которой он восхищался.
   Она взяла его за руку, и они начали пробираться в библиотеку. На пальце
у нее был большой бриллиантовый  перстень.  Крейг  вспомнил,  что  прежде,
когда они встречались, она закладывала свои драгоценности, да и он  ссужал
ее деньгами.
   - А ты, как обычно, блистаешь, - сказал он.
   - Если бы я знала, что здесь Люсьен Дюллен, то ни за что бы не  пришла.
Когда такие красавицы появляются среди более зрелых женщин, им надо  мешки
на голову надевать.
   - Тебе-то нечего бояться. Ты еще постоишь за себя. Они  сели  рядом  на
кожаный диван. Никого, кроме них, в комнате не было, шум званого вечера  -
музыка и голоса гостей сюда почти не проникали.
   - Дай мне глоток твоего шампанского, - попросила она.
   Он протянул ей свой бокал, и она сразу его осушила.
   Он вспомнил, что она всегда алчно пила и ела.
   Она поставила бокал на столик и с укором посмотрела на него.
   - Ты не позвонил мне, как я просила.
   - Я поздно вернулся домой.
   - Мне надо было поговорить с тобой, - сказала она. - А в тот  вечер  на
коктейле было слишком много народу. Как ты живешь?
   - Живу пока.
   - Ничего о тебе не слышно. Я спрашивала.
   - Прозябаю.
   - Что-то непохоже на Джесса Крейга, каким я его знала.
   - Слишком уж все деятельны. Если бы мы давали себе передышку каждый год
месяцев на шесть, то всем было бы гораздо лучше.  Вот  я  и  слез  пока  с
карусели.
   - Мне тревожно, когда я о тебе думаю.
   - И часто ты обо мне думаешь?
   - Нет. - Она засмеялась. У нее были маленькие белые  зубы  и  маленький
розовый язычок. - Только когда дурь лезет в голову. - Она сильно сжала его
руку. - Сколько времени прошло с тех пор - пять лет?
   - Больше. Лет шесть или семь.
   - Ой, как летит время. А ты неисправим.
   - Как это понимать? - Я видела, как ты разговаривал с  юной  красоткой.
Что-то она все возле тебя околачивается.
   - Она журналистка.
   - Нынче все женщины опасны, - вздохнула Натали. - Даже журналистки.
   - Это было бы неприлично, - возразил он. Поддразнивание Натали вызывало
у него чувство неловкости. - Она же мне в дочери годится. Ну,  а  ты  как?
Где твой муж?
   - Пока что он не муж. Все пытаюсь его оседлать.
   - Ты же сказала в тот вечер, что выходишь замуж.
   - Пока он не наденет мне обручальное кольцо, до тех пор  не  поверю.  И
тогда уж мне не надо будет вставать в пять утра, чтобы сделать прическу  и
привести в порядок лицо. Не надо будет выслушивать брань чересчур  горячих
режиссеров. Не надо любезничать с продюсерами.
   - Я ведь тоже был продюсером, и ты любезничала со мной.
   - Не потому, что ты был продюсером, милый. - Она снова сжала ему руку.
   - Ну, ладно. Где же все-таки твой нареченный? Если бы  я  собирался  на
тебе жениться, то не пустил бы тебя одну  в  такое  место  в  самый  канун
свадьбы.
   - Но ведь ты и не собираешься на мне жениться,  правда?  -  впервые  за
этот вечер она заговорила серьезно.
   - Кажется, нет, - ответил он.
   - Вот так же и другие. -  Она  вздохнула.  -  Ну  что  ж,  повеселилась
Натали. Пришло  время  стать  паинькой.  А  может,  согрешить  напоследок,
махнуть куда-нибудь, а? Может, та комната в Болье, с видом на море, сейчас
не занята?
   - Никогда еще не был в Болье, - сказал Крейг.
   Лицо его было бесстрастно.
   - Какое совпадение. И я не была. Да и стоит ли туда  ехать.  Завтра  он
приезжает.
   - Кто приезжает?
   - Мой нареченный. Филип. Он хотел ехать вместе со мной, но в  последнюю
минуту пришлось задержаться в Нью-Йорке.
   - Так он американец?
   - Говорят, что из американцев получаются хорошие мужья.
   - Вот уж не знаю, - сказал Крейг. - А чем он занимается?
   - Зарабатывает деньги. Разве это не очаровательно?
   - Очаровательно. Каким способом он зарабатывает деньги?
   - Производит товары.
   - Сколько ему лет?
   Натали задумалась и высунула кончик языка. Он вспомнил эту ужимку.
