иханов писал об
обычаях киргизов прошлого века: "Мужчины у  них не имеют  обыкновения менять
белье и носят его до тех пор, пока оно не разорвется. [...] Траур киргизский
заключается в том, что  целый год  жена  не моет  лица, не  чешет  волос, не
снимает  и не  переменяет  платья,  хотя бы оно  было совершенно  негодно  к
употреблению" (Валиханов Ч. Избранные произведения М., 1986, с. 40).
     [21]  Цит.  по:  Ковалевский А. П.  Книга  Ахмеда  ибн-Фадлана, с. 130.
Выразительная  сцена  поедания  вшей,  которую  рисует Ибн  Фадлан,  находит
многочисленные   подтверждения   в   исторических   источниках.  Древним   и
средневековым  авторам была  известна  эта  любопытная особенность  бытового
поведения кочевников. О вшеедах сообщают Геродот, Страбон, Плиний, Птолемей,
Арриан (см.  Турчанинов Г. Ф. Phteirophagoi писателей классической древности
//  Иберийско-Кавказское  языкознание. Т. I,  Тбилиси, 1946., Беляев В.Ф.  К
вопросу о толковании и  этнической принадлежности  древнегреческого этнонима
Phteirophagoi // Вестник древней истории. 1964. No 3; Ельницкий Л. А. Знание
древних о  северных странах. М., 1961, с. 72, 92, 93). В армянской географии
VII в. сообщается: "На севере  около Неизвестной  страны  проживают  царские
сарматы  и  [сарматы] конееды. У устья же  реки Танаис живут нахчаматеаны, и
другое  племя,  которое  суть  кларджин.  Затем  вшееды,  сираки  и  область
Митридатене.   Затем   восточнее  Керавнийских  гор  живут   амазонки,  т.е.
воинствующие  женщины вплоть до реки  Ра [Волга]" (Патканов К. П.  Из нового
списка  "Географии",  приписываемой Моисею Хоренскому // Журнал министерства
народного  просвещения  Ч.  226,  1883,  март.  с.  29).  Лев   Диакон   так
характеризует  печенегов:  "Многочисленное кочевое племя,  которое  пожирает
вшей, возит с  собою  жилища и большую часть жизни проводит в повозках" (Лев
Диакон. История / Пер. М.  М.  Копыленко М., 1988, с.  82) Персидский  автор
Гардизи  (XI в.)  излагает легендарную историю о  происхождении тибетцев как
потомков йеменских царей. Когда некий Сабит пришел с войском в Тибет, к нему
явился Иблис (дьявол), который "принес платок, перевязал ему лоб и сел возле
него, а  вошь  бросил ему в рот; тот проглотил ее. Иблис  сказал: "Кто хочет
насладиться долголетием и не иметь врагов, должен есть это животное".  [...]
По этой  причине тибетцы едят вшей, совокупляются друг  с  другом,  спускают
волосы  [на лоб],  подобно  женщинам, и  обвязывают  их  платком" (Цит.  по:
Бартольд В. В. Извлечение из сочинения Гардизи "Зайн ал-ахбар"  //  Бартольд
В. В Сочинения Т. VIII.  М.,  1975, с.  48-49). Папский посланник к великому
хану монголов, францисканец Иоанн де Плано Карпини наблюдал подобные сцены у
монголов: "Мало  того, мы видели, как они едят вшей. Ведь они говорили  [при
этом] "Неужели мне их не есть, раз уж они едят плоть  моего сына  и пьют его
кровь?"" (Иоанн  де  Плано  Карпини. Книга о  Тартарах IV. 7).  В  одном  из
поздних материалов по фольклору  айских охотников имеется история о  хозяйке
леса,  ставшей женой  охотника; каждый  день  эта женщина  готовила обильную
пищу, бросая в котел вшей, превращавшихся в "нормальную" пищу. Скорее всего,
традиция поедания вшей связана с  представлением об  охотничьей удаче. Таким
образом,  Ибн  Фадлан  зафиксировал  один  из  обычаев  кочевников,  который
рассматривается им в этическом аспекте,  тогда как для самих кочевников этот
обычай  был наполнен  определенным  значением. Кажется,  это  обстоятельство
ускользнуло от внимания А. Кестлера.
     [22] Цит. по: Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 137.
     [23] Цит. по: Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с 131.
     [24] Цит.  по: Ковалевский  А.  П. Книга  Ахмеда  ибн-Фадлана,  с.  137
Обратим  внимание на то, что убийство  человека,  обладающего знанием вещей,
имело  следующие особенности: оно осуществлялось без  пролития крови; жертва
вешалась на дерево; убийство  происходило в  лесу,  вдали  от поселений.  Не
будет  слишком смелым  следующее предположение, те, кто  совершал этот  акт,
рассматривали жертву как посредника, наиболее достойного для передачи некого
послания божествам верхнего мира.
     [25] В сочинении Ибн Русте о знахарях у  русов сообщается следующее: "У
них  -  знахари,  они  господствуют  над их  царем,  подобно  хозяевам,  они
приказывают им приносить  в жертву создателю то, что они пожелают из женщин,
мужчин,  табунов   лошадей,   если  прикажут  знахари,  никому  не  избежать
совершения их  приказа: захватывает знахарь то ли  человека, то ли  домашнее
животное, набрасывает веревку на  шею и вешает на дерево, пока не утечет дух
его, они говорят,  что это  жертва богу" (цит. по: Заходер Б. Н.  Каспийский
свод сведений о Восточной Европе. Ч. 2. М., 1967, с. 96).
     [26] Цит. по: Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 129.
     [27] Цит. по: Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 134.
     [28] Цит. по: Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 141.
     [29] Цит. по: Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 146-147.
     [30] Цит. по: Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 147.
     [31] Цит.  по:  Ковалевский А.  П. Книга  Ахмеда ибн-Фадлана,  с.  148.
Последнее предложение в русском академическом переводе отсутствует.
     [32]  А.  Кестлер очень  избирательно цитирует  "Записку"  Ибн Фадлана,
создавая  у   читателя   твердую   уверенность  в   "полнейшем   варварстве"
тюрков-кочевников и  культурном  превосходстве хазар.  У Ибн  Фадлана, кроме
эмоционально окрашенных частностей, имеются  любопытные свидетельства о том,
какую роль играли  кочевники  в  жизнеобеспечении  магистральной  караванной
торговли между Хорезмом и Булгаром.  Эти два центра  разделяло расстояние  в
более чем  полторы тысячи километров,  путь посольства занял около 70  дней.
Это был  трудный  маршрут, но все  необходимые ресурсы караваны через  обмен
получали от обитателей Великой  Степи. Обе стороны, участвовавшие в  обмене,
понимали  взаимные  выгоды от поддержания транзитной торговли. Это совсем не
то,  что  путешествие  автономных  арабских  караванов через  Сахару.  Тюрки
предоставляли  купцам транспортных животных,  меняя  заболевших верблюдов на
здоровых, тюрки  служили проводниками,  обеспечивали безопасность  купцов  и
даже давали  им  деньги в долг. Ибн Фадлан рисует яркую картину человеческих
взаимоотношений мусульманских купцов и язычников тюрков. Заметим,  что у Ибн
Фадлана   нет   речи   о  превосходстве   одних  над  другими  по   признаку
вероисповедания. "Не может ни один мусульманин проехать через  их страну без
того,  чтобы не  сделать  кого-либо  из  них  себе  другом,  у  которого  он
останавливается. Он привозит для него  из  страны ислама одежды, а  для жены
его покрывало, немного перца, проса, изюма и орехов. Когда же  он прибудет к
своему другу, то  тот разобьет для  него  юрту и  доставит ему овец  сколько
может, так что мусульманину останется только закалывать их, так как тюрки их
не закалывают, - право же, кто-либо  из них бьет по голове овцу, пока она не
умрет. И если человек из их числа [из  мусульман] захочет совершить переезд,
а у него станут некоторые из его верблюдов или его лошадей, или он нуждается
в  деньгах, то он оставляет ставших  [животных]  у своего друга-тюрка, берет
его верблюдов, его  лошадей и то, что ему нужно и отправляется.  Когда же он
возвратится с дороги, в которую он отправился, он возместит ему его деньги и
возвратит ему его верблюдов и его лошадей. И точно так же, если проедет мимо
тюрка человек, которого он не  знает,  и потом  [вдруг]  скажет ему: "Я твой
гость,  и  я  хочу получить часть  твоих верблюдов,  твоих  лошадей и  твоих
дирхемов", - он вручит ему то, что он хочет.  Если же купец умрет в дороге и
караван будет возвращаться,  то тюрок встретит их и скажет: "Где мой гость?"
И  если скажут:  "Он  умер", то он заставит  караван  разгрузиться. Потом он
пойдет  к самому знатному купцу,  которого он среди них увидит, развяжет  на
его глазах его вещи, и возьмет из его дирхемов столько,  сколько ему следует
с того купца, без лишнего зернышка. И  так же он возьмет лошадей и верблюдов
и скажет:  "Это твой  двоюродный  брат, и ты более  всего обязан уплатить за
него". А если он убежал, то тюрок сделает то же самое и скажет ему  [второму
купцу]: "Это такой  же мусульманин, как и ты, возьми же  ты с него".  А если
этот мусульманин не даст согласия [возместить долг]  за его гостя на большой
дороге, то тюрок  спросит о  его  бегстве, где  он  находится,  и  если  его
направят к нему, то он проедет  в поисках его расстояние [многих] дней пути,
пока не  прибудет к нему и не  заберет у него  того, что  ему принадлежит, а
также того,  что он  [иной  раз] дарит ему. Вот также обычай тюрка:  если он
приедет в Джурджанию, он спросит о своем госте и остановится у него, пока не
отправится  [обратно]"  (Ковалевский  А.  П.  Книга Ахмеда  ибн-Фадлана,  с.
126-127).
     [33] Полная  цитата из Ибн Фадлана  выглядит  так:  "Все  они [живут] в
юртах,  с той только разницей, что юрта царя очень большая, вмещающая тысячу
душ  и  более,  устланная  армянскими  коврами. У него в середине  ее  трон,
покрытый византийской парчой"  (Ковалевский А.  П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана,
с.  137)  Скорее  всего,  А.  Кестлер  опустил  сведения об  убранстве  юрты
булгарского  царя  с  целью  продемонстрировать контраст  между хазарской  и
сопредельными культурами. Согласно арабским путешественникам, хазары обитали
в  юртах, т.е.  их  жилища  мало  чем отличались  от  жилищ булгар. Из  того
обстоятельства, что хазарский каган обитал в дворце  из обожженного кирпича,
вовсе не следует, что булгары в культурном отношении уступали хазарам. И те,
и  другие,  когда  им понадобилось  возвести крепости - в  инженерном  плане
сооружения сложные -  не смогли  это сделать самостоятельно и вынуждены были
обратиться  за  помощью: хазары - к византийскому императору, а  булгары - к
багдадскому халифу.
     [34] Пер. цит. по: Калинина Т.  М. Сведения Ибн Хаукаля о  походах Руси
времен Святослава // Древнейшие государства на территории  СССР: Материалы и
исследования. 1975. М., 1976, с. 92.
     [35] Пер. цит. по: Калинина Т.  М.  Сведения Ибн Хаукаля о походах Руси
времен Святослава  // Древнейшие государства на территории СССР: Материалы и
исследования 1975.М., 1976, с. 91.
     [36]  По сведениям географа ал-Истахри (30-50-е годы  Х в.),  "источник
дохода  царя составляет взымание  пошлин  на заставах  на сухих,  морских  и
речных  путях.  [...] В  стране Хазар добывается и вывозится во  все  страны
только клей. Что же касается ртути,  меда, воска, бобровых шкур и шерсти, то
все это  доставляется  к  ним из  других  стран" (Караулов  Н.  А.  Сведения
арабских географов IX и Х вв. по Р. X. о Кавказе, Армении  и Адербейджане //
Сборник материалов  для  описания  местностей  и  племен  Кавказа.  Вып. 29.
Тифлис, 1901. с. 43, 49-50). Согласно другому переводу, ал-Истахри отмечает:
"То, что  вывозится  от них  [хазар]  из  меда  и  воска, это то самое,  что
вывозится ими из страны русов и булгар, точно  так же и шкуры бобра, которые
везут во все концы света,  - и их  нет  нигде, кроме  тех рек,  что в стране
булгар, русов  и  Куйабы  [Киева]" (цит.  по: Новосельцев  А.  П.  Восточные
источники о восточных славянах и Руси VI-IX вв. // Древнерусское государство
и его международное значение. М., 1965, с. 403).
     [37] Историк Моисей Каганкатваци сообщает о взимании хазарами налогов с
ремесла  и  торговли в  Закавказье:  "Князь  Севера", т.е. хазарский  хакан,
"послал надсмотрщиков [для] наблюдения за ремесленниками, сведущими в добыче
золота, плавке серебра, добывании железа и выделке меди". Были также посланы
надсмотрщики,  контролировавшие  обложение  и  наблюдавшие за  торговцами  и
рынками,  а также  за  рыболовным промыслом  на Куре и на  Араксе. Из  этого
сообщения следует, что власть хазар в 629 г. простиралась до Аракса.
     [38] Сведения ал-Масуди о 7 тысячах всадников относятся к мусульманской
гвардии, состоящей из алан.
     [39]  Согласно русскому переводу ал-Масуди полная  цитата выглядит так:
"большинство в этом городе [или стране хазар] составляют мусульмане, так как
из  них  состоит  царское войско.  Они  известны  в городе  как  ал-ларисийа
[аланы?], и  они  являются переселенцами из  окрестностей Хорезма.  В давние
времена после возникновения ислама в их стране разразилась война и вспыхнула
чума, и они переселились к хазарскому царю. Они доблестны и храбры и  служат
главной  опорой  царя  в  его  войнах.  Они  остались  в  его  владениях  на
определенных  условиях, одним  из  которых  было  то, что они будут  открыто
исповедовать  свою  веру,  иметь  мечети  и  призыв  к молитве;  также,  что
должность царского вазира будет сохраняться за ними, как и в настоящее время
вазиром  является  один  из них; также  что,  когда  у царя  будет  война  с
мусульманами, они будут стоять в его  войске  отдельно и не будут сражаться,
но что они будут сражаться вместе с царем против других врагов  - неверных".
Цит. по: Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербента М., 1963, с. 193-194.
     [40]  Город лежал  на обеих  берегах  реки и  состоял из  трех  частей.
Согласно ал-Масуди, в середине реки лежит остров, где  находится  резиденция
правительства.  Замок  кагана  расположен  на одной стороне острова, который
мостом из  лодок соединяется с  одним  из берегов.  Восточная  часть  города
называлась "Хазаран", западная - "Итиль". Западная половина, где размещались
дворцы  и дворы кагана и бека,  была окружена кирпичной крепостной стеной. В
стене было  четверо  ворот,  одни  из которых выходили  на  реку.  [Согласно
ал-Истахри столица Хазарии выглядела так: "Хазар - это имя страны, а столица
ее Итиль; равным образом Итиль имя реки, текущей по городу из страны русов и
булгар.  Город Итиль  делится  на две  части: одна часть  на западном берегу
реки,  по имени "Итиль", и это большая часть; а другая на восточном  берегу.
Царь  живет  в западной  части  и  называется он  на их языке  бек,  а также
называют его бак.  Величина  этой  части [города] в длину  около фарсаха,  и
окружает ее стена. Постройки этого города разбросаны и жилищами в нем служат
войлочные  палатки, за исключением некоторых жилищ, выстроенных  из глины, у
них есть  рынки  и  бани; среди них множество мусульман;  говорят, что между
ними находится более десяти тысяч мусульман, и у них около тридцати мечетей.
Дворец царя далек от берега реки и выстроен он  из обожженного кирпича. Ни у
кого  нет постройки  из обожженного кирпича, кроме царя,  и  он не позволяет
никому строиться  из кирпича.  В  этой стене  четверо ворот; одни обращены к
реке, а другие  к степи,  что расстилается за стеною города" (Караулов Н. А.
Сведения  арабских географов  IX  и Х вв.  по  Р. X.  о  Кавказе,  Армении и
Адербейджане // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа.
Вып. 29.Тифлис, 1901. с. 41).
     [41] Цит. по:  Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербента  М., 1963, с.
194-195.
     [42] Цит. по:  Ковалевский  А.  П.  Книга Ахмеда  ибн-Фадлана, с.  147.
"Ал-Масуди  говорит: в том, что мы  сообщили, мы собственно имели в  виду не
царя хазар, а  хакана. В действительности  в  хазарском государстве  имеется
хакан и существует правило, чтобы он находился в руках другого царя и  в его
дворце. Хакан пребывает внутри замка и не может ни выезжать,  ни  появляться
перед придворными и народом, ни покидать свое жилище, где вместе с ним живет
его семья. От него не исходят  ни приказы, ни запрещения,  и он не принимает
решений в  государственных  делах.  Однако  царь  не  управлял  бы Хазарским
царством должным образом, если бы хакан не был при нем в столице и бок о бок
в   ним  в  замке.  Когда  Хазарское  царство  постигнет  голод  или  другое
какое-нибудь  бедствие,  или когда  против  него  обернется  война с  другим
народом, или какое-нибудь несчастье неожиданно  обрушится на страну, знатные
люди и простой  народ идут толпой к  царю и говорят: "Мы рассмотрели приметы
этого хакана и  дней его, и  мы считаем  их зловещими. Так  убей же его  или
передай  нам, чтобы мы его убили". Иногда он выдает им хакана, и они убивают
его, иногда он  убивает его сам, а иногда он  жалеет и  защищает его,  в том
случае, если он не совершал никакого преступления, за которое  он заслуживал
бы [наказания], и  не  был повинен ни в каком  грехе.  Я не  знаю, древен ли
такой  порядок или нов, но раз  должность  этого хакана  принадлежит  членам
некой (определенной) семьи  из  их знати, я полагаю, что власть находилась у
них  (у  этой  семьи)  издавна,  но один  Господь бог  всеведущ"  (цит.  по:
Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербента М., 1963, с. 195).
     [43] Цит. по: Караулов Н. А. Сведения  арабских географов IX и Х вв. по
Р. X. о  Кавказе, Армении  и Адербейджане  / Сборник материалов для описания
местностей и племен Кавказа. Тифлис, 1901 Вып. 29 С. 51.
     [44] Мы  даем  перевод  по исследованию  Бичурина  Н. Я. Бичурин  Н. Я.
[Иакинф]  Собрание сведений  о народах, обитавших в Средней  Азии  в древние
времена. Редакция  текста, вступ. ст., комм. А. Н. Бернштама и Н. В. Кюнера.
М.-Л.,  1950.  Т.  I, с.  229. См. также:  Григорьев  В. В. О двойственности
верховной власти  у  хазаров  // Россия и Азия Сб. исследований и статей  по
истории, этнографии и географии, написанных в разное время В. В. Григорьевым
СПб.,   1876,   с.   72.   В   политическом   отношении   государство  хазар
рассматривается как  остаток  древнетюркского царства  Кок-тюрк, по-китайски
Т'у-гю, см.: Бартольд В. В. Хазары //  Бартольд В. В.  Сочинения. Т.  5. М.,
1968.
     [45] Цит. по: Караулов Н. А. Сведения арабских географов IX и  Х вв. по
Р.Х. о  Кавказе, Армении и Адербейджане // Сборник  материалов  для описания
местностей  и племен Кавказ. Тифлис,  1908.  Вып.  38, с. 116-118.  Приведем
также  описание  хазарского  царства из  сочинения Гардизи (XI в.),  который
использовал  сочинения своих предшественников: "Между владениями печенегов и
владениями  хазар 10 дней пути  по  степи,  рощам  и лесам.  Владения  хазар
отличаются обширностью;  с каждой стороны к ним примыкают высокие горы; горы
простираются до Тифлиса. У них есть царь,  который носит титул  ишада; кроме
того,  есть  главный  царь,  которого  называют  хазар-хаканом. Хазар-хакану
принадлежит только титул; все управление находится в руках ишада; выше ишада
нет никого.  Их главный  начальник и  ишад придерживаются еврейской религии,
также все  их приближенные, начальники и  вельможи; остальные придерживаются
веры, похожей на веру тюрков-гуззов. У них два больших города, Саргыш (?)  и
Хылыг (?); в этих двух  городах они живут  зимой. Когда наступает весна, они
выходят  в  степь и не  возвращаются  в  город до  наступления зимы. В обоих
городах  живет некоторое число мусульман; у них есть мечети, имамы, муэззины
и школы;  хазары ежегодно взимают налог с тех мусульман, сообразно имуществу
каждого. Каждый год они  совершают  поход в страну печенегов и уводят оттуда
скот и пленных. Ишад сам взимает подати и распределяет [доход] среди войска.
Иногда они  совершают  поход на страну буртасов, у них есть знамена,  копья,
крепкие панцири  и хорошие кольчуги.  Когда хазарский царь садится верхом, с
ним садятся до  10000 всадников;  из них некоторые  находятся на  жаловании,
другие  выставляются  вельможами  и сопровождают  царя в  своем  собственном
вооружении. Если они снаряжают войско и отправляются в какую-нибудь сторону,
они в то же время оставляют многочисленное войско для охраны  своих семейств
и имущества. У них есть авангард, который едет впереди войска и носит  перед
царем  сделанные из  воска  свечи  и  светильники;  при свете их идет царь с
войском. Завладев  добычей, они собирают ее всю в лагерь, потом их начальник
берет себе из этой добычи все, что хочет; остальное разделяют ме