канским танкером; он ждал здесь уже  целую
неделю и в  последние  пять  дней  потерял  всякую  связь  с  Соединенными
Штатами. Запаса горючего у крейсера  хватило  бы,  чтобы,  при  строжайшей
экономии, на самой малой скорости дойти до Брисбена - и только.
   Командир Тауэрс оставался подле Япа шесть дней, и за это время  скудные
новости  становились  час  от  часу  хуже.  Не  было  связи  ни  с   одной
американской или европейской  радиостанцией,  но  в  первые  два  дня  еще
удавалось ловить сообщения из Мехико, и новости оттуда были  хуже  некуда.
Потом эта станция умолкла, теперь моряки ловили только  Панаму,  Боготу  и
Вальпараисо, но там понятия не имели о  том,  что  происходит  в  северном
полушарии. Связались с несколькими  кораблями  Североамериканского  флота,
что находились в южной части Тихого океана, - почти у  всех  тоже  топливо
было на исходе. Капитан крейсера, стоявшего у  Япа,  оказался  среди  всех
старшим по чину;  он  принял  решение  всем  кораблям  Соединенных  Штатов
направиться  к  Австралии  и  перейти   под   командование   австралийских
военно-морских властей. Всем судам приказано  было  встретиться  с  ним  в
Брисбене. Там они и собрались две недели  спустя  -  одиннадцать  кораблей
Североамериканского флота, у которых не осталось ни  старого  топлива,  ни
надежды запастись новым. Это было год назад; и здесь они стоят до сих пор.
   Ядерное  горючее,  необходимое  подводной  лодке   Соединенных   Штатов
"Скорпион", в пору ее прихода в  Австралии  достать  было  невозможно,  но
можно было изготовить. Она оказалась в  австралийских  водах  единственным
судном, способным одолеть сколько-нибудь серьезное расстояние, и потому ее
отправили в Уильямстаун - на мельбурнскую верфь, расположенную под боком у
австралийского военно-морского ведомства. В сущности, эта подводная  лодка
осталась единственным в Австралии сколько-нибудь  годным  военным  судном.
Она стояла на приколе полгода, пока для нее не подготовили  горючее  и  не
вернули  ей  способность  двигаться.  Тогда   она   совершила   поход   до
Рио-де-Жанейро с  запасом  топлива  для  еще  одной  американской  ядерной
подлодки и возвратилась в Мельбурн для  капитального  ремонта  на  здешней
верфи.
   Вот что было известно Питеру Холмсу  о  прошлой  деятельности  капитана
Тауэрса, и все пронеслось в его мозгу, пока он  сидел  у  стола  адмирала.
Предложенный  ему  пост  -  совершенная  новость:  во   время   похода   в
южноамериканских  водах  на  "Скорпионе"  не   было   офицера   связи   от
австралийского флота. Тревога за Мэри и дочурку заставила Питера спросить:
   - А надолго это назначение, сэр?
   Адмирал слегка пожал плечами:
   - Пожалуй, на год. Думаю, это ваше последнее назначение, Холмс.
   - Понимаю, сэр, - сказал молодой моряк. - Я вам очень благодарен. -  Он
замялся, потом спросил: - И лодка почти все время будет в походе,  сэр?  Я
женат, и у нас маленький ребенок. Жизнь сейчас несколько усложнилась, дома
все непросто. И вообще осталось не так уж много времени.
   Адмирал кивнул.
   - Разумеется, все мы в одинаковом положении. Потому я и  хотел  с  вами
поговорить заранее. Я не поставлю вам в укор, если вы откажетесь от  этого
назначения,  но  не  скрою,  маловероятно,  что  вы  когда-нибудь  сможете
получить  другую  работу.  Что  до  выхода  в  море,  капитальный   ремонт
заканчивается четвертого, - он взглянул на календарь, -  это  чуть  больше
недели. "Скорпион" должен обойти Кэрнс, Порт-Морсби, Дарвин,  вернуться  в
Уильямстаун и доложить, какова  в  этих  местах  обстановка.  По  расчетам
капитана   Тауэрса,   поход   займет   одиннадцать   дней.   После   этого
предполагается более долгий рейс, возможно, месяца на два.
   - А между этими двумя рейсами будет какой-то перерыв, сэр?
   - Думаю, лодку надо будет недели на две завести в док.
   - И после этого никаких планов?
   - Пока никаких.
   Минуту-другую молодой офицер прикидывал:  болезни  малышки,  покупка  и
доставка молока... Погода еще совсем летняя,  дрова  колоть  не  придется.
