что  несколько  условно  называется  "миром
исламского радикализма", сознательно и категорически противопоставляет  себя
"христианской цивилизации", она  же "атлантическая", или "евроамериканская",
или  "страны  первого мира", или  "золотой миллиард".  Арабские террористы и
европейские гуманисты.
     "Несколько  условно"  -- потому что  дело здесь  не в исламе. Умеренные
исламисты  отрекаются  от своих  радикальных  единоверцев, заявляя,  что  те
искажают   сущность  учения,  не  являются  истинными  мусульманами,   Коран
запрещает убийство и насилие и т. д. Радикалисты же убеждены, что именно они
-- истинные мусульмане, а умеренные не правы.
     Грубо: вот есть  определенная  цивилизация  -- а  вот  есть ее  внешние
враги.  Они  ее  не любят, не хотят, считают  плохой,  порочной,  вредной  и
предпочли  бы  ее  уничтожить.  Они  объединены.  Чем? Языком,  региональной
территорией,  уровнем развития  и производства,  ментальностью  --  а  также
религией. Ислам как опознавательная  система "свой -- чужой". Ислам как знак
общности  интересов  и  убеждений.  Ислам  как  символ  системы   ценностных
ориентации. Ислам как лозунг, тезис, слоган, знамя.
     То  есть: дело не в  исламе, не в сути религии.  Ее могло бы  в  данном
противостоянии  вообще не быть. Мог быть "Союз  рыжих", или "арийская раса",
или  "федерация   сиренево-крапчатых  народов",  или  "Красно-синяя  армия":
главное -- символ объединения людей, сходных этнически и ментально, в единую
систему. В конкретном историческом случае -- "исламский радикализм". (А уж в
Коране, как и в любой толстой  книге, содержащей канон  любой религии, любой
желающий может найти все, что ему хочется, истолковать и раскодировать любые
предписания на все случаи жизни. Вон христиане за две тысячи лет вычитали из
Библии предписания  и  неслыханных  зверств, и безбрежного  гуманизма:  один
режет  -- другой ему горло подставляет и прощает, и оба  при этом ревностные
христиане.)
     В любой "войне за веру"  эта самая вера -- не глубинная причина распри,
а предлог, даже если  ее адепты  искренне  полагают иначе.  "Бей  неверных!"
означает лишь "Бей чужих!". А чужие -- это хоть другая страна, а хоть другой
двор. Общность на общность, система на систему.
     А чего хочет любая система? Расшириться, утвердить себя, подчинить себе
все что удастся. Мы имеем наиболее агрессивную, решительно настроенную часть
"третьего   мира"   как   "террористическую   систему",  реально  пытающуюся
уничтожить "белую цивилизацию" и открыто декларирующую свои цели.
     Соотношение сил представляется чудовищно неравным. У "нас" -- финансы и
промышленность,  наука  и техника,  сокрушительная военная мощь. У  "них" --
бедность, темнота, деньги от торговли ископаемыми ресурсами и наркотиками, и
несравненно меньше оружия, купленного у нас же. Оружия современного в смысле
уровня электроники, массового поражения, слежения и  самонаведения -- ничего
этого нет.
     Чего,  казалось бы, можно  ожидать?  Что  произошло  бы -- и  неизменно
происходило   --  сто,   двести,   четыреста  лет  назад,  если  агрессивные
малоразвитые нападали на  вооруженных до зубов  высокоразвитых?  Происходило
превращение  бедных  дикарей  в  прах и  пепел.  Геноцид,  выжженная  земля,
колонизация, рабство.
     Что  происходит сегодня?  Международные нормы  и уставы,  правозащитные
организации и гуманитарные  миссии. "Террорист не имеет национальности", "мы
воюем   с  преступниками,  а  не  с  народом",  "необходимо  сесть  за  стол
переговоров", и вообще "пределы необходимой самообороны" и  "адекватные  или
неадекватные ответные меры". Кто навязал эти нормы  большим дядям с оружием?
Сами на себя навесили. Результат?
     Уже много  лет  фронт "мы --  они"  проходит  по трем основным  точкам:
Израиль, Чечня, Балканы. И "мы" никак не можем победить "их". Потому что они
готовы на любые действия и прибегают  по возможности к любым действиям  -- а
мы сами ограничиваем себя,  потому что мы  демократы и гуманисты. Они  могут
взрывать  дома,  убивать мирных людей,  брать заложников,  торговать людьми.
