ты выдохся, и тут уж не до таких мелочей, как одежда.
   - Сколько я себя помню, - заметил Фрэнк,  -  а  я  себя  помню  только  с
прошлой недели, - такого со мной еще не случалось. Хотя, по-моему,  ночи  не
проходит без этих.., путешествий. Одежде-то все было нипочем,  а  я  раз  от
разу все слабею, изматываюсь, раскисаю...
   Объяснять дальше не  понадобилось:  по  встревоженным  взглядам  и  лицам
собеседников было ясно, что они и так все поняли. Если  Фрэнк  действительно
телепортируется и эта нелегкая процедура отнимает у него столько сил, что  и
отдых  не  впрок,  то  не  сегодня-завтра  при  восстановлении  одежды   или
какого-нибудь захваченного с собой предмета он может дать промашку.  Но  это
еще полбеды, гораздо  страшнее,  если  ему  не  удастся  с  прежним  тщанием
восстановить  собственное  тело.  И,  вернувшись  как-нибудь  из  очередного
ночного путешествия, он обнаружит,  что  в  тыльную  сторону  руки  вживлены
клочки  свитера,  кожа  с  руки  бледной  заплатой  приросла  к  ботинку,  а
недостающий кусок кожи с ботинка темнеет на языке. Не говоря уже о том,  что
инородные волокна могут попасть в ткань мозга...
   И вот люди, которых Фрэнк считал своими надежными защитниками, смотрят на
него с тревогой и жалостью. Сердце у него упало. Страх, по-акульи  круживший
около своей жертвы, вырвался из глубины сознания и набросился на Фрэнка.  Он
закрыл глаза и тут же пожалел: в воображении возникло его  собственное  лицо
после неудачного восстановления. Восемь или десять зубов  торчат  из  правой
глазницы, ниже из щеки выпучился безвекий глаз, нос превратился в  уродливый
хрящеватый нарост сбоку. Чудовище раскрыло рот - наверно, хотело  закричать;
во рту вместо языка шевелился ошметок руки с двумя пальцами.
   Фрэнк открыл глаза. У него вырвался сдавленный крик отчаяния и ужаса. Его
била дрожь, и унять ее не было сил.

***

   По просьбе Бобби Хэл налил всем еще кофе, а Фрэнку,  несмотря  на  ранний
час, прямо в кофе добавил виски. Потом вышел в  комнату  для  посетителей  и
снова включил кофеварку.
   Кофе со спиртным взбодрил Фрэнка. Тогда Джулия  показала  ему  фотографию
Фаррисов.
   - Ты знаешь этих людей? - спросила она, внимательно следя  за  выражением
его лица.
   - Нет. Впервые вижу.
   - Это Джордж  Фаррис,  -  объяснил  Бобби.  -  Настоящий  Джордж  Фаррис.
Фотографию нам дал его шурин.
   Фрэнк оживился и снова взглянул на фото.
   - Может, я его и знал, раз позаимствовал его фамилию.  Но  по  фотографии
никак не вспомню.
   - Он умер, - сказала Джулия и отметила неподдельное удивление Фрэнка. Она
рассказала, как умер  Фаррис  и  как  недавно  была  уничтожена  его  семья.
Рассказала и про Джеймса Романа и роковой пожар, во время  которого  погибли
его родные.
   Фрэнк опешил и смутился, тоже непритворно.
   - Да что же они все гибнут? Это что - совпадение? Джулия подалась вперед.
   - Мы подозреваем, что их убил мистер Синесветик.
   - Кто-кто?
   - Мистер Синесветик. Тот самый человек, который гнался за тобой  ночью  в
Анахейме.  Тот,  что,  по  твоим  словам,  тебя  преследует.  Он,  наверное,
пронюхал, что ты скрываешься под именами Фарриса и Романа. Узнал их адреса и
бросился искать тебя. А когда не нашел, расправился  со  всеми,  кто  был  в
доме. Не то хотел допытаться, где ты, не то.., не то просто так куражился.
