всегда разумно, - заметил  Дуайт.  -  Каждому  следует  составить
завещание, то есть каждому женатому человеку.
   Подали жаркое.
   - Скажите же мне: очень это опасно? - настойчиво повторила Мойра.
   Дуайт покачал головой.
   - Это очень долгий рейс.  Мы  будем  в  плаванье  почти  два  месяца  и
примерно половину времени - под водой. Но это не опаснее, чем любая другая
операция в северных морях. - Он чуть помолчал. - Там,  где  возможно,  был
ядерный  взрыв,  подводной  лодке  рыскать  всегда  опасно.   Особенно   с
погружением. Никогда не знаешь, на  что  наткнешься.  Морское  дно  сильно
меняется. Можно напороться на затонувшие суда, о которых и не  подозревал.
Надо пробираться между ними поосторожнее и  глядеть  в  оба.  Но  нет,  не
сказал бы, что рейс опасный.
   - Возвращайтесь целый и невредимый, Дуайт, - тихо сказала Мойра.
   Он весело улыбнулся.
   - Ясно, я вернусь целый и невредимый. Нам  дан  такой  приказ.  Адмирал
желает заполучить нашу лодку обратно.
   Мойра со смехом откинулась на спинку стула.
   - Вы просто невозможный! Только я начну разводить сантименты, вы...  вы
их прокалываете, как воздушный шарик.
   - Наверно я-то не сентиментален. Шейрон всегда это говорит.
   - Вот как?
   - Ну да. Она даже всерьез на меня сердится.
   - Неудивительно, - заявила Мойра. - Я очень ей сочувствую.
   Пообедали, вышли из ресторана и отправились в Национальную галерею, где
открылась выставка духовной живописи.  Все  картины  писаны  были  маслом,
большинство в модернистской манере. Тауэрс и Мойра обошли  часть  галереи,
отведенную под сорок выставленных картин, - девушка смотрела с  интересом,
моряк откровенно ничего в этой живописи не понимал. Оба несколько терялись
перед "Снятиями с креста" в  зеленых  тонах  и  "Поклонениями  волхвов"  в
розовых; перед пятью или шестью полотнами, трактующими войну в религиозном
духе, они немного поспорили. Постояли перед картиной,  заслужившей  первую
премию: скорбящий Христос на фоне разрушенного города.
   - В этом что-то есть, -  сказала  Мойра.  -  На  сей  раз  я,  пожалуй,
согласна с членами жюри.
   - А по-моему это мерзость.
   - Что вам тут не нравится?
   Дуайт в упор разглядывал картину.
   - Все не нравится. Это же насквозь фальшиво. Ни один пилот, если  он  в
здравом уме, не полетит так низко, когда вокруг рвутся  водородные  бомбы.
Он бы просто сгорел.
   - Но композиция хороша и цветовая гамма тоже, - возразила Мойра.
   - Да, конечно. А сюжет фальшив.
   - Почему?
   -  Если  вот  это   должно   изображать   здание   АРПК   [Американская
радиопромышленная корпорация], ваш художник посадил  Бруклинский  мост  на
сторону Нью-Джерси, а Эмпайр Билдинг в самую середину Центрального парка.
   Мойра заглянула в каталог.
   - Тут вовсе не сказано, что это Нью-Йорк.
   - Какой бы город он ни хотел изобразить, все тут фальшиво. Это не может
так выглядеть. - Дуайт чуть подумал. - Чересчур театрально. -  Отвернулся,
брезгливо поглядел по сторонам. - Все это не по мне.
   - А разве вы не ощущаете в этих полотнах духа веры? -  спросила  Мойра.
Странно, он ведь постоянно ходит в церковь, казалось бы,  выставка  должна
его тронуть.
   Дуайт взял ее под руку.
   - Я не набожен. Виноват я сам, а  не  художники.  Они  смотрят  на  все
по-другому.
   Они вышли из зала.
   - А вообще вы любите живопись? - спросила  Мойра.  -  Или  смотреть  на
картины вам скучно?
