приобрели  в  демократической  прессе
сугубо отрицательный, стыдный, антидемократический, реакционный смысл.
     "Патриотизм" был объявлен исключительно "последним прибежищем негодяя",
и эта, вырванная  с  кровью цитата  кочевала  из газеты в газету.  "Патриот"
стало почти синонимом слова "фашист".
     "Подвиг" и "самопожертвование" объявлялись  уделом зомбированных рабов,
которым в  жизни  тяжкой  нечего  терять,  так  им легко  ею  жертвовать,  а
свободному человеку есть что терять,  поэтому он подвига старается избежать.
Вы  много  слышали  случаев в истории  насчет  подвигов рабов и шкурничества
свободных  людей?  Словно  все  народы во  все эпохи  не славили  подвиги  и
самопожертвование  лучших  из  своих   рядов  --  от  античных   эллинов  до
современных французов.
     "Известные прогрессивные писатели" делились с телеэкранов, что и нечего
гордиться  тем,  что ты  русский, и нечем  здесь гордиться, все хорошие,  мы
никого  не лучше,  что  за  глупость  --  национальная гордость: шовинизм  и
оболванивание тоталитаризма.
     Одна  известная   журналистка  договорилась   до  того,  что   жлобство
гарлемских негров подала  за преимущества  демократии: стоит в  вагоне метро
негритянка на сносях, и  никто ей место не уступает сесть --  и правильно, и
не хрен, Америке есть что дать своим беременным кроме места для сидения, это
только мы, сиволапые голодранцы, места беременным  уступаем, и  думаем,  что
это культура.
     А капиталисты -- это отцы народа, они создают  рабочие места, заботятся
о  своих  сотрудниках, иначе ведь те работать будут плохо и покупать мало, а
это невыгодно, а сами  капиталисты -- они умнее, энергичнее и предприимчивее
прочих, и богаты своим трудом и по заслугам.
     Таковы были взгляды творческой и мыслящей интеллигенции, и полагала она
себя, как  всегда,  совестью и мозгом  нации, хотя возникает  опасение,  что
ближе она была к физиологически  противоположному продукту, и  трудно тут не
вспомнить Ленина...
     Короче:  монады  уже  покинули свои  клеточки  в  системе,  и  искренне
поливали теперь все, с этой системой клеточек связанное.
     Понятие  "социализм"  стало  знаком  скверны, и  этим знаком  оказались
клеймены все его атрибуты,  все понятия, вся фразеология, все идеологические
узлы -- все.
     Маятник,  покидая  крайнюю точку,  неизбежно  стремится миновать  точку
равновесия и достичь противоположной крайности.
     Люди в таких ситуациях  резко  теряют способность  к здравому суждению.
Словно блокируются участки центральной нервной  системы.  Преобладают эмоции
--  и  интеллектуальный  аппарат  работает  на  рациональное  обоснование  и
аргументирование этих эмоций. Что для человека  как психологического  типа и
характерно.
     Потому и  сформулировали умные  греки, и  все мы тысячи лет  повторяем:
"Кого боги хотят  покарать, того  они  лишают  разума". Что  на  разговорном
русском означает в данном случае:  если людям что-то сильно обрыдло, они без
меры и трезвости всегда нагребут аргументов, чтобы доказать себе и остальным
полное и всемерное негодяйство и неправильность того, что им обрыдло.
     Братцы,  ведь  достаточно  было  сказать интеллигентам-демократам,  что
человек без  патриотизма -- это шкурная сволочь, как  они  на этом основании
объявляли сволочью тебя самого.
     Что ж. Нигилизм стада в эпоху социальных катаклизмов -- это закон.
     Наказание   за  демократическую  безмозглость   всегда   неотвратимо  и
стремительно.
     47.  Журналисты,  политики,  социологи старательно избегают  ответа  на
вопрос:  почему  Россия  предпочла  "приватизацию  по  Чубайсу",  а  не  "по
Явлинскому", который  предлагал продавать скопившему  "пустые" деньги народу
грузовики,  закусочные, мастерские  и тем "снять денежный  навес", уменьшить
или вовсе ликвидировать разрушительный  для  экономики  "отсроченный спрос",
который мог поглотить все, как бездонная бочка; создать многочисленный класс
мелких   собственников,   стимулировать  на   этом  уровне  производство;  а
промышленные гиганты, ископаемые, энергоносители пока не трогать  и оставить
в  ведении государства.  Ведь не могли  же  в  самом деле Гайдар с  Чубайсом
явиться  к Ельцину  с  предложением:  "Дедушка,  мы  решили  выполнить наказ
врагов-американцев и ограбить весь народ".
