как это был его талисман.  Если  она  попытается  это  сделать,  он  может
броситься на нее.  Он  спал,  зажав  нож  в  руке,  и  когда  однажды  она
попыталась разжать его пальцы не столько  для  того,  чтобы  действительно
отнять нож,  сколько  для  того,  чтобы  посмотреть,  возможно  ли  это  в
принципе, он мгновенно проснулся. Секунду назад он крепко спал. И вот  эти
жесткие серо-голубые китайские глаза уже уставились на нее  со  сдержанной
свирепостью. Он прижал к себе нож с тихим рычанием. Слов он не произносил.
     Он заносил нож, потом опускал его и  снова  заносил.  Потом  тихонько
рычал и тыкал ножом в направлении веранды. Возможно, подогревал  себя  для
решающей атаки.
     Она приблизилась к нему сзади, не таясь, но он не услышал ее. Джо был
затерян в своем собственном  мире.  Подчиняясь  внезапному  импульсу,  она
схватила его за кисть и резко повернула ее против часовой стрелки.
     Джо зашипел, и Ларри Андервуд слегка шевельнулся во сне, перевернулся
на другой бок и вновь затих. Нож упал на траву между  ними,  и  серебряные
лунные  блики  засверкали  на  его  зазубренном  лезвии.  Они   напоминали
светящиеся снежинки.
     Он уставился на нее с выражением злобы,  упрека  и  недоверия.  Надин
смело встретила его взгляд. Она указала рукой в  том  направлении,  откуда
они пришли. Джо злобно потряс головой.  Он  указал  на  веранду  и  сделал
ужасающе откровенный жест, проведя большим пальцем себе по горлу на уровне
адамова яблока. Потом он усмехнулся. Надин никогда раньше не  видела,  как
он улыбается, и мороз пошел у нее по коже. Даже если бы его сияющие  белые
зубы превратились в остро отточенные  клыки,  улыбка  не  стала  бы  более
свирепой.
     - Нет, - сказала она мягко. - Или я разбужу его прямо сейчас.
     Джо встревожился. Он быстро покачал головой.
     - Тогда пошли назад. Спать.
     Он бросил взгляд вниз  на  нож,  а  потом  снова  посмотрел  на  нее.
Свирепое  выражение  исчезло  с  его  лица.  Он  был  теперь  всего   лишь
потерявшимся маленьким мальчиком, который требовал своего  мишку  и  хотел
укрыться  колючим  одеялом,  сопровождавшим  его  всю  жизнь,  начиная   с
колыбели. Надин  смутно  почувствовала,  что,  возможно,  наступило  время
отобрать у него  нож,  просто  твердо  покачать  головой.  Но  что  тогда?
Закричит ли он? Он кричал после того, как безумный солдат исчез  из  виду.
Кричал не переставая, исторгая из себя  оглушительные  и  невнятные  звуки
ужаса и ярости. Хотелось ли ей  встретиться  со  спящим  человеком  ночью,
когда эти крики будут звенеть у них в ушах?
     - Ты идешь?
     Джо кивнул.
     - Хорошо, - сказала она спокойно. Он быстро нагнулся и поднял нож.
     Вдвоем они пошли обратно, и он  доверчиво  жался  к  ней,  забыв,  по
крайней мере, на время, о человеке, невольно вторгшемся  в  их  жизнь.  Он
обнял ее и заснул.  Она  почувствовала  старую  знакомую  боль  в  животе,
гораздо более острую и  всеобъемлющую,  чем  боли,  вызванные  усталостью.
Причиной ее была женская болезнь, и здесь нельзя было ничем помочь. Вскоре
она уснула.


     Она проснулась ранним утром - часов у нее не было. Тело ее замерзло и
застыло. Она почувствовала внезапный страх, подумав о том, что  Джо  хитро
дождался того момента, когда она уснет, снова подкрался к дому и перерезал
глотку спящему.  Руки  Джо  уже  не  обвивали  ее.  Она  чувствовала  себя
ответственной за детей, которых не спросили, прежде чем произвести  их  на
свет, но если он сделал это, то она прогонит его. Отнимать  чью-то  жизнь,
когда и так столько жизней было отнято,  -  это  непростительный  грех.  И
кроме того без чьей-нибудь помощи ей не продержаться наедине  с  Джо.  Это
все равно что быть в одной клетке с легко возбудимым львом. Как и лев, Джо
не мог (или не хотел) говорить. Он лишь рычал своим голосом  потерявшегося
маленького мальчика.
     Она села и увидела, что мальчик по-прежнему рядом с ней.  Во  сне  он
просто слегка отодвинулся от нее. Он  лежал,  свернувшись  калачиком,  как
зародыш, с большим пальцем во рту, с ножом в руке.