   - Совсем не скучно. Мне нравятся живые краски и чтобы картина  меня  не
поучала. Вот есть такой художник Ренуар, правильно.
   - Мойра кивнула.
   - В музее есть несколько полотен Ренуара. Хотите посмотреть?
   Они прошли в раздел французской живописи,  и  Дуайт  постоял  несколько
минут, глядя на реку и на затененную деревьями улицу рядом с нею, на белые
дома и магазины - все очень красочное и очень французское.
   - Вот такие картины мне по душе,  -  сказал  он.  -  На  такое  я  могу
смотреть без конца.
   Они еще некоторое  время  бродили  по  галерее,  разглядывали  картины,
болтали. Потом оказалось, ей пора: мать не совсем здорова, и Мойра обещала
вернуться вовремя и приготовить чай. Дуайт отвез ее трамваем на вокзал.
   В толчее у вокзального входа она обернулась к нему.
   - Спасибо за  обед  и  за  весь  этот  день.  Надеюсь,  другие  картины
вознаградили вас за те, что в религиозном духе.
   Дуайт засмеялся.
   - Безусловно, вознаградили. Я не прочь прийти сюда еще раз и  поглядеть
на них. А религия - это не по моей части.
   - Но ведь вы постоянно ходите в церковь.
   - Ну, это совсем другое дело.
   Сказано решительно, да и спорить с ним здесь,  в  толпе,  пробовать  не
стоило. Она спросила только:
   - Мы еще увидимся до вашего отъезда?
   - Днем я  почти  все  время  буду  занят,  -  ответил  Дуайт.  -  Можно
как-нибудь вечером сходить в кино, но чем скорее, тем лучше. Мы  отбываем,
как только закончатся все работы на борту, а  они  сейчас  ведутся  полным
ходом.
   Условились  вместе  поужинать  во  вторник.  Мойра  помахала  рукой  на
прощанье и  скрылась  в  толпе.  Тауэрсу  незачем  было  спешить,  никаких
неотложных дел в порту не было, а  до  закрытия  магазинов  оставался  еще
целый час. И он неторопливо  зашагал  по  улицам,  заглядывая  в  витрины.
Вскоре набрел на магазин спортивных товаров и, чуть помешкав, вошел.
   В рыболовном отделе он сказал продавцу:
   - Мне нужен спиннинг - хорошее удилище, катушка и нейлоновая леска.
   - Извольте, сэр. Для вас?
   Американец покачал головой:
   - В подарок мальчику десяти лет. Это будет его первая снасть.  Хотелось
бы лучшего качества, но совсем небольшую и легкую. Есть у вас какие-нибудь
из стекловолокна?
   Продавец покачал головой.
   - К сожалению, сейчас нету. - Он достал с полки  небольшое  удилище.  -
Вот это стальное, но очень хорошее.
   - А в морской воде не заржавеет? Мальчик живет на побережье, а вы  ведь
знаете, что за народ мальчишки.
   - Эти не ржавеют. Мы их много продаем для рыбной ловли на  море.  -  Он
стал доставать катушки, а Дуайт внимательно осмотрел удилище,  взвесил  на
руке. - Для морской ловли у нас есть вот эти пластиковые катушки,  а  вот,
если хотите, увеличенная, из нержавеющей стали. Такие, конечно, лучше, но,
понятное дело, и подороже.
   Тауэрс осмотрел катушки.
   - Пожалуй, я возьму увеличенную.
   Он выбрал леску, продавец завернул вместе все три покупки  и  при  этом
заметил:
   - Отличный подарок мальчику.
   - Еще бы, - сказал Дуайт. - Такой игрушкой он вволю позабавится.
   Расплатился, взял сверток  и  прошел  в  отдел  детских  велосипедов  и
самокатов. И спросил продавщицу:
   - Есть у вас тренажеры "Пого" для малышей?
   - "Кузнечики"? Кажется, нету. Сейчас спрошу заведующего.