     Враги Чубайса называют его  приватизацию  не только вредоносной, но и с
общей, народной, государственной, экономической точки  зрения бессмысленной.
Чубайс дурак?  Нет,  вот  в глупости  его  не  обвиняют даже  враги. Вся его
карьера свидетельствует об уме крепком, прагматичном, организаторском. Так в
чем дело?
     Почему  народ так  и  не  разобрался  в  смысле  пресловутых  ваучеров,
породивших тьму черных анекдотов?
     Мы  никогда  не узнаем всех интимных подробностей,  закулисных сделок и
механизмов  разворовывания.  Но  закономерность  и  объективность  процессов
уловить и определить можем.
     Происходил  демонтаж системы. Когда одряхлевший дом рушится  -- по нему
бьют чугунной бабой,  чтоб развалился  сейчас и сколько-то  управляемо, а не
стихийно и не завалил обломками кого не надо.
     Закрепляя  необратимость  развала  системы,  страхуясь  от  реставрации
коммунизма,  сеть-паутина  которого  на уровне  обкомов,  райкомов и  т.  п.
выглядела вполне плотной и живучей -- надо было выбить из-под многочисленных
и  взаимоповязанных рудиментов системы  экономическую  опору и  бесповоротно
отлучить от главных рычагов власти: бескровно ликвидировать господствовавший
вчера класс.  Для этого требовалось развалить  систему  как можно  быстрее и
создать   новый  сильный  класс,  отождествляющий  себя  с  новым  порядком,
смертельно  заинтересованный  в  недопущении  реставрации  и  способный   не
допустить ее, -- и создать его по возможности мгновенно.
     На переломном  этапе смены систем  воры и  бандиты  всегда  .становятся
союзниками революционного  правительства. (Позднее те из них, кто не  сможет
респектабельно и лояльно вписаться в новую и уже  упорядочивающуюся систему,
будут  в  той  или  иной  форме  отодвинуты,   изолированы,  ликвидированы.)
Деструкторы и  демонтажники, они наилучше прочих приспособлены  разламывать,
растаскивать, присваивать.
     При  развале  системы добро  разбирают  самые  сильные. Каждый  создает
посильную мини-систему, забирая максимум власти в условиях ослабления единой
власти -- и ослабляет общую вчерашнюю систему еще больше.
     Приватизация  "по Явлинскому"  была  плоха тем,  что  из  тысячи  голов
лягушек не выйдет одна голова семги. Двадцать олигархов смогут сговориться и
вложить безмерные средства и силы в удержание власти. Миллион сводящих концы
с концами владельцев грузовиков и закусочных не смогут сговориться и сложить
равные средства.  В циничном  и точном расчете Чубайса проявился объективный
ход вещей.
     Неискушенные  мелкие  собственники   в  условиях   анархии,   неизбежно
сопутствующей демонтажу системы, все равно  были  бы облапошены, обворованы,
обанкрочены,  разорены,  экспроприированы  крупными и  умелыми мошенниками с
саблезубыми  челюстями.  (Что  прекрасно  подтверждают  финансовые  пирамиды
девяностых, облапошившие миллионы именно "мелких собственников".)
     Для иного, щадящего, справедливого, оптимального  варианта приватизации
--  нужна была  сильная  власть,  предварительный  детализированный  план  и
крепкая узда. Франко-Пиночет. Поздно было, поздно!..
     47-А. Могут возразить: а как же Китай с его постепенным путем?
     Во-первых, Китай как территория системы сплавился  давно и центробежных
стремлений не испытывал: страна не стремилась развалиться и быть разорванной
на  части разными  народами,  населяющими  ее.  Система  не  находилась  под
разрушающим напряжением.