Если второй рейс начнется примерно в середине февраля, домой он вернется к
середине апреля, до настоящих холодов, когда надо будет топить. А если  он
задержится, фермер, которому  он  достал  колеса  для  прицепа,  вероятно,
поможет Мэри с дровами. Если ничего худого больше  не  случится,  можно  и
пойти  в  этот  поход.  Но  если  выйдет  из   строя   электричество   или
радиоактивность распространится на юг быстрее, чем рассчитывают  ученые...
об этом лучше не думать.
   Если он откажется от этой работы и загубит свою карьеру, Мэри будет вне
себя. Дочь флотского офицера, она родилась и  выросла  в  Саутси,  на  юге
Англии; он познакомился с нею на танцах на  борту  "Неутомимого",  который
тогда ходил к английским берегам. Конечно же, она захотела  бы,  чтобы  он
принял этот новый пост...
   Он поднял голову.
   - Я готов пойти в оба рейса, сэр, - сказал он. - Можно ли  будет  потом
рассчитывать на какие-то перемены? Я хочу сказать, нелегко сейчас  строить
планы на будущее... при том, что происходит.
   Адмирал  немного  подумал;  При   нынешних   обстоятельствах   молодому
человеку, да еще недавно женатому, отцу малого ребенка, вполне естественно
задать такой вопрос. Раньше в подобных случаях никто не колебался, ведь  и
назначений раз-два и обчелся, но трудно ждать, что этот офицер  согласится
уйти в плаванье за пределы австралийских вод  в  самые  последние  месяцы.
Адмирал кивнул.
   - Об этом я позабочусь, Холмс, -  сказал  он.  -  Жалованье  вам  будет
назначено на пять месяцев, до тридцать первого  мая.  Когда  вернетесь  из
второго рейса, доложите мне.
   - Слушаю, сэр.
   - На "Скорпион" явитесь во вторник, в день Нового года. Если  подождете
пятнадцать минут в приемной, получите письмо к капитану. Подлодка стоит  в
Уильямстауне рядом с "Сиднеем", это ее база.
   - Я знаю, сэр.
   Адмирал поднялся, протянул руку.
   - Ну, хорошо, капитан-лейтенант. Желаю удачи на новом посту.
   Питер Холмс пожал протянутую руку.
   - Спасибо, что подумали обо мне, сэр. - Он  шагнул  к  двери,  но  чуть
помедлил, спросил: - Вы случайно не  знаете,  капитан  Тауэрс  сегодня  на
корабле? Раз уж я рядом, я бы заскочил в порт, познакомился с  командиром,
а может, и на лодку поглядел бы. Хотелось бы это сделать заранее.
   - Насколько я знаю, капитан на борту, - сказал  адмирал.  -  Вы  можете
позвонить на "Сидней", попросите моего секретаря. - Он взглянул на часы. -
В половине двенадцатого от главных ворот отойдет транспорт. Вы на него как
раз успеете.
   Двадцать  минут  спустя  Питер,  сидя  рядом  с   водителем   грузового
электромобиля, ехал по молчаливым безлюдным улицам в  Уильямстаун.  Прежде
этот грузовик развозил товары  из  крупного  Мельбурнского  универмага;  в
конце войны его реквизировали и перекрасили  в  серый  флотский  цвет.  По
дорогам, где не мешали никакие другие  машины,  он  уверенно  двигался  со
скоростью двадцать миль в час. К полудню добрались до верфи, и Питер Холмс
прошел к причалу, где недвижно застыл авианосец  британского  королевского
флота "Сидней". Питер поднялся на борт и прошел в кают-компанию.
   В просторной кают-компании было всего человек двенадцать  офицеров,  из
них шестеро в рабочей цвета хаки форме флота Соединенных Штатов. Среди них
был и командир "Скорпиона", он с улыбкой пошел навстречу Питеру.
   - Здравствуйте, капитан-лейтенант, рад вас видеть.
   - Надеюсь, вы не против, сэр, - сказал Питер. -  Вступить  в  должность
мне полагается только во вторник. Но я был в Адмиралтействе,  и,  надеюсь,
вы не против, если я здесь перекушу и, может быть, осмотрю лодку.
   - Ну конечно, - сказал капитан. - Я очень  обрадовался,  когда  адмирал
Гримуэйд сказал, что назначает вас к нам. Давайте я вас познакомлю с моими
офицерами. - Он повернулся к присутствующим. - Мой старший помощник мистер
Фаррел и помощник по технической части мистер Ландгрен. - Он улыбнулся.  -
Нашими  моторами  могут  управлять  только  самые  первоклассные  мастера.