   Подошел заведующий отделом.
   - К сожалению, сейчас у нас их нет. На них давно не  было  спроса,  дня
три назад продали последнюю штуку.
   - А будут еще?
   - Я заказал дюжину. Не знаю, когда они к нам поступят.  Время,  знаете,
такое, порядка стало маловато. Вам, верно, для подарка?
   Капитан кивнул.
   - Для девочки шести лет.
   - У нас имеются самокаты. Тоже славный подарок для такой девчурки.
   Тауэрс покачал головой.
   - Самокат у нее уже есть.
   - А вот, не угодно ли, детские велосипеды.
   Слишком громоздкие и неуклюжие, но этого Тауэрс не сказал.
   - Нет, я хотел бы "кузнечик". Поищу в других местах, а если  не  найду,
может быть, еще зайду к вам.
   - Загляните к Мак-Юэнсу, - посоветовал заведующий, - может, у него хоть
одна штука осталась.
   Тауэрс заглянул к Мак-Юэнсу, но и там того, что он хотел, не оказалось.
Зашел еще в один магазин - и тоже зря: видно, их вовсе нет  в  продаже.  И
чем чаще Дуайт встречал отказ, тем  горше  было  разочарование:  нет,  ему
нужен "кузнечик" и только "кузнечик", ничто другое не годится.  В  поисках
еще одного магазина игрушек он забрел на Коллинз-стрит, но здесь торговали
уже не игрушками, а товарами подороже.
   Прошел час, магазины вот-вот закроются, и тут Дуайт  остановился  перед
витриной  ювелира.  Магазин  был  первоклассный;  Дуайт  постоял  немного,
разглядывая витрины. Самое подходящее, наверно, изумруды  с  бриллиантами.
При ее темных волосах изумруды будут просто великолепны.
   Он вошел в магазин.
   - Мне нужен браслет, - сказал он молодому человеку в черной визитке.  -
Пожалуй, изумруды с бриллиантами.  Изумруды  непременно.  Дама  -  смуглая
брюнетка и любит зеленый цвет. Найдется у вас что-нибудь в этом роде?
   Молодой человек отошел к сейфу, достал три браслета  и  разложил  перед
Дуайтом на черном бархате.
   - Вот что у нас есть, сэр. Какую цену вы предполагали заплатить?
   - Не думал об этом, - сказал моряк. - Мне нужен красивый браслет.
   Продавец взял один из браслетов.
   - Вот этот стоит сорок гиней, а тот - шестьдесят  пять.  По-моему,  оба
очень хороши.
   - А вон тот?
   Молодой человек взял третий браслет.
   - Этот самый дорогой, сэр. Прекрасная вещь. - Он взглянул на  крохотный
ярлычок. - Двести двадцать пять гиней.
   Браслет  так  и  сиял  на  черном  бархате.  Дуайт  взял  его  и   стал
разглядывать. Продавец сказал правду, вещица  очаровательная.  В  шкатулке
жены нет ничего подобного. Браслет ей наверняка понравится.
   - Это английская работа или австралийская? - спросил он.
   Молодой человек покачал головой.
   - Нет, это из Парижа, от Картье. А к нам попало из имения одной дамы  в
Тураке. Сами видите, вещь совсем  новая.  Обычно  нам  приходится  немного
поправить застежку, а здесь даже это не понадобилось. Браслет  в  отличном
состоянии.
   Дуайту представилось, в какой восторг придет Шейрон.
   - Я его беру, - сказал он. -  Уплатить  придется  чеком.  За  браслетом
зайду завтра или послезавтра.
   Он выписал чек и взял расписку. Шагнул было к двери, но обернулся.
   - Один вопрос, - сказал он. - Вы случайно не знаете, где можно купить в
подарок маленькой девочке "Пого", "кузнечик"? Похоже, сейчас их  в  городе
найти нелегко.
   - К сожалению, не знаю, сэр. Надо вам обойти все магазины игрушек.
