зал  Сирс,  - и потянулась  к  вашему  дяде.  Сказала  ему:
"Пожалуй, я откушу от тебя кусок,  малыш  Эдвард", -  и потянулась к нему, к
его шее. И вот тогда Льюис ее ударил.
     -  Сильно  ударил,  -  сказал  Рики, - и  она в  ответ ударила его  еще
сильнее. Звук  был, как выстрел из  ружья.  Я,  Джон и Сирс ничего  не могли
сделать, мы просто окаменели.
     - А  это  могло  бы  остановить Льюиса.  Но  мы  стояли, как  оловянные
солдатики, и  смотрели. А он  пролетел через всю  комнату, как  аэроплан, из
глаз его текли слезы  и он ударил ее ногой, как в футболе. Они упали вместе,
и Ева так и не встала.
     - Она ударилась головой об угол камина, - сказал Рики. - Льюис долго не
мог прийти в себя, но даже он заметил, что изо рта у нее течет кровь.
     -  Вот  так  это  и  случилось.  Она  умерла.  Лежала  там,  мертвая  и
обнаженная,  а  мы  стояли вокруг,  как зомби. Льюиса  стошнило  на  пол,  а
остальные были близки к этому. Мы  не могли поверить в то, что случилось. Мы
долго молчали, и наконец Льюис сказал: "Нужно вызвать полицию".
     - "Нет, - возразил Эдвард. - Тогда нас всех посадят за убийство".
     Сирс и я пытались доказать,  что это не умышленное  убийство, но Эдвард
сказал, что это ничего не меняет.  Джон пощупал  ей пульс, но, конечно,  она
была мертва.
     Рики спросил, что нам  делать, и Джон сказал: "Есть только одно, что мы
можем сделать - спрятать тело  так, чтобы его  не нашли". Мы смотрели  на ее
тело  и на  ее  окровавленное лицо  и чувствовали, что она нас  одолела. Она
своей ненавистью  как будто провоцировала нас на  убийство  и добилась своей
цели.
     - и куда вы дели ее тело? - спросил  Дон - В шести-семи милях от города
было  глубокое  болото. Теперь его нет,  на его месте построили магазин. Там
было футов двадцать глубины.
     - Машина Льюиса была на ремонте, - сказал Сирс, - и мы завернули тело в
простыню  и  пошли к  Уоррену  Скэйлсу просить машину.  Мы  собирались потом
сказать,  что разбили ее, и купить ему  новую - у нас  с Рики хватало на это
денег.
     - Уоррен Скэйлс  - это отец  того фермера, который распускает слухи про
марсиан?
     - Элмер - четвертый ребенок Уоррена. Тогда его еще и в помине  не было.
Мы  нашли Уоррена, взяли у  него машину, вернулись  и стали  выносить ее  по
лестнице.
     - Мы  никак не могли  запихнуть ее в машину, - продолжал Рики. - Кто-то
посоветовал  проталкивать  ее вперед  ногами,  и  мы  уложили ее  на  заднее
сиденье. Простыня  сползла с нее,  и  тут Джон закричал, что она  двигается.
Эдвард обозвал его дураком и сказал, что  он доктор  и должен знать, что она
не может двигаться.
     - И вот мы наконец уселись. Рики и Джон сидели  сзади, рядом  с  телом.
Это была кошмарная поездка. Я сидел за рулем, но совершенно не помню, как мы
доехали  до болота.  Кто-то,  помнится, показал нам дорогу, и мы свернули на
узкую грязную тропинку, ведущую туда.
     - Все казалось необыкновенно четким, -  сказал  Рики.  -  Каждый  лист,
каждая травинка, -  четким, как иллюстрация в  книге. Мы  вышли из машины, и
все это навалилось на нас. Льюис сказал: "Неужели мы должны сделать это?" Он
плакал.
     - Машина была ярдах в  десяти от болота. Эдвард  выключил  зажигание  и
выпрыгнул. Машина медленно поехала.