Знакомьтесь - мистер Бенсон, мистер О'Доэрти и мистер Херш. - Молодые люди
застенчиво  поклонились.  -  Выпьете  перед  обедом?  -  спросил   капитан
австралийца.
   - Спасибо, глотнуть хереса я бы не отказался.
   Капитан нажал кнопку звонка.
   - Сколько офицеров у вас на "Скорпионе"? - спросил Холмс.
   - Одиннадцать. Это ведь не что-нибудь, а подводная лодка, так что у нас
четыре технических специалиста.
   - Наверно, у вас большая кают-компания.
   - Всем сразу тесновато, но на подводной лодке мы  не  часто  собираемся
все вместе. А для вас имеется койка.
   Питер улыбнулся:
   - Отдельная или в смену с кем-нибудь?
   Капитана такое предположение, кажется, покоробило.
   - Конечно, не в смену. На  "Скорпионе"  у  каждого  офицера  и  каждого
рядового своя постель.
   Вошел вызванный звонком стюард.
   - Принесите, пожалуйста, порцию хереса  и  шесть  порций  апельсинового
сока, - сказал капитан.
   Питер отчаянно смутился - надо же, как неловко получилось! Он остановил
стюарда, спросил капитана:
   - В порту вы не пьете спиртного, сэр?
   Тот улыбнулся.
   - Не пьем. Дядя Сэм этого не одобряет. А вы пейте. Мы же на  британском
корабле.
   -  Если  не  возражаете,  я  последую  вашему  примеру.   Семь   порций
апельсинового сока, пожалуйста.
   - Семь так семь, - небрежно бросил капитан. Стюард вышел.  -  На  одном
флоте одни порядки, на другом другие, - продолжал он. - В  конечном  счете
разница невелика.
   И они пообедали на "Сиднее", все двенадцать, в конце одного из  длинных
пустующих столов. Потом  спустились  на  пришвартованный  борт  о  борт  с
авианосцем "Скорпион". Никогда еще Питер Холмс  не  видал  такой  огромной
подводной лодки: водоизмещение около шести тысяч тонн,  мощность  движимых
атомной  энергией  турбин  -  свыше  десяти  тысяч  лошадиных  сил.  Кроме
одиннадцати старших офицеров, команда насчитывала около семидесяти человек
- рядовых и среднего командного состава. Как и на любой  подводной  лодке,
все они ели и спали в лабиринте бесконечных труб и проводов, но "Скорпион"
был отлично приспособлен для тропиков: имелась система кондиционирования и
солидный холодильник. Холмс,  незнакомый  с  подводными  лодками,  не  мог
судить о технических достоинствах  "Скорпиона",  но  капитан  сказал,  что
лодка необыкновенно послушна в управлении и хоть и велика, но на  редкость
маневренна.
   Во время капитального ремонта почти все обычное вооружение,  боеприпасы
и все торпедные аппараты, кроме двух, с лодки сняли.  Стало  просторнее  в
столовой, во всех бытовых помещениях, а когда  убрали  кормовые  торпедные
аппараты и сократили запас торпед, стало гораздо удобнее  и  просторнее  в
машинном отделении. Питер провел здесь около часу с помощником капитана по
технической части капитан-лейтенантом Ландгреном.  Прежде  он  никогда  не
служил на кораблях с атомными двигателями, а ведь  почти  вся  их  техника
была засекречена, и теперь он узнал  много  нового.  Некоторое,  время  он
потратил, знакомясь с основами: как обращается жидкий натрий, разогреваясь
в реакторе, как действуют различные теплообменники,  что  такое  замкнутый
гелиевый контур для спаренных скоростных  турбин,  дающих  ход  лодке  при
помощи  громадных  редукторов,  которые  несравнимо  больше  и  несравнимо
чувствительней всех других частей этой мощной силовой установки.
   Под конец он вернулся в крохотную  капитанскую  каюту.  Капитан  Тауэрс
звонком вызвал темнокожего  стюарда,  велел  принести  две  чашки  кофе  и
придвинул Питеру складной стул.
   - Полюбовались нашими машинами? - спросил он.
   Австралиец кивнул.
   - Я не знаток техники.  Многое  выше  моего  понимания,  но  все  очень
интересно. Много у вас со всем этим хлопот?
   Капитан покачал головой.
   - До сих пор не бывало никаких неприятностей. А если  в  открытом  море
что-нибудь разладится, ничего  не  поделаешь.  Остается  уповать  на  свою
счастливую звезду и надеяться, что двигатели не заглохнут.
   Стюард принес кофе, оба пригубили.