   Магазины уже закрывались, сегодня вечером больше  ничего  не  сделаешь.
Дуайт взял сверток с удочкой и отправился в Уильямстаун, перешел с корабля
на "Скорпион" и положил сверток за койку, здесь покупка почти незаметна. А
через день съездил за браслетом  и,  возвратясь  на  лодку,  запер  его  в
обшитый сталью ящик, где хранились секретные документы.
   В тот день некая миссис Фрейзер принесла к ювелиру серебряный кувшинчик
для сливок: надо было припаять отломанную ручку. А позже ей  повстречалась
на улице Мойра Дэвидсон, которую  миссис  Фрейзер  знавала  еще  девочкой.
Миссис Фрейзер остановила ее  и  осведомилась  о  здоровье  матери.  Потом
сказала:
   - Милочка, если я  не  ошибаюсь,  ты  знакома  с  этим  американцем,  с
капитаном Тауэрсом?
   - Да, мы хорошо знакомы. В субботу и воскресенье он у нас гостил.
   - Как по-твоему, он сумасшедший? Не знаю, может  быть,  все  американцы
сумасшедшие?
   Мойра улыбнулась.
   - Мы все теперь сумасшедшие, он не хуже других. А что он натворил?
   - Спрашивал в магазине Симмондса такую ходулю на пружине, "Пого".
   Мойра насторожилась.
   - "Кузнечик"?
   - Да где, милочка, подумай только - у Симмондса! Как будто там  торгуют
игрушками! Понимаешь, он зашел туда и за бешеные деньги купил великолепный
браслет. Это часом не для тебя?
   - Первый раз слышу. Совсем на него не похоже.
   - Ну, от мужчин чего угодно можно ждать. Вдруг  он  в  один  прекрасный
день поднесет тебе такой приятный сюрприз.
   - А при чем тут игрушки?
   - Да вот, купил он браслет,  а  потом  спрашивает  мистера  Томпсона  -
знаешь, такой блондин, очень милый  молодой  человек,  -  не  скажете  ли,
спрашивает, где можно купить "кузнечик".  Хочу,  говорит,  подарить  одной
девочке.
   - Ну и что тут  такого?  -  спокойно  спросила  мисс  Дэвидсон.  -  Для
маленькой девочки очень подходящий подарок.
   - Да, конечно. Только странно командиру подводной лодки покупать  такую
игрушку. Да еще спрашивать ее в ювелирном магазине.
   - Наверно, он ухаживает за какой-нибудь богатой вдовой, а у вдовы  есть
дочка. Браслет для матери, а игрушка для дочки. Что тут такого?
   - Да ничего, - сказала миссис Фрейзер. - Только мы-то  все  думали,  он
ухаживает за тобой.
   - Сильно ошибаетесь, - невозмутимо  заявила  Мойра.  -  Это  я  за  ним
ухаживаю. - И отвернулась. - Мне надо бежать. Так приятно было вас видеть.
Я передам маме от вас привет.
   И она пошла своей дорогой, но про "кузнечик" забыть не могла. Она  даже
спрашивала про них в этот день в магазинах,  но  понапрасну.  Если  Дуайту
непременно нужна эта игрушка, не так-то просто будет ее раздобыть.
   Конечно, сейчас у каждого свой пунктик: Питер и Мэри  Холмс  помещались
на саде, отец на совершенствовании фермы, Джон Осборн на гоночной  машине,
сэр Дуглас Фрауд на портвейне, а теперь вот и Дуайт Тауэрс -  на  палке  с
пружинными подножками. А она сама, похоже,  на  Дуайте  Тауэрсе.  Все  эти
чудачества граничат с безумием, такое уж настало время.
