башечники молча
покинули темницу. В дверях с громким скрежетом повернулся ключ.

   - Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, - только и мог вымолвить майор.

   - Этого следовало ожидать, - совершенно спокойно сказал Дубов. - Ведь
знали же мы, куда и к кому едем. Но, с другой стороны, мы все-таки
официальные представители царя Дормидонта! Мог ведь он хотя бы из уважения
к будущему тестю принять нас соответственно рангу, а не запирать в этой
дурацкой башне.

   - Ну и что же по этому поводу говорит ваш знаменитый дедуктивный метод?
- не без некоторой доли ехидства поинтересовалась баронесса.

   - Возможны несколько вариантов, - охотно откликнулся Дубов. - Наиболее
вероятный - что это своего рода психологическая атака на царя Дормидонта.
В таком случае наш арест носит чисто символический характер и будет весьма
кратковременным. Потом мы вернемся в Царь-Город и сообщим Дормидонту
Петровичу, как обошелся князь Григорий с его приближенными.

   - И с царевной, - добавил майор.

   - И с царевной. И тогда Государь окончательно поймет, что с Григорием
шутки плохи. Другое объяснение - Каширский узнал, что под видом царевны и
ее свиты едем мы, и сказал об этом своему покровителю. Или просто, безо
всяких объяснений, попросил отправить нас в темницу. В таком случае,
конечно же, ничего хорошего нас не ждет. И если ближе к истине окажется
моя первая версия, то утром нас, скорее всего, отпустят. А уж если
вторая... - Василий помрачнел. - Если вторая, то очень возможно, что до
утра мы просто не доживем.

   - Предлагаю третью, - вдруг заявил майор Селезень. - Князь Григорий
решил через нас повоздействовать на царевну, чтобы лучше работала "у
койке".

   - Браво, майор, - совершенно искренне зааплодировал Василий. - О таком
варианте я и не подумал. Что ж, если так, то долго нам здесь не томиться.

   - Ну, царевна ему покажет класс! - ухмыльнулся Александр Иваныч.

   - Вся надежда на Чумичку, - вздохнула баронесса. - Ладно, раз уж сидим
тут без дела, давайте-ка я вам еще почитаю из исторических анналов. - И
баронесса принялась шурудить по своим многочисленным юбкам, а Селезень не
удержался от майорских шуток:

   - Закрома родины! - И сам же захохотал так, что задребезжали
немногочисленные стекла, а может, и решетки.

   - А я бы сказал - филиал царь-городского архива, - усмехнулся Василий.

   Баронесса тем временем с невозмутимым видом выудила нужный свиток и
развернула первый лист:

   - Ну что, отсмеялись? А документы тут очень интересные, им ведь уже,
судя по датам, более двухсот лет. Вы готовы слушать? Тогда зачитываю: "До
вашего сведения довожу, что третьего дня скончался князь Иван Шушок,
сидящий на Белой Пуще. И как ни старались остальные сородичи оного, Шушки,
но нехорошие слухи поползли через их холопов. Что-де не своею смертию умер
князь Иван, а убит был ночью неизвестным злодеем. Но тут слухи разные
имеются: то ли зелье ему в ухо было влито, когда он опочивал, то ли горло
ему перегрызла тварь неведомая и кровь всю его испила. Последним живьем
князя видел его постельничий Григорий, коему злые языки постыдную связь с
хозяином приписывают, но он ничего о смертоубийстве не знает, так как
произошло оно после полуночи. Когда слуги в соседней комнате услышали
крики сдавленные и вбежали, князь был еще жив и постель его вся кровью
залита. И говорят, прошептать успел он одно слово "оборотень", да на том и
дух испустил. Всем слухам этим невероятным верить трудно, так как сильно
странны они, да и, как известно, нерадивые слуги всегда глупости всяческие
про своих господ говорят, а постельничему Григорию, в любимцах у Ивана
ходившему, просто завидовали. Дьяк Посольского приказа Блинов". Так, а
теперь еще документ, продолжающий тему: "...Странным нам показалось сразу
то, что мало гостей на свадьбу приглашено было, а простой народ и вовсе
стрельцы отогнали подальше.
   А про жениха княжны Ольги, дочери Ивана Шушка, говорили только гадости
всяческие, и что-де из постели в постель перелез, и родовитости он
сомнительной, а иные чернокнижником его за глаза называли. В глаза же
говорить опасались, так как злопамятен он. И в пример приводили как смерть
князя Ивана, так и погибель странную воеводы Полкана, и боярина Перемета,
и еще других, кто Григория в глаза не жаловал. И те же языки добавляли,
что с тех пор как покойный князь приблизил к себе оного Григория, так
среди людей его верных смерть лютая своей косой прошла. И умирали все
странным образом, по большей частию с горлом перерезанным, а то и с кровью
испитою. И будто бы повинен во всем некий заморский чародей, Григорием
зело привечаемый. А княжна же Ольга при венчании гляделась будто спящей на
ходу, и Григорий ее вел под венец своею рукой, а родственники шли сзади,
чего раньше не бывало.
   А еще, с людьми разговаривая, слышал, что по местным лесам много всякой
нечисти в последние годы объявилось и что управы на нее нет. Боярин
Петухов, Царь-Городский посланник при Белой Пуще."

