род  варваров,  живущий  в стороне
булгар,  между  ними и славянами по  реке Итиль". По мнению Т. М. Калининой,
эти сведения следует понимать  так: во-первых,  Ибн Хаукаль путает  Болгарию
Дунайскую  с Волжской Булгарией, и  следовательно, поход князя Святослава на
Дунай  в 968-969  гг. он принял за поход  на  Булгар  и  хазарские города  в
Поволжье; на самом деле, разгрома Булгара не было, а  против Хазарии успешно
сражались  русы, посланные  туда Святославом,  часть из  них,  завершив  эту
войну, возможно, отправилась воевать в Византию и  в  Испанию, см.: Калинина
Т. М. Сведения Ибн Хаукаля о  походах Руси времен  Святослава  // Древнейшие
государства на территории СССР: Материалы и исследования. 1975. М., 1976, с.
95-101. В этой интерпретации  вызывает сомнение  предположение  о  том,  что
дружина действовала без князя - обстоятельство немыслимое для Х в.
     Опираясь на эти же самые  известия,  В. В. Бартольд  рисует совсем иную
картину,  что  подтверждает  мысль А. Кестлера  о  невозможности  воссоздать
непротиворечивую картину событий.  "Неоднократно обсуждался  вопрос о том, в
каком отношении к фактам находится известие, сообщаемое только Ибн Хаукалем,
- об опустошении  всего  Поволжья русами в 358 г. (ноябрь  968-969  г.)  Ибн
Хаукаль несколько раз упоминает об этом походе в своем труде, по его словам,
русы тогда завоевали и подвергли опустошению  всю область болгар, буртасов и
хазар, те,  кто избежал  меча,  искали спасения  на полуостровах Каспийского
моря  Сиях-кух  (Мангышлак)  и  Баб  ал-Абваб  (Апшерон);  у  беглецов  было
намерение позднее заключить договор с победителями, вернуться на свою родину
и жить там под властью русов. Ни Маркварт, ни Вестберг не заметили, что дата
358  г.  х.,  как  это  видно  из  главного  места,  должна  была  указывать
первоначально лишь время, когда Ибн  Хаукаль, который был тогда в Джурджане,
узнал об этом событии, и только по небрежности автора эта дата была отнесена
к  самому событию.  Таким образом,  не существует никакого  хронологического
противоречия между рассказом жителей Джурджана, который передал Ибн Хаукаль,
и  сообщением  русских  летописей о походе великого князя  Святослава против
хазар в 965 г. Нет также никаких оснований предполагать,  что кроме  похода,
известного  из  русских летописей, был  еще  и какой-то  другой,  совершенно
неизвестный  набег  норманнских викингов.  То, что  Ибн  Хаукаль  сообщает о
возвращении этих "русов"  через страну румов и Андалус, по всей вероятности,
как   предполагает  и   Маркварт,  основано  на  ошибочном  сопоставлении  с
одновременными набегами датских норманнов на  Испанию. Столь же сомнительно,
действительно  ли русские тогда,  как это  утверждает Ибн Хаукаль, напали не
только  на  хазарское  царство,  но  и на народы среднего Поволжья (о  чем в
русских летописях  ничего  не  говорится).  Здесь, возможно,  как вообще  во
многих арабских  известиях,  волжские булгары смешаны  с дунайскими,  против
которых Святослав как раз в  это время  начал свои походы" (Бартольд  В.  В.
Болгары // Бартольд В. В. Сочинения. М., 1968 Т. V, с. 516-517).
     [114] Сведения ал-Мукаддаси выглядят так:  "Хазар - на  другой реке, со
стороны [климата]  ар-Рихаб. Лежит на одном берегу -  самое обширное и самое
здоровое из всех тех  [мест], что мы упомянули. [Некогда жители] перебрались
на морское побережье. Ныне они  вернулись и приняли ислам (после  того,  как
были  иудеями)",  цит.  по:  Ал  Мукаддаси.  Ахсан  ат-такасим  фи  ма'рифат
ал-акалим  ("Лучшее разделение для познания  климатов"): климаты ад-Дайлам и
ар-Рихаб /  Пер. с араб., введение, коммент., указ. Н. И. Серикова, под ред.
В. - М.  Бейлиса  // Восточное  историческое источниковедение  и специальные
исторические дисциплины: Сборник статей. М., 1994. Вып. 2, с. 289.
