доверие. Руководствуются  справедливостью,
равенством  и всеобщим благом.  И чтоб Закон был един и обязателен для всех,
невзирая на. Поэтому дадим Фемиде  аптечные  весы, а  глаза завяжем -- чтобы
взвешивала  деяния  на весах Закона,  не подглядывая  и не  различая кто там
именно совершил то, за что судят.
     Дух Закона ясен, буква прописана -- за работу, товарищи.
     И тут начинаются противоречия,  неискоренимые в принципе.  Противоречия
буквы и духа. Не всегда. Не  в  большинстве  случаев -- поначалу, по крайней
мере. Но часто. Регулярно.
     Вот Франческа  да Римини устроила смерть отца  -- изверга,  насильника,
кровосмесителя -- чтобы  спасти  род от  несмываемого  позора,  отца  же  от
позорной казни, или, как  вариант, себя и прочих возможных невинных жертв от
незаслуженных мук  и  смерти. И  -- дело тамошней  уголовкой  было раскрыто.
Народ рыдал  от  жалости,  палач сморкался, но голову  несчастной  отрубили.
Хоронили -- весь город в цветах. А что  делать? Закон должен  быть соблюден.
Отцеубийца.
     Закон  -- это такое  прокрустово ложе, где со стороны головы пристроена
гильотина.
     Должен д'Артаньян по законам чести вызвать оскорбителя  на дуэль? А  як
же. А  должны ему по законам  Франции  отрубить  за это голову?  Увы. Он-то,
конечно, с  помощью  Дюма  выкручивается, но головы  реальных дуэлянтов  при
Ришелье летели горохом. И все были против бы -- но Закон, понимаешь...
     То  есть. Фемида  заведомо не  видит конкретного человека. Закон служит
справедливости  и благу  как  бы по "закону больших чисел". Служит народу  и
стране в целом. И в целом выходит все более или менее правильно. А частности
--  ну  что   ж   делать,  издержки  производства.  Лучше  ничего  придумать
невозможно.  Судить  по  уму  и  совести  -- так  ум  и  совесть  возможны в
вариантах, а уж взятка раздвигает диапазон этих вариантов до бесконечности.
     Так: пока все  ясно, пока все  понятно,  все  само собой,  к  чему  это
ведется? Еще полминуты!
     Люди не хотят мириться с несовершенством и после каждого казуса думают,
не внести ли в Закон поправки. И начинают вносить. Умные. Четкие. Помогающие
и  уточняющие. И  поправок  делается  все  больше.  И  они начинают частично
кое-где перекрывать друг друга. А там и кое в чем противоречить одна другой.
Их вырастает лес. Ежемесячно выходят юридические бюллетени. Профессиональные
юристы их ворошат и трактуют. On! -- Закон превращается в дышло, вращающееся
на шарнире. Группа изощренных юристов  за хорошие деньги способна при помощи
груд поправок и лазеек доказать все что угодно.
     Сильные  и  богатые опять прорвали сеть  Закона. Но это  бы ладно.  Это
всегда бывает. Сама вот сеть запуталась.
     И  вот сегодня в цивилизованных странах мы  имеем прекрасный, гуманный,
либеральный,  детализированный,  отточенный   веками,  справедливый   Закон.
Прекрасен его  дух и  каллиграфически выписана его буква. И что? Караул, вот
что.
     Все  знают  (ну,  все, кому  надо)  руководителей  нарко-картелей.  Они
зарабатывают   на  смерти   миллионов.  Но  убить  их   нельзя.  Они   могут
десятилетиями  смеяться  над Законом и обходить его  --  а их по  Закону  не
прихватить: свидетели исчезнут и т.д., а адвокаты всегда найдут лазейки.
     За  кражу ящика  консервов, если  ты при этом сломал фанерную  дверь  в
ларьке, в России можно огрести восемь лет. За зверское убийство, доказанное,
тоже можно обойтись восемью годами.
     За дать по морде можно получить два  года. За грамотно украсть  миллион
не получают ничего. Создатели пирамид обокрали миллионы  людей безнаказанно.
Но если ты с дробовиком пришел вышибить из гадов свои кровные деньги -- ты в
тюрягу и сядешь, да лет на десять спокойно.