   Майор открыл рот, по-видимому, чтобы сказать: "Брехня", но, подумав,
рот закрыл и промолчал. А баронесса вдохновенно продолжала:

   - И еще документик: "К самим похоронам никто из гостей допущен не был и
потому княжну Ольгу только в гробу сыздаля при отпевании видали. Но ничего
особливого не заметили. Слухи всякие промеж людей ходили, что-де сам
Григорий сгубил ее, вместе с заморским колдуном, дабы на Княжий престол
воссесть. Но слухи эти могли и другие из рода Шушков распускать, дабы
Григория скинуть и самим править. И говорили они, что княжение после Ивана
перешло к дочери его Ольге, а после ее смерти к Григорию перейти не может.
   Но все это слухи темные, и ходит их множество, и иные до чудных дел
договариваются. И все это шепотом, потому что власть Григория сильна и
строга. И Григорий множество сторонников имеет и среди бояр, и стрельцов,
и простого люда. А князья Шушки любовью у холопов своих никогда не
пользовались, потому как только о своем благе пеклись и, когда нечисть
народ донимать стала, токмо обещали изгнать ее из Белой Пущи, да ничего не
предпринимали. А Григорий уже войско сильное набирает и отменно вооружает
его, и все видят, что он об общем благе печется и править будет твердою
рукой. Не в пример Шушкам, одними разговорами пробавлявшимися. Князь
Рыжков".

   Вдруг в тишине, наступившей после прочтения последнего документа, ясно
заслышались какие-то звуки, долетевшие сквозь толстые стены башни. Узники
прислушались.

   - Что там, режут кого-то, что ли? - предположил майор.

   - Свадьбу играют, - уверенно заявил Василий.

   - Странная какая-то свадьба, - с сомнением покачала головой баронесса.


   ***


   Василий был прав - до них действительно долетели звуки свадебного пира.
Но по-своему права оказалась и баронесса - свадьба князя Григория с
царевной Танюшкой мало походила на подобного рода церемонии в их
традиционном виде.

   В мрачном зале, скупо освещенном факелами, был накрыт длинный стол для
дорогих гостей. А дорогими гостями являлись всяческие бесы, упыри и
вурдалаки, чей противный визг и омерзительное хрюканье разносилось под
высокими гулкими сводами. На закопченных стенах висели не менее
закопченные щиты с замысловатыми гербами в виде красного витязя на белом
фоне. Со стен, опутанные паутиной, свисали боевые знамена, местами до дыр
проеденные молью.
   А понизу стояли, будто мумии, ржавые рыцарские доспехи, которые
"дорогие гости" использовали в качестве мишеней при швырянии костей и
объедков. На полу за эти кости грызлась мелкая нечисть.

   Царевна, сидевшая во главе стола, покрытого пурпурной скатертью,
откровенно скучала, зато восседавший рядом с ней князь Григорий был весьма
весел и оживлен. Жених был одет в черный камзол, поверх коего красовалась
массивная золотая цепь со здоровенной блямбой герба князей Шушков, в
который было внесено небольшое изменение - к красному витязю приделана
черная волчья голова.

   - Да вы угощайтесь, дорогие друзья, - потчевал он своих гостей, - за
усе уплочено!

   Гости не заставляли себя упрашивать - они лакали красное вино прямо из
кувшинов, а еду жадно слизывали с тарелок длинными смрадными языками.