     [115]   Сообщение  ал-Мукаддаси,  вызвавшее  бурную  реакцию  Кестлера,
выглядит так: "Булгар [лежит] по двум сторонам реки. Их постройки из  дерева
и тростника, а ночь там - коротка, а соборная мечеть - на рынке. С  тех  пор
как  они стали мусульманами, они - газии [борцы  за веру].  А [Булгар]  - на
Итиле, ближе к  ал-Бухайре (Каспийскому морю), чем  касаба [административный
центр Итил]", цит. по:  Ал Мукаддаси. Ахсан ат-такасим фи ма'рифат ал-акалим
("Лучшее разделение для познания климатов") климаты ад-Дайлам  и  ар-Рихаб /
Пер. с араб.,  введение, коммент., указ.  Н. И.  Серикова, под  ред.  В.  М.
Бейлиса   //   Восточное   историческое   источниковедение   и   специальные
исторические дисциплины: Сборник статей М., 1994. Вып. 2, с. 289.
     [116] Сведения ал-Мукаддаси относительно расположения  Булгара и города
под названием  Хазар,  действительно,  не  очень ясны,  однако это ни в коем
случае не  отменяет оценку, которую  арабисты дают фигуре ал-Мукаддаси.  Вот
знаменитый  рассказ  ал-Мукаддаси о своих приключениях во время путешествий.
"Рассказ об испытанных мною обстоятельствах. Знай, что многие из людей науки
и везиров сочиняли по этому предмету, хотя и без системы. Однако работы их в
большинстве, и скорее все, основаны на слышанном ими. Мы же поступали иначе;
не  осталось  ни одного климата,  в  который  мы  бы не  зашли,  мельчайшего
обстоятельства,  с которым  мы  бы  не  познакомились.  Вместе с этим  мы не
оставляли исследования, расспросов и наблюдения скрытого. Таким образом, эта
наша книга составилась  из трех частей: во-первых того, что  мы сами видели,
во-вторых того, что мы слышали от заслуживающих доверия, и, в-третьих, того,
что  мы  нашли в  книгах,  сочиненных по этому  предмету  или  по другим. Не
осталось никакой царской библиотеки, в которой я не бывал, никаких сочинений
любой секты, которых  я не  перелистал, никаких учений у людей, с которыми я
бы не познакомился.  Не было аскетов, с которыми я  бы не входил  в общение,
никаких  проповедников в городе, которых я бы не слушал, пока мои стремления
в  этой области  не  завершились.  Величали  меня  тридцатью шестью именами,
которыми  меня  звали  и ко  мне  обращались  [...]. Все  это  произошло  по
разнообразию стран, в которых я жил, в которые заходил. Не оставалось ничего
из  происходящего с  путешественниками,  в чем не выпала  бы доля  и на  мою
часть, за исключением нищенства и совершения великих грехов. Я учился праву,
адабу,  был  аскетом  и  отшельником,  и  других  учил  праву   и  адабу.  Я
проповедывал на  кафедрах  и возглашал  азан на  минаретах. Я  был имамом  в
мечетях, наставлял в  соборах и ходил по школам. В торжественных собраниях я
читал молитвы и в заседаниях держал речи. С суфиями я ел пшеницу с мясом, со
скитниками  -  тюрю,  с матросами  -  поленту. Прогоняли  меня по  ночам  из
мечетей, бродил я по  степям и  терял дорогу  в пустынях. Одно время я бывал
искренне благочестив, а иногда случалось есть на глазах и запретное. Водил я
дружбу с отшельниками горы Ливана, а  иногда бывал знаком и  с властителями.