   Хочется помочь Дуайту, еще как  хочется,  но  надо  быть  очень,  очень
осторожной. Возвратясь домой, Мойра вечером отыскала в чулане свой  старый
"кузнечик", тщательно стерла с него пыль. Искусный мастер мог бы  пройтись
по деревянной рукоятке наждачной бумагой, заново покрыть  лаком,  и  тогда
он, пожалуй, выглядел бы как новый,  хотя  сейчас  от  сырости  на  дереве
темнеют пятна. Но в металлические части въелась ржавчина, и в одном  месте
подножка проржавела насквозь, Хоть десять раз тут закрашивай, видно будет,
что вещь не новая,  а  Мойра  еще  слишком  хорошо  помнит  свое  детство:
игрушка, которая уже кому-то служила... даже думать об этом было противно.
Нет, это не выход.
   Во вторник вечером они, как условились прежде,  собрались  в  кино.  За
ужином Мойра спросила, как подвигаются работы на лодке.
   - Недурно, - сказал Дуайт. - Нам дают еще  один  электролизный  аппарат
для восстановления кислорода,  он  будет  работать  параллельно  с  нашим.
Пожалуй, уже завтра к вечеру  с  этим  закончат,  и  тогда  в  четверг  мы
проведем испытания. Думаю, в конце недели отправимся.
   - Это очень нужный аппарат?
   Дуайт улыбнулся.
   - Нам придется немало времени пробыть под водой. Неохота  мне  остаться
без кислорода, тогда либо всплывай  там,  где  воздух  радиоактивен,  либо
задохнись на дне.
   - Значит, этот аппарат вроде как запасной?
   Дуайт кивнул.
   - Нам повезло. Аппарат отыскался на флотском складе во Фримэнтле.
   В  тот  вечер  он  был  рассеян.  Оставался,  как   всегда,   милым   и
внимательным, но Мойра чувствовала - мысли его далеко. За  ужином  она  не
раз пыталась его растормошить; но безуспешно. И в кино  тоже:  Дуайт,  как
положено, старался показать, будто получает от фильма удовольствие  и  рад
доставить удовольствие спутнице, но все это было точно актерская игра  без
живой искорки. Это и понятно, уговаривала себя Мойра, ведь у него  впереди
такое плаванье...
   После фильма они пошли по опустелым улицам  к  вокзалу.  У  полутемного
входа,  под  аркадой,  где   можно   было   спокойно   поговорить,   Мойра
остановилась.
   - Одну минуту, Дуайт. Мне надо вас кое о чем спросить.
   - Давайте, - мягко сказал он, - я слушаю.
   - Вас что-то тревожит, правда?
   - Не то чтобы тревожит, но, боюсь, сегодня вам со мной было скучновато.
   - Это из-за похода "Скорпиона"?
   - Ну что вы, дружок. Я же говорил, это вовсе не опасно. У  меня  другая
забота.
   - "Кузнечик", да?
   В полутьме Дуайт изумленно уставился на нее.
   - Вот те на, откуда вы знаете?
   Мойра тихонько засмеялась:
   - У меня своя разведка. А что вы достали для сына?
   - Удочку. - Он помолчал, потом прибавил: - Наверно, вы думаете,  что  я
рехнулся.
   Мойра покачала головой.
   - Нет, не думаю. А "кузнечик" вы достали?
   - Нет. Видно, их совсем нет в продаже.
   - Знаю.
   Постояли, помолчали.
   - Я отыскала свой, - вновь  заговорила  Мойра.  -  Можете  хоть  сейчас
взять. Но он ужасно старый и металлические части совсем заржавели. Прыгать
все равно можно, но едва ли это хороший подарок.
   Дуайт кивнул.
   - Да, я тогда заметил. Видно, придется поставить на этом крест,  детка.
Если  сумею  вырваться  до  отплытия,  еще  похожу  по  магазинам,   поищу
что-нибудь другое.
   - А я уверена, что достать "кузнечик" можно. Наверно, их  делают  здесь
же, в Мельбурне. Во всяком случае,  в  Австралии.  Только  вот  успеть  бы
вовремя.
   - Бросьте, - сказал Дуайт. - Дурацкая была затея. Да это и не важно.