   - Предлагаю выпить за молодоженов! - выкрикнул один из мелких бесов,
вскочив на стол и ловко отчебучив копытцами нечто вроде канкана.

   - Дельное предложение, - благодушно отозвался князь Григорий, - и ради
такого случая, дорогие товарищи бесы и вурдалаки, мы выпьем из моих
старинных запасов.- Хозяин хлопнул в ладоши, и слуги внесли на подносе
огромную запечатанную бутыль в окружении множества граненых бокалов.

   - Хорошая кровушка, - со смаком осушив свой бокал, похвалил пожилой
вурдалак. Это был как раз один из тех, кто обманным путем затащил Дубова и
его спутников в склеп. - Видно, что благородная и приличной выдержки.

   - Между прочим, это кровь моего почтенного тестя князя Ивана Шушка, -
не без гордости откликнулся князь Григорий. - Ей более двухсот лет. -
Выпив содержимое до последней капли, он торжественно грохнул бокал об пол,
а следом за ним и все гости.

   - Значит, все-таки это ты, князь Григорий, Шушка ухайдакал? - не без
ехидства подпустил почтенного вида упырь с другого конца стола.

   - А хоть бы и я! - ухарски подкрутив усы, ответил князь. - Зато я
порядок у стране навел. Леса эти дурные вырубил, и теперь у меня тишь да
благодать.
   Правда, уважаемая Татьяна Дормидонтовна? Вот царевна не даст соврать, у
ее батюшки леса густые да непролазные, а у тех лесах разбойников да
лиходеев больше, чем елок. А я усе елки да березки повырубил, и никаких
лиходеев не стало!..

   - Горько! - неожиданно завопил один из бесов, пробудившись из огромной
лоханки с салатом, в которой он заснул всей мордой.

   - Горько!!! - подхватила вся честная компания.

   Молодожен как бы нехотя поднялся из-за стола и чуть не насильно увлек
за собою невесту. И, несмотря на отчаянное сопротивление Танюшки,
запечатлел страстный поцелуй на ее стыдливых девичьих устах.

   - А что, княже, с царевной лобызаться поприятнее будет, чем с ее
батькой?
   - заплетающимся голосом пробормотал один из гостей, но князь Григорий
смерил его таким взором, что тот сполз под стол.


   ***


   А в круглой башне продолжались исторические беседы.

   - Ну что ж, теперь нам понятно, как князь Григорий власть захватил, -
подвел черту Дубов.

   - Да, жук тот еще, - пробасил майор.

   - Ну ладно, это все были частные донесения, - сказала баронесса, - а
вот, пожалуйста, официальный документ - переписка высокопоставленных лиц
обоих государств. Интересно, что они находились в одном пакете с
вышеприведенными тремя донесениями, как будто их кто-то нарочно вместе
сложил. Здесь даты нет, но имеется пометка, что данная переписка относится
к генварю - иулию одиннадцатого года правления царя Дормидонта. - И
баронесса приступила к чтению: - "Главе Царь-Городского Потешного приказа
князю Святославскому. На ваш запрос относительно участи царских скоморохов
отвечаю следующее..."

   - Что за чушь! - перебил майор. - Какой еще Потешный приказ?

   - Ну, это, наверное, что-то вроде нашего министерства культуры, - не
очень уверенно предположила баронесса. - Так, на чем я остановилась? Да,
"...отвечаю следующее. Скоморохи, приехавшие в Белую Пущу потешить честной
народ, заявили два представления: древнегреческую трагедь "Офигения в
Авлиде" стихоплета Еврипида и комедь собственного измышления "Просто
Маруся"
   со слезами, песнями и плясками. Однако, поимев успех изрядный, вконец
распоясались и стали по своему почину играть представление без названия,
коего начало записали служивые тайного приказа.


   "ГЛАВНЫЙ СКОМОРОХ.


   Милостивые господа,
   Слушайте сюда!

   Мы вам покажем представление
   Всем на удивление.

   А коли смотреть не хотите,
   То, пожалуй, и не смотрите.

   Представляем вам князя Шушка -
   Благородного старичка.

   А вот его дочка, княжна Ольга,
   Что княжила ладно, да жаль - недолго.

   А это князев постельничий Григорий,
   После сам ставший князем который.

   А уж как овладел он престолом княжьим -
   Про то мы и расскажем, и покажем.


