а на него.
   - Можно, на той неделе я приеду и посмотрю вашу подводную лодку?
   Он засмеялся, думая о том, сколько еще работы предстоит на борту.
   - Нет, нельзя. На той неделе мы уходим в плаванье. - Это прозвучало  не
слишком любезно, и он прибавил: - А вас интересуют подводные лодки?
   - Не очень, - как-то рассеянно сказала  Мойра.  -  Я  подумала,  может,
стоит поглядеть, но только если это вас не затруднит.
   - Я буду рад показать вам "Скорпион", - сказал Тауэрс. - Но не  на  той
неделе.  Приезжайте-как-нибудь,  и  позавтракаем  вместе,   когда   станет
спокойнее и мы на борту не будем носиться как угорелые. Выберем  спокойный
день, и я смогу вам все показать. А потом, может быть, отправимся в  город
и где-нибудь поужинаем.
   - Звучит заманчиво. Скажите, когда это будет, чтобы я могла предвкушать
удовольствие?
   Тауэрс чуть подумал.
   - Не могу сейчас сказать точно. Примерно в  конце  недели  я  доложу  о
готовности, и, вероятно, в тот же день или назавтра нас  пошлют  в  первый
рейс. Потом надо будет какое-то время провести на верфи,  и  только  после
этого мы опять уйдем в плаванье.
   - Первый рейс - это до Порт-Морсби?
   - Я постараюсь пригласить вас до этого рейса, но  поручиться  не  могу.
Дайте мне  свой  телефон,  тогда  я  примерно  в  пятницу  позвоню,  и  мы
условимся.
   - Бервик 8641, - сказала Мойра. Дуайт записал номер. - Лучше звоните до
десяти. По вечерам я редко бываю дома.
   Он кивнул.
   - Прекрасно. Может быть, в пятницу мы будем еще  в  море.  Возможно,  я
позвоню в субботу. Но я непременно позвоню, мисс Дэвидсон.
   Она улыбнулась:
   - Меня зовут Мойра, Дуайт.
   - Ладно, - засмеялся он.
   После обеда, по дороге домой в Бервик, она подвезла его в своей коляске
на станцию. И на прощанье сказала:
   - До свиданья, Дуайт. Не уморите себя работой.  -  Потом  прибавила:  -
Извините, что я так по-дурацки себя вела вчера вечером.
   Он усмехнулся.
   - Вредно смешивать коньяк с виски. Пускай это будет вам уроком.
   Мойра засмеялась недобрым смехом.
   - Меня уже не переучишь. Наверно, опять так же напьюсь сегодня вечером,
и завтра тоже.
   - Дело хозяйское, - невозмутимо отозвался Дуайт.
   - В этом вся беда, - был ответ. - Надо мной нет хозяина,  я  сама  себе
хозяйка. Будь до меня кому-то дело, пожалуй, было бы по-другому, но уже не
остается времени. То-то и горе.
   Дуайт кивнул:
   - До скорой встречи.
   - А мы правда встретимся?
   - Ну конечно. Я ведь сказал, что позвоню вам.
   Он электричкой вернулся  в  Уильямстаун,  а  Мойра  пустилась  в  своей
тележке домой, за двадцать миль. Она  доехала  к  шести  часам,  распрягла
серую и отвела в стойло. Отец вышел помочь ей, вдвоем они закатили тележку
в гараж, поставили рядом с неподвижно застывшим большим "фордом",  напоили
лошадь, задали ей овса и вошли в дом. Мать  Мойры  сидела  с  вязаньем  на
затянутой сеткой от москитов веранде.
   - Здравствуй, родная, - сказала она. - Приятно провела время?
   - Недурно, - ответила дочь. - Питер и Мэри  вчера  устроили  вечеринку.
Было очень забавно. Правда, я изрядно выпила.
   Мать  лишь  вздохнула  тихонько,  по  опыту  зная,   что   протестовать
бесполезно.