   Фрэнка это известие как громом  поразило.  Бледное  лицо  побледнело  еще
сильнее, будто тающее  изображение  на  киноэкране.  Во  взгляде  проступила
совсем уж безысходная горечь.
   - Стало быть, не воспользуйся я фальшивыми документами, он не нагрянул бы
к родственникам Фарриса и Романа. Они, значит, погибли по моей вине!
   Джулии стало неловко за  свои  подозрения.  Жаль  беднягу.  Напрасно  она
подвергла его этому испытанию.
   - Да не угрызайся ты, Фрэнк. Мошенник,  который  подделал  удостоверения,
скорее всего выбрал фамилии наугад. Взял  из  какого-нибудь  списка  недавно
умерших первые попавшиеся и вписал. Иначе мистер Синесветик не обратил бы ни
на Фаррисов, ни на Романов никакого внимания. Откуда тебе  было  знать,  что
ловчила при подделке документов окажется таким  недобросовестным  и  захочет
обтяпать дело по-быстрому?
   Фрэнк покачал головой, хотел возразить, но не мог  выдавить  из  себя  ни
слова.
   - Твоей вины здесь нет, - подал голос Хэл. Он, видно, уже давно  стоял  в
дверях и успел смекнуть,  что  за  фотографию  они  рассматривают.  Отчаяние
Фрэнка тронуло его до глубины души. Повторилась  та  же  история,  что  и  с
Клинтом: застенчивость клиента, его благообразная внешность  и  тихий  голос
сразу же расположили Хэла в его пользу.
   Фрэнк откашлялся и наконец выдохнул:
   - Нет-нет. Господи, это же все из-за меня! Из-за  меня  погибли  невинные
люди!

***

   В компьютерном центре агентства "Дакота и Дакота" стояли  удобные  кресла
для машинисток. В эти-то кресла  на  резиновых  колесиках  и  с  пружинящими
спинками и уселись Бобби и Фрэнк. Бобби включил персональный компьютер фирмы
"Ай-би-эм", последнее слово  техники.  Центр  был  оборудован  тремя  такими
компьютерами,  которые  сообщались  с  внешним  миром  с  помощью  модема  и
телефонной связи. Дневного света для работы вполне хватало, однако окно было
занавешено плотной шторой, а под потолком горели  лампы,  излучающие  мягкий
рассеянный свет - иначе блики на экранах мешали бы работать.
   В эпоху автоматизации компьютеры стали надежными помощниками не только  у
полицейских, но и у частных детективов. Благодаря им удается накопать  такую
уйму сведений, что методы Сэма Спейда и Филипа Марло оказываются  безнадежно
устаревшими. Правда, без  беготни,  без  слежки,  без  опроса  свидетелей  и
подозреваемых по-прежнему не обойтись, и все же, не будь компьютеров, сыщики
оказались бы  в  положении  кузнеца,  который  пытается  починить  лопнувшую
покрышку, положив ее на наковальню и орудуя  молотом  и  другими  привычными
орудиями. Как-никак  идет  уже  последнее  десятилетие  двадцатого  века,  и
частные  сыщики  без  компьютеров  существуют  разве  что  в   телевизионных
детективах  да  в  большинстве  приключенческих  романов,  действие  которых
происходит не поймешь в какое время.
   Ли Чен, который создал для Дакотов электронную систему сбора данных и сам
же выполнял эту работу, должен был появиться в агентстве не  раньше  девяти.
До его прихода  оставался  целый  час,  а  Бобби  не  терпелось  взяться  за
расследование дела Фрэнка при помощи компьютера. Он далеко  не  компьютерный
ас, как Ли, но все же в машинном обеспечении разбирается,  а  понадобится  -
быстро осваивает любую новинку, так что разыскивать данные в кибернетическом
пространстве ему не сложнее, чем выбирать их из подшивок пожелтевших газет.