Наши осатаневшие солдаты доходят до того же самого, но за это их, вообще-то,
положено судить, это противоречит нашей официальной политике.
     С первого дня создания ООН государства Израиль арабские соседи (которые
в десятки раз  многочисленнее  и обширнее)  открыто  провозгласили  курс  на
уничтожение Израиля.  Не признавать, уничтожить, сбросить в море.  Смогли бы
-- и сбросили. Пока не смогли.
     Израиль же, выиграв все войны, оставил соседей  на  месте, хотя реально
имел возможность снести столицы, уничтожить военную структуру, диктовать мир
с жесткой позиции силы. Но -- международное общественное мнение и гуманизм.
     Россия  могла повторить опыт товарища Сталина и загнать всех этнических
чеченцев  в  степную  резервацию,  силы есть; и  не  было бы  давно никакого
чеченского терроризма. Но...
     Америка могла бы интернировать всех своих выходцев из "террористических
стран", взять  в  заложники всю многочисленную родню  Бен Ладена и диктовать
ультиматумы. Но... вы с ума сошли! Вместо этого Америка  пробомбила  сербов,
пытавшихся вышибить  со своей  земли  исламистов,  которые явочным  порядком
оттяпали часть их территории. Потому что гуманизм и справедливость.
     Кто  сильнее:  группа  отчаюг с  автоматами,  готовых на  смерть  и  на
убийство   сотен   заложников   --  или   страна   с   военной   махиной   и
спецподразделениями, которая захваченных  террористов даже не расстреливает,
а проверяет, хорошо ли их содержат в тюрьме? Пока мы. Но так ли?
     Кто  сильнее:  камикадзе,  готовый  взорвать  себя  и  способный  убить
спецназовца и тысячу его  соплеменников --  или спецназовец, также способный
убить камикадзе, но не могущий  тронуть его соплеменников и  желающий выжить
сам? Ага.  Спецназовцев  больше, и  вооружены они лучше. И тягаются кучей  с
парой фанатиков. На равных.
     Упростим. Кто  сильнее: супербоец с  кодексом  правил  -- или  блатной,
ткнувший его сзади заточкой в почку?
     Упростим.  Кто   сильнее:  страна-террорист,  дай  ей  равный   уровень
вооружений и экономики  -- или численно равная ей страна  первого мира? Кто,
более готов сдохнуть и победить?
     Сила -- это не то, что обладает всей атрибутикой силы.
     Сила -- это то, что добивается поставленной цели.
     Какой ценой? У жизни и истории одна цена -- любая.
     В  конце  концов всегда побеждает  тот, кто  готов  платить  за  победу
большую, любую цену. Если  останется жив. А  он останется жив. Потому что мы
ему это гарантируем.
     "Они" сильнее духом. На большее  готовы.  Каждый  день жертвуют  собой,
уничтожая тех, кого считают врагами.
     Они готовы уничтожить нас всех. Мы  их  -- нет.  Они готовы  уничтожить
нашу культуру. Мы их -- нет. Побеждая -- мы щадим их и оставляем возможность
реванша в бесчисленный раз. Победив, они не пощадят нас, и реванша не будет.
     Вот таков расклад духовных сил.
     Их общество  -- более  молодо, здорово и  потентно.  Это  ничего,  если
малограмотно,   это   не  главное.   А  если  нетерпимы  --  то  это  аспект
решительности, агрессивности, порыва к экспансии.
     Структура  их  общества  более  энергетична.  Более энергосодержаща  на
системном уровне.
     Колоссальное  разграничение  мужской  и женской  ролей в  обществе. Это
плохо для женщины --  но это  высокий уровень биполярности системы,  высокая
энергетика структуры..
     Жесткое соблюдение религиозных предписаний и запретов. Это ограничивает
личность  --  но,  опять  же,   повышает  структурный  уровень  системы,  ее
энергосодержимость.
     Запрет на все формы сексуального разврата. Быстрое и жестокое наказание
преступников.  То  есть:  норма  и  патология  резко  разграничены, никакого
уравнивания и смешения в хаос --  низкий  уровень энтропии общества, высокая
энергопотентность.