   - Ляг сегодня пораньше, - только и сказала она. - В последнее время  ты
так часто полуночничаешь.
   - Пожалуй, сегодня лягу рано.
   - Что собой представляет этот американец?
   - Славный. Очень спокойный и моряк моряком.
   - Женатый?
   - Я не спрашивала. Уж наверно был женат.
   - Чем вы занимались?
   Девушка подавила досаду - надоели  эти  допросы;  мама  всегда  так,  а
времени слишком мало, жаль его тратить на пререкания.
   - Днем ходили на яхте.
   И она стала рассказывать матери о том, как прошла суббота,  умолчав  об
истории с лифчиком и о многих подробностях вечера.
   В Уильямстауне капитан Тауэрс прошел на верфь и затем на  "Сидней".  Он
занимал здесь две смежные каюты,  соединенные  дверью  в  переборке,  одна
каюта служила ему рабочим кабинетом. Он отправил посыльного на  "Скорпион"
за дежурным офицером, и тотчас явился лейтенант Херш  с  пачкой  приказов.
Тауэрс взял их и внимательно перечитал. Почти все касались дел обыденных -
заправиться горючим, запасти продовольствие, но было и нечто  неожиданное:
бумага из военно-морского ведомства. В ней говорилось, что  на  "Скорпион"
командируется  для  научной  работы   сотрудник   НОНПИ   -   Национальной
Организации Научных и Промышленных  Исследований.  Подчиняться  он  должен
австралийскому офицеру связи. Имя командированного - Дж.С.Осборн.
   С бумагой в руке капитан Тауэрс поднял глаза на лейтенанта Херша.
   - Послушайте, известно вам что-нибудь про этого малого?
   - Он уже здесь, сэр. Прибыл утром. Я  усадил  его  в  кают-компании,  а
дежурному велел отвести ему на сегодняшнюю ночь каюту.
   Капитан поднял брови.
   - Ну, а что вам известно? Каков он с виду?
   - Очень высокий и тощий. Волосы то ли русые, то ли серые. В очках.
   - Возраст?
   - Пожалуй, немного постарше меня. Но тридцати нет.
   Капитан с минуту подумал.
   - В кают-компании становится тесновато. Пожалуй, поместим его  в  одной
каюте с капитан-лейтенантом Холмсом. Сейчас у вас на борту трое рядовых?
   - Трое. Айзекс, Холмен и де Врайз. И еще боцман Мортимер.
   - Скажите боцману, чтобы  к  шестой  переборке  спереди,  поперек  хода
лодки, пристроили еще койку, изголовьем к правому борту. Пускай возьмет из
носового торпедного отделения.
   - Хорошо, сэр.
   Тауэрс просмотрел вместе с лейтенантом остальные бумаги, в  которых  не
было ничего из ряду вон выходящего, затем послал его за мистером Осборном.
Когда штатский вошел, капитан указал ему на  стул,  предложил  сигарету  и
отпустил лейтенанта.
   - Вот поистине приятный сюрприз, мистер Осборн, - сказал он. - Я только
что прочел приказ о вашем назначении к  нам  на  "Скорпион".  Рад  с  вами
познакомиться.
   - Боюсь, это довольно скоропалительное решение, - сказал ученый. - Я  о
нем узнал только два дня назад.
   - На флоте нередко так бывает, - заметил капитан. - Что  ж,  начнем  по
порядку. Как вас зовут?
   - Джон Симор Осборн.
   - Женаты?
   - Нет.
   - Хорошо. На борту "Скорпиона" и любого другого военного судна вам надо
обращаться ко мне "капитан Тауэрс" и время от времени называть меня "сэр".
На берегу, вне службы, для  вас  я  просто  Дуайт...  но  не  для  младших
офицеров.
   Ученый улыбнулся:
   - Очень хорошо, сэр.
   - Выходили вы когда-нибудь в море на подводной лодке?
   - Нет.