   - Только не ври, - предупредил он.
   Она засмеялась.
   - Ты проницательный. Как всегда. Скажем так: он старше тебя.
   - На сколько?
   - Значительно старше. - Она говорила тихо. - О тебе он ничего не знает.
   - Надеюсь, что не знает. Объявлений в газетах мы, кажется, не давали. -
Они действительно держали свою связь  в  тайне.  В  то  время  у  нее  был
официальный любовник, который  частично  содержал  ее,  а  Крейг  старался
избегать сцен ревности со стороны своей жены. - А что, если  он  про  меня
узнает? Или он думает, что женится на девственнице?
   - Ну, это вряд ли. - На лице ее появилась грустная улыбка. - Но  он  не
знает всего. - Она надула губы, как капризная девочка.  Даже  половины  не
знает. Даже четверти.
   - А кто знает все?
   - Надеюсь никто, - ответила она.
   - Скажи мне ради статистики: сколько их в соседней комнате?
   Натали поморщилась.
   - Пятеро. Устроит?
   - Он улыбнулся и покачал головой.
   - Ну, тогда шестеро, - сказала она. - А что ты хочешь?  Твоя  маленькая
Натали достаточно пожила в этом мире. Работать в кино - это все равно  что
годами торчать на каком-нибудь острове в компании все тех же  отверженных.
Женщине приходится приспосабливаться. Да и мужчинам тоже, мой друг. -  Она
прикоснулась кончиками пальцев к его губам.
   - Nolo contendere [не стану оспаривать (лат.)], - сказал Крейг.
   Натали засмеялась, сверкнув маленькими белыми зубами.
   - Удивительно, правда? Я никогда не врала тебе.
   - А своему нареченному - будешь?
   Она опять засмеялась.
   - Ему-то я вряд ли буду говорить правду. - И серьезно  добавила:  -  Он
солидный  гражданин.  Очень  консервативный.  Баптист  из  Техаса.   Такой
пуританин, что даже ни разу еще не переспал со мной.
   - О Господи, - сказал Крейг.
   - Именно: о Господи. Когда он приедет сюда, мне  придется  делать  вид,
что мы с тобой почти не знакомы. Не удивляйся, если  я  при  встрече  буду
называть тебя мистер Крейг. Если он узнает,  что  я  из  тех  женщин,  что
проводят время с женатыми мужчинами, то не представляю, что он сделает.
   - А что он может сделать в худшем случае?
   - Может не жениться на мне. Будь осторожен, ладно, Джесс? - В голосе ее
прозвучали умоляющие нотки - раньше он их  никогда  не  слышал.  Он  вдруг
подумал, что ей, наверное, уже за сорок.
   - Если он что-нибудь и узнает, то, во всяком  случае,  не  от  меня,  -
сказал Крейг. - Но советую тебе поскорее увезти его из Канна.
   - Он пробудет здесь всего несколько дней. Потом мы полетим в Венецию.
   - Мы с тобой вдвоем были когда-нибудь в Венеции?
   - А ты не помнишь?
   - Нет.
   - Значит, мы не были в Венеции. -  Она  подняла  голову  и  улыбнулась.
Мужчина, с которым она разговаривала в гостиной, стоял с двумя бокалами  в
руках в дверях библиотеки.
   - Ах, вот вы где, - сказал он. - А я-то вас искал, искал.
   Крейг встал, Натали нехотя представила их друг другу.  Имя  мужчины  не
было знакомо Крейгу. Маленькое,  озабоченное,  не  застревающее  в  памяти
лицо. Наверно, из отдела проката  какой-нибудь  крупной  кинокомпании",  -
решил про себя Крейг. Мужчина отдал  Натали  бокал  и  с  важностью  пожал
Крейгу руку.
   - Ну что ж, друзья, - сказал Крейг, - я вас, пожалуй, оставлю. Глядя на
вас, я вспомнил, что тоже  хочу  выпить.  -  Он  дружески  коснулся  плеча
Натали, вышел из библиотеки и направился к бару, стараясь не попасться  на
глаза Йену Уодли.
   В столовой, где была приготовлена выпивка, Крейг  мельком  увидел  Гейл
Маккиннон и Рейнолдса, дожидавшихся, когда их обслужат.
   Мэррей Слоун - круглолицый, энергичный - стоял у стола  и  наблюдал  за
гостями. Он добродушно улыбался, но глаза его походили на маленькие темные
компьютеры.
   - Привет, Джесс, - сказал он. -  Присоединяйтесь  к  прессе,  пейте  на
дармовщинку.