     Снова одолеваемая сном, она пошла к  траве,  помочилась  и  вернулась
обратно к своему одеялу. На следующее утро она уже не знала, действительно
ли она просыпалась ночью, или это был только сон.


     Если мне и снились сны, - подумал Ларри, - должно быть,  хорошие.  Но
ни один из них не всплывал у него в памяти.  Он  чувствовал  себя,  как  в
прежние времена, и подумал, что сегодня будет хороший  денек.  Сегодня  он
увидит океан. Он скатал свой спальный мешок,  укрепил  его  на  багажнике,
пошел обратно за своим рюкзаком... и остановился.
     Справа от цементной дорожки, неподалеку от  крыльца,  росистая  трава
была прибита. Когда роса испарится, трава снова поднимется, но сейчас  она
удерживала следы ног. Он был городским мальчиком и уж никак не следопытом,
но надо быть слепцом, - подумал он, - чтобы не увидеть на лужайке два типа
следов: большие и маленькие. В  какой-то  момент  ночью  они  подходили  к
веранде и смотрели на него. Мороз пошел у него по коже.  Такая  скрытность
ему не понравилась, а первый укол возвращающегося  страха  понравился  ему
еще меньше.
     Если они не объявятся сами в ближайшее  время,  -  подумал  он,  -  я
попытаюсь застигнуть их врасплох. Одна мысль о том, что он  может  сделать
это, вернула ему большую часть уверенности. Он надел рюкзак и отправился в
путь.
     К полудню он добрался до Уэллса, где проходило шоссе N_1. Он подкинул
монетку, и она упала решеткой кверху. Он повернул  на  юг  по  шоссе  N_1,
оставив монетку равнодушно блестеть в пыли. Двадцать минут спустя ее нашел
Джо и уставился на нее  так,  словно  это  был  кристалл  гипнотизера.  Он
положил монетку себе в рот, но Надин заставила ее выплюнуть.
     Через две мили Ларри впервые увидел океан - огромное синее  животное,
которое сегодня отличалось медлительность и ленью. Он  был  совершенно  не
похож на Тихий океан или на  тот  вид  Атлантики,  который  открывается  с
Лонг-Айленда.  Та  часть  океана  выглядела  какой-то  благодушной,  почти
ручной. Здесь вода была темнее, почти кобальтового цвета. Волны накатывали
одна за другой и бились о камни. Пенная накипь, густая, как яичный  белок,
взлетала в воздух, а потом падала обратно. Стоял постоянный ворчливый  гул
прибоя.
     Ларри оставил велосипед и пошел  к  океану  пешком,  ощущая  глубокое
волнение, которое он не мог объяснить. Он был _з_д_е_с_ь_. Здесь был конец
востока. Здесь был край земли.
     Он  пересек  заболоченное   поле,   хлюпая   по   воде,   заполнившей
пространство  между  кочками  и  рощицами  камыша.  Вокруг  стоял  густой,
плодородный запах прилива. По мере того, как он все ближе и ближе подходил
к краю земли, кожа  земли  шелушилась,  а  под  ней  обнаруживалась  голая
гранитная кость. В синем небе кружились белые  чайки,  крича  и  причитая.
Никогда ему не доводилось видеть сразу столько птиц. Ему пришло в  голову,
что, несмотря на всю свою красоту, чайки питаются падалью. Вслед за этим в
голове у него появилась одна из тех мыслей, которые лучше  не  высказывать
вслух, но она не успела сформироваться в его сознании, прежде чем он успел
ее подавить: "Позже эти мусорщики сослужат мне хорошую службу".
     Он снова пошел, и теперь его  туфли  шаркали  по  высушенным  солнцем
камням. Морской ветер изо всей силы ударил ему  в  лицо,  откинув  тяжелую
копну волос со лба. Он поднял лицо  навстречу  ветру,  навстречу  чистому,
терпкому соленому запаху синего животного.
     Он был на краю земли.
     Он присел на краю небольшого утеса, чувствуя себя немного вымотанным.
Так он просидел полчаса  или  даже  больше.  Морской  ветер  разбудил  его
аппетит, и он порылся в рюкзаке в поисках ленча. Он хорошо поел. От  брызг
его синие  джинсы  стали  внизу  черными.  Он  чувствовал  себя  чистым  и
освеженным.
     Он пошел назад по болоту. Он был  так  погружен  в  свои  мысли,  что
принял нарастающий крик за возгласы чаек. Он даже посмотрел вверх, и  лишь
тогда в омерзительной судороге страха понял,  что  этот  крик  принадлежит
человеку. Это был боевой клич.