   Достав из запертого ящика список кодов,  которым  пользовался  Ли,  Бобби
первым делом  подключился  к  сети  Администрации  социального  обеспечения.
Доступ к  ее  файлам  был  открыт.  Но  не  ко  всем:  некоторые  были,  как
предполагалось, защищены особыми  кодами,  и  пользоваться  ими  запрещалось
законом.
   Из открытых файлов Бобби запросил данные обо всех людях  по  имени  Фрэнк
Поллард, зарегистрированных в Администрации. Через  несколько  секунд  ответ
был  получен.  Если  считать  всевозможные  варианты  имени  Фрэнк  -  вроде
Франклин, Фрэнки и Франко, - а также такие имена, как  Фрэнсис  (может,  это
полная форма, а Фрэнк - сокращенная). Администрация располагала сведениями о
шестистах девяти Фрэнках Поллардах.
   - Бобби, - обеспокоенно сказал Фрэнк, - вот эти надписи на экране  -  как
их понимать? Это слова, настоящие слова или просто набор букв?
   - А? Ну да, конечно, слова.
   - Что-то я их не узнаю. Чушь  какая-то.  Бобби  взял  завалявшийся  между
компьютерами номер журнала "Байт", раскрыл и протянул Фрэнку.
   - А ну-ка почитай.
   Фрэнк уставился в журнал, перелистнул пару страниц, потом еще.  Журнал  у
него в руках задрожал.
   - Не могу. Боже ты мой,  теперь  еще  и  это!  Вчера  считать  разучился,
сегодня читать. Соображаю все хуже и хуже. В  голове  туман.  Каждый  мускул
болит, каждый сустав ломит. Эта телепортация  совсем  меня  доконает.  Тело,
мозги - все отказывает. Я гибну, Бобби, гибну прямо на глазах!
   - Обойдется, - успокоил Бобби. Но, по правде говоря, он  только  напускал
на себя уверенный вид. Они с Джулией, конечно, докопаются, кто такой  Фрэнк,
куда, как и зачем он исчезает по ночам. Однако Фрэнк  действительно  угасает
на глазах. Может статься, к тому времени, как они разузнают всю  подноготную
клиента, Фрэнку от этих сведений не будет  уже  никакого  прока:  умрет  или
сойдет с ума. И все же Бобби ободряюще положил ему руку на  плечо  и  слегка
сжал.
   - Держи хвост пистолетом, дружище. Прорвемся.
   Вот увидишь, все будет хорошо. Я не сомневаюсь. Фрэнк глубоко вздохнул  и
кивнул. Устыдившись своего показного бодрячества, Бобби опять  повернулся  к
дисплею.
   - Фрэнк, ты не помнишь, сколько тебе лет?
   - Не помню.
   - На вид - тридцать два - тридцать три. - У меня такое  ощущение,  что  я
старше. Бобби посидел немного, задумчиво  насвистывая  под  нос  пьесу  Дюка
Эллингтона "Атласная кукла". Потом снова взялся за работу.  Он  отсеял  всех
Фрэнков Поллардов моложе двадцати восьми и старше тридцати восьми.  Осталось
семьдесят два человека.
   -  Фрэнк,  ты  откуда-нибудь  приехал  или  так  и  живешь  всю  жизнь  в
Калифорнии?
   - Не знаю.
   - Ладно, предположим, что ты коренной калифорниец.
   Бобби оставил в списке только тех Поллардов, которые зарегистрировались в
Администрации социального обеспечения, когда проживали в  Калифорнии.  Таких
оказалось пятнадцать человек. Затем сократил список еще  раз,  оставив  лишь
тех, кто живет в Калифорнии до настоящего времени. Их было шесть.
   Однако по закону Администрация не  имела  права  сообщать  их  координаты
посторонним, поэтому в открытых файлах этих данных не было. Следуя указаниям
в списке кодов Ли Чена, Бобби проделал хитрые манипуляции и пробился-таки  в
закрытые файлы.
