к тому месту, где мы говорили. Значит, условие не выполнено.
     Бледное существо ползало по залу, и его длинное тело складывалось вопросительным знаком, когда оно заглядывало на столы для игры в кости.
     - Ты сам должен был оставаться в преисподней, - грозно проговорил Марат. - Так что выкладывай все прямо сейчас.
     - Зачем вам это знать? - Вампир поковырял во рту пальцами и достал маслину. - Постоянно накалываются на клык, - пожаловался он. - Все равно никто из вас не уйдет из подвалов преисподней. Здесь правят грешники, а не вы.
     - Не делай этого, приятель, - сказал я. Бледное существо обернулось и посмотрело на меня умоляющими глазами.
     - Но я должен.
     - Эй, оставьте его, мистер! - проговорило нечто толстое и крокодилообразное с отвисшим брюхом, собирая лопаточкой со стола ставки. - Если он решил играть - пусть играет.
     - Крупье говорит, что я могу выиграть свою свободу, - произнесло существо. - Ведь правда?
     - Определенно, - согласился крокодилоподобный. - Делайте ставки, леди и джентльмены, делайте ставки... Ставок больше нет.
     - То есть как - свободу? - спросил я.
     - Ставок больше нет, леди и джентльмены... - Металлический шарик звонко застучал о борта рулетки.
     - Когда праведник попадает в подвалы преисподней, - объяснил крокодил, почесывая живот, - то остается здесь навсегда. Если, конечно, не выиграет в рулетку судьбы.
     - А что будет, если он проиграет?
     - Тогда, - улыбаясь, ответил Иоахим Владек, - я навсегда уйду отсюда и вернусь во внешний мир. Он же не только останется здесь, но и будет страдать вместо меня - причем по-настоящему. А вам, - вампир оборотился к Марату, - придется подавиться моим обещанием.
     Зеленая поверхность сукна расчерчена цифрами, как татуировкой. Твари со всех концов зала сползаются к столу рулетки.
     - Ставок больше нет, леди и джентльмены, - возглашает крокодил-крупье, и его желтый кадык вздрагивает, играя морщинами. - Играет только один джентльмен... Вы играете, мсье?
     - Да.
     Бледное существо - нельзя даже определить, мужчина это или женщина, - стоит у колеса рулетки, и его лишенное позвоночника тело мелко и судорожно дрожит.
     Последняя ставка, которая осталась у него в жизни.
     - Я играю.
     - Не делай этого, приятель, - повторяю я. - Должен быть другой способ выбраться отсюда.
     - Нет другого способа. - Существо смотрит на меня, в его глазах мольба. - Я провел в этих стенах сто двенадцать лет. Думаете, я не искал другой способ?
     Крокодил повышает голос:
     - Мсье играет на свою свободу, леди и джентльмены, ставя в рулетке судьбы свою жизнь. Делайте ставку, мсье. Назовите число.
     - Пусть он прекратит, - громко говорит Франсуаз. Морда крокодила поворачивается, его маленькие, налитые кровью глаза-злобно сужаются.
     - Никто не может остановить рулетку судьбы.
     Он взмахивает короткими лапами, и сноп холодного света взрывается вокруг игорного стола.
     Светящаяся стена кольцом встает вокруг колеса рулетки. Только бледное существо и крупье, кожа которого покрыта бородавками, - лишь двое остаются внутри.
     - Назовите число, мсье, - говорит крокодил.
     Его пасть разевается, видно синевато-бордовое нёбо.
     - Число.
     - Нельзя было этого допускать, - негромко говорит Франсуаз.
     Я вскидываю руки, давая понять, что ничего нельзя сделать.
     Иоахим Владек стоит в первых рядах, его лицо, бледное от природы, теперь приняло цвет застывшего льда. Только красные кровяные прожилки пронзают его, и видно, как кровь быстро бьется под тонкой кожей вампира.
     - Эта тварь Иоахим получит свободу в обмен на жизнь бедняги, - яростно шепчет Франсуаз.
     Марат Чис-Гирей стоит, сложив руки на груди, и его лицо напряжено, как будто он ждет пощечины, на которую не сможет ответить.
     Толпа замирает и вскрикивает.
     Мне не видно, на какое число поставил отчаянный игрок, но твари передают номер из уст в клювы, из пасти в жвалы.