     Они оба сидели молча, глядя друг на друга.
     - А потом... - начал Рики, и Сирс кивнул. - Не знаю, как и сказать.
     - Мы увидели что-то. Или нам показалось.
     - Я знаю, - сказал Дон. - Вы увидели, что она снова жива.
     -  Точно, -  сказал  Рики.  -  Мы  увидели в окне машины  ее  лицо. Она
смотрела на нас  и  усмехалась. Мы чуть  не  умерли  на  месте. В  следующее
мгновение  машина  рухнула в воду  и начала тонуть.  Мы  подбежали  поближе,
пытаясь  разглядеть ее.  Я  боялся,  что она  по-прежнему  лежит  мертвая  у
Эдварда, - я знал это. Джон прыгнул в воду, когда машина уже погружалась. Он
заглянул в окно и...
     - И никого там не увидел, - продолжил Сирс. - Он так сказал.
     - Машина так и осталась  там. И теперь она там, под тремя тысячами тонн
грунта.
     -  А что-нибудь еще случилось? - спросил Дон. -  Попытайтесь вспомнить.
Это очень важно.
     -  Случились две вещи, - сказал Рики. - Но мне нужно еще выпить,  -  он
налил себе виски  и залпом  выпил.  - Джон  Джеффри увидел на другой стороне
болота рысь. Потом и мы все увидели. Она посмотрела на нас и убежала в лес.
     - А что, пятьдесят лет назад здесь водились рыси?
     -  Нет.  Если только севернее.  И еще  -  загорелся дом  Евы.  Когда мы
вернулись,  соседи  стояли  вокруг  и  смотрели,  как  добровольцы  пытаются
потушить пожар.
     - Кто-нибудь видел, как это началось?
     Сирс покачал головой, и Рики продолжал:
     Похоже,  загорелось само  по себе.  Но мы почувствовали себя еще  хуже,
словно и это была наша вина.
     - Один из добровольцев  сказал довольно странную вещь. Он видел,  что у
нас измученный вид,  и  решил, что мы беспокоимся за соседние дома. Тогда он
сказал,  что пожар скоро  погаснет.  И еще  сказал,  что, похоже, часть дома
взорвалась изнутри. И он видел там какие-то странные лучи.
     - И еще окна, - сказал Рики. - Они все разбились,  но на  земле не было
осколков - их втянуло внутрь. Во всяком случае, весь второй этаж выгорел, но
первого  огонь даже не коснулся. Через  год или два этот  дом  купила другая
семья, и постепенно про Еву Галли все забыли.
     -  Кроме нас,  - сказал  Сирс. - Но  и мы  не  говорили  об этом. Когда
начались  работы на  месте  того болота,  мы  пережили неприятное  время, но
машину так и не нашли. Ее так и закопали там с тем, что было внутри.
     - Внутри ничего  не было, -  сказал Дон. -  Ева Галли опять здесь.  Она
вернулась снова.
     - Снова? - переспросил Рики.
     - Да.  Она вернулась как  Анна  Мостин.  А  до этого она была здесь под
именем Анны-Вероники Мур, а я знал ее в Калифорнии под именем Альмы Моубли.
     - Мисс Мостин? - недоверчиво спросил Сирс.
     - Это она убила Эдварда? - спросил Рики.
     - Я уверен в этом. Может быть, он увидел то же, что и Стрингер.
     - Я не верю, что мисс Мостин  имеет  с этим что-то общее, - пробормотал
Сирс. - Это просто смешно.
     - Но что? - спросил Рики. - Что они могли увидеть?
     -  Как она  изменяет облик,  -  ответил Дон. - И  я думаю, она  нарочно
довела их до смерти. И еще, - он обвел их взглядом, - думаю, она знает,  что
мы собрались здесь. Потому что наше дело еще не закончено.

        "Глава 14"

     - Изменяет облик, - повторил Рики.