   - Нет, важно. Для  меня  важно,  -  возразила  Мойра.  Подняла  голову,
посмотрела  ему  в  глаза.  -  К  вашему  возвращению  я  его   раздобуду.
Непременно, даже если надо будет заказать мастеру. Я понимаю, он будет  не
совсем такой, как вам хочется. Но, может быть, и пригодится?
   - Вы очень добры, - глухо  сказал  Дуайт.  -  Я  скажу  дочке,  что  вы
захватили "кузнечик" с собой.
   - Могу и захватить, - сказала Мойра. - Так или иначе, когда мы  с  вами
опять встретимся, эта штука у меня будет.
   - Возможно, вам придется нести ее очень, очень далеко.
   - Не беспокойтесь, Дуайт. Когда мы опять встретимся, она у меня будет.
   В темноте под аркой он обнял ее и поцеловал.
   - Спасибо за обещание, - мягко сказал он. - И за  все  остальное  тоже.
Шейрон не рассердится, что я вас поцеловал. Мы оба вам благодарны.



6

   Спустя двадцать пять дней "Скорпион" приближался к первой  цели  своего
маршрута. Уже десять дней, начиная с тридцатого градуса от экватора, лодка
не поднималась-на поверхность. Сперва она подошла к  острову  Сан-Николае,
поодаль от Лос-Анджелеса, и, опасаясь неразведанных минных полей, обогнула
город на почтительном  расстоянии.  Обошла  остров  Санта-Роза  с  внешней
стороны; приблизилась к берегу западнее Санта-Барбары; отсюда двинулась  к
северу на перископной глубине, держась в двух милях от  берега.  Осторожно
завернули в залив Монтерей, осмотрели рыбацкую гавань, но  не  увидела  ла
берегу ни признака жизни и почти  ничего  не  выяснили.  Уровень  радиации
везде оказался одинаково высок, и из  осторожности  решили  не  всплывать,
выставляли только перископ.
   Не доходя пяти миль до Золотых ворот, осмотрели Сан-Франциско. Только и
узнали, что мост рухнул. Похоже, опрокинулся  его  южный  устой.  Те  дома
вокруг Парка Золотых ворот, что видны были с моря, изрядно  пострадали  от
взрыва и пожара, похоже, ни в одном нельзя было бы жить. Нигде ни признака
жизни, и уровень такой, что навряд ли в этих местах мог выжить  хоть  один
человек.
   "Скорпион"  пробыл  здесь  несколько   часов:   фотографировали   через
перископ, насколько возможно, вели  наблюдения.  Снова  повернули  к  югу,
дошли до Залива Полумесяца, подошли  на  полмили  к  берегу  и,  ненадолго
всплывая, окликали через громкоговоритель - не отзовется  ли  кто.  Здания
как будто не слишком пострадали, но  на  берегу  по-прежнему  ни  признака
жизни. "Скорпион" пробыл здесь до сумерек, а потом двинулся на север вдоль
берега, держась от него мили за три-четыре.
   С тех пор как подводники пересекли экватор,  стало  правилом  за  время
каждой вахты один раз всплывать, возможно выше поднимать антенну и  ловить
радиопередачу со  стороны  Сиэтла.  Однажды,  на  пятом  градусе  северной
широты, и вправду удалось ее поймать - бессвязные,  бессмысленные  сигналы
продолжались-минут сорок,  потом  оборвались.  С  тех  пор  их  больше  не
слышали. И вот вечером, когда "Скорпион" всплыл вблизи  Форта-Брагга,  при
бурном море  и  сильном  встречном  северо-западном  ветре,  едва  включив
пеленгатор, они вновь услышали сигналы. На этот раз удалось  точно  засечь
направление.
   Дуайт наклонился над картой, на которой штурман, лейтенант Сандерстром,
прокладывал курс.
   - Санта-Мария, - сказал он. - Похоже, вы были правы.
   Они постояли, прислушиваясь - к  несущейся  из  динамика  бессмысленной
тарабарщине.
   - Это случайные сигна