     - Девятнадцать, красное, девятнадцать, красное.
     - Девятнадцать, красное, - внятно говорит Иоахим Владек. - Не выпадет никогда.
     Слово "никогда" много значит, когда находишься в преисподней.
     И еще больше - если провел там больше времени, чем жил на свете.
     Металлический шарик звонко целует борт рулетки, и начинает вращаться. Почему бледное существо не следит за ним? Этот маленький блестящий шар решит сейчас его судьбу, как и судьбу омерзительной твари, что пристально смотрит на колесо рулетки из-за огненного барьера.
     Так почему же бледное, насмерть испуганное создание смотрит в другую сторону, в толпу?
     Кого он там ищет?
     Меня.
     Если бы я мог управлять шариком рулетки.
     - Девятнадцагь, красное, - громко повторяет крокодил. - Мсье ставил на девятнадцать, красное.
     Шарик продолжает звенеть.
     Франсуаз стискивает мою руку так сильно, что наверняка останутся следы.
     Колесо останавливается, но бледное существо по-прежнему не отрывает от меня взгляда.
     Я коротко киваю ему, только теперь замечая, как напряжены все мои мышцы.
     Шарик звякает в последний раз и замирает, как взгляд умирающего.
     Крокодил-крупье разевает пасть, и его морщинистый кадык дергается, готовый извергнуть слова, но Иоахим Владек говорит первым.
     Его внятный голос звонко отдается во внезапно наступившей тишине.
     - Двойной ноль.
     Бледное существо смотрит на меня широко раскрытыми глазами, словно ждет, что сейчас я подниму руку и скажу, что это неправда, что он выиграл, что он свободен и может идти домой. А если это не так, то я все исправлю.
     - Двойной ноль, - повторяет крокодил-крупье. - Отныне вы свободны, господин Иоахим.
     Вампир смеется - негромко. Его тихий смех похож на перестукивание ледяных палочек в холодной воде, и он скоро затухает, заглушенный воплями и ревом толпы.
     И этот смех ужасен.
     Бледное существо бросается вперед, ударяясь всем телом об огненную стену. Все его щупальца приподняты вверх, он тщетно бьется об искрящуюся преграду.
     Высокий, скатывающийся на визг голос крокодила поднимается над толпой:
     - Проигравший приговаривается к вечным мукам в подвалах преисподней. Он никогда не увидит солнечного света, никогда не услышит ничьего голоса и будет страдать вечно.
     Две каменные твари, чьи тела покрыты черными пластинами, скрывающими самые лица. Они появляются, словно всегда здесь были, и их мускулистые руки подхватывают бьющееся в ужасе бледное существо.
     - И да будет он страдать вечно, - говорит крокодил.
     - Нет! - кричит осужденный. - Нет. Оставьте меня. Я не хочу. Я только хотел вернуться домой, оставьте меня, отпустите.
     - И никогда не увидит он солнечного света и не услышит ничьего голоса.
     - Помогите мне, кто-нибудь. Выпустите меня!
     Вампир Иоахим Владек молча идет сквозь беснующуюся толпу.
     Он идет к выходу из преисподней.

13

     - Истинное могущество колец Зари сложно себе представить! - Брови Марата Чис-Гирея нахмурены. - Даже я понимаю его не в полной мере. Они были созданы существами, которые во много раз превосходят нас и все наши представления.
     Франсуаз фыркает, поскольку не допускает мысли, будто какое-нибудь существо может превзойти ее.
     - Иоахим Владек не будет пытаться познать кольца Зари, - заметил я. - Если вы дадите ему атомную бомбу, он не станет терять время, изучая ее устройство. Он просто нажмет красную кнопку.
     - Даже если это уничтожит его самого?
     - Иоахим Владек слишком самоуверен, - говорит Франсуаз, словно она-то сама не отличается этим качеством.
     - Что станет делать Иоахим с кольцами Зари? - спрашивает Марат.
     - Это вопрос для вас. - Я понижаю голос, пока две гаргульи проходят мимо нас с подносом, уставленным игральными фишками. - Что вообще можно с ними делать?
     - Кольца Зари способны увеличить определенные характеристики своего обладателя. Если тот окажется недостаточно силен, то и поработить его.
     - Тогда вам следовало бы охранять их получше, - говорит Франсуаз.
