дин, - сказал Дон.
     - Или даже с двумя, - добавил Питер. - Он бы легко убил нас.
     - Но не убил. Дон прав. И теперь мы сделали две трети задуманного.
     - Вы думаете, мы сможем ее найти? - спросил Питер.
     - Мы  найдем, -  ответил Дон. - Стелла  нам  расскажет, что она узнала.
Думаю, тип в синей машине -  это тот же,  что гнался за тобой. Нужно этим же
вечером поговорить с ней.
     -  А стоит ли? Смотрите, какой  снег. Мы не сможем никуда поехать, даже
если миссис Готорн что-то скажет.
     - Пойдем пешком.
     - Да, - сказал Рики. - Если это что-то дает, мы пойдем.  Знаете, а ведь
теперь мы - Клуб Чепухи.  Мы трое. Когда нашли Сирса, я подумал, что остался
один. Сирс  был  мне как брат. И я буду  жалеть о  нем до самого конца. Но я
знаю, что он дрался с ними изо  всех сил.  Много лет назад он не смог спасти
Фенни, но теперь сделал все, что мог, чтобы спасти нас.
     Рики поставил пустую тарелку из-под супа на столик.
     - Но теперь  Клуб  Чепухи - это мы. Здесь нет  виски и сигар, и мы не в
вечерних  костюмах, и, посмотрите,  на мне даже нет бабочки! - он  указал на
свою пижаму  и улыбнулся. - И я скажу  еще кое-что. Больше у  нас  не  будет
никаких страшных историй и никаких кошмаров.
     - Я в этом уверен, - сказал Питер.
     Когда  Питер  ушел  спать,  Рики  приподнялся  с кровати и  внимательно
посмотрел на Дона сквозь очки.
     -  Дон, когда вы приезжали  сюда,  вы  мне  не  очень  понравились. Вы,
наверно,  это  заметили. Но  я  хочу  сказать  вам,  что  с  тех пор  многое
изменилось. Слушайте, я трещу, как сорока! Что это доктор вколол мне?
     - Витамины.
     - Мне  гораздо  лучше. Все  еще  холодно,  конечно,  но  к  этому я  за
последнее время уже привык. Но слушайте,  Дон. После всего, что случилось, я
очень привязался к вам. Если  Сирс  был мне как брат, то вы теперь для меня,
как сын. Ближе сына. Мой сын, Роберт,  не так близок мне, как вы. С ним я не
мог бы говорить так откровенно.
     - Горжусь этим, - Дон пожал старику руку.
     - Вы уверены, что это были только витамины?
     - Конечно.
     - Что ж, теперь я понимаю, как Джон пристрастился к уколам, - он  лег и
закрыл глаза. - Когда все кончится и мы заживем спокойно, давайте  не терять
связи. Я поеду со Стеллой в Европу и буду вам писать.
     - Конечно, - сказал Дон и продолжал говорить, когда Рики уже уснул.
     Около десяти Питер и Дон поднялись к Рики с подносом - отбивная,  салат
и  бутылка  бургонского.  Еще  одна  отбивная  предназначалась  Стелле.  Они
постучали и вошли, поддерживая тяжелый поднос.
     Стелла Готорн в халате сидела рядом с мужем.
     -  Я  проснулась  час назад. Мне  стало  одиноко, и я  пришла сюда.  Вы
принесли поесть? Молодцы, - она улыбнулась Питеру и он потупился.
     - Пока вы были внизу, я поговорил со Стеллой, -  сказал Рики, забирая с
подноса  свою  тарелку.  -  Как  приятно! Стелла, давно нужно  было  завести
горничную.
     - Я думала,  я ее заменяю, -  шок сильно повлиял  на Стеллу; она уже не
выглядела на сорок,  и, быть может, никогда не сможет уже  так выглядеть, но
держалась бодро.
     Рики разрезал отбивную и налил вина себе и Стелле.
     - Нет сомнения, что это тот же человек, который гнался за Питером.