     Права личности  весьма ограничены  и подчинены предписаниям  религии  и
государства. То есть: объединение усилий, энергий,  отдельных людей в единых
порывах и направлениях  -- суммирование  человеческой энергии общества.  Все
действуют менее сами  по  себе, а более единообразно  и соподчиненно, чем  у
нас.
     И -- у них есть  серьезнейшие надличностные ценности. Твое  дело, долг,
священная  обязанность (пусть это называется "дело ислама")  --  несравненно
выше и главнее твоей жизни. И жертвуют собой добровольно и ежедневно.
     Их система дает им большее напряжение чувств, чем наша -- нам, коли они
так жертвуют собой. Самопожертвование -- верх субъективного действия.
     И  цель  их  -- максимальное  действие. Уничтожить  нашу  цивилизацию и
заменить своей. Преобразить сегодняшний мир. Любым путем.
     А  наша  цель  --  всего  лишь  сохранить  статус-кво.  Чтоб  нам  было
по-прежнему  сытно, приятно, свободно, сексуально, разнообразно и интересно.
И в средствах мы самоограничены, что условно называем "гуманизм".
     Условно  -- потому что не можем перерезать горло врагу-убийце, но можем
накрыть бомбовым ковром площадь, зная, что погибнут женщины, дети и старики.
Ни генерал,  ни летчик не  видят  лиц -- отдают  приказы и нажимают  кнопки.
Получается,  что  мы  не  столько  лучше  их,  сколько  подлее. Они  убивают
откровенно -- а мы суетимся, пытаясь и на елку влезть, и пирожок съесть.
     Если   сравнивать  системы  на  уровне  духовных  напряженностей,  силы
психических связей,  максимальной целенаправленности --  их система  сильнее
нашей. Поливайте как хотите: дикарская, темная,  фанатичная, отсталая  -- но
сильнее.
     Образование -- дело  наживное.  Ментальность -- относительное, фанатизм
-- стилистически отрицательное обозначение самопожертвенной убежденности.  А
на уровне
     духовной системности они сильнее. И у  них больше  оснований  гордиться
своими нищими самоподрывниками, чем у нас -- своими оснащенными солдатами.
     И рожают они больше, и становится их все больше, а нас все меньше.
     Так за кем будет конечная победа?
     Или мы будем  столь  же решительны и  жестоки -- или, ну, думайте сами,
господа. Или  мы вспомним, кем были, когда создавали нашу цивилизацию -- или
кроме воспоминаний может ничего и не остаться.
     И что характерно: если раньше по миру  распространялось христианство --
то сегодня оно сдает позиции исламу (и индуизму). И не только афроамериканцы
меняют Христа на Магомета, но уже и европейские  аристократы начинают делать
обрезание и опускаться на  молитвенный коврик! Христианство ослабло и теряет
напор, Папа Римский попросил прощения уже у всех, кажется, кого христианство
обидело -- а где ж ты найдешь за две тысячи лет необиженных. А комплекс вины
--  это уже аспект комплекса неполноценности. В христианстве  сегодня  можно
все -- а ислам дает жесткие  точки опоры. Аллах принимает ответственность на
себя,  мусульманин имеет более  четкие  ориентиры в жизни,  чем  современный
"всепогодный" христианин в своей цивилизации вседозволенности.
     Рядовому человеку нужны жесткие внутренние предписания, потому что быть
свободным рядовой  человек не  может, не  способен, не для  толпы это  дело.
Ислам сегодня  полнее удовлетворяет этой потребности в опорах, в уверенности
того,  "как надо".  Он  чище, яснее, решительнее.  И  менее погряз в  грехе,
потребительстве и распутстве. Жертвенности в нем больше, целеосмысленности.
     Проигрываем духовное соревнование?
     (А кому надо больше тонкой духовности --  разновидности индуизма тоньше
и изощреннее христианства.)
     Как бы и религия наша как-то состарилась и надоела нам, -- "перемен! мы
ждем перемен!" "А чтоб тебе выпало жить в интересное время!". Выпало.



        "Ум обреченных"
     Вот перед тобой умный и  образованный человек --  ты его хорошо знаешь.
Вам нечего делить, и в его доброжелательности ты не сомневаешься. Разговор с
глазу на глаз: с неблизким приятелем на отвлеченную тему.