   - Здравствуйте, Мэррей. - Крейг попросил шампанского.
   - Не по вас публика-то, Джесс?  -  Слоун  неторопливо  жевал  взятый  с
подноса сандвич с огурцом.
   - Трудно даже сказать, что это такое. То ли вавилонское столпотворение,
то ли Ноев ковчег, а может, сборище мафии или бал в женской гимназии.
   - Я скажу вам, что это такое, - сказал Слоун. - Это бал в  Версале  при
дворе Людовика Шестнадцатого тринадцатого июля тысяча семьсот  восемьдесят
девятого года, в ночь перед штурмом Бастилии.
   Крейг засмеялся.
   - Смейтесь, смейтесь. Но попомните мои слова. Вы  видели  фильм  "Лед",
что показывали в режиссерском зале?
   -  Да,  -  ответил  Крейг.   Эту   картину   снимала   группа   молодых
революционеров, снимала всерьез, а речь там шла о  вооруженном  восстании;
которое должно произойти в ближайшем будущем в Нью-Йорке. Ужасающие  сцены
кастрации, убийства представителей власти, уличные  драки,  бомбежки.  Все
эпизоды сняты в стиле cinema verite  [киноправда  (франц.)  -  течение  во
французском  кино,  возникшее  в  конце  50-х  годов  под  влиянием   идей
Д.Вертова], что всегда производит сильное впечатление.
   - И что вы о нем думаете? - с вызовом спросил Слоун.
   - Самому-то мне трудно судить. Не  знаю,  несколько  это  соответствует
истине. Ребята такого сорта мне незнакомы. Допускаю, что это - всего  лишь
плод их фантазии.
   - Нет, это не пустая фантазия. Именно так и случится в Америке.  Скоро.
- Слоун показал рукой на толпу гостей. - А все эти жирные коты окажутся  в
повозках для осужденных на казнь.
   - А где вы окажетесь, Мэррей?
   - Тоже на свалке, - угрюмо сказал Слоун. - Для этих  ребят  мы  все  на
одно лицо.
   К бару подошел Уолтер Клейн.
   - Привет, друзья. Ну как, довольны вечером?
   Крейг промолчал, предоставив Слоуну ответить на этот вопрос.
   - Очень приятный вечер, - вежливо, как подобает гостю, сказал Слоун.
   - А вы, Джесс?
   - Огромное получаю удовольствие.
   -  Да,  вечерок  неплохой,  -  самодовольно  сказал  Клейн.  -  Удачное
сочетание красоты, таланта и шулерства. - Он засмеялся. - Взгляните вон на
тех двоих. - Он показал на Хеннесси и Томаса, оживленно разговаривавших  у
камина. - Видите, как увлеклись, никого не  замечают  вокруг.  Оба  -  мои
клиенты.
   - Ну разумеется, - кивнул Крейг и взял у официанта бокал с шампанским.
   - Пойдите поболтайте с этими гениями, - предложил Клейн. Его неизменным
правилом было  знакомить  друг  с  другом  всех  и  каждого.  Он  и  своих
помощников учил не пренебрегать никакими знакомствами. - И вы, Мэррей.
   - Нет, я останусь на своем посту, - сказал Слоун. - У бара.
   - Вы не хотите познакомиться с ними? - удивился Клейн.
   - Нет. Я собираюсь критиковать  их  фильмы  и  не  хочу  подпадать  под
влияние ложного чувства дружбы.
   - Разве вы уже видели их фильмы?
   - Нет, - ответил Слоун, - но я знаю их манеру.
   - Подумать только,  какой  честный  человек!  -  насмешливо  воскликнул
Клейн. - Пошли, Джесс. - Он взял Крейга под руку и повел к камину.
   Крейг пожал руку Хеннесси и извинился  перед  Томасом  за  то,  что  не
позвонил ему. Томас был худой, кроткий на  вид  человек,  известный  своей
требовательностью и упорством на съемочной площадке.
   - Что вы тут обсуждаете? - спросил Клейн. - Сравниваете свои доходы?
   - Льем слезы друг другу в пиво, - сказал Хеннесси.
   - По какому поводу?
   - По поводу коррупции в низших слоях общества, - сказал Хеннесси.  -  И
по поводу того, как трудно оставаться честным в нечестном мире.
   - Хеннесси еще новичок в этом деле, - сказал Томас. -  Никак  не  может
смириться с тем, что ему пришлось давать взятки шерифу  и  его  помощнику,
когда он вел съемки в каком-то техасском городишке.
   - Я не против того, чтобы отблагодарить человека, - возразил  Хеннесси.