     Он даже сказал Стелле, что он "свидетель Иеговы".
     - Но он был  мертв! - лицо Стеллы на миг исказилось при воспоминании. -
Я его убила.
     - Я знаю, - Рики повернулся к остальным. - Но когда она вернулась, тело
исчезло.
     - Можете вы сказать мне, что все это значит? - спросила Стелла, чуть не
плача.
     - Не сейчас, - сказал Рики. - Дело еще не закончено. Я объясню тебе все
летом. Когда мы уедем.
     - Уедем?
     - Я решил  съездить с тобой во Францию. В Антиб, в  Сен-Тропез или  еще
куда-нибудь. Куда-нибудь, где тепло. Но сперва ты должна помочь нам.
     - Вы  видели что-нибудь возле машины, когда вернулись туда с Черчиллем?
- Спросил Дон.
     - Никого.
     - Я не имею в виду людей. Какое-нибудь животное.
     - Не помню. Я была почти без чувств.
     - Попытайтесь вспомнить. Машина, открытая дверца, снег...
     -  О!  -  воскликнула  она, и  Рики не донес вилку  до  рта,  застыв  в
ожидании.  - Там была собака.  А  почему  это  важно?  Она  выпрыгнула из-за
сугроба и побежала по улице. Белая собака.
     - Это она, - сказал Дон.
     Питер, открыв рот, смотрел на них.
     - Хочешь вина, Питер? А вы, Дон?
     Дон покачал головой, а Питер молча кивнул, и Рики налил ему стакан.
     - А что тот человек говорил?
     - О, это было так ужасно... Я думала, он  спятил.  И  по-моему, он знал
меня   -   он  назвал  мое   имя  и  сказал,  что  мне  не  нужно  ехать  на
Монтгомери-стрит, потому что вас там нет... А кстати, где вы были?
     - Позже расскажу. Как-нибудь летом, за рюмкой перно.
     Проснувшись утром, Дон с Питером обнаружили Рики на кухне, где он жарил
яичницу.
     - Доброе утро. Хотите вместе со мной подумать о Холлоу?
     - Вам нужно лежать, - сказал Дон.
     - Какого черта! Вы что, не чувствуете, как мы близко?
     - Я чувствую запах яичницы. Питер, достань-ка из шкафа тарелки.
     - Сколько в Холлоу домов? Пятьдесят? Не  больше, я думаю. И она в одном
из них.
     - Да. И ждет нас. За ночь  нападало  два фута снега. Буря кончилась, но
может начаться в любую минуту. А даже если мы и доедем, что, будем стучаться
во все дома и спрашивать, нет ли у них оборотня?
     - Нет. Надо подумать, - Рики снял сковородку с плиты и разложил яичницу
по тарелкам.
     - Поджарьте, пожалуйста, хлеб.
     Когда  хлеб, кофе  и  апельсиновый  сок  уже стояли на столе, они  сели
завтракать.  Рики был  задумчив: наверное,  все  еще думал о  Холлоу и  Анне
Мостин. Наконец он сказал:
     - Эту часть города  мы плохо  знаем. Потому-то она и укрылась  там. Она
знает, что ее помощники мертвы, и ей нужно подкрепление. А еще одного такого
Стелла заколола булавкой.
     - Откуда вы знаете, что он был один? - спросил Питер.
     - Иначе другие были бы с ним.
     Они некоторое время молча жевали.
     - Поэтому я думаю,  что она  ждет их где-нибудь  в пустом  доме. Она не
ожидает, что мы сможем добраться до нее по такому снегу.
     - И она хочет отомстить, - сказал Дон.
     - Но она и боится.
     - Почему? - Питер вскинул голову.
     - Потому что один раз мы уже убили ее. И вот еще что. Если мы сейчас ее
не  найдем, все  наши усилия пропадут  даром. Мы трое  и Стелла  дали городу
передышку, но как только  она наберется сил...  Все будет  еще хуже, помните
это. Поэтому нужно сейчас же  ехать в Холлоу. .  - Это ведь место,  где жила
прислуга? - спросил Питер. - Ну раньше, когда люди держали слуг.