     Вы касаетесь темы  -- и он превращается  в идиота.  Его ум  оказывается
заблокированным. Он глух к  аргументам. Он теряет способность к рассуждению.
Он раздражается! Он уперт, как противотанковый надолб.
     Почему здравомыслящий человек в некоторых вопросах может превратиться в
полного кретина?! Причем не в стрессовой ситуации, не в цейтноте, а так -- в
нехитром разговоре на понятную общую тему?
     Тут у  субъекта  добросовестного  должно возникнуть сомнение: может, он
сам не  прав? Но,  положим,  его  точка зрения  выверена  и  испытана годами
сомнений,  он  прокачал  данный вопрос насквозь и  видит  всю его  механику:
короче, он прав, заявляет в  данном случае  Третейский Судия. Причем  на его
стороне и факты, и логика. А второй спорщик вертится, как уж на сковороде, и
брызжет  праведным  негодованием,   и  ногами  сучит,   и  прямо  на  глазах
превращается из приятеля во врага. Белесой ненавистью наполняется.
     Мы  имеем  дело  с феноменом  не  рациональным, а  психологическим.  Мы
наблюдаем горячее желание, чтобы истина была именно такова, а разум посильно
обслуживает  это  желание.  Если  обслуживает  недостаточно,  если аргументы
соперника  остаются  неопровергнуты --  происходит  у  человека классическая
"психологическая сшибка":  не совпадают страстные желания и быть правым -- и
стоять    на    своем.    Сильный    психологический   дискомфорт,   стресс,
перевозбуждение, адреналин скачет, кулаки  сжимаются. Сигарету ему, коньяку,
валерьянку, смирительную рубашку.
     Еще  раз  см. о структуре  личности. Хотеть -- это  одно, делать -- это
другое,  а думать  -- это  третье, это  проводник, мультипликатор и  декодер
между первым и вторым. Разум -- это не доминанта, доминанта -- это чувства и
действия, а разум только обслуживает их и потребность в них. То есть:
     Если человек  глух к ясной истине и порет явную чушь -- значит, ему так
хочется, ему так потребно, ему так для чего-то нужно.
     О! Для чего же ему это нужно?
     Ну, из  самолюбия,  утвердить  победу  своей  точки  зрения,  правоту и
превосходство своего ума -- это понятно. Но это  ведь -- внешне, неискренне.
А если искренне,  без наигрыша, без  стремления к выгоде, с дрожью и  слезой
праведной?
     Значицца,   так.  Берем  человека  среднего,   нормального,  разумного.
Гениальные  провидцы и  вовсе тупое быдло  нас  сейчас не интересует. "Класс
среднеумных" -- от выпускника школы до профессора.
     Что  есть для  этого человека все  представления  о жизни? Что есть для
него вся сфера отношений и действий межчеловеческих, вся история и  культура
в широком смысле  этого слова?  -- -- Оно есть для  него  мифологизированное
социопсихологическое пространство.
     А  структура  этого  пространства  определяется  скорее волюнтаристским
подходом или объективным? Если волюнтаристским -- у каждого будет свой мир и
своя культура. А мы  всегда имеем в культуре  некие общие для всех  точки  и
ценности.
     О.    Структура   этого    мифологизированного    пространства    носит
архетипический   характер.  Система   знаков,   имманентных   для   сознания
цивилизованного "человека социального".
     Имея дело  с  культурными ценностями,  человек имеет  дело  со  знаками
социокультурного пространства своей цивилизации.
     И  вот  по  этому  пространству регулярно  шествуют  голые  короли.  Но
замечать  их -- святотатство!  Ибо сознанию потребен король, а короля играет
свита.  Ведь  не   все  короли  голые,  в  конце  концов,  и  не  всегда.  И
констатировать голость  короля -- акт не зоркости и  не ума,  а чужеродности
двору  и  хамства.  Такого  правдолюбца понимать  нельзя.  Потому  что тогда
обрушится  все представление о мире, в центре  которого --  столица, дворец,
свита, ты в свите, король в центре как символ могущества и богопомазанности,
и  вся страна кругом. Божьим соизволением королю  врученная. Объявить короля
голым -- это плюнуть в  Бога и мироздание, плюнуть во все наши представления
о мире.
     Вот что означает восстание против  мифологического знака. И истина  тут
ни при чем, господа.