   - На первых порах, пока не привыкнете, вам  будет  не  очень  уютно.  Я
распорядился отвести вам койку  в  офицерском  отделении,  и  питаться  вы
будете в офицерской кают-компании. - Он оглядел безупречный  серый  костюм
ученого. - Вероятно,  вам  понадобится  другая  одежда.  Завтра  утром  на
"Скорпион" явится капитан-лейтенант Холмс, поговорите с  ним,  он  возьмет
для вас со склада что нужно. Если вы спуститесь в этом костюме в подводную
лодку, вы его загубите.
   - Благодарю вас, сэр.
   Капитан откинулся на спинку кресла, оглядел  собеседника,  отметил  про
себя: умное худощавое лицо, нескладная фигура.
   - Скажите, а чем, собственно, вы будете у нас заниматься?
   - Вести наблюдения и точные записи уровня радиоактивности в атмосфере и
в океане, особое внимание уделять показателям под самой поверхностью  воды
и радиоактивности в самой лодке. Насколько мне известно, вы направитесь на
север.
   -  Это  известно  всем,  кроме  меня.  Наверно,  так  и  полагается   и
когда-нибудь мне об этом скажут. - Он нахмурился. - Так вы  предполагаете,
что уровень радиоактивности в лодке станет расти?
   - Не думаю. Очень надеюсь, что этого не случится. Сомневаюсь, чтобы это
было  возможно,  пока  лодка  идет  под  водой,  разве  что  при  каких-то
чрезвычайных обстоятельствах. Но следует быть начеку. Как я понимаю,  если
радиация вдруг сколько-нибудь заметно возрастет, вам желательно узнать  об
этом сразу.
   - Безусловно.
   Они  стали  обсуждать  разные  технические   подробности.   Почти   вся
аппаратура Осборна была переносная, ее не требовалось  крепить  в  корпусе
подлодки. Уже смеркалось, когда  он  облачился  в  предложенный  капитаном
комбинезон,  и  они  вдвоем  перешли  на   "Скорпион",   чтобы   проверить
установленный на кормовом перископе детектор радиации и составить план его
калибровки по эталону.  Такая  же  проверка  понадобилась  для  детектора,
установленного в машинном отделении, да еще кое-какая техническая работа -
в одной из двух оставшихся труб  торпедных  аппаратов,  чтобы  можно  было
брать пробы забортной воды. Лишь когда совсем стемнело,  Тауэрс  и  Осборн
поднялись обратно на  "Сидней"  и  поужинали  в  огромной,  гулкой  пустой
кают-компании.
   Назавтра закипела бурная деятельность. Явившись с утра  на  "Скорпион",
Питер первым делом позвонил приятелю в Оперативный отдел Адмиралтейства  и
надоумил хотя бы из вежливости сообщить наконец капитану  подводной  лодки
то,  что  уже  известно  всем  подчиненным  ему  офицерам-австралийцам,  и
замечания капитана внести в приказ о предстоящей операции. К  вечеру  план
операции был доставлен и изучен, Джон  Осборн  одет,  как  полагается  для
работы на подводной лодке, работа над задним затвором торпедного  аппарата
закончена, и оба австралийца втискивали свои пожитки в отведенное  им  для
этого невеликое пространство. Ночевали они на "Сиднее", а во вторник утром
перебрались на  "Скорпион".  В  считанные  часы  закончены  были  немногие
оставшиеся работы, и Дуайт доложил о готовности к испытаниям. Им разрешили
выход и, пообедав в полдень возле "Сиднея", они отчалили. Дуайт  развернул
лодку и на малой скорости повел ее к горловине залива.
   Весь день кружили по заливу вокруг баржи  с  грузом  слаборадиоактивных
материалов, стоящей на якоре посреди залива, и измеряли уровень  радиации;
долговязый Джон  Осборн  без  передышки  носился  по  "Скорпиону",  снимал
показания разнообразных датчиков, обдирал длинные ноги о  стальные  трапы,
карабкаясь вверх и вниз то в боевую рубку, то на мостик,  больно  стукался
головой о переборки и маховички управления, вбегая в рулевую рубку. К пяти
часам испытания  закончились;  группе  ученых,  выведших  барку  в  залив,
предоставили вернуть ее к берегу, а "Скорпион" направился в открытое море.