     Все это знают, нового  тут ничего, кроме ответа  на вопрос: как  же это
так получается, что народ выбирает себе правительство -- и народ же получает
законы, с  которыми  никто, никто  не согласен?! То есть все согласны в том,
что: да, так быть не должно. А дальше -- расхождение: народ говорит: "Карать
по  справедливости!"  --  а  власть  сочувственно разводит руками:  "Мы  вас
понимаем, но Закон не позволяет..."
     А  заменить  законы нельзя?  А  почему-то не  получается.  Законодатели
объясняют: измени --  только хуже будет,  другие злоупотребления  полезут. А
народ плюет злобно и мечтает  о судах Линча, и к киллерам за справедливостью
обращается.
     А теперь переходим к выводам. О.О.О.О.О. Леонид  Ильич, это олимпийские
кольца...
     Мы  имеем  неискоренимое,  имманентное  отчуждение Закона от  человека.
Вроде  мы создаем его и сами,  а вроде невозможно создать именно то,  что мы
хотим. Неизбежно получается немножко не то.
     Вот это "немножко" -- зазор, люфт между человеком и системой. Личностью
и Государством.
     Через человека и  посредством  человека  государство создает законы для
себя.
     Надличностная структура порождает надличностный Закон. В свою  очередь,
надличностным  Законом   (традицией,  обычаем,  психологической  установкой)
порождается надличностная структура.
     Пчела  будет  строить   соты,  муравей   --   муравейник,  человек   --
государство. И  плевать государству на любого  конкретного человека, лишь бы
их побольше и делали то, что надо.
     Неизбежно  надличностная сущность Закона -- один из  лучших показателей
надличностной сущности Государства.
     ----------------- ----------------
     Поэтому наивен  и неправомерен вопрос:  "Государство для  человека  или
человек для государства?". И чьи, значит, права первее. Почему "поэтому"?
     Потому что "Пусть рухнет мир --  но свершится закон". А иначе все равно
-- рухнет сначала закон, а потом и мир. Так ли?
     Государство состоит из человеков, но человеки не могут без государства:
любая   шайка  рэкетиров,  грабящая  крутого   одиночку   --   уже  прообраз
государства. Банально?
     Государство -- это форма существования людей. Они существуют так не для
того, чтобы им было получше. Они существуют так, потому что иначе не могут.
     Люди  могут жить только  в форме сообщества, по законам  сообщества и в
целях сообщества, решая задачи сообщества.
     Закон --  это закон  не  для отдельной личности. Закон -- это закон для
сообщества. Кряхтят личности. А сообщество чегой-то делает.
     По мере  изменения государства меняется, понятно, и закон. Основы права
могут оставаться  те же. Но  форма и механизм исполнения, степень наказаний,
границы  свобод  личности  --  меняются,  понятно.  Заметьте  --  всегда   с
отставанием:  реальный   процесс   делания   дел  стихийно   опережает  свое
законодательное  оформление. Законы  всегда оказываются чуть  устаревшими  и
несовершенными. (Приказное право при  тоталитаризме  мы  сейчас, понятно, не
учитываем, там любой бред законодательно предписать могут.)
     И   вот  сегодня  наша  цивилизация  имеет  законы,  способствующие  ее
исчезновению,    самоуничтожению.    Бессильные   против    убийц,    мафий,
наркоторговцев  и  высокопоставленных  воров.   Поощряющие  бездельников   и
извращенцев. И т.д.
     Во власти ли  людей изменить эти  законы? Каким образом выходит: каждый
по отдельности против -- а все вместе в сумме "за"?
     Нам  скажут  про  коррупцию  политиков и  технологии  пиарщиков, но эти
подструктуры -- тоже объективные порождения человеческого сообщества.
     Увы.  Система  прошла пик  и  вступила в фазу дегенерации. Ее институты
размножились и стали с хрустом  давить этажи. Ветвистый Закон  превратился в
лесной  лабиринт -- дом хищника.  Дегенерация Закона -- процесс объективный,
соответствующий упадку базиса.
     Не потому гибнем, что закон плох. А потому плох, что прошло наше время.
В губительной дряблости закона --  бессилие политической  и социальной  воли
нашей цивилизации.
     И то  поразительное, что сегодня  ни  масса, ни лидеры не желают видеть
элементарную и очевидную истину и спасать, пока еще не поздно, своих детей и
внуков, народ, страну и цивилизацию -- это даже не приговор. Это диагноз.