     - Изменяет  облик, - повторил и Сирс,  но более  недоверчиво.  - Так вы
утверждаете, что Ева Галли, актриса Эдварда и наша секретарша - одно и то же
лицо?
     - Не  лицо. То же существо. И  рысь, которую вы видели у болота, скорее
всего, тоже она. Это не человек, Сирс. Когда вы видели ненависть Евы Галли в
тот день в  квартире моего дяди,  то, я думаю, вы видели ее  самую подлинную
суть. Она  явилась,  чтобы спровоцировать вас на что-нибудь  разрушительное,
чтобы лишить вас невинности. Но вы не поддались, и вот теперь она  вернулась
отомстить вам.  И мне.  Она  бросила меня  ради моего  брата, но знала,  что
наступит и моя очередь. И тогда она переловит нас всех одного за другим.
     - И что заставило вас поверить в это? - по-прежнему недоверчиво спросил
Сирс.
     - Во-первых, Питер  Берне. Я думаю, вы бы ему тоже поверили. А еще есть
книга, которую я нашел в библиотеке. Но главное - Питер. Он пришел сегодня в
дом Льюиса, как я уже говорил, - он пересказал им все, что говорил  Питер, -
смерть Фредди  Робинсона, смерть Джима  Харди в доме Анны Мостин и, наконец,
ужасные  события  сегодняшнего  утра. -  Поэтому я не сомневаюсь,  что  Анна
Мостин и есть "благодетельница" Грегори Бэйта. Она оживила Грегори и Фенни -
Питер  правильно сказал,  что они  - ее цепные собаки  и делают все, что она
скажет.  Вместе они могут уничтожить весь город,  как  доктор Заячья лапка в
моем романе.
     - Они что, пытаются воплотить этот роман в жизнь? - спросил Рики.
     -  Думаю, что да. Они еще  называют  себя  Ночными сторожами.  Это тоже
игра, как и эти инициалы - Анна Мостин, Анна-Вероника Мур, Альма Моубли. Она
специально  хотела, чтобы мы это заметили. Я уверен,  что она  привела  сюда
Грегори  и  Фенни  только потому,  что  Сирс  видел их раньше. Или они тогда
попались  ему  из-за того, что  она  хотела  использовать их сейчас.  И я не
случайно видел Грегори в Калифорнии, когда принял его за человек-волка.
     - А кто он на самом деле? - спросил Сирс.
     - Видите ли,  существа вроде  Анны  Мостин или Евы Галли стоят за всеми
когда-либо рассказанными  страшными  историями.  Не  думаю, что эти  истории
передают  их подлинную  суть, но они  ясно говорят, что их можно уничтожить.
Грегори Бэйт скорее похож на оборотня. Или на вампира. Он питается  кровью и
получил бессмертие, продав душу своей благодетельнице.
     Дон взял одну из принесенных книг.
     - Это  справочник, "Словарь фольклора и  мифологии". Тут  есть  большая
статья  "Оборотни",  написанная  профессором Р.Д.Джеймсоном. Вот послушайте:
"Хотя документальных подтверждений существования оборотней не имеется, число
известий  о них из разных частей  света измеряется  астрономической цифрой".
Они встречаются в фольклоре всех народов. Статья занимает три  колонки, одна
из  самых длинных в книге. Боюсь, что  она  нам мало поможет, потому что  не
указывает  способов,  какими можно уничтожить оборотней. Но  послушайте, как
она кончается: "Конкретные примеры превращения в различных животных скрывают
за собой подлинную сущность оборотничества, которое,  несомненно, связано  с
психологическими  патологиями.  Пока   это  явление   не   изучено  со  всей
тщательностью,  мы вынуждены  заключить,  что  ничто  не  есть то,  чем  оно
кажется".
     - Аминь, - сказал Рики.