     Я смотрю на часы:
     - Иоахим Владек уже вышел во внешний мир. И сейчас подбирается к одной из ваших побрякушек. Мы находимся в подвалах преисподней, мы еще не спасли римского легионера - а именно за этим мы сюда пришли, - а наш провожатый проиграл свою жизнь в рулетку. С этим надо что-то делать.
     Я направляюсь к крокодилу-крупье, который вяло водит лопаточкой по столу рулетки. После напряжения последней четверти часа, когда бледное, испуганное существо играло против Иоахима Владека в рулетку судьбы, всех охватила апатия. Души посетителей подземного казино привыкли к искусственному возбуждению, вызываемому игрой, преступлениями или страданиями других. Истощенные и истрепанные сильными эмоциями, их нервы теперь нуждались в отдыхе.
     - Что ты собираешься делать, Майкл? - спрашивает Франсуаз, топая следом за мной.
     - То, что нельзя было сделать раньше, - ответил я. На полдороге я останавливаюсь и поворачиваюсь к Марату Чис-Гирею.
     - У вас нет чего-нибудь яркого и ценного? Орден или что-нибудь такое.
     Марат строго сверкает глазами, сочтя неуместным мое замечание относительно ордена, и откалывает от галстука изящную золотую заколку.
     - Таких существует только шесть штук, - кротко напоминает он.
     - Я знаю, - так же кротко говорит Франсуаз, хотя Марат обращался не к ней. - Семья императора Асгарда раздавала их тем, кто имеет особые заслуги перед страной. А как она оказалась у вас?
     Я решаю не заострять внимания на этом вопросе, так как Марат, по всей видимости, обиделся. Крокодил сгребает в кучку небольшие фишки и даже не предлагает леди и джентльменам делать ставки.
     Больших ставок все равно нет.
     - Он же не хочет играть на мою заколку? - вполголоса спрашивает Марат у Франсуаз.
     Это надо понимать так - Чис-Гирей, конечно, не против, чтобы его вещь послужила во имя доброго дела, однако он бы предпочел, чтобы его поставили об этом в известность заранее.
     - У него есть план, - отвечает Франсуаз громко, чтобы я услышал. - Но он ни слова об этом не скажет, пока все не закончит. А если все пойдет шиворот-навыворот, то потом он заявит, что так и задумывал.
     Я подхожу к крокодилу вплотную и показываю заколку Марата, сжимая ее в ладони.
     Морщинистый кадык крупье дергается - и только. Тусклые глаза крокодила смотрят на меня апатично.
     - Два стражника сопровождения, - говорю я. - И я должен осмотреть грешников.
     Крокодил приоткрывает зубастую пасть, уронив на блестящий пол клочья пены. За его спиной появляются два черных существа, закованных в пластинчатые панцири.
     Пол разверзся, и истрескавшиеся гранитные ступени, грохоча, рассыпались вниз. Облако холодного белого пара поднялось из глубин земли и растаяло в жарком воздухе.
     Мы идем гулять, глухо стуча по каменным плитам. Глаза обоих стражников светятся в окружившей нас темноте, четыре луча голубого цвета освещают нам путь.
     Мы находимся уже ниже, чем подвалы преисподней, - в казематах грешников, где самые отчаянные души, лишенные всего человеческого, принуждены находиться вечно средь холода, мрака, пустоты.
     Каменного потолка больше нет над нашими головами - только мгла. Ни звука, ни шороха, ни молчаливого взгляда, но все они здесь, миллионы и миллионы тех, кто сам обрек себя на страдания.
     Они не могут ни видеть нас, ни слышать, но они знают, что мы здесь.
     - Тут. - Голос стражника перекатывается, точно горсть камней, которыми играет рука бездушного великана.
     - Открывайте.
     Бледное существо вращается в потоке астрала. Его круглые глаза стали еще больше, разрываясь от нечеловеческой муки. Трещины холода пронизывают пустоту и вонзаются в его тело.
     Я прикасаюсь к поверхности астральной клетки, и она начинает распадаться.
     Существо посмотрело на меня и узнало.
     - Вы свободны, - сказал я. - И можете вернуться во внешний мир.
     Астральная клетка рассыпалась звенящими льдинками. Безвольное тело обессилевшего существа согнулось и рухнуло, подхваченное крепкими руками Марата Чис-Гирея.