   Он и сам был не рад, что приходится нарушать  закон,  но  что  поделаешь:
автоматизация - такая штука, что, если  хочешь  использовать  систему  сбора
данных на все сто, щепетильность надо спрятать в карман.  Компьютеризация  -
путь к свободе, а законы, как ни  крути,  -  орудие  подавления,  и  полного
согласия между ними не достичь.
   На дисплее  появились  регистрационные  номера  и  адреса  шести  Фрэнков
Поллардов, живущих в Калифорнии.
   - А дальше что? - полюбопытствовал Фрэнк.
   -  А  дальше  сунусь  в  файлы  Калифорнийского  департамента   дорожного
транспорта, вооруженных сил, полиции штата, муниципальной полиции  и  прочих
официальных организаций. Найду описания всех шести Поллардов. Выясню про  их
рост, вес, цвет кожи, глаз и волос. И буду действовать  методом  исключения.
Дай бог, чтобы ты оказался среди этих шестерых. А уж если ты служил в  армии
или хоть  раз  попадал  в  руки  полиции,  то  в  каком-нибудь  файле  может
обнаружиться твоя фотография. Тогда установить твою личность легче легкого.

***

   Джулия и Хэл сидели за  столом  наискосок  друг  от  друга  и  перебирали
стодолларовые купюры. Они просмотрели уже больше половины  пачек,  выискивая
бумажки с близкими  номерами  серий:  если  такие  найдутся,  по  ним  можно
определить, не украдены ли деньги из банка, ссудно-сберегательной кассы  или
другого учреждения.
   Неожиданно Хэл оторвался от работы и спросил:
   - Почему перед телепортацией всегда налетает ветер и звучит флейта?
   - Бог его знает. Может, когда Фрэнк проходит через другое  измерение,  за
ним устремляется поток воздуха.
   -  Я  тут  подумал...  Если  мистер  Синесветик  -  не  бред,   если   он
действительно гоняется за Фрэнком, и если тогда в переулке Фрэнк слышал  эти
звуки и чувствовал порыв ветра.., то остается  предположить,  что  и  мистер
Синесветик умеет телепортироваться.
   - Возможно. И что из этого?
   - Получается, Фрэнк не один такой. Есть и другой уникум  ему  под  стать.
Или даже другие.
   - Только этого не хватало!  В  таком  случае  стоит  мистеру  Синесветику
узнать, где скрывается Фрэнк, - и нам его не спасти. Бац - и Синесветик  уже
тут как тут. Чего доброго, притащит с собой автомат и давай строчить.
   Помолчав, Хэл заметил:
   - Какая все-таки замечательная профессия -  садовник.  Всего-то  и  нужна
газонокосилка,  полольная  машина  да  еще  парочка  нехитрых  инструментов.
Работаешь на свежем воздухе, никто в тебя не стреляет.

***

   Фрэнк, а за ним и Бобби вошли в кабинет, где  Джулия  и  Хэл  возились  с
деньгами. Бобби бросил на стол листок бумаги и объявил:
   - Все, Шерлок Холмс,  клади  зубы  на  полку!  На  свете  появился  сыщик
посмекалистее.
   Джулия повернула листок так, чтобы Хэл тоже смог прочесть.
   На листке с помощью лазерного принтера были напечатаны данные  о  Фрэнке,
которые он сам представил в Калифорнийский департамент дорожного транспорта,
когда в последний раз продлевал водительские права.
   - Да, похоже, это ты, Фрэнк, - согласилась Джулия. -  Выходит,  полностью
тебя зовут Фрэнсис Эзикиел Поллард?
   Фрэнк кивнул.
   - Точно. Прочел и вспомнил. Фрэнсис Эзикиел. Джулия постучала пальцем  по
бумаге:
   - А этот адрес в Эль-Энканто-Хайтс тебе что-нибудь говорит?
   - Нет. Я даже не знаю, где это - Эль-Энканто.