   КНЯЗЬ ШУШОК.


   Ох, чего-то мне недужится,
   Нога болит и голова кружится.

   Скорей бы конец этому горю!


   ГРИГОРИЙ (про себя).


   Его тебе я живо ускорю.


   КНЯЖНА ОЛЬГА.


   Батюшка, я несу лекарство.


   КНЯЗЬ.


   И на кого ж оставлю я государство?


   КНЯЖНА.


   Живи, батюшка, до ста лет!


   (со слезами уходит).


   ГРИГОРИЙ.


   Тебе, о мой князь, замены нет!


   КНЯЗЬ.


   Ну, довольно предаваться болезням -
   Оборотимся к делам полезным.

   Эй, Григорий, где ты, зараза?


   ГРИГОРИЙ.


   Вот, князь, два на подпись указа.


   (Подает бумаги. Князь отворачивается подписать указы, Григорий достает
из-за пазухи бутыль с надписью "Отравное зелье" и подливает в лекарство).


   КНЯЗЬ.


   Ну все, подписал их своею рукой.

   Выпью лекарство - и на покой.


   (выпивает, уходит).


   ГРИГОРИЙ.


   Желаю, князь, счастливого сна.

   Теперь на очереди - княжна".



   Поняв, что недостойные шуты собираются показать в лицах и с
подробностями известную клевету на нашего всемилостивейшего правителя
князя Григория, зрители в лице простого люда начали кидать в поганцев
репой, яйцами да каменьями, и тогда служивые тайного приказа, дабы уберечь
скоморохов от праведного народного гнева, прекратили представление и в
темницу оных препроводили, где они по сию пору и пребывают. Князь
Григорий, по доброте и незлобивости своей, давно уже готов простить и
отпустить нечестивцев, да озабочен тем, что, оказавшись за пределами
темницы, они растерзаны будут честным народом. А посему просим прислать
представителя, который и забрал бы оных скоморохов. А ежели они вам не
надобны, то отпишите нам об этом, так как кормить их накладно, зело
прожорливы, и мы в таком случае отдадим их на праведный суд народа. Барон
Альберт, начальник тайного приказа при князе Григории".

   - Очень мило, - хмыкнул Дубов. - И что же, их так и казнили?

   - Нет, и по этому поводу как раз второй документ. "Расписка. Дана
начальнику Потешного приказа князю Святославскому в получении им
скоморохов в целости, сохранности и сытости в количестве шести голов. В
обмен же получено то, что было обещано. Барон Альберт".

   - И чего было обещано? - заинтересовался майор.

   - А кто его знает, - пожала плечами баронесса. - Может, деньги, а
может, и оружие. Про то в бумагах ничего не сказано. Однако в этом пакете
оказался еще один документ, вернее, даже не документ, а частная записка
главы Потешного приказа князя Святославского.

   - К кому? - заинтересовался Дубов.

   - Обращение отсутствует, как и начало записки, - развела руками
баронесса.
   - Будем считать, что к неизвестному лицу. Судя по тому, что эта записка
попала в бумагохранилище - возможно, к самому архивариусу или человеку,
близкому к нему. Значит, так - уважаемый, почтеннейший... пишу к вам...
как ваше здоровье... Ага, вот: "Намедни Государь призвал меня к себе, дабы
обсудить участь злополучных скоморохов. При сем были Рыжий и
царь-городский градоначальник князь Длиннорукий. Князь объявил, что на
месте Государя не стал бы скоморохов выручать, ибо покусились они на
святое - на нашу верную дружбу с князем Григорием, да и плата за их
вызволение слишком велика есть. Все, подумалось мне с горькостью, пропали
мои скоморохи. Но тут вдруг поднялся Рыжий и твердо сказал, что не вправе
мы отдавать своих соотечественников на смерть лютую и что должны выкупить
их, перед тем хорошенько поторговавшись о цене. Выслушав внимательно
обоих, Государь сказал: "Быть по сему. Тебе, Рыжий, поручаю вести
переговоры с посланниками князя Григория". Градоначальник при сем зело
разозлился и, плюнувши на пол смачно, выбежал из царских покоев, дверию
шибко потряся". Так, ну там дальше уже что-то другое, и подпись: Князь
Святославский, писано одиннадцатого иуния одиннадцатого года.

   - Все ясно, - хмыкнул Василий.