   Всю ночь лодка, не погружаясь, держала курс на  запад,  и  шла  на  ней
самая обычная походная жизнь. На рассвете при свежем юго-западном ветре  и
довольно спокойном  море  миновали  мыс  Бэнкс  (Южная  Австралия).  Здесь
погрузились примерно на полсотни футов и  дальше  каждый  час  поднимались
настолько, чтобы выставить перископ и оглядеться. Под вечер  миновали  мыс
Борда на острове Кенгуру и на перископной глубине  двинулись  прямиком  по
проливу к порту Аделаида. В среду около десяти вечера в  перископ  увидели
город;  через  десять  минут,  не   всплывая   на   поверхность,   капитан
распорядился повернуть, и  "Скорпион"  опять  вышел  в  открытое  море.  В
четверг на закате  прошли  правее  северной  оконечности  острова  Кинг  и
повернули домой. Близ горловины залива Филипа всплыли на поверхность, едва
забрезжил рассвет, вошли  в  залив  и  в  пятницу  ошвартовались  рядом  с
авианосцем в Уильямстауне как раз вовремя,  чтобы  там  позавтракать;  как
выяснилось, исправить и наладить надо было лишь несколько мелочей.
   В то утро главнокомандующий  военно-морскими  силами  вице-адмирал  сэр
Дэвид  Хартмен  явился  осмотреть  единственное  подначальное  ему  судно,
стоящее внимания. Инспекторский осмотр занял  час,  и  еще  четверть  часа
вице-адмирал обсуждал на командном пункте  с  Дуайтом  и  Питером  Холмсом
изменения, которые они предлагали внести в план предстоящего похода. Затем
он отправился на совещание с премьер-министром, находящимся в это время  в
Мельбурне; ни один самолет  уже  не  летал,  а  без  воздушного  сообщения
федеральному  правительству  в  Канберре  действовать  было   не   просто,
заседания парламента становились все короче и созывались все реже.
   В тот вечер Дуайт, как и обещал, позвонил Мойре Дэвидсон.
   - Ну вот, - сказал он, - я вернулся в целости. На борту есть  кое-какая
работа, но совсем немного.
   - Так могу я поглядеть вашу лодку? - спросила Мойра.
   - Рад буду вам ее показать. Мы не уйдем в море до понедельника.
   - Мне очень хочется ее осмотреть, Дуайт. Когда удобнее - завтра  или  в
воскресенье?
   Он минуту подумал. Если сниматься с якоря в  понедельник,  воскресенье,
вероятно, окажется очень хлопотливым днем.
   - Пожалуй, лучше завтра.
   В  свою  очередь  Мойра  быстро  прикидывала:  она  приглашена  к   Энн
Сазерленд, придется Энн подвести, но все равно там вечер,  наверно,  будет
прескучный.
   - С восторгом приеду завтра,  -  сказала  она.  -  Приехать  поездом  в
Уильямстаун?
   - Это лучше всего. Я вас встречу на станции. Каким поездом вы приедете?
   - Я  не  знаю  расписания.  Пожалуй,  первым,  который  приходит  после
половины двенадцатого.
   - Отлично. Если в это время я буду занят по  горло,  я  попрошу  Питера
Холмса или Джона Осборна, они вас встретят.
   - Как вы сказали - Джон Осборн?
   - Да. А вы его знаете?
   - Австралиец из научного института?
   - Он самый. Высокий, в очках.
   - Вроде как моя дальняя родня: его тетушка замужем  за  одним  из  моих
дядей. Он что, тоже в вашей команде?
   - Вот именно. По ученой части.