     - Думаю, нести его туда придется мне, - говорит Марат.
     - Мне нужен второй, - властно говорю я, обращаясь к стражникам. - Тит Марций, римский легионер.
     - Он дальше, - отвечает чудовище, и его когтистые лапы начинают скрипеть по гранитному полу.
     Вторая астральная клетка, второй невинно осужденный вращается в медленном вихре мрака.
     Стражник останавливается, и его темные, лишенные зрачков глаза обращаются на меня.
     - Знак в вашей руке, - спрашивает чудовище. - Что он означает?
     Я прикасаюсь пальцами к холодной поверхности клетки, и она начинает рассыпаться.
     - Ничего, - отвечаю я. - Он ничего не значит. Черное существо раскрывает глаза, и теперь они наполнены неподвижной бесцветной пустотой.
     - Сколько невиновных томится еще в казематах грешников? - грозно спрашивает Марат.
     Закованное в пластинчатую броню чудовище оборачивается к нему, и искривленные когти его лап тянутся к горлу Чис-Гирея. Марат ударяет его в висок, и стражник падает, проваливаясь в холод астральной клетки.
     Его тело безвольно поднимается над полом и начинает медленно поворачиваться в вихре пустоты.
     Серые глаза Франсуаз вспыхивают алым светом, и бушующий огонь насквозь пронзает тело второго стражника. Черные пластины прочны, но плоть под ними сгорает, словно мясо, забытое в духовке.
     Сноп холодных, белых и голубых искр рассыпается перед нашими глазами, и пластинчатая голова речной твари разрывает колеблющуюся занавесь мрака. Крокодил-крупье, извиваясь и корчась хвостом, сжатый в левой клешне огромного краба.
     - А вот и тот, кто нашел способ даже здесь использовать чужие страдания, - цедит Франсуаз.
     Марат закрывает рот, потому что он тоже собирался произнести что-нибудь в этом роде.
     - Как ты мог их впустить, глупец? - Хитиновые жвалы водяного монстра сводит от бешеной злобы.
     - У них был знак, - пищит крокодил.
     Чудовищная клешня сжимается, и тело крупье, разодранное на две половинки, отлетает в стороны. Его коротенькие лапы все еще бьются в агонии, зубы бессильно тщатся укусить гранитные плиты пола.
     - Три тысячи лет назад меня сослали за грехи в преисподнюю, - скрипит водяная тварь. - Век за веком строил я здесь мир, в котором мог бы жить. А вы пришли и разрушили все.
     - Ты отпускал грешников на волю, а их места занимали честные люди, - гневно говорит Марат.
     - Такова жизнь, - с тихой угрозой отвечает водяное чудовище. - И даже после смерти она остается такой. Думаешь, я не помню, что это ты меня убил?
     Голова Марата поднимается, и по его глазам я вижу, что он узнал водяную тварь.
     - Теперь ты останешься здесь навсегда, Марат, - говорит монстр. - Одно из колец Зари у тебя с собой. Завладев им, я сам вернусь во внешний мир - и мир этот станет моим. И это произойдет благодаря тебе, Марат. Разве это не ирония?
     Речное чудовище ползет вперед, перебирая членистыми лапами. Твердый хитиновый панцирь скрипит по полу, раздавливая в отвратительную массу тело разрубленного крокодила.
     Марат Чис-Гирей кладет руку на пояс в поисках оружия, которого нет.
     Речное чудовище подползает все ближе, взмахивая острой клешней.
     Оглушительный крик.
     Гранитные плиты рассыпаются в крошку под телом огромного монстра. Отверстие в полу ширится, расходясь в стороны с пугающей быстротой. Лапы твари хватаются за обваливающиеся края, массивные клешни бессильно разрубают воздух.
     Столбы пламени вырываются из-под тела чудовища, облизывая его бока.
     - Хороший получится запеченный омар, - цедит Франсуаз.
     Девушка пинает каблуком мерзкую тварь, и монстр обваливается вниз, объятый пламенем. Столбы огня врываются в его распахнутый рот, сжигая готовые явиться слова.
     Яркий столб пламени - и все затихает.
     - Сила убеждения, - говорю я, возвращая Марату его заколку. - Эта тварь должна была гореть в адском огне, но ей удалось убедить себя и других, что даже в преисподней грешники имеют право на наслаждения. Стоило кому-то не согласиться с этим - и ее мир рухнул.