     Взгляд его снова метнулся вниз, и он увидел,  как  через  дорогу  ему
навстречу бежит маленький мальчик, громко  топая  мускулистыми  ногами.  В
одной руке у него был зажат нож для разделки мяса. На нем не было  ничего,
кроме трусов, и ноги его были  исполосованы  колючками  ежевики.  За  ним,
только что выбравшись из зарослей низкого кустарника и  крапивы,  возникла
женщина. Она была очень бледной, и вокруг глаз  у  нее  шли  темные  круги
усталости.
     - ДЖО! - закричала она, а потом побежала так, словно ей это причиняло
сильную боль.
     Джо продолжал бежать, не глядя себе под ноги, шлепая босыми ногами по
мелким лужицам болотной воды.  Все  его  лицо  было  стянуто  убийственной
ухмылкой. Нож для разделки мяса был высоко занесен в его руке и сверкал  в
солнечных лучах.
     "Он бежит, чтобы убить меня, -  подумал  Ларри,  абсолютно  сраженный
этой мыслью. Этот мальчик... что я ему сделал?"
     - Джо! - закричала женщина. На этот раз ее голос  был  пронзительным,
измученным и отчаявшимся. Джо продолжал бежать, сокращая дистанцию.
     Ларри  как  раз  успел  вспомнить,  что  оставил  винтовку  рядом   с
велосипедом, и кричащий мальчик налетел на него.
     Когда он начал  опускать  свой  нож  по  длинной,  размашистой  дуге,
оцепенение Ларри прошло. Он отступил в сторону и, даже  не  думая,  ударил
своим  тяжелым  ботинком  мальчику  прямо  в   солнечное   сплетение.   Он
почувствовал жалость - мальчик  рухнул,  как  сбитая  кегля.  Выглядел  он
свирепо, но веса в нем было мало.
     - Джо! - позвала Надин. Она споткнулась о кочку и  упала  на  колени,
забрызгав коричневой грязью свою белую кофту. - Пожалуйста, не бейте  его!
- Она поднялась на ноги и снова рванулась вперед.
     Джо упал на спину. Ларри наступил на  его  правое  запястье,  втоптав
руку с ножом в грязь.
     - Брось нож, парень.
     Мальчик  зашипел,   как   рассерженный   гусь.   Его   верхняя   губа
приподнялась, обнажая оскаленные зубы. Его китайские глаза горели яростью.
Держать ногу на запястье мальчика было все равно что стоять на раненой, но
по-прежнему опасной змее. Ларри чувствовал, как мальчик пытается выдернуть
руку, не боясь содрать кожу и плоть или  даже  сломать  кость.  Он  рывком
приподнялся в полусидячее положение и  попытался  укусить  Ларри  за  ногу
сквозь грубую  хлопчатобумажную  ткань  его  джинсов.  Ларри  наступил  на
запястье еще сильнее, и Джо закричал, но это не был крик боли  -  это  был
крик неповиновения.
     - Брось, я тебе говорю.
     Джо продолжал борьбу.
     Статус-кво сохранялось  бы  до  тех  пор,  пока  Джо  не  удалось  бы
высвободить руку или пока Ларри не сломал бы ему запястье, если бы шатаясь
от усталости, наконец, не появилась бы задыхающаяся и грязная Надин.
     Не глядя на Ларри, она опустилась на колени.
     - Брось! - сказала она спокойно, но  твердо.  Он  огрызнулся  на  нее
по-собачьи,  и  продолжал  борьбу.  Ларри  с   трудом   пытался   удержать
равновесие. Если мальчишка высвободится, то, вполне  возможно,  первой  он
ударит женщину.
     - От-пус-ти! - сказала Надин.
     Мальчик зарычал. Слюна струилась между его сжатыми зубами. На  правой
щеке у него было грязное пятно в форме вопросительного знака.
     - Мы бросим тебя, Джо. Я брошу тебя. Я уйду с ним, если ты не  будешь
хорошо себя вести.
     Ларри почувствовал, как рука под его ногой снова напряглась, а  потом
расслабилась. Но мальчик смотрел на нее с болью,  гневом  и  негодованием.
Когда он переводил взгляд  на  Ларри,  тот  мог  прочитать  в  его  глазах
исступленную ревность. Несмотря на то, что пот лил с него  ручьями,  Ларри
похолодел от этого взгляда.
     Она продолжала свою спокойную речь. Никто не  обидит  его.  Никто  не
оставит его. Если он бросит нож, то всем будет хорошо.