- Я только хочу, чтобы соблюдались хоть какие-то  приличия.  Хотя  бы  для
порядка признали, что нехорошо подкупать представителей власти. А ведь они
что: расселись у меня в номере, пьют мое виски и заявляют: "Каждому по три
тысячи, иначе не трудись  и  камеру  открывать".  -  Он  печально  покачал
головой. - И никаких там подходов,  что,  мол,  такая  большая  и  богатая
компания, как твоя, могла бы сделать небольшое пожертвование в Фонд помощи
полицейским и т.д. Куда там. Выкладывай, мистер, денежки, и все тут. Легко
ли парню, бывшему когда-то первым учеником в  воскресной  школе,  отдавать
шесть тысяч долларов наличными двум полицейским, которые пришли к  нему  в
номер мотеля, а потом проводить эту сумму по статье побочных расходов?
   - Вы еще дешево отделались, - сказал Клейн. Он был практичный  человек.
- Так что не жалуйтесь.
   - А потом, -  продолжал  Хеннесси,  -  у  них  еще  хватило  нахальства
арестовать главного героя  за  курение  марихуаны.  Ушло  еще  две  тысячи
долларов на то, чтобы освободить его.  Верно  сказал  вице-президент,  что
нашей стране нужны закон и порядок.
   - Не забывайте, что сейчас вы во Франции, - сказал Клейн.
   - Что ж, что во Франции. Я работаю в кино, а это главное.  Меня  бесит,
когда я подумаю, какую уйму денег надо потратить, прежде  чем  увидишь  на
экране свой фильм.
   - Как нажито, так  и  прожито,  -  сказал  Клейн.  Легко  говорить  так
человеку, который только что получил  чек  на  три  с  половиной  миллиона
долларов.
   -  С  осени  я  буду  руководить  семинаром   по   искусству   кино   в
Калифорнийском университете, - сказал Хеннесси. Слово "кино"  он  произнес
насмешливым тоном. - Все, что я здесь сказал, войдет в мою первую  лекцию.
Слушайте, Крейг, не хотите ли выступить в качестве моего гостя на семинаре
и  рассказать  ребятам  о  том,  что  происходит  в  восхитительном   мире
целлулоида?
   - Я могу отпугнуть их от кино на всю жизнь, - сказал Крейг.
   - Вот и отлично, - улыбнулся Хеннесси. - По крайней мере поменьше будет
конкурентов.  Но  я  серьезно  говорю.  Вам  действительно  есть   о   чем
рассказать.
   - Если будет время и если я буду в Штатах...
   - Где я вас найду?
   - Через меня, - быстро вмешался Клейн. - Мы уже разговаривали с Джессом
о том, что он, возможно, скоро вернется в кинематограф,  и  тогда  я  буду
знать, где найти его.
   "А Клейн, пожалуй, не очень-то врет,  -  подумал  Крейг.  -  Он  просто
ускоряет события для своей и, может быть, моей выгоды".
   Оба режиссера бросили на Крейга пытливый взгляд. Томас спросил:
   - Что-нибудь конкретное, Джесс? Или вы не хотите сказать?
   - Предпочел бы пока не говорить. Да  и  реального  ничего  еще  нет.  -
"Только мечта, как у Мэрфи", - подумал он.
   В дверях произошло небольшое замешательство, и в гостиную  вошли  Фрэнк
Гарленд с женой и  еще  какая-то  супружеская  пара.  Гарленд  снимался  в
главной роли в одном из первых фильмов Крейга. Несколькими  годами  старше
Крейга, но выглядит молодо - лет  на  тридцать  пять,  не  больше.  Темные
волосы,  высокий  рост,  атлетическое  сложение,  красивое  волевое  лицо.
Отличный актер и предприимчивый деловой человек,  он  основал  собственную
компанию, которая выпускает не только его  фильмы,  но  и  чужие.  Пышущий
здоровьем, веселый, открытый человек и муж  хорошенькой  жены,  с  которой
живет уже больше  двадцати  лет.  В  фильме  Крейга  он  был  великолепен.
Когда-то они дружили, но сегодня Крейгу не хотелось с  ним  встречаться  -
неприятны ему были и это удивительное  здоровье,  и  это  здравомыслие,  и
постоянное везение, и неподдельная, щедрая доброта.
   - Я вас покидаю, друзья, - сказал  он  Клейну  и  режиссерам.  -  Пойду
подышу свежим воздухом. - Он вышел в патио и направился по мокрой  лужайке
к освещенному плавательному бассейну. Оркестр играл "В ясный день".
   Крейг посмотрел на прозр