     Во-вторых,  Китай без колебаний расстрелял  площадь  Тяньаньмынь. Малой
кровью  откупился от большой.  Чтобы пойти по китайскому пути, еще Горбачеву
следовало  не  просто расстрелять  тбилисскую демонстрацию, но расстрелять и
все активные элементы карабахских событий, и провести показательные процессы
с  казнью  антигосударственных  преступников,  и завернуть  все  гайки.  При
Ельцине  далеко и бесповоротно миновал этап, на котором  это было возможно и
явилось бы эффективным.
     48.  Октябрь  93-го был  классической  реакцией с благими  намерениями.
Попыткой  тормознуть процесс  демонтажа  на  его неприятном, тяжелом  этапе.
Попытка частичной реставрации.
     Вот  люди  переходят цепочкой болото.  На том  краю --  домик  на сухом
пригорке,  березки,  травка,  благодать.  Через два часа придем. Час бредут,
второй, третий -- а все болото: грязь, вонь, усталость. И одни говорят: куда
прем? так жить нельзя! вертай назад, там лучше, чем здесь, а туда  вообще не
добредем. А дерновая  пленка  на болоте уже истоптана прошедшей цепочкой,  и
идти назад  --  и потопшие  будут,  и вообще исход не  гарантирован. А  пока
митингуют, топь под ногами просаживается.
     Депутаты в Белом Доме не  были  ведь ни  шкурниками, ни  фашистами,  ни
чрезмерно властолюбцами. По своему разумению и убеждениям они решили выбрать
меньшее, на их взгляд, из зол. Бо происходящее сильно не нравилось -- и таки
было чему не нравиться.
     Легитимность и нелегитимность власти и ее  действий -- это дело второе.
А первое -- работает это на объективный ход событий либо нет.
     Для  девяноста  процентов  народа  реформы  были  ужасны  и проводились
издевательски.  Такова специфика  демонтажа систем,  если  власть  отпускает
вожжи: стихия  сметает  все, и бал  правят сильные  и наглые. Но: умерла так
умерла.  Еще  нам  только  гражданской  войны  не  хватало.  А война была не
исключена, потому что демократы и скоробогатые имели интересы и убеждения, и
активность  их  была  куда  выше,  чем  активность  недовольного  пассивного
большинства.
     И еще  одно: на  определенном этапе смены систем  принято  (объективным
устройством вещей принято) избавляться  от вчерашних соратников, переходящих
естественным  порядком (у всяк свое мнение) в явную или латентную оппозицию.
В медицине есть  понятие провокации:  неявную  болезнь намеренно  обостряют,
чтобы диагностировать и подавить. Э?
     Расстрел Белого Дома был абсолютно грамотен с политической точки зрения
и правомерен с точки зрения объективности процесса.
     Но это была не последняя точка в ликвидации системы.
     49. Чеченская  война  имела очевидные причины,  но  говорить  о них  не
принято: документы недоступны, а пристрелить могут.
     Первое.  Вывод  Западной   Группы  Войск   сопровождался   миллиардными
хищениями  военного  имущества.  Крали столько  и  так,  что шум не  мог  не
возникнуть. Понятно,  что крали по чину: возможности определяются должностью
и званием. Где умный спрячет лист? В лесу. Нужна была небольшая война. Война
все  спишет.  На войне технику  пожгли, горючее и  боеприпасы израсходовали,
обмундирование и палатки  истрепались, оружие  покалечено  в боях и списано,
продукты съели. Получите акты о списании.
     Второе.  Генерал Дудаев  до  поры  до времени поддерживался  ельцинским
режимом  и, в  свою очередь,  поддерживал ельцинский режим. А  чечены  -- не
последний народ на Кавказе: фактор влияния в регионе и исламском мире. Через
Дудаева возможно было торговать оружием на Ближний и Средний Восток, избегая
неудовольствия и санкций  Запада. И вот деньги за оружие стали  застревать в
Чечне: а где откат? Недовольство в центре.
     Третье.  Нефть.  Грозненский  нефтеперегонный  завод  Перерабатывал  не
только чеченскую  нефть. И  отнюдь не все,  что шло по  трубе,  оплачивалось
России.
     Четвертое.  Чеченские  авизовки --  это были настоящие  деньги.  И  без
договоренностей с  центром такие  деньги  со  счетов утекать не могли.  Пора
справедливо делить деньги и прятать концы, черные обнаглели.