   - Возле Санта-Барбары.
   - Да, Бобби подсказал. Но я там и не бывал никогда. Правда...
   - Что?
   Фрэнк подошел к окну и устремил взгляд  на  далекий  океан,  над  которым
синело чистое уже небо. По небу плавно, широкими  кругами  скользили  ранние
чайки - дух захватывало от такой красоты. Но ни вид за окнами, ни полет чаек
не волновали Фрэнка.
   - В Эль-Энканто я, кажется, не бывал, - продолжал  он,  не  отрываясь  от
окна, - но всякий раз, как вы произносите это название, у меня под  ложечкой
екает, будто я лечу с американских горок.  Думаю  про  Эль-Энканто,  пытаюсь
вспомнить, а сердце так и скачет, и во рту делается сухо, и  дышать  трудно.
Вроде бы у меня с этим местом и связаны  какие-то  воспоминания,  но  память
сама хочет их отогнать. Должно быть, там  со  мной  приключилось  что-нибудь
очень скверное.., что-нибудь такое, что и вспомнить страшно.
   - Срок действия водительских прав  у  Фрэнка  истек  семь  лет  назад,  -
рассказывал Бобби. - По данным Департамента дорожного транспорта,  Фрэнк  их
больше не продлевал. Нам, можно сказать, повезло: еще немного - и имя Фрэнка
выкинули бы из всех файлов.
   Он положил на стол еще две распечатки.
   - Зубы на полку, Шерлок Холмс и Сэм Спейд!
   - Что это такое?
   - Протоколы задержания. Фрэнка дважды задерживали  за  нарушение  правил.
Первый раз в Сан-Франциско лет шесть назад. Второй - пять лет назад на шоссе
101, к северу от Вентуры. Каждый раз оказывалось, что водительские  права  у
него просрочены,  а  сам  он  ведет  себя  настолько  странно,  что  полиция
предпочитала  его  задержать.  -  Человек  на  фотографии,  прилагавшейся  к
протоколам, выглядел несколько моложе и полнее Фрэнка, и все же  Джулия  без
труда узнала своего нынешнего клиента.
   Бобби отодвинул ворох денег и присел на край стола.
   - Каждый  раз  он  ухитрялся  бежать.  Полиция  наверняка  и  сейчас  его
разыскивает, но уже не так усердно: проштрафившийся шофер - не уголовник.
   - Хоть убейте, не помню, - признался Фрэнк.
   -  Каким  образом  ему  удалось  бежать,  в  протоколах  не  сказано.   Я
подозреваю,  что  для  этого  едва  ли  понадобилось  перепиливать  решетку,
прорывать туннель, стращать охрану пистолетом, вырезанным из куска мыла, или
пускать в ход другие испытанные уловки. Наш Фрэнк и без  этих  штучек-дрючек
обойдется.
   - А, телепортировался! - сообразил Хэл. - Улучил минуту, когда  никто  не
видит, - и поминай как звали.
   - Вот и я так думаю. После этого он и обзавелся липовыми удостоверениями.
С такими никакая полиция не страшна.
   Джулия прочла протоколы и заключила:
   - Ну что ж, Фрэнк,  по  крайней  мере,  теперь  мы  убедились,  что  твоя
настоящая фамилия действительно Поллард, выяснили, что ты  живешь  в  округе
Санта-Барбары, и даже знаем твой настоящий  адрес,  и  тебе  больше  незачем
ютиться в мотеле. Дело наконец сдвинулось с места. Бобби ликовал:
   - Зубы на полку, Холмс, Спейд и миссис Марпл! Но Фрэнк не разделял общего
торжества. Он отошел от окна и снова опустился в кресло.
   - Сдвинуться-то оно сдвинулось, но и только. И как медленно оно движется.
   Сцепив руки и упершись локтями  в  расставленные  колени,  он  наклонился
вперед и принялся угрюмо разглядывать пол.