     -  Чудесно. "Ничто не есть то, чем оно кажется". Эти существа  способны
убедить вас, что вы сошли с  ума. Мы все  видели  и  чувствовали то,  что не
согласовывалось  со здравым смыслом,  и отвергали это.  Но это случалось  на
самом деле.  Вы  видели, что Ева  Галли выглядывала из машины, и  через  миг
видели ее в образе рыси.
     - А если бы один  из нас взял тогда  ружье и застрелил рысь? -  спросил
Сирс. - Что бы случилось?
     - Думаю, вы бы увидели нечто удивительное, но что это, сказать не могу.
Может быть,  она бы умерла. Может, превратилась бы во  что-то другое или, от
боли, прошла бы целую серию превращений. А может, пули ее вообще не берут.
     - Слишком много "может быть".
     - Это все, что мы имеем.
     - Если принять вашу теорию.
     -  Если  у  вас есть  лучшая,  изложите  ее. Но  теперь  мы знаем,  что
случилось  с Фредди Робинсоном  и Джимом Харди. И еще  - я  навел справки  о
Анне-Веронике  Мур.  Она явилась из ниоткуда. Никто не  знал о ней ничего до
того дня, когда она поступила в актерский кружок. Она просто возникла там, у
двери, зная, что ею заинтересуется Эдвард Вандерли.
     -  Если это так, то эти.., существа еще  опаснее, - заметил Сирс. - Они
умны.
     -  Да, они умны  и не прочь пошутить.  И  любят, как индейский  Маниту,
выставлять  себя напоказ.  Вот вторая книга,  которую я разыскал:  "Я прошел
этот  путь"  Роберта  Моубли. Это художник, которого  Альма  называла  своим
отцом. Я жалею, что раньше не разыскал его  автобиографию.  Теперь  я думаю,
что, назвав  себя  его  фамилией,  она хотела  указать  на  свое  предыдущее
появление.  Четвертая глава  называется "Тучи сгустились", и,  хотя книга не
очень хорошо написана, я хочу зачитать вам пару отрывков.
     Дон открыл книгу на заложенной странице.
     - "Даже в такой удачно сложившейся жизни, как моя, были темные периоды,
полные неизбывной печали. Таким был 8 год; я пережил его и сохранил душевное
здоровье только  всецело отдавшись моей  работе. Зная мои предыдущие светлые
акварели  и  формалистические  опыты, люди  часто  спрашивали меня,  что так
изменило мой стиль в так называемый "сверхъестественный период". Я могу лишь
сказать, что это сделали смятение эмоций и полная  неустойчивость моего ума,
ставшие результатом нескольких печальных событий.
     Первым из  них была  смерть моей  матери,  Джессики  Остуд-Моубли,  чьи
мудрые советы..."  -  Здесь я перелистаю пару страниц,  - предупредил Дон  и
продолжал  -  "Второй,  еще  более страшной  потерей,  было самоубийство  на
восемнадцатом году жизни моего старшего сына Шелби.
     Я   опишу   здесь   лишь   те   обстоятельства   его   смерти,  которые
непосредственно повлияли на изменения в моем  творчестве, и должен заметить,
что Шелби был веселым, живым и очень чутким мальчиком, и лишь  страшный шок,
вызванный прикосновением какого-то невообразимого зла, мог вызвать такой его
конец.
     Вскоре после  смерти  матери дом  рядом с нами купила богатая, красивая
дама  лет  сорока,   вся  семья  которой  состояла   из   четырнадцатилетней
племянницы,  за которой она ухаживала после смерти родителей. Миссис Флоренс
де  Пейсер была очаровательной  женщиной  с  европейским  воспитанием,  и мы
быстро  завели с ней знакомство. Она разбиралась в живописи и знала даже мои
работы,  хотя,  конечно,  они никак не  шли в  сравнение  с висевшими у  нее
полотнами французских  символистов.  При всей  привлекательности  миссис  де
Пейсер украшением дома была ее племянница, Ами Монктон - иногда мне кажется,
что  она  была самой красивой  женщиной, какую  я видел  в жизни.  Каждое ее
движение было наполнено непередаваемой спокойной грацией.  Ами часто гостила
у нас в доме, и оба моих сына были без ума от нее".