     Пятое.  Под  войну  все,  причастные  к  снабжению, всегда могут  много
украсть.
     Шестое.   Маленькая   победоносная  война  благотворно  сказывается  на
единстве народа с властью и отвлекает от внутренних проблем.
     Остальное -- детали, и стремление к независимости.
     Национальная война  на окраине при распаде системы  -- как нельзя более
естественна  и  обычна.  Когда тянут  -- рвется, где тонко.  Но партизанская
война истощает  регулярную армию и разоряет  государство. А отпустить -- как
бы не начался эффект домино: стимуляция распада. Патовая ситуация.
     50. Почему  начинаются войны, подобные абхазской? Почему вообще падение
империи сопровождается вспышкой междуусобиц?
     Излишний вопрос. Один  из позитивных аспектов  централизации  -- именно
прекращение междуусобиц. Центр  придавливает всех -- а остальные  друг друга
не  моги, это карается жестоко. Поэтому  маленьким народам спокойнее живется
под единым для  всех царем, нежели под удельным  князем в войне с соседними.
Да, придавливает -- но жить дает.
     С распадом  империи  и  снятием  централизованного  гнета все  начинают
выяснять отношения между собой. Так атаман держит в  узде шайку, а гибнет --
и все сцепляются меж собой.
     Не  предвидеть  этого  еще до  роспуска  СССР было невозможно. Это  азы
политологии. Это элементарный здравый смысл.
     Демократы  этого не предвидели или по неграмотности, или  по  глупости,
или потому,  что эмоции и жажда свободы  блокировали умственные способности,
или предвидели -- но  предостерегать  считали  неправильным,  "реакционным",
могущим помешать процессу уничтожения системы.
     Вместо того, чтобы заранее спланировать регулировку конфликтов, которые
неизбежно  проявятся --  пустили на самотек и стали  принимать  меры уже  по
необходимости актуальной.
     Глупость  и  непредусмотрительность   --  тягчайшие  пороки   политика.
Творческая  интеллигенция,  демократическая  журналистика --  явили  в  этом
вопросе свою политическую несостоятельность.
     Политику нужны  холодная голова,  трезвое сердце и сильные руки.  Потом
руки моют, а сердце греют.
     51.  В момент  смены  систем демократия, если  ее приотпустили, выходит
из-под контроля и  превращается в анархию. Анархия переходит меру и  готовит
почву для  диктатуры.  Циклический  закон. Кого не убеждают  примеры русских
коммунистов  и  немецких  национал-социалистов  -- читайте  историю  Древней
Греции.
     52.  Тоталитарный  строй  отчуждает человека от государства  более, чем
любой   другой.  Одряхление   и  падение   тоталитарной   системы   выявляет
враждебность  человека  к государству  и активизирует ее.  Активные граждане
превращаются в разрушителей и расхитителей. Павшая тоталитарная система  при
отсутствии  сильной  власти   --  обуславливает   и  гарантирует  расхищение
государства  хищниками,  в  которых  превращаются  самые  сильные, наглые  и
властные.
     53. Что мы  имели  в  СССР  и чего  лишились?  Кроме очевидного:  имели
несвободу,  гарантированный  прожиточный  минимум  и уверенность  в  нем  же
назавтра?
     Включенность в  сильную,  жесткую  систему, причастность  к  ней  и  ее
давление  --  давали нам  сильные  положительные  и отрицательные  ощущения.
Высокую напряженность внутренней, психической жизни.
     Невозможность    высказаться,   протестовать,   делать    карьеру    по
способностям, а не по анкете, невозможность свободно видеть мир -- угнетали,
давили,  вызывали бешенство  и вели  к депрессиям. Причастность  к  победе в
великой войне, к  великой культуре, первым  полетам в космос, к мощи державы
-- давали отрадную гордость.  А радость получения премии  или новой квартиры
-- э, были не  меньше,  чем  ныне  радость  от  миллиона или  евроремонта  в
апартаментах.
     Тоталитаризм дает очень сильные "государственные ощущения" и в плюсе, и
в минусе. Некоторая тоска по  СССР -- это не  просто ностальгия; и не просто
память голодных о временах более сытных. Это тоска по системе, которая может
и  растереть -- и вознести, замучить  -- и  сделать  счастливым. Больше всех
любят не добрых -- а сильных, способных дать сильное горе и сильное счастье.