   - Он чокнутый, -  предупредила  Мойра.  -  Совершенно  сумасшедший.  Он
угробит вашу лодку.
   Тауэрс засмеялся.
   - Ладно. Приезжайте и осмотрите ее, покуда ваш родич ее не потопил.
   - С удовольствием приеду. До скорого, Дуайт, в субботу утром.
   И на другое утро, никакими особыми делами не занятый, он встретил ее на
станции. Она была вся в белом - белая юбка  в  складку,  белая,  с  тонкой
цветной  вышивкой  блуза  немного  в  норвежском  стиле,  и  туфли  белые.
Посмотреть на нее  приятно,  но,  здороваясь,  Тауэрс  озабоченно  сдвинул
брови: спрашивается, как провести ее по "Скорпиону",  по  этому  лабиринту
механизмов в жирной смазке, чтобы она не перепачкала свой  наряд,  а  ведь
вечером он намерен поужинать с ней в ресторане.
   - Доброе утро, Дуайт, - услышал он. - Долго ждали?
   - Всего несколько минут. Вам пришлось очень рано выехать?
   - Не так рано, как в прошлый раз. Папа меня  подвез  на  станцию,  и  я
захватила поезд в девять с минутами. А в общем, довольно рано.  Вы  дадите
мне выпить перед обедом?
   Он ответил не сразу:
   - Дядя Сэм не одобряет спиртного на борту. Придется пить кока-колу  или
апельсиновый сок.
   - Даже на "Сиднее"?
   - Даже на "Сиднее", - был решительный ответ. - Не  захотите  же  вы  за
одним столом с моими офицерами пить что-нибудь  крепкое,  когда  они  пьют
кока-колу.
   - Я хочу выпить перед едой чего-нибудь крепкого, как вы выражаетесь,  -
нетерпеливо сказала Мойра. - У меня во рту все пересохло, просто мерзость.
Не хотите же вы, чтобы я при  ваших  офицерах  закатила  истерику.  -  Она
огляделась по сторонам. - Тут где-то есть отель. Угостите меня стаканчиком
заранее, и тогда на борту я  стану  пить  кока-колу,  а  дышать  на  ваших
офицеров коньяком.
   - Хорошо, - невозмутимо сказал Тауэрс. - Отель тут на углу. Идемте.
   И они отправились; в дверях Тауэрс неуверенно  огляделся.  Потом  повел
Мойру в дамскую гостиную.
   - Как будто нам сюда?
   - А вы не знаете? Неужели вы здесь еще не бывали?
   Он покачал головой. Спросил:
   - Вам коньяку?
   - Двойную порцию, - был ответ. - Со льдом, и самую  малость  разбавить.
Неужели вы сюда не заглядываете?
   - Ни разу не заходил.
   - Неужели у вас никогда не бывает охоты  напиться  вдрызг?  -  спросила
Мойра. - Вечерами, когда нечем заняться?
   - На первых порах бывало, - признался Тауэрс. - Но  тогда  я  уходил  в
город. Не годится разводить пачкотню  возле  собственного  дома.  А  через
неделю-другую я это бросил. Толку все равно нет.
   - Что же вы делаете по вечерам, когда лодка не в походе?
   - Читаю газету или книгу. Иногда мы сходим на берег, идем в кино.
   Подошел бармен, и Тауэрс заказал для нее коньяк и полпорции  виски  для
себя.
   - Очень нездоровый образ жизни, - объявила Мойра. - Я пошла  в  дамскую
комнату. Присмотрите за моей сумочкой.
   Она выпила еще одну двойную порцию коньяка, и только после этого он  не
без труда извлек ее из отеля и доставил в гавань, на "Сидней",  оставалось
лишь надеяться, что при его подчиненных она будет вести себя прилично.  Но
страхи оказались напрасны: с американцами она держалась скромно и  учтиво.
И только с Осборном проявила истинный свой нрав.
   - Привет, Джон, - сказала она. - С какой стати вас сюда занесло?