     - Да, но  не только. Она говорила "В местах ваших снов". Мы нашли одно,
но могут быть и другие. Но я не могу...
     - Вы знаете кого-нибудь, кто там живет? - спросил Дон.
     - Конечно. Но я не...
     - А каким Холлоу был раньше? - спросил Питер.
     - Раньше?  Ты имеешь ввиду,  когда я был  молодым?  О,  куда  приятнее.
Гораздо  чище.  Тогда  это  был  район  богемы.  Там  жил  один  художник  с
замечательной  седой  бородой  и в  кепи - он выглядел так,  как, мы думали,
должны выглядеть  художники.  Мы  проводили там много времени. Там  был барс
джазовым оркестром, и Льюис часто ходил туда на танцы. Как у  Хэмфри, только
меньше и лучше.
     - С оркестром? - спросил Питер, и Дон поднял голову.
     - Да, -  Рики не заметил их оживления. -  Маленький  такой оркестр,  на
шесть-семь инструментов,  - он  собрал  тарелки и отнес  в  раковину.  -  О,
Милберн тогда был  куда лучше. Мы ходили  в Холлоу пешком  послушать музыку,
выпить пива... О Боже! Я знаю,  - все еще держа  в руках мокрую тарелку,  он
повернулся к ним. - Это же Эдвард! Мы ходили в Холлоу к Эдварду! Он там жил,
и этот  дом до сих  пор цел. Его  решили снести  в прошлом году,  но он  еще
стоит. Я знаю, это то самое место. Место наших снов.
     - Потому что... - начал Дон, уже зная, что старик прав.
     - Там умерла Ева Галли и начались наши кошмары. Клянусь Богом, мы нашли
ее.

        "Глава 16"

     Они надели  все теплые  вещи,  какие  нашлись у Рики, -  белье,  по две
рубашки и сверху свитера. Дон умудрился влезть в старые ботинки Рики.
     Рики захватил с собой шерстяные платки.
     - Может, понадобится закутать лица. Отсюда до Холлоу около мили. Хорошо
еще, что город  такой  маленький. Когда нам было  по двадцать,  мы проходили
этот путь пешком два-три раза в день.
     - Так вы уверены, что это то место? - спросил Питер.
     - Уверен.  Ну, посмотрим на себя, - они были похожи на снежных людей. -
Ах да, еще шапки.
     Он  дал  Питеру меховую  шапку, себе взял красную охотничью, которой на
вид было лет пятьдесят, а Дону предложил зеленую твидовую.
     -  Я  надевал  ее,  когда  ездил  на  рыбалку  с Джоном  Джеффри, -  он
высморкался в  платок,  извлеченный из  кармана, пальто.  -  Хотя  я  всегда
предпочитал охоту.
     По дороге  они  прошли мимо нескольких людей, расчищающих лопатами свои
подъезды. Возле дров играли дети в  ярких  куртках. Было  еще ниже  нуля, но
мороз начал отступать.
     Несмотря на это дорога  была  нелегкой. Сначала замерзли ноги, уставшие
от ходьбы по глубокому снегу. Они почти не  говорили - это  отнимало слишком
много энергии. На лицах у них намерзли сосульки. Температура быстро падала и
снова пошел снег.
     Дон  подумал,  что  они   похожи  на  полярных  исследователей,  упрямо
пробивающихся  к полюсу  с  обмороженными  лицами и  почерневшими  от  цинги
губами.
     На полпути к Холлоу, возле площади, они немного передохнули. Небо опять
стало  серым  и  тусклым.  Из  сугробов  кое-где  торчали  крыши   машин,  а
рождественская  елка  представляла  из  себя  большую  кучу  снега.   Воздух
наполнился падающими хлопьями.
     - Рики?
     - Уже недалеко. Держитесь.