   - У меня сейчас шевельнулось нехорошее подозрение. Что, если  у  меня  не
только одежда не правильно восстанавливается? Что, если путаница  происходит
уже и в организме? По мелочам. Незаметно.  Сотни  или  тысячи  неполадок  на
клеточном уровне. То-то я чувствую себя  так  погано,  выматываюсь,  хандрю.
Неспроста я стал такой бестолковый, разучился читать и считать... Вдруг  это
от того, что ткань мозга восстановлена не так.
   Джулия покосилась на Хэла, на Бобби. Видно,  они  и  рады  бы  разубедить
Фрэнка, но уж больно его предположения похожи на правду.
   - Медная-то пряжка с виду была вполне нормальной, - напомнил Фрэнк.  -  А
Бобби дотронулся - и от нее осталась только пыль.

Глава 40

   Во сне голова у Томаса опустела, и в нее  набились  гадкие  сны.  Как  он
живьем кушает маленьких зверьков. Как пьет кровь. И что  Беда  -  это  он  и
есть.
   Вдруг сны оборвались. Он сел в постели, хотел закричать, а внутри у  него
ни одного звука. Сидит, дрожит от страха, дышит часто и тяжело,  так  что  в
груди больно.
   Вернулось солнышко, ночь ушла, и Томасу стало легче. Он слез  с  кровати,
сунул ноги в туфли. Пижама холодная от пота. Томас поежился. Натянул  халат.
Подошел к окну. Небо славное, синее. Газоны  после  дождя  мокрые-премокрые,
дорожки потемнели, а земля на  клумбах  совсем  черная.  А  в  лужи,  как  в
зеркало, смотрится синее небо.  Много  дождя  пролилось  с  неба,  весь  мир
промыло, он теперь как новенький. Это хорошо.
   Где-то сейчас Беда? Близко или далеко? Но тянуться к ней Томас  не  стал.
Ночью она его чуть не поймала. Сильная такая - Томас едва  вырвался.  Он  от
нее - Беда не отстает. Он назад - а она сквозь ночь мчится за ним.  На  этот
раз он от нее быстро ушел, но кто знает, что  может  случиться  в  следующий
раз. Вот возьмет и не отвяжется и шмыгнет прямо к  нему  в  комнату.  Да  не
мысль свою пошлет ему вдогонку, а сама заявится. Как это  у  нее  получится,
Томас не знал, но чувствовал, что Беда на такое способна. И если Беда придет
в интернат, начнутся те страсти, которые у Томаса в голове, когда  он  спит.
Начнутся наяву. И никак уже от них не спастись.
   Томас направился к ванной, но тут его  взгляд  упал  на  кровать  Дерека.
Дерек был мертв. Он лежал на боку. Изуродованное распухшее лицо  в  синяках.
Глаза широко открыты, в них отражается свет из окна и тот свет, что от лампы
на тумбочке. Рот разинут, словно в крике. Но  Дерек  не  кричал:  все  звуки
улетучились из него, как воздух из лопнувшего шарика. И вид  у  него  такой,
что сразу ясно: больше от него звуков не дождаться. Из него и кровь вытекла,
много-много, а в животе торчат ножницы, которыми Томас вырезал картинки  для
стихов.
   Томаса по сердцу так и продрало, точно в него тоже  всадили  ножницы.  Но
боль не как от острого, а как от горя. Ведь по-настоящему его  же  ничем  не
протыкали, а болит от того, что он потерял Дерека.  Больно-пребольно:  Дерек
был его другом, Томас его любил. А еще Томас испугался.  Он  как-то  угадал,
что это Беда пробралась в  интернат  и  отняла  у  Дерека  жизнь.  И  теперь
начнется как в кино по телевизору: придут полицейские,  скажут,  что  Дерека
убил Томас, и все будут думать на него и  станут  его  ругать.  А  Томас  не
виноват. А Беда будет разгуливать по свету как ни в чем не бывало и убивать,
убивать. Так она