     -  Вот  оно,  -  сказал  Дон.  -  Четырнадцатилетняя  Альма  Моубли  на
воспитании  у миссис де Пейсер.  Бедный Моубли не знал,  кого он принимает у
себя в доме. Слушайте дальше: "Хотя Ами была одного возраста с моим младшим,
Уитни,  именно  Шелби с  его впечатлительностью стал  ближе  к ней. Тогда  я
думал, что он общается с ней просто из вежливости, и даже когда признаки его
влюбленности стали заметны (бедный Шелби  краснел, когда при нем произносили
имя девочки), я не подозревал, что дело зашло  так далеко.  На деле мне было
приятно наблюдать их рядом, и я не, очень удивился, когда  Шелби под большим
секретом сообщил мне, что, когда Ами будет 18, а ему 22, они поженятся.
     Через несколько месяцев  я заметил ухудшение здоровья и  внешнего  вида
Шелби.  Он  забросил друзей  и  почти  все время проводил  с Ами и миссис де
Пейсер, а также с их слугой - зловещим типом, похожим на итальянца, по имени
Грегорио.  Он был мне подозрителен, и я сказал об этом миссис де Пейсер,  на
что получил  ответ,  что  она  знает  его  и  его семью много  лет и  что он
прекрасный шофер.
     В последние две недели жизни мой сын сильно осунулся и стал чрезвычайно
скрытен. Я впервые в жизни проявил суровость  и запретил ему ходить в дом де
Пейсер.  Я  решил,  что  шофер  Грегорио давал ему пробовать наркотики, быть
может, марихуану,  которая уже  тогда была  обычной  в Новом  Орлеане. Может
быть,  они  соединяли  это  с креольским  мистицизмом  -  обычным  спутником
марихуаны.
     Результаты оказались трагическими.  Шелби игнорировал мое  запрещение и
продолжал  бывать у миссис  де Пейсер; в  последний день августа он вернулся
домой, взял мой револьвер  из спальни и выстрелил себе в висок. Я работал  у
себя в студии и первым услышал выстрел.
     Я был в шоке и, вместо того, чтобы вызвать полицию или "скорую помощь",
перебежал дорогу и  посмотрел на дом  миссис де Пейсер.  То, что  я  увидел,
заставило меня лишиться сознания.
     В  верхнем окне дома стоял шофер Грегорио и улыбался  мне с  выражением
сатанинской  злобы на лице. Я  пытался закричать и не мог.  Внизу  я  увидел
нечто  худшее.  Возле  дома  стояла Ами Монктон и тоже  смотрела на меня, но
спокойно, без всякого выражения. Ее ноги не касались земли. Она будто парила
в воздухе. Я закрыл руками лицо и впал в непродолжительное забытье. Когда  я
очнулся, их уже не было.
     Миссис  де  Пейсер  и  Ами послали цветы  на похороны Шелби и  сразу же
уехали в Калифорнию. Хотя я уверен, что то, что я видел в день смерти Шелби,
было  галлюцинацией, я сжег  эти цветы.  После этих событий и  появились мои
картины "сверхъестественного периода", о которых я сейчас и пишу".
     Дон посмотрел на Рики и Сирса.
     - Я сам прочитал  это только сегодня. Видите, что я подразумевал, когда
я говорил, что они любят выставлять себя напоказ? Они хотят, чтобы их жертвы
знали или хотя бы подозревали, с кем имеют дело. Роберт Моубли пережил шок и
создал  свои  лучшие полотна; Альма хотела,  чтобы я знал  это, и специально
рассказывала  мне про Новый  Орлеан  и  Флоренс  де  Пейсер. Она  убила того
мальчика, как моего брата.