     - Как ты, Питер?
     Юноша посмотрел на них из-под замерзшего мехового козырька.
     - Вы слышали?
     Уже недалеко.
     Снег пошел  сильнее, налетая на  них волнами  и  обжигая им лица.  Рики
споткнулся и провалился в снег по  грудь,  торча из него,  как кукла.  Питер
нагнулся, чтобы порочь ему. Дон повернулся к ним.
     - Рики?
     - Ничего. Сейчас встану.
     Он тяжело дышал, и Дон знал как ему холодно и как он устал.
     - Еще два-три квартала. Черт бы побрал мои ноги.
     - А если ее там нет?
     - Она там, - Рики ухватился за руку Питера и встал. - Там. Пошли.
     Скоро на них налетел настоящий снежный  ураган, отрезавший их  друг  от
друга. Хотя  из-за  снега Дон мало что  различал вокруг,  он  понял, что они
вошли в Холлоу - по  обшарпанным домам, по тусклому свету в окнах, по обилию
заброшенных домов. Он вспомнил, что писал в дневнике:
     "Если беда придет в Милберн, то не из Холлоу".
     Беда пришла, и началась она именно здесь, с середины октября, пятьдесят
лет назад.
     Они вышли  на  слабый свет уличного фонаря. Рики  осмотрелся вокруг, на
три одинаковых кирпичных дома, расположенных вдоль улицы.
     - Здесь.
     - Который из них?
     - Не знаю, - Рики покачал головой, отчего с его шапки осыпался снег. Он
присмотрелся  сперва к левому  зданию,  потом к среднему и  указал рукой,  в
которой держал нож, на окна  третьего  этажа. На них не было занавесок, одно
приоткрыто.
     - Там квартира Эдварда.
     Фонарь над ними погас и стало почти темно.
     Дон  смотрел на окна,  будто ожидая увидеть в одном из них усмехающееся
лицо; страх снова подкрался к нему.
     - Ну вот. Буря наконец-то оборвала провода, - сказал Рики. - Вы боитесь
темноты?
     Они боялись того, что в темноте.

        "Глава 17"

     Дон толкнул входную  дверь, и они вошли в вестибюль. Там они  стряхнули
снег с шапок  и  пальто,  тяжело  дыша  и молча.  Рики прислонился к  стене:
похоже, он не мог подниматься.
     - Пальто,  - прошептал  Дон, боявшийся,  что замерзшая  верхняя  одежда
будет стеснять их движения.  Он расстегнул пальто,  снял его, размотал шарф,
пахнущий мокрой шерстью. Питер тоже разделся и помог Рики.
     Дон посмотрел  на  их белые  лица, думая,  смогут ли  они отыграть этот
последний акт. У  них было оружие, покончившее с братьями Бэйт, но они очень
ослабли.
     - Рики.
     - Минутку, - Рики тяжело вдохнул и выдохнул. Его рука дрожала, когда он
вытирал лицо. - Идите вперед, а я уж поплетусь сзади.
     Дон взял топор;  Питер, идущий следом, протер рукавом лезвие ножа.  Они
начали подниматься. Дон оглянулся - Рики  по-прежнему стоял у стены,  закрыв
глаза.
     - Мистер Готорн, может, вы останетесь здесь? - прошептал Питер.
     - Ни за что на свете.
     Они преодолели первый пролет. Когда-то по этим ступенькам поднимались и
спускались пятеро  молодых  людей, ровесников века.  И  по  этим  ступенькам
поднималась женщина, ставшая  для  них роковой, как  для  него,  Дона, Альма
Моубли. Он дошел до последнего пролета  и взглянул наверх. Он ожидал увидеть
пустую темную комнату, может быть, засыпанную снегом...
     То,  что  он  увидел  вместо  этого,  заставило  его  отпрянуть.  Питер
посмотрел туда же и кивнул. Вскоре к ним подоспел и Рики.
     Из-под закрытой двери лился зеленый фосфоресцирующий свет.