     Постепенно Ларри почувствовал, что рука под его  ботинком  разжалась.
Мальчик оцепенело лежал и смотрел в небо. Ларри снял ногу с запястья  Джо,
быстро  наклонился  и  подобрал  нож.  Он  повернулся  и  запустил  его  в
направлении  мыса.  Лезвие  долго-долго   кружилось,   разбрасывая   копья
солнечных бликов. Джо проследил его полет и издал протяжный, жалобный крик
боли. Нож подпрыгнул на камнях с тихим звоном и упал в море.
     Ларри обернулся и посмотрел на них. Женщина смотрела на  правую  руку
Джо, на которой глубоко  отпечаталась  ребристая  подошва  ботинка  Ларри.
Потом ее темные глаза взглянули на Ларри. В них была скорбь.
     Ларри почувствовал, как внутри него  закипают  старые  оправдательные
слова - "Я был вынужден это сделать, это не моя вина, послушайте, леди, он
ведь хотел убить меня", - потому что ему показалось,  что  в  ее  скорбных
глаза было осуждение: "Никакой ты не симпатичный парень".
     Но он не сказал ни слова. Произошло то, что произошло.  Его  действия
носили вынужденный характер. А ведь могло кончиться и хуже:  один  из  них
мог быть ранен или даже убит.
     Итак, он не  сказал  ни  слова,  встретил  мягкий  взгляд  женщины  и
подумал: "Мне кажется, я изменился. В чем-то. Не знаю, насколько сильно."
     Она сказала:
     - Меня зовут Надин Кросс. А это Джо. Счастлива с вами познакомиться.
     - Ларри Андервуд.
     Они пожали друг  другу  руки,  слегка  улыбнувшись  над  абсурдностью
ситуации.
     - Идемте назад к дороге, - предложила Надин.
     Они шли бок о бок, и через  несколько  шагов  Ларри  обернулся  через
плечо по направлению к Джо, который скрючился  на  коленях  и  сосал  свой
большой палец, по-видимому, не подозревая о том, что они ушли.
     - Он придет, - сказала она спокойно.
     - Вы уверены?
     - Абсолютно.
     Когда они поднимались на шоссе, она споткнулась, и Ларри поддержал ее
под руку. Она посмотрела на него с благодарностью.
     - Можно мы посидим? - спросила она.
     - Конечно.
     Они сели на асфальт друг против  друга.  Через  некоторое  время  Джо
встал и заковылял по направлению к ним, глядя на свои босые ноги.  Он  сел
неподалеку от них. Ларри настороженно поглядел  на  него,  а  потом  вновь
перевел глаза на Надин Кросс.
     - Вы следовали за мной.
     - Вы догадались? Да. Я так и думала, что вы догадаетесь.
     - И давно?
     - Вот уже два дня, - сказала Надин.  -  Мы  жили  в  большом  доме  в
Эпсоме. - Заметив его  удивленное  выражение,  она  добавила:  -  Рядом  с
ручьем. Там, где вы спали около каменной стены.
     Он кивнул.
     - А прошлой ночью вы вдвоем  приходили  посмотреть,  как  я  сплю  на
веранде. Может быть, хотели проверить, нет ли  у  меня  рогов  и  длинного
красного хвоста.
     - Это все Джо, - сказала она  спокойно.  -  Я  пошла  за  ним,  когда
увидела, что его нет. А как вы узнали?
     - Вы оставили следы на росе.
     - Ааа. - Она  посмотрела  на  него  изучающе,  и  хотя  ему  и  очень
хотелось, он не отвел глаза. - Я не  хочу,  чтобы  вы  на  нас  сердились.
Наверное, это звучит смешно после того, как Джо пытался вас убить, но  Джо
не отвечает за свои поступки.
     - Это его настоящее имя?
     - Нет, я просто называю его так.
     - Он похож на дикаря из телепередачи "Нешнл Джиогрэфик".
     - Да, он именно такой. Я нашла его на лужайке перед домом - возможно,
это был его дом, имя владельцев было Роквей, - и он умирал от укуса. Может
быть, его укусила крыса. Он не говорит. Только рычит и хрюкает.  До  этого
утра мне  удавалось  контролировать  его  поведение.  Но  я...  я  устала,
понимаете... и... - Она пожала плечами.  Болотная  грязь  высыхала  на  ее
блузке, образуя узор, похожий на китайские  иероглифы.  -  Сначала  я  его
одевала. Он снимал все, кроме трусов. Наконец я устала  пытаться.  Похоже,
мошкара его не беспокоит. - Она сделала паузу. - Я хочу, чтобы мы пошли  с
вами. Мне кажется, в таких обстоятельствах  мне  незачем  стесняться  моих
слов.