     Пророк  -- это человек, видящий вместо мифа истину.  Тем  самым  пророк
разрушает миф. Но поскольку  для толпы этот миф и есть вся жизнь, то пророка
необходимо  убить  или хотя бы  изгнать  как смертельного  врага этой жизни,
желающего ее  разрушить, т.е. уничтожить общественное сознание,  в некотором
аспекте убить всех людей, всех членов этого общества.
     Но  поскольку  толпа  быстро  превращает  в  миф  любую истину  --  ибо
единственно  миф является доступным ее  восприятию уровнем постижения истины
-- то: пророк лишь  заменяет старый миф на  новый. А истина живет в сознании
людском  ровно столько,  сколько  живет  сам  пророк.  А он  живет  недолго.
Профессия повышенного риска. И  понимают его лишь ближайшие ученики, и то не
совсем так и не совсем то.
     А теперь -- внимание: Дон Кихот скачет на ветряные мельницы!
     Когда ты споришь с человеком, ты имеешь  дело не с истиной, искаженно и
поправимо отраженной в  его  сознании, а  с  мифом,  воображаемой величиной,
миражом, а их  нельзя  тронуть,  сдвинуть,  поправить руками  -- твои  удары
проходят сквозь них, не задевая, но факт покушения раздражает оппонента.
     После этой  абстрактной преамбулы время перейти к конкретной  амбуле от
слова "амба".
     Вот есть сегодня европейская  цивилизация, и вот есть у нее либеральная
идеология.  Это  хорошая  идеология, добрая,  достойная, христианская.  Всем
должно быть хорошо, а плохо поступать нельзя. Эдакая смесь буддизма, римской
распущенности и лозунгов Французской революции.
     И вот есть проблема депопуляции европейского этноса и замены белой расы
очень быстро, в  два-три поколения, иммигрантами других рас с юга и востока.
Статистика, социология  и биология  свидетельствуют это  однозначно. Но! Но!
Говорить  об  этом нельзя. Это нехорошо.  Это  расизм. Это  ксенофобия.  Это
порочно и недостойно. И уж  подавно нельзя говорить  о том, чтобы ограничить
иммиграцию. Это фашизм.  Это  дурно  и позорно.  И действительно  --  многие
африканцы и  азиаты предпочтут жить  не в нищете дома, а  во Франции, им там
лучше. Хорошо.  Ну,  а  как  быть  с  тем,  что  через  сто лет французов не
останется,  вырожденцев  и  иждевенцев?  Не  смейте  так  говорить,  грязный
расист!!!
     То есть: человек хочет придерживаться  достойных, уважаемых либеральных
ценностей. Покушение на них посредством логики и неоспоримой истины вызывает
у него невроз: опровергнуть невозможно, согласиться немыслимо.
     А почему же  он  хочет придерживаться таких  взглядов?! Ведь его предки
две  тысячи  лет  мечами  рубились,  воров  вешали. Гроб  Господен  воевали,
революции  устраивали, и в результате подняли цивилизацию,  обустроили, книг
понаписали, науки создали -- и  вот близится  новое средневековье... в честь
чего?..
     А  в   честь   того  же,  отчего   лемминги  топятся   толпами  в   год
перепроизводства, чтоб сократить популяцию. Саморегуляция у них.
     Европейская цивилизация как система находится в стадии дегенерации.  Но
люди  не тундровые  мыши,  и просто  так  толпами не  утопятся. Им  надо под
самоуничтожение подбить  идеологическую  базу.  Им  надо самоуничтожительным
действиям придать рационально и морально обоснованную видимость.
     Сегодняшняя европейская  либеральная  идеология  --  это  отраженное  в
коллективном  сознании  стремление  системы (нации,  этноса,  цивилизации) к
самоуничтожению. Главная задача выполнена, наука и техника развиты, жратвы и
барахла полно, быт комфортен и сладок, делать больше нечего. Разрешаем браки
между  педерастами  и  лесбиянками,  уравниваем  права  вчерашних  дикарей и
вчерашних светочей мира, массово употребляем наркотики, разврат  и  безделье
как норма жизни, и права любого паразита выше прав государства. Аллее капут.
     Человеческий  разум контролирует "индивидуальное сознательное": вот мои
ценности, вот мои лозунги и аргументы. А за кулисами направляет мириады этих
индивидуумов