   - Мне приказано поступить в ваше  распоряжение  во  вторник,  -  сказал
Питер. - В какое время прибыть, сэр?
   -  Во  вторник  у  нас  будут  ходовые  испытания.  На  крайний  случай
задержимся до среды, но это вряд ли. В понедельник  возьмем  на  борт  все
припасы и соберется команда.
   - Тогда и я лучше явлюсь в понедельник, - сказал австралиец. - Пожалуй,
с утра?
   - Очень хорошо. Думаю,  мы  выйдем  во  вторник  в  полдень.  Я  сказал
адмиралу, что хотел бы на пробу пройтись по Бассову проливу, а  в  пятницу
вернусь и доложу о боевой готовности "Скорпиона". Приезжайте в понедельник
в любой час до полудня.
   - А пока, может быть, я могу быть вам  полезен?  Если  хоть  что-нибудь
понадобится, я приеду в субботу.
   - Спасибо, капитан-лейтенант, ничего не нужно. Сейчас половина  команды
отпущена на берег, вторую половину я завтра в полдень отпущу на субботу  и
воскресенье. В эти два дня на борту только  и  останутся  один  офицер  да
шестеро вахтенных. Нет, утро понедельника - самое  подходящее  время...  А
вам кто-нибудь говорил, чего, собственно, от нас ждут?
   - А вам разве этого не говорили, сэр? - удивился Холмс.
   Американец рассмеялся.
   - Никто ни полслова не сказал. По-моему, перед выходом в море последним
узнает приказ капитан.
   - Адмирал Гримуэйд меня вызывал  перед  тем,  как  послать  к  вам.  Он
сказал,  что  вы  обойдете  Кэрнс,  Порт-Морсби  и  Дарвин  и  это  займет
одиннадцать дней.
   - Капитан Никсон из вашего Оперативного отдела спрашивал меня,  сколько
времени нужно на такой рейс. Но приказа я еще не получил.
   - Сегодня утром адмирал сказал, что после этого предполагается  гораздо
более долгий поход, месяца на два.
   Капитан Тауэрс помолчал, не шевелясь, рука  с  чашкой  кофе  застыла  в
воздухе.
   - Это для меня новость, - промолвил он не сразу. - А не сказал адмирал,
куда именно мы пойдем?
   Питер покачал головой.
   - Сказал только, что это месяца на два.
   Короткое молчание. Потом американец встал, улыбнулся.
   - Подозреваю, что если вы заглянули бы ко мне нынче около полуночи,  вы
бы меня застали за расчерчиванием радиусов на карте. И завтра ночью  тоже,
и послезавтра.
   Австралийцу подумалось, что не худо бы придать разговору  более  легкий
оборот.
   - А вы не собираетесь в субботу и воскресенье на берег? - спросил он.
   Капитан покачал головой.
   - Останусь на приколе. Разве что выберусь разок в город в кино.
   Унылые это будут суббота и воскресенье для человека вдали от родины,  в
чужой стране. И Питер от души предложил:
   - Может быть, приедете на эти два вечера к нам в Фолмут,  сэр?  В  доме
есть свободная комната.  В  такую  погоду  мы  много  времени  проводим  в
яхт-клубе - купаемся, ходим на яхте. Моя жена будет вам рада.
   - Спасибо, вы очень любезны. - Капитан сосредоточенно отпил  еще  кофе,
он обдумывал приглашение. Людям из северного и из южного полушария  теперь
не так-то легко и просто друг  с  другом.  Слишком  многое  их  разделяет,
слишком  разное  пережито.  Чрезмерное  сочувствие  становится  преградой.
Капитан  Тауэрс  хорошо  это  понимает  -  и  конечно  же,  это   понимает
австралиец, хоть и пригласил его. Однако даже  по  долгу  службы  было  бы
полезно ближе познакомиться с новым офицером связи. Раз уж через него надо
будет сноситься  с  австралийскими  военно-морскими  властями,  хорошо  бы
узнать, что это за человек, а потому полезно побывать у него дома.  И  это
приятное разнообразие, передышка, ведь  последние  месяцы  так  мучительно
было вынужденное бездействие; как бы неловко  там  себя  ни  почувствовал,
пожалуй, это лучше, чем два дня  в  гулкой  пустоте  авианосца  наедине  с
собственными мыслями и воспоминаниями.
   Он слабо улыбнулся, отставил чашку. Может быть, и неловко будет там,  в
гостях, но, пожалуй, еще худшая неловкость - сухо  отклонить  приглашение,
сделанное новым подчиненным по доброте душевной.
   - А не очень это будет хлопотно для вашей жены? - сказал он. -  Ведь  у
вас маленький ребенок?