   - Я член команды, - ответил Осборн. - Занимаюсь научными  наблюдениями.
Главным образом всем мешаю.
   - Капитан Тауэрс так мне и сказал. И вы вправду будете  жить  со  всеми
тут на подлодке? Все время?
   - Похоже на то.
   - А им известны ваши привычки?
   - Простите, не понял?
   - Ладно, я вас не выдам. Меня это не касается.
   Она отвернулась и заговорила с капитаном Ландгреном.
   Когда Ландгрен предложил ей выпить, она попросила  апельсинового  сока;
приятно было посмотреть на нее в это утро в кают-компании "Сиднея", когда,
стоя  под  портретом  английской  королевы,  она   пила   с   американцами
апельсиновый сок. Пока она разговаривала  с  ними,  капитан  Тауэрс  отвел
офицера связи в сторону.
   - Послушайте, -  сказал  он  вполголоса,  -  ей  нельзя  спуститься  на
"Скорпион" в таком платье. Вы не могли бы подыскать для нее комбинезон?
   Питер кивнул.
   - Найдется комбинезон для работы в котельной. Надо думать, нужен  самый
маленький размер. А где она переоденется?
   Капитан задумчиво потер подбородок.
   - Вы не знаете подходящего места?
   - Лучше вашей  личной  каюты  не  придумаешь,  сэр.  Там  ей  никто  не
помешает.
   - Ну и наслушаюсь я тогда - от нее же самой.
   - Не сомневаюсь, - сказал Питер.
   Мойра пообедала с американцами,  сидя  в  конце  одного  из  длиннейших
столов в кают-компании, потом в смежной каюте-гостиной  пили  кофе.  Затем
младшие офицеры вернулись каждый к своим обязанностям, а Мойра осталась  с
Питером и Дуайтом. Питер разложил  на  столе  чистую,  выглаженную  одежду
кочегара.
   - Вот вам комбинезон, - сказал он.
   Дуайт откашлялся.
   - На подводной лодке слишком много смазки, мисс Дэвидсон, - пояснил он.
   - Меня зовут Мойра.
   - Хорошо,  Мойра.  Я  думаю,  лучше  вам  спуститься  на  "Скорпион"  в
комбинезоне. Боюсь, платье вы там перепачкаете.
   Мойра взяла комбинезон, развернула.
   - Полная перемена  декораций,  -  заметила  она.  -  А  где  мне  можно
переодеться?
   - Я думаю, в моей личной каюте, - предложил Дуайт. - Там вас  никто  не
побеспокоит.
   - Надеюсь, хотя не так уж уверена. Я не забыла, что произошло на  яхте.
- Капитан рассмеялся. - Ладно, Дуайт, ведите меня в свою  каюту.  Надо  же
мне разок и на такое отважиться.
   Дуайт отвел ее к себе в каюту и вернулся в  гостиную  ждать,  пока  она
переоденется. В крохотной  личной  каюте  капитана  Мойра  с  любопытством
огляделась. Прежде всего увидела  фотографии,  их  было  четыре.  На  всех
молодая темноволосая женщина с двумя детьми: мальчику  лет  восемь-девять,
девочка года на два младше.  Один  снимок  был  работой  профессионального
фотографа в хорошем ателье, остальные - увеличены с любительских  снимков;
на одном, похоже, пляж, вероятно берег  озера.  Мать  с  детьми  сидят  на
трамплине для прыжков в воду. На другом - лужайка, возможно, перед жилищем
Тауэрсов: на заднем плане видна часть белого деревянного  дома  и  длинный
автомобиль. Мойра стояла и с интересом разглядывала снимки; видимо, мать и
дети были очень славные. Тяжело это, но по-другому сейчас не  бывает.  Что
толку из-за этого мучиться.
   Она переоделась, положила юбку с блузкой и сумочку на  койку,  скорчила
гримасу своему отражению в маленьком зеркале и вышла в коридор  на  поиски