     Ларри подумал о том, как бы она себя вела, если  бы  знала  о  судьбе
последней женщины, которая хотела пойти вместе с  ним.  Но  она  этого  не
узнает. Этот случай похоронен глубоко-глубоко, хотя этого и нельзя сказать
о связанной с ним женщине. Он боялся упомянуть о  Рите  еще  сильнее,  чем
преступник боится назвать имя своей жертвы в светской беседе.
     - Я не знаю, куда я направлюсь, - сказал  он.  -  Я  пришел  сюда  из
Нью-Йорка. План мой состоял  в  том,  чтобы  найти  симпатичный  домик  на
побережье и просто залечь здесь примерно до октября. Но чем дальше я  иду,
тем сильнее мне нужны другие люди. Чем дальше я иду, тем сильнее  все  это
потрясает меня.
     Он выражал свои чувства с трудом, и, похоже, не мог  говорить  яснее,
не упоминая о Рите и о кошмарных снах с темным человеком.
     - Я всего боялся, - сказал он осторожно, - так как  был  предоставлен
самому себе. Какая-то паранойя. Словно  я  ожидал,  что  на  меня  нападут
индейцы и снимут мой скальп.
     - Иными словами, вы перестали искать дома и начали искать людей.
     - Возможно, вы правы.
     - Вы нашли нас. Это только начало.
     - Скорее уж вы нашли меня. И меня беспокоит этот  мальчик,  Надин.  Я
должен быть постоянно начеку. Ножа его больше нет, но мир до отказа  набит
ножами, которые только и ждут того, чтобы их подобрали.
     - Да.
     - Я не хотел бы, чтобы  это  прозвучало  жестоко...  -  Он  запнулся,
надеясь, что она договорит за него, но она не сказала ни  слова  и  только
посмотрела на него своими темными глазами.
     - Вы не думали о том, что надо его бросить? - Вот наконец он выплюнул
эту фразу, словно кусок камня,  и  звучала  она  так,  словно  он  был  не
слишком-то симпатичным парнем... но справедливо  ли  это,  должны  ли  они
превращать плохую ситуацию в еще более худшую,  взваливая  себе  на  плечи
десятилетнего психопата. Он сказал ей,  что  слова  его  могут  прозвучать
жестоко, и, наверное, так оно и было. Но теперь вокруг  них  был  жестокий
мир.
     А тем временем странные глаза Джо цвета морской волны сверлили Ларри.
     - Я не могу так поступить, - сказала  Надин  спокойно.  -  Я  понимаю
опасность и понимаю также то, что она будет угрожать в первую очередь вам.
Он ревнует. Он боится, что вы станете для  меня  важнее,  чем  он.  Вполне
возможно, что он снова попытается... попытается добраться  до  вас,  если,
конечно, вам не удастся с ним подружиться или, по  крайней  мере,  убедить
его в том, что вы не собираетесь... - Она  запнулась,  оставив  эту  мысль
непроясненной. - Но если я оставлю его, то это будет убийство. А я не хочу
принимать участие в  убийстве.  Слишком  много  людей  уже  умерло,  чтобы
убивать еще.
     - Если он ночью перережет мне глотку, то вам  волей-неволей  придется
принять в этом участие.
     Она наклонила голову.
     Говоря так тихо, что только  она  могла  его  слышать  (он  не  знал,
понимает ли наблюдавший за ними Джо, что они говорят), Ларри произнес:
     - Он мог бы сделать это уже прошлой ночью, если бы  вы  не  пошли  за
ним. Разве это не так?
     - Все это могло бы случиться, но ведь не случилось,  -  ответила  она
мягко.
     Ларри засмеялся.
     - Дух Рождества вот-вот придет?
     Она подняла на него глаза.
     - Я хочу пойти с вами, Ларри, но я не могу оставить Джо. Вам решать.
     - Это не так-то просто.
     - Жизнь в наши дни не очень простая вещь.
     Он задумался. Джо сидел на обочине, наблюдая за  ними  глазами  цвета
морской воды. Позади них настоящая морская вода  омывала  скалы,  с  шумом
прорываясь в секретные ходы, проделанные ею в камне.
     - Хорошо, - сказал он. -  Мне  кажется,  что  вы  проявляете  к  нему
опасную снисходительность, но... хорошо.
     - Спасибо вам, - сказала Надин. - Я буду отвечать за его поступки.
     - Это будет большим утешением, когда он убьет меня.
     - Это будет на моей совести до последнего дня жизни, - сказала Надин,
и внезапно уверенность в том, что в не слишком отдаленном будущем  все