     Все  цивилизации рано  или поздно гибли  и спустя  время уступали сцену
другим.   Этот   упадок   имел   разные  аспекты:   экономический,  военный,
демографический, культурный, моральный.  Имел и законодательный аспект.  Без
него никак. Безделье, шкурничество, бесплодный разврат и воровство неизбежно
должны сопровождаться какими-то  законодательными введениями,  выключениями,
послаблениями.  Суровость  и  прагматизм закона  периода  подъема  сменяется
множеством крючкотворных параграфов и размыванием категорических запретов.
     Упадок  являет себя, что самое безнадежное, даже  на  базовом уровне --
физическом: увеличение роста, уменьшение костной и мышечной  массы, снижение
кальция  в  скелете, рост бесплодия и  импотенции.  А что делать? Сбрасывать
хилых детей со скалы? Нельзя ведь. Значит, надо уходить.
     В законе объективным образом отражается сущность общества и его членов.
     Интеллигенция,  как   самый  интеллектуально  чуткий,  восприимчивый  и
реагирующий передовой отряд общества,  яснее  и лучше  прочих слоев выражает
суть  происходящего: она ничего не хочет понимать, но ее устами произносится
то, что объективно  споспешествует объективному процессу. Именно она сегодня
за все хорошее, что в реальном исполнении  ведет ко всему плохому: идеология
попустительства  преступности и  тунеядству,  рост  террора  и  исчезновение
наций.
     ...Еще  раз. Государство стоит на законе.  Если закон кажется личностям
абсурдным,  вредным  и  даже  непонятно   откуда  взявшимся  --  это  лишнее
свидетельство  и аспект надличностной объективности  государства, которое не
мы создаем по нашей воле -- но оно складывается из нас по своим законам.







        "III"



        "Гибель Запада"
        "Физическая деградация и вымирание"
     1.  Депопуляция. Рождаемость европейских народов  в последние  двадцать
лет прочно установилась на уровне ниже простого воспроизводства. Численность
европейцев  продолжает сокращаться. По всем прогнозам, на обозримое  будущее
эта тенденция сохранится. Такие богатые и преуспевающие -- а размножаться не
хотят.  Психологические  и  экономические  объяснения  и  попытки  исправить
положение дел успеха не имеют.
     Аналогии:  простые   и   неутешительные.   Закат   цивилизаций   всегда
сопровождался сокращением рождаемости.  Словно биологический  завод  к концу
подходил.  На  эту беду  жаловались  еще  римские историки  периода  упадка.
Объяснение:   простое  и   неутешительное.  Фокус   в  том,  что  "природное
предназначение"  человека  --  в  том,  чтобы   максимально  преобразовывать
окружающий  мир.  Биологический  путь  -- размножение до полной насыщенности
ареала особями своего вида: их простая жизнедеятельность изменяет окружающую
среду  насколько   можно.  К  чему  и  стремятся  все  биологические   виды,
останавливаемые в своей экспансии лишь природными  ограничениями, борьбой за
выживание   против   врагов   вида,  "прокормочным  ресурсом"  пространства.
Водоросль в пруду, волк среди оленей, кролик в Австралии. До поры до времени
преобразовательные возможности  человека прямо зависели от  численности  его
группы  и вида.  Но по  мере  научно-технического прогресса многочисленность
стала  не  нужна:  малочисленная   группа  перелопачивает  окружающую  среду
посредством  трактора,  конвейера и водородной бомбы куда активнее  огромных
диких орд. Высокая энергетичность человека в  природе трансформировалась  из
биологической  формы  в   техногенную.  С  "природной  точки   зрения"   это
рациональнее,    экономичнее,   перспективнее    --   это   эволюция   формы
энергопреобразования  Вселенной  на  очередной, более высокий уровень.  Роль
гениталий уменьшается, мозга -- увеличивается.
     И   дело   здесь  не   в   расе.   Японцы,  быстро  достигнув  высокого
научно-технического уровня, впали в ту же проблему: перестали размножаться.
     На  объективном,  природном,  общем  уровне  мы  столкнулись  с  эдаким
"природным  переключателем" с  одной формы  экспансии на  другую: переход на
более  низкий биологический уровень и  более высокий "трудовой".  Не числом,
значит, а уменьем. Один пулемет вместо ста копий.