     - А почему она до сих пор не  убила нас? - спросил Сирс. - У  нее  были
все возможности. Я даже сейчас не верю в то, что вы нам рассказали, но, если
даже это так, почему она ждет? Почему мы трое еще живы?
     Рики откашлялся.
     - Актриса Эдварда сказала Стелле, что я хороший враг. Теперь я понимаю.
Она хочет, чтобы мы наконец поняли, кто нам противостоит.
     - Мы поняли, - сказал Дон.
     - У вас есть план?
     - Нет,  только кое-какие идеи. Я сейчас вернусь  в отель, соберу вещи и
перееду  сюда. Может быть,  в записях моего дяди мне  встретится необходимая
информация. И еще  я хочу проникнуть в дом Анны Мостин. Надеюсь, вы  пойдете
со мной. Там  мы  можем что-нибудь  найти. Не думаю, что  они будут  нас там
ждать. Они знают, что туда мы придем в первую очередь.
     Дон посмотрел на Сирса и Рики.
     - И еще одно.  Сирс спрашивал, что было бы, если бы вы застрелили рысь.
Так вот, на этот раз мы сделаем это. Застрелим рысь, чего бы это ни стоило.
     Сирс Джеймс проворчал что-то неразборчивое. Рики спросил:
     - Так вы  думаете,  мы трое с  Питером  Бернсом  сможем положить  этому
конец?
     - Вряд ли, - ответил за Дона Сирс. - Но в конце концов, за  этим мы его
и пригласили.
     -  Может скажем  кому-нибудь? -  спросил  Рики.  -  Попытаемся  убедить
Хардести?
     - Тогда мы кончим психушкой, - сказал Сирс.
     - Пускай думают, что это марсиане. Сирс прав. Но я скажу вам еще одно.
     - Что?
     - Держу пари, что ваша секретарша завтра не выйдет на работу.
     Когда старики ушли,  Дон подбросил дров в камин и сел на диван. Пока за
окном падал  снег и  завывал  ветер,  он вспомнил теплую ночь, запах горящих
листьев,  чириканье  воробьев  и  бледное  любимое лицо,  глядящее  на  него
сияющими  глазами.  И  обнаженную  девушку,  смотрящую   в   темное  окно  и
произносящую слова, которые  он теперь понял: "Ты дух". Ты, Дональд.  Именно
ты. Это и случается во всех историях с привидениями.

        "II"

        "ГОРОД В ОСАДЕ"

     Нарцисс плакал, глядя на свое отражение в воде.
     Друг спросил, почему он плачет, и Нарцисс ответил:
     "Я плачу оттого, что потерял невинность".
     Друг сказал:
     "Ты мог бы найти причину и получше".

        "Глава 1"

     В Милберне декабрь, близится Рождество.  У города долгая память, и этот
месяц  всегда  связан  с  определенными  вещами -  с конфетами  из кленового
сахара,  с  катанием  на  коньках по  замерзшей реке,  с елками  в  витринах
магазинов. В декабре, под несколькими дюймами снега, Милберн всегда выглядит
празднично,  немного  сказочным. На  площади всегда  ставят  большую елку, и
Элинор  Харди  украшает  фасад отеля  разноцветными  огоньками.  Дети  водят
хороводы вокруг Санта-Клауса  в  универсальном  магазине,  и только взрослые
замечают,  что  Санта-Клаус  выглядит и  пахнет,  как Омар  Норрис  (декабрь
примирял Омара не только с женой, но и с собой - он  прекращал пить до конца
праздников).  Hopберт Клайд,  как и  его отец, выводил за город старые сани,
чтобы все дети могли узнать, как звенят настоящие серебряные колокольчики, и
испытать, каково  мчаться за -парой добрых коней в  искристом облаке снежной
пыли.  А  Элмер  Скэйлс,  как  его отец,  о