Такова человеческая психология.
     Кто был причастен к Великой Системе -- не забудет.

        "II"
     1.    Президентские    выборы   1996-го   года,    сохраняя   видимость
демократической формы, включали весь набор грязных технологий. Использование
огромных частных средств. Тотальный  информационный  прессинг. Использование
всего   государственного   ресурса  в   пользу   одной  стороны.   Нарушение
административных и уголовных  законов. Срочное создание "отвлекающих" партий
и  денежная  их накачка для  отсасывания голосов у  коммунистов.  О  честной
борьбе  и  равных условиях  речи не  было. И только так, с огромным трудом и
минимальным  перевесом,  сумели  отстоять  власть  от  коммунистов,  которые
"по-честному" выигрывали безоговорочно.
     О чем это говорит?
     Первое:  приватизация  "по  Чубайсу"  явила  свою  правильность.  Класс
крупных хищных собственников, борясь за себя, мобилизовал  средства  и силы,
которых не было у государства.
     Второе:  демократы радостно поддерживали недемократичность  -- инстинкт
самосохранения возобладал. Коммунисты шли к власти демократическим путем  --
и  прикончили  бы  демократию  в  представлении  демократов. То  есть:  ради
сохранения  демократии  демократы  готовы  временно  побыть   недемократами.
Демократы согласны на недемократию, но только для своей пользы -- как они ее
понимают.
     Третье:  у  тех, кто  хоть что-то  понимал, рассеялись  демократические
иллюзии.  Демократия  --  это  не  власть  народа.  Глупости,  граждане,  не
принимайте этикетку  за  химический анализ. Демократия  --  это политическое
устройство, при котором каждый имеет равное право голоса. И только  на этапе
выборов  руководящих органов. Все?  Все. А уже  дело политиков -- выманить у
граждан их  голоса, навешать им лапши на уши, напеть песни сирен, обольстить
и  запугать. И  отработаны  технологии, и высококвалифицированные психологи,
рекламщики, пиарщики и имиджмейкеры -- создавшие  фирмы и гребущие за услуги
неслабые деньги -- зомбируют массы и превращают их мозги в пюре.
     Четвертое:   в    опасениях   реставрации    коммунизма   правительство
Ельцина--Гайдара--Чубайса  было  абсолютно   право.  Смена   систем   всегда
сопровождается  спадом  производств  и,  по прошествии  эйфории  низвержения
системы,   недовольством  масс  и  желанием   сиюминутных   социалистических
преобразований: дать всем все!
     Пятое:  заботиться  о недопущении реставрации придется еще  долго. Пока
новая система не сформируется толком и не войдет в силу.
     2. Демократия  -- не самоцель,  не  фетиш, не догма и  не символ  веры.
Демократия --  всего лишь устройство, механизм. Ее назначение  -- устройство
хорошей  жизни  гражданам:  жизнь, безопасность,  здоровье,  благосостояние,
свободы,  образование,  труд.  В чрезвычайных уcловиях -- война,  революция,
пандемия, стихийное бедствие -- демократические нормы должны предусматривать
делегирование самых широких  полномочий конкретным органам  и  лицам. Если в
чрезвычайных условиях демократия  не  ограничит сама  себя -- она  сама себя
погубит.
     В  условиях войны ограничивается доступ вражеской пропаганды (нарушение
свободы   слова).   Эпидемия  и  стихийное  бедствие  --  нарушение  свободы
передвижения.  Запрет  фашиствующих партий -- нарушение свободы политических
организаций. Вор в тюрьме -- нарушение его свобод. И т.д.
     3. Развал  страны,  повальная коррупция и  воровство, обнищание большей
части неселения,  снижение  продолжительности жизни,  сокращение  населения,
массовость преступности при бессилии закона -- это не чрезвычайно положение?
     Когда   частные   энергетики  отключают  электричество   ракетчикам   и
радиолокаторщикам -- положение становится чрезвычайным. Это ЧП. Это тревога.
     Как  известно,  умного  судьба  ведет,  глупого  тащит. Или  демократия
обдуманно  и  рассчитанно  ограничит  сама себя  -- или  она  ограничивается
силовы