     Природе больше не требуется нас так много, как раньше.
     Мы достигли  высочайших умений и  добились  черт-те каких  свершений. И
это, казалось бы, хорошо.
     Но одновременно мы  выработали свой биологический  ресурс. И это плохо.
Для нас.
     2. Бесплодие.  Можно какими угодно  уговорами и  деньгами стимулировать
рождаемость, но вот против возможностей организма переть трудно. Врачи знают
это лучше прочих.
     В странах  "первого мира" продолжает повышаться, расти бесплодие женщин
и  импотенция  мужчин.  Более  того:  по данным  медицинской  статистики  --
уменьшился в среднем объем эякулята и концентрация сперматозоидов в нем. Вот
тебе питание, вот тебе витамины, вот тебе право на гарантированный отдых.
     3.  Однополый  секс.  Можно сколько  угодно оправдывать и  уравнивать в
правах гомосексуалистов  и лесбиянок с сексуально нормальными гражданами, но
дети от этого не родятся.
     Умрем --  но свободными?  Свобода туманна -- смерть конкретна. Тех, кто
не  родился, не  утешишь даже  свободой.  Больше гомосексуалистов --  меньше
людей. Побоку идеологию, сейчас речь только о вымирании.
     4. Прекращение естественного отбора. Медицина -- гуманнейшая из наук, и
жизнь  каждого  человека  драгоценна и  даже,  кто  хочет,  священна.  Но  в
результате  ее достижений, кроме  всего хорошего, есть и то  плохое, что все
больше цивилизованных  граждан страдают  наследственными болезнями. Здоровье
из нормы  понемногу становится исключением, а болезни превращаются в  норму:
кто ж чем-нибудь не страдает. Спасаем нежизнеспособных,  и они передают свои
гены.
     Что  же,  сбрасывать  хилых  младенцев со  скалы и отправлять больных в
газовые камеры?!  Упаси Бог. Но вынуждены констатировать -- уровень здоровья
понижается, со всеми вытекающими из этого последствиями. Несколько поколений
скрещиваний  больных  одним  с  больными  другим  --  и что?  И  то.  Сериал
"Госпиталь".
     Надежда на генную инженерию, но  это не очень большая надежда. Довольно
трудно  долго обманывать  и уговаривать природу. Увы  --  но в конце  концов
выживают здоровые, а больные как-то нет.
     5. Болезни цивилизации. Сердечно-сосудистые, рак,  диабет. Гиподинамия,
переедание,  стрессы.   Тренажеры,  диеты,  психоаналитики  --  как  попытка
компенсации. Нездоровый  образ жизни (а здоровый  в цивилизованном  обществе
невозможен, труд не того рода и быт тоже) ничем  не компенсируешь. Замкнутый
круг. Жирные, хилые,  очкастые, нервные. Пьют снотворные  и транквилизаторы.
Выживут в поколениях?
     6.  Дегенерация.  Народишко  цивилизованный  стал  в среднем  повыше  и
узкокостней. Плечики  поуже, грудка поуже. И косточки его, длинные и тонкие,
стали порыхлее и кальция в них поменьше.
     Любой селекционер знает,  что это  -- признаки дегенерации,  вырождения
породы: если  такое  происходит с животным, это означает, что  у него уже  и
здоровье не то, и сила-скорость не  те, и нюх не тот, и потомство его  менее
жизнеспособно.  Потому  что  у каждого  вида -- свои  оптимальные  размеры и
пропорции.
     Классический  пионер-первопроходец --  невысок,  коренаст,  жилист,  не
слишком даже силен, но  выносливее любой скотины, и не уморишь его ничем. Мы
не  первопроходцы,  нас не  морят,  но  --  но  --  запас  жизненных  сил  у
высокого-тонкого не тот.
     От "хорошей  жизни"  человек укрупняется --  но  та же  "хорошая жизнь"
уменьшает  запас жизненной силы  в нем:  как  бы этот  запас  на радостях от
хорошей жизни тут же употребился в увеличение тела, раз есть чем кормить это
тело  и не  грозят ему никакие  особые  перегрузки.  А вот переносить разные
трудности такому укрупненно-утонченному будет уже труднее, и детям его тоже.
     Энергия в нем уже не та.