     Гранитные плиты неспешно собираются вновь, образуя поверхность пола.
     - Здесь еще долго надо будет наводить порядок, - замечаю я. - Но с этим справятся и другие. Теперь же, господин Марат, нам пора в путь. Как вы думаете, здесь есть лифт наверх?

14

     Круглая линза объектива.
     Серая мостовая, круглые булыжники почти идеальной формы. Такие бывают только в северных странах.
     - Вот он идет.
     Иоахим Владек пересекает улицу. У него бледное лицо, широко расправленные плечи подчеркивают худобу. Его внешность так подходит к старой пустой улочке городка, что кажется, еще мгновение, и он растворится в деревянных стенах домов.
     Поэтому за ним лучше следить в подзорную трубу.
     - Он ищет дом, - говорит Франсуаз, не отрывая глаз от окуляра.
     - Триста лет прошло с тех пор, как Владек в последний раз был в Скаргионе.
     Я не пользуюсь подзорной трубой, даже если это последняя модель, стоящая на вооружении у эльфийского спецназа. С плоской крыши портового здания, на которой мы находимся, Иоахим Владек похож на темного оловянного солдатика.
     Только я еще никогда не видел, чтобы из олова делали игрушечных вампиров.
     - Владек спрятал свои амулеты в одном из этих домов. - Марат Чис-Гирей перелистывает пожелтевшие страницы тетради. - Заначку на черный день. И он не двинется с места, пока ее не достанет. Он привык жить с комфортом, старый мерзавец.
     Франсуаз поворачивает подзорную трубу, следя за шагающим по мостовой вампиром.
     - С этой позиции я легко разнесла бы ему голову, - мечтательно произносит девушка. - Одной серебряной пули ему бы хватило.
     - Тогда бы мы не узнали, что Владек собрался делать с кольцом Зари. - Я облокачиваюсь на перила крыши и смотрю вниз, где суетятся портовые рабочие.
     - Как случилось, что Иоахим Владек узнал тайну колец Зари? - спрашивает Франсуаз.
     - Действие этих колец многообразно, - отвечает Марат. - Они ощутили зло, которое таится во Владеке, и многократно усилили его.
     - Теперь осталось узнать, как помешать его сородичам воспользоваться этими знаниями... Он входит в дом.
     Вампир поднимается по каменным ступеням. Время и морской ветер успели сточить их больше, чем ноги шагавших по ним людей.
     Франсуаз поворачивает прибор для наблюдения еще ровно на четверть градуса, и ее тонкие пальцы ложатся на ручку настройки.
     Направленный усилитель звука.
     - Хочешь послушать, как он будет ругаться, когда ударится головой о притолоку? - Я подхожу к девушке. - Главное, чтобы он поскорее забрал деньги и начал свои эксперименты. Когда мы поймем, что за силы он в состоянии разбудить, - он отправится обратно в преисподнюю.
     Франсуаз поднимает глаза и поудобнее пристраивает на голове наушники.
     - Кто это там? - резко спрашивает Владек.
     Голос, хотя и приглушенный деревянными стенами, звучит так ясно, словно вампир не находится от нас на расстоянии доброй четверти мили.
     Франсуаз с гордостью смотрит на прибор для наблюдения, будто все его способности - это ее личная заслуга.
     - Неужели его деньги кто-то забрал? - обеспокоенно спрашивает Марат.
     - За триста лет воришка мог бы успеть смотать удочки, - отвечаю я.
     Франсуаз недовольно шикает на нас, призывая к молчанию.
     - Узнаю старого вампира. - Существо отвечает Владеку на всеми забытом языке, даже я с трудом его понимаю - он успел здорово измениться за последние четверть тысячелетия. - Что привело тебя в мою скромную обитель?
     - У нашего друга возникли проблемы, - констатирует Франсуаз.
     Владек ругается, и не знаю - стоит ли его за это винить. С одной стороны, он позволил себе грубое выражение при даме, с другой - вампир не мог знать, что дама его подслушивает.
     - Убирайся с моей дороги, старая тряпка, - приказывает вампир. - Не загораживай дорогу.
     - Зря он стал ему грубить. - Я подтаскиваю раскладной табурет. - Теперь это надолго затянется