   Питер покачал головой.
   - Жена будет вам рада.  Знаете,  ей  живется  скучновато.  По  нынешним
временам не часто увидишь новое лицо. Да и ребенок ее, конечно, связывает.
   - С удовольствием побуду и переночую у  вас,  -  сказал  американец.  -
Завтра еще мне надо быть здесь, а в субботу я не  прочь  бы  и  поплавать.
Давным-давно я не плавал. Удобно будет, если я приеду  в  Фолмут  утренним
поездом? В воскресенье мне уже надо вернуться.
   - Я вас встречу на станции. - Поговорили о  расписании  поездов.  Потом
Питер спросил: - Вы ездите на велосипеде?  -  Тауэрс  кивнул.  -  Тогда  я
прихвачу второй велосипед. От станции до нашего дома около двух миль.
   -  Это  будет  прекрасно,  -  сказал  капитан   Тауэрс.   Его   красный
"олдсмобиль" теперь казался далеким сном. Всего  лишь  год  и  три  месяца
назад Тауэрс прикатил на нем в аэропорт, а сейчас уже с трудом представлял
себе,  как  выглядит  приборный  щиток  и  с  какой  стороны  от  водителя
помещается переключатель скорости. Наверно, машина и сейчас стоит в гараже
в его родном Коннектикуте и, возможно, ничуть не пострадала, как и  многие
другие вещи, о которых он приучил себя  не  думать.  Надо  жить  в  новом,
теперешнем мире и делать все, что  можешь,  а  о  прежнем  не  вспоминать;
теперь на станции австралийской железной дороги тебя ждет велосипед.
   Питер ушел, надо было поспеть к грузовому электромобилю и  вернуться  в
Адмиралтейство;  там  он  получил  письменный  приказ  о   назначении   на
"Скорпион", прихватил купленные утром колеса и сел  в  трамвай.  В  Фолмут
приехал около шести, кое-как прицепил колеса  к  рулю  велосипеда,  скинул
форменный китель и, с усилием нажимая на педали, стал подниматься в  гору.
Через полчаса, весь взмокший от послеполуденной жары, он был наконец  дома
и застал жену на лужайке, где крутилась, одаряя свежестью, брызгалка, и от
самой Мэри, в легком летнем платье, словно веяло прохладой. Она пошла  ему
навстречу.
   - Какой ты горячий! - сказала она. - И колеса достал.
   Он кивнул.
   - Извини, на пляж я никак не мог приехать.
   - Так и поняла, что тебя  задержали.  Мы  вернулись  домой  в  половине
шестого. Как с твоим назначением?
   - Долго рассказывать. - Он пристроил велосипед и  связанные  колеса  на
веранде. - Я бы сперва принял душ.
   - Но хорошо или плохо?
   - Хорошо. Уйду в плаванье до апреля. А потом свободен.
   - Чудесно! Поди прими душ, освежишься, а потом все расскажешь. Я вынесу
складные стулья, и в холодильнике есть бутылка пива.
   Четверть часа спустя он сидел в тени, свеженький, в рубашке с  открытым
воротом и легких спортивных брюках, и подробно ей рассказывал  о  минувшем
дне. И под конец спросил:
   - Ты встречалась когда-нибудь с капитаном Тауэрсом?
   Мэри покачала головой.
   - Джейн Фримен познакомилась с  ними  со  всеми  на  званом  вечере  на
"Сиднее". Она говорит, он довольно милый. А вот каково будет тебе  служить
под его началом?
   - Думаю, неплохо. Свое дело он знает превосходно.  Наверно,  сперва  на
американском судне будет немного непривычно. Но народ там мне  понравился.
- Питер засмеялся. - Я с первых шагов  попал  пальцем  в  небо  -  спросил
хересу. - И он рассказал о своей промашке. Мэри кивнула.
   - Джейн говорила то же самое. На берегу они пьют, а на борту  спиртного
в рот не берут. Я подозреваю, что пьют они, только когда одеты в штатское.
На "Сиднее" офицеры пили какой-то фруктовый  коктейль,  дрянь  ужасная.  А
гости налакались вовсю.
   - Я пригласил Тауэрса к нам на субботу, - сказал Питер.  -  Он  приедет
утром.
   Мэри испуганно, во все глаза уставилась на мужа.
   - Пригласил капитана Тауэрса?
   Питер кивнул.
   - Я почувствовал, что надо его позвать. С ним не будет трудно.
   - Ох, еще как будет. С ними всегда трудно, Питер. Им  слишком  тяжко  в
чужом доме.
   Питер постарался ее у