     7. Перспектива. В  недалеком будущем  следует ожидать  снижения средней
продолжительности  жизни в развитых странах. Сегодня она  дошла до  видимого
предела. Благодаря медицине и обеспеченной жизни.
     Генофонд  продолжает  ухудшаться. А чудеса транс-плантологии  и  генной
инженерии  дороги  и всем  больным, которых  все больше,  не  могут  быть по
карману. Чем  ошеломительнее достижение, тем  оно дороже  стоит.  С середины
жизни  люди начинают работать себе на лечение. Страховая  медицина подъедает
бюджет.
     Тем  временем побежденные  болезнетворные  микроорганизмы  вырабатывают
новые  штаммы,  уже не  поддающиеся  эффективным  вчера  средствам  лечения.
Болезни начинают возвращаться, а естественный иммунитет стал гораздо слабее.
Соревнование фармацевта с микробом выходит на новый круг.
     Нас  становится  все  меньше,  наше  здоровье   все   ухудшается,  наше
физическое  состояние  и  длительность  жизни  невозможно  поддерживать  без
искусственных средств.
        "Великое переселение народов и замещение этносов"
     8. Великое  переселение  народов. Следует назвать вещи своими именами и
ясно  сформулировать: мы живем в эпоху Нового  Великого Переселения Народов.
Оно, как уже бывало, происходит с Востока и  Юга на Запад и Север. Из Азии и
Африки люди десятками миллионов перетекают в Европу и Северную Америку.
     В странах "первого мира" неуклонно растет и абсолютная, и относительная
численность   юго-восточных  переселенцев.  Эта   устойчивая,  усиливающаяся
тенденция  ведет  к  тому,  что  "лица  европейского   происхождения"  будут
этническим меньшинством у себя дома к концу XXI века.
     Уже сегодня лондонский  Гайд-парк и прилегающие  к нему северо-западные
кварталы  --  один  из районов  обитании мусульман, открывших сотни  мечетей
только  в Лондоне; "красный  пояс"  Парижа  превратился  скорее  в  "зеленую
чалму"; "евро-американцев" в Нью-Йорке осталось 46%.
     9. Замещение на рабочих местах. Бедный  иммигрант согласен (хотя бы для
начала)  на  любую  работу.  Непрестижные,  низкооплачиваемые,  не требующие
квалификации  профессии  забиваются  в  первую  очередь.  Сезонные  рабочие,
мусорщики, шофера и т. д. Уборка и прислуга.
     Мечтают  выбиться  в  люди,  открыть  мелкую  торговлю   и  дать  детям
образование.  Что и удается самым энергичным. Появляются торговцы, студенты,
квалифицированные специалисты.
     Но едут и готовые квалифицированные специалисты:
     зарплата,  научная  самореализация,  цивилизованный  быт.  Едут  сливки
мозгов мира.
     Китайцы и индусы в медицине и компьютерном программировании  США -- это
уже серьезные профессиональные группы.
     Может ли "сборная  белых" противостоять "сборной остального  мира"?  Да
такая  задача   и  не  ставится:  работодателя  интересуют  профессиональные
качества работника, а не национальность  -- цивилизованный мир прагматичен и
демократичен.
     "Открытое общество" предоставляет равные  права и возможности всем -- и
со  временем  лучшие  места достаются  самым  энергичным,  целеустремленным,
цепким и готовым на все. А бедный иммигрант не предается рефлексии по поводу
бессмысленности переизобилия -- он его просто добивается.
     Самый простой пример  -- спорт,  он на виду:  профессионального  бокса,
баскетбола, легкой атлетики -- без негров больше нет. И  уж это -- абсолютно
честная конкуренция.
     10.  Рождаемость. У  иммигрантов гораздо  выше, чем  у европейцев. Одни
сокращаются, другие размножаются, этническое соотношение продолжает меняться
стремительно.
     11.  Ментальность.  Понятно,  что  любой  народ  имеет  какие-то  свои,
собственные, отличные от других, привычки,  обычаи,  традиции,  особенности,
представления.  Какие-то  отличия  в   ценностной   ориентации.   Этические,
поведенческие нюансы.
     При совместном  проживании народов, даже  длительном, отнюдь не все эти
нюансы  нивелируются  общежитием. Потому  что  определяются  они  не  только
воспитанием в обществе,  но и пс