   - Что ясно? - удивился майор.

   - Ясно, кто все эти бумаги в один пакет собрал и в доступное для
баронессы место положил. - И, не желая продолжать эту тему, сыщик сладко
зевнул: - О, уже совсем стемнело, пора и на боковую. Утро, знаете ли,
вечера мудренее.


   ***


   Царевна проснулась, зажгла тусклый ночник и внимательно, насколько
позволяло освещение, оглядела княжескую опочивальню - красные стены с
развешанными на них рыцарскими доспехами и охотничьими трофеями, лепной
потолок, грубо выкрашенный коричневой краской, и, наконец, само брачное
ложе - огромный двуспальный гроб, выстланный изнутри перинами и красным
постельным бельем.
   Князь Григорий с открытыми глазами лежал рядом с царевной и остекленело
глядел в потолок.

   - Ну что, князь, ублажила я тебя, али нет? - томно потянулась царевна.

   Князь медленно повернул голову в ее сторону:

   - Вы меня полностью удовлетворили, глубокоуважаемая Татьяна
Дормидонтовна.
   Я беру вас к себе у жены.

   - Тогда освободи из темницы моих слуг, - потребовала царевна.

   - Ну что ж, княжеское слово - закон. - Князь Григорий поднялся в гробу,
взял с прикроватного столика лист бумаги, обмакнул перо в чернильницу и
нацарапал: "Быть по сему. Отпустить сидящих в Круглой башне. Князь
Григорий". Скрепив этот указ личной печатью, болтавшейся у него на шее
вместе с увесистой связкой ключей, князь попытался приобнять царевну.
Однако Татьяна Дормидонтовна, уклонившись от княжеских объятий, вскочила с
ложа и отбежала в дальний угол опочивальни, докуда почти не достигал свет
ночника.

   - Что с вами, царевна, али не люб я вам? - удивленно спросил князь
Григорий. Вместо ответа царевна тихо, но угрожающе зарычала и стала
медленно приближаться к князю Григорию. Князь поднял взгляд, и ему
показалось, что царевна прямо на глазах начинает обрастать темной шерстью,
у нее удлиняется лицо и отрастает хвост. Князь Григорий встряхнул головой,
чтобы отогнать наваждение, но царевна, оттолкнувшись длинными лапами от
пола, стремительно прыгнула прямо на князя. И он явственно увидел, что это
не царевна, а огромный серый волк.

   - На помощь! - попытался было крикнуть князь Григорий, но лишь жалкий
стон исторгся из его онемевших уст. Волк впился огромными зубами в горло
князя, а передними лапами рванул на нем стальную цепь с ключами и печатями.

   - Ну, прощай, князь, - злорадно пробормотал волк. Сделав правой
передней лапой какой-то быстрый жест, он превратился обратно в царевну.

   Краем покрывала царевна утерла лицо и со злорадной ухмылкой в последний
раз посмотрела на князя, лежащего в луже крови.

   Как ни в чем не бывало выйдя из княжеской опочивальни, Татьяна
Дормидонтовна оглянулась - нет ли кого в полутемном длинном коридоре - и,
безошибочно выбрав ключ, заперла массивную стальную дверь, за которой на
собственном ложе возлежал с перегрызенным горлом князь Григорий I
Адольфович Лукашеску, граф Цепеш, владетель Белопущенский и прочая и
прочая и прочая, так и не прибавивший к своим титулам еще один - царя
Кислоярского.


   ***


   Пленники князя Григория спали на каменном полу Круглой башни, подстелив
под себя верхнюю одежду. И лишь Василий Дубов сквозь сон услышал в дверях
скрежет замка. "Каширский, - подумал сыщик, - пришел по наши души".
   Василий вскочил и принялся будить своих соузников. И когда дверь
медленно, со скрипом отворилась, все уже были на ногах, готовые оказать
врагу достойное сопротивление. Майор Селезень даже встал у двери, чтобы
обрушить на неприятеля свой железный кулак, но, к счастью, вовремя
заметил, что вошедший - вовсе не злодей Каширский, а Кислоярская царевна
Татьяна Дормидонтовна.

   - Я пришла, чтобы выполнить волю своего супруга, князя Григория, и
отпустить вас из темницы! - нарочито громко, чтобы слышала охрана,
сообщила царевна и гораздо тише добавила: - Однако сам