     Они молча поднялись наверх.
     - На счете "три", - прошептал Дон, поднимая топор.
     Питер и Рики кивнули.
      - Раз. Два. Три!
     Они вместе навалились на дверь, и она рухнула. Все трое услышали одно и
то же слово, но для всех оно звучало по-разному. Это слово было:
     "Привет!"

        "Глава 18"

     Дон Вандерли  очнулся,  услышав голос брата. Его окружали мягкий свет и
знакомые звуки  большого города.  Ему было очень холодно, хотя  стояло лето.
Нью-йоркское лето. Он сразу узнал, где находится.
     На восточных Пятидесятых, недалеко от кафе,  где они всегда встречались
с Дэвидом, когда он прилетал в Нью-Йорк.
     Это была  не галлюцинация. Он действительно был в  Нью-Йорке,  и стояло
лето.  Он почувствовал в руке что-то тяжелое.  Топор. Но зачем?  Он  опустил
топор на землю.
     - Дон, очнись! - позвал его брат.
     Да, у него был топор.., они видели зеленый свет.., дверь открылась...
     - Дон!
     Он  поглядел  вперед  и  увидел знакомое кафе. За одним  из столиков на
веранде сидел Дэвид, выглядевший здоровым и загорелым. Он был в легком синем
костюме и темных очках.
     - Эй, очнись!
     Дон протер лицо замерзшей рукой. Нужно не показаться Дэвиду смущенным -
он пригласил его на ленч, он хочет ему что-то сказать.
     Нью-Йорк?
     Да, это  Нью-Йорк  и  его  брат  Дэвид, радующийся  встрече  с ним. Дон
оглянулся  на тротуар. Топор куда-то  исчез. Он пробежал между машин и обнял
брата, чувствуя запах сигар и хорошего шампуня. Он был здесь, живой.
     - Что с тобой? - спросил Дэвид.
     - Меня здесь нет, а ты мертв, - вырвалось у него.
     Дэвид, казалось, сконфузился, но быстро скрыл это улыбкой.
     - Лучше садись, братишка. И не говори так больше.
     Дэвид взял его за локоть и усадил на стул под большим зонтом от солнца.
     -  Я  не...  - начал  Дон.  Он чувствовал сиденье стула,  вокруг  шумел
Нью-Йорк, на  другой  стороне  улицы  горела  золотом  вывеска  французского
ресторана. Даже его холодные ноги подтверждали, что тротуар раскален.
     - Я заказал тебе отбивную, - сказал Дэвид. - Не думаю, что  ты захочешь
каких-нибудь изысков, - он взглянул на него через столик.  Очки скрывали его
глаза, но все его лицо излучало доброжелательность.
     - Костюм тебе нравится? Теперь ты выписался и сможешь сам купить  себе,
что захочешь. Этот я  нашел у тебя в шкафу.  - Дон посмотрел на свой костюм:
оттенка   загара,   с   галстуком  в   коричневую   и   зеленую   полоску  и
светло-коричневыми туфлями. На фоне элегантности Дэвида он  выглядел немного
неряшливо.
     - Ну что, скажешь, я мертв? - спросил Дэвид.
     - Нет.
     - Ну  слава  Богу! Ты заставил  меня поволноваться.  Помнишь хоть,  что
случилось?
     - Нет. Я был в больнице?
     - У тебя  случился нервный срыв. Еще немного -  и пришлось бы  покупать
тебе билет в один конец. Это случилось, как только ты закончил свою книгу.
     - "Ночной сторож"?
     - А какую же  еще? Ты начал  нести что-то насчет того, что  я мертв,  а
Альма - это что-то ужасное и таинственное. Странно, что ты ничего  из  этого
не  помнишь. Ну теперь все это позади. Я говорил с профессором Либерманом, и
он обещал взять тебя осенью на работу - ты ему понравился.
     - Либерман? Не он ведь сказал, что я...
     - Это было до того, как  он узнал о твоей болезни.  Во всяком случае, я
забрал  тебя  из  Мексики  и  поместил  в частный  госпиталь  в  Ривердейле.
Оплачивал все счета,  пока ты там был.  Отбивная сейчас будет, а пока  выпей
мартини.
     Дон послушно отпил из стакана: знакомый терпкий вкус.
     - А почему мне так холодно?
     -  Остаточный эффект.  Они  сказали,  что это продлится  день или два -
холод и плохая ориентация.
     Официантка  принесла  их заказ. Дон  позволил  ей забрать  его бокал  с
мартини.
     -  Да, тебя пришлось лечить  основательно, -  продолжал его брат.  - Ты
решил, что моя жена монстр и убила  меня в Амстердаме. Доктор сказал, что ты
не  мог  смириться  с тем, что  потерял ее, и поэтому так и не приехал сюда,
когда я  тебя звал. Ты вообразил, что описанное тобой в романе - реальность.
Когда ты отослал книгу своему агенту, то засел в гостинице, не ел, не мылся,
даже в сортир не выходил. Пришлось мне ехать за тобой в Мехико-Сити.
     - А что я делал час назад?
     -  Тебе  сделали  укол  успокоительного  и отправили  на  такси сюда. Я
подумал, что тебе будет приятно снова увидеть это место.
     - Сколько я пробыл в больнице?
     - Почти два года. Но ты прогрессировал только в последние месяцы.
     - А почему же я ничего не помню?
     - Очень просто. Потому что не хочешь. В каком-то смысле ты родился пять
минут  назад. Но  постепенно  все вернется. Ты можешь  пока пожить у  нас на
Айленде - море, солнце, женщины. Как тебе это?
     Дон оглянулся по сторонам.  По тротуару мимо них  шла высокая загорелая
женщина  в  солнечных  очках, сдвинутых на  волосы, с  огромной  овчаркой на
поводке. Она показалась  ему эмблемой  реальности,  символом  того,  что  он
здоров и все, что он видит, - правда.
     Она была незнакомой, ничего не значащей, но если слова Дэвида правдивы,
она олицетворяла реальную жизнь.
     - Ты увидишь еще много женщин, - сказал Дэвид, поймав  его взгляд. - Не
смотри так на первую попавшуюся.
     - Так ты женился на Альме.
     -  Конечно. Она очень хочет тебя видеть. И знаешь, - Дэвид поднял вилку
с кусочком  мяса, - твоя  книга  ее  вдохновила.  Она  решила посвятить себя
литературе. И  вот  еще  что, - он придвинул  стул ближе. -  Если  бы  такие
существа, каких ты описал, в самом деле существовали...
     - Они существуют. Я знаю.
     -  Ладно. Ну так вот, ты не думаешь, что мы  казались  бы им смешными и
глупыми?  Мы живем каких-то жалких шестьдесят-семьдесят лет, а они столетия.
Могут превращаться  во все, во что  захотят. Наши жизни формируются случаем,
совпадением, слепой комбинацией генов -  они  создают себя  сами. Они  могут
презирать нас. И они правы.
     - Нет, - запротестовал Дон.  - Все  не так. Они  жестоки и безжалостны,
они живут убийством. Ты не можешь так говорить.
     - Дело в том, что ты все еще держишься за сюжет своего романа. Он засел
в тебе,  и ты на самом деле жил в нем.  Доктор рассказывал мне, что ты гулял
по коридору  и разговаривал с какими-то несуществующими людьми. А потом  сам
отвечал за них. Ты говорил с каким-то Сирсом и еще с Рики, - Дэвид улыбнулся
и покачал головой.
     - А что случилось в конце этой истории?
     - Что?
     -  Что случилось  в  конце? - Дон отложил вилку и  сел  прямо,  глядя в
спокойное лицо брата.
     - Они не пустили тебя туда. Они боялись - судя по твоим репликам, - что
их  там убьют. Вот в чем дело - ты выдумал всех этих фантастических героев и
вп