Владел  я рабами, а случалось  и сам таскал на  голове  корзины.  Не  раз  я
подвергался   опасности   утонуть   и  нашим   караванам  перерезали  дорогу
разбойники.  Я  служил  судьям  и вельможам, обращался  с речью к султанам и
везирам.  По  дорогам  я хаживал вместе с разбойниками и  продавал товары на
рынках.  Заключали меня в  тюрьмы, забирали как шпиона. Видал  я, как  воюют
румы на галерах,  слыхал, как христиане  колотят по ночам в било. За плату я
переплетал книги,  покупал  за дорогую цену воду. Ездил я в  паланкинах и на
конях,  ходил  пешком в  самум и среди  снегов. Я останавливался  на царском
дворе среди  вельмож,  поселялся  и у глупцов в  квартале ткачей.  Сколько я
приобретал славы  и величия. Не раз замышляли мою гибель. Я совершал хаджж и
оставался в святых городах, был  газием и  жил в рибате. В  Мекке  я  пил за
общественный  счет похлебку,  а  в  Лавре  (около  Иерусалима) едал  хлеб  с
горохом.  Я был  гостем Ибрахима,  друга  Аллаха (в Хевроне) и у сикоморы  в
Аскатоне ел даровые плоды.  Одевался я в  царские награды, и приказывали мне
выдавать подарки, а не раз бывал я нагим и в  нужде. Переписывались со  мной
господа, бранили  меня  знатные, представлялись  мне  для проверки вакфы,  и
подчинялся  я  негодникам.  Обвиняли  меня  в  новшествах  и  подозревали  в
жадности. Эмиры  и  судьи назначали меня доверенным.  Я  принимал  участие в
духовных  завещаниях   и  назначался  душеприказчиком.  Я  испытал  на  себе
искусство срезающих кошельки  и видел проделки мошенников. За мною следовали
негодяи, и  строили  мне препоны  завистники. Доносили на меня правителям. Я
бывал в горячих купальнях Табарии и замках Персии. Я видел день  "фонтана" и
праздник  Варвары,  колодец  в  Буда'а  и  замок  Иакова  с его  поместьями,
Михраджан, Сезе и  Ноуруз в Адене со  всем  его  величием и праздник святого
Сергея.  Подобного  этому  еще  много.  Упомянул  я  столько  всего,   чтобы
заглянувший в мою  книгу знал, что  мы ее не сочиняли наобум и не составляли
на удачу, и мог бы отличить от других. Ведь  велика  разница между  тем, кто
испытал все эти обстоятельства, и  тем, кто составил свою книгу с удобством,
основав  ее  на слышанном. Во всех этих  путешествиях у  меня ушло больше 10
тысяч дирхемов,  помимо постигших меня упущений в  делах закона. Не осталось
послабления, допускаемого каким-либо толком, которым бы я не воспользовался:
я совершал омовение, потирая  ступни,  я совершал молитву  "темно-зелеными",
покидал  Мину  до  склонения  солнца, молился,  сидя на верховом  животном с
ужасной нечистотой на  платье. Я опускал  "восхваление" при  малых и больших
поклонах  и  при  поклоне  "оплошности"   до  "заключительного  привета".  Я
объединял  несколько  молитв  и редко  говорил "нет" во время "паломничества
повиновения". Со всем тем я не отступал от слов факихов, имамов и никогда не
откладывал  молитвы  позже  установленного  времени.   Когда  мне  случалось
проходить  по  дороге на  расстоянии  10 фарсахов  или меньше  от  города, я
оставлял  свой  караваи  и  заворачивал  к  городу посмотреть  его. Иногда я
нанимал людей  сопровождать  меня и  делать  путь  ночью,  чтобы вернуться к
сотоварищам, погубив деньги и обрекши себя на заботу"  (цит. по: Крачковский
И. Ю.  Арабская  географическая  литература  // Избранные  сочинения. М.-Л.,
1957. Т. IV, с. 215-216).
     [117] Предположение А. Кестлера  о том, что Итиль, Саксин  и Сарай-Бату
локализованы  в одном и том же месте, ни на чем не основано. Дело в том, что
ни  Итиль,  ни   Саксин  не  найдены   археологами.  Однако  Кестлер  дважды
возвращается к  своему предположению,  поскольку для  него это  единственная
возможность  "продлить  существование" Хазарии  до  середины  XIII в. Что же
касается  мнений   исследователей   текстов,   то   И.  Маркварт   разделяет
предположение  Ф.  Вестберга  о  том,  что Саксин находился на месте прежней
столицы  хазар,  Итиля,  но он отвергает мнение этого же ученого о  том, что
саксинцы были просто хазары, названные новым именем. По словам ал-Бируни (XI
в.), Итиль в  его время  лежал  в  развалинах. М.  И. Артамонов считает, что
Итиль  "возродился только в XII  в., но тогда он принадлежал уже не хазарам,
не хорезмийцам, и не русам, а гуззам. Его новое имя было  Саксин" (Артамонов
М. И. История хазар. Л., 1962, с. 445). В географической литературе XIII-XIV
вв. Саксин обозначал не только город, но и область в нижнем течении Волги. В
середине XII в.  Саксин  посетил арабский  купец и путешественник  Абу Хамид
ал-Гарнати. Ал-Гарнати  именует этот  город Саджсин.  Он описывает  его  как
город кочевников и  купцов. Между Саджсином и Булгаром  по Итилю  надо плыть
сорок дней [см.: Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную
Европу  (1131-1153 гг.)  Публикация  О. Г. Большакова, А.  Л. Монгайта.  М.,
1971,   с.  27].  Точное  местоположение  Саксина  неизвестно.   Сохранилось
известие, относящееся к XII  в. и пересказанное  в труде Ибн  Исфандийара по
истории  Табаристана  (написанном  в  1216  г.),  согласно  которому  Саксин
поддерживал  торговый  контакт  с Амулем,  городом, расположенным  в среднем
течении  Амударьи (см.: Dorn B. Caspia. СПб.,  1875, с.  20). Географический
словарь  Йакута,  законченный  начерно  в   1224  г.  и  описывающий  первое
монгольское  вторжение в причерноморские степи, последовательно  перечисляет
завоевание хазар, алан, русских, Саксина, кыпчакских степей, Булгара. В 1229
г. два монгольских  военачальника, Субедей и Кокетей, были посланы в степи к
северу  от  Каспия,  где  они  разгромили  саксинов  и  половцев,  тогда  же
булгарские  заставы были разбиты  около реки  Яик. Этот поход упоминается  в
русских летописях (см.  Полное собрание русских летописей Т. 1. Стб. 453), а
также в сочинении Джувейни и Ибн Василя (см.: Сборник материалов относящихся
к истории Золотой Орды. Т. I. Извлечения из сочинений арабских  собранные В.
Г. Тизенгаузеном.  СПб., 1884, с.  73). В  начале весны  1236 г. войско  под
началом Бату-хана стояло  возле границ земли булгар и готовилось к вторжению
в  Восточную Европу. Тогда же были покорены саксинцы из района устья  Волги.
Доминиканец Юлиан, побывавший в  Поволжье в 1238 г., перечисляет завоеванные
монголами "языческие царства": Saskiam  (саксины), Fulgariam (булгары) [...]
Merowiam (мари), Mordanorum Regnum  (мордва). См. также:  Федоров-Давыдов Г.
А. Город и область Саксин  в XII-XIV вв. // Древности Восточной Европы.  М.,
1970.
     [118]  Подробнее см.: Вестберг  Ф.  О. Комментарий на  записку Ибрагима
ибн-Якута о славянах. СПб., 1903.
     [119]  Касоги  -  это  черкесы;  их  самоназвание - адыги. На  Руси  их
именовали   касогами,   а  западноевропейские   авторы  -  зихами.   Вопреки
гадательному предположению А. Кестлера, касоги к  казакам никакого отношения
не имеют.
     [120] См.:  Насонов  А. Н.  Тмутаракань в истории  Восточной Европы  //
Исторические записки 1940. Т. 6.
     [121] Сочинение Ибн  ал-Асира, как  правило, не относят  к сомнительным
источникам, см.:  Фролова  О. Б.  Ибн  ал-Асир  как  историк и  космограф  и
изучение его сообщений русскими востоковедами // Россия и арабский мир СПб.,
1994, с. 41-45. Что же  касается упоминания хазар, то приведем мнение В.  В.
Бартольда  на  этот  счет:  "Мусульманские  источники  не  содержат  никаких
сведений  о конце хазарского царства.  Ибн  ал-Асир  сообщает, будто бы курд
Фазлун, владетель Гянджи,  в 1030 г. совершил набег  на хазар  и на обратном
пути  подвергся  их  нападению  и был  разбит. По словам  Маркварта,  это  -
"последнее упоминание хазар у  Ибн  ал-Асира и вообще в истории". Однако  по
географическим   условиям   поход   из  Гянджи   на   хазар   представляется
маловероятным, здесь, как  и у Бундари, хазары, по всей вероятности, названы
ошибочно  вместо грузин или абхазов. Подобным же образом (смешение с гуззами
или кипчаками)  следует, по-видимому, объяснить  упоминание хазар  у Хакани"
(Бартольд В. В. Хазары // Сочинения. М., 1968 Т. V, с. 601).
     [122]  Подробнее  см.: Карпов А.  Ю.  Несколько  замечаний  к  Слову  о
преподобном Евстратии Постнике // Россия и христианский Восток М., 1997 Вып.
1.
     [123] Вопреки мнению А.  Кестлера, поэтические  вымыслы Низами Гянджеви
не отражают реальных наблюдений этого автора, а свидетельствуют о знакомстве
Низами с историческими хрониками и интересе к далекому прошлому. Эти вымыслы
не  имеют никакого отношения к  историческим фактам. В частности, достаточно
указать на одну живописную  подробность: в поэме Низами  с  русами сражается
войско Александра Македонского.
     Относительно сведений Хакани приведем мнение М. И. Артамонова: "Утратив
свои позиции на Волге, хазары скоро  исчезают  со  страниц истории не только
как  политическое образование, но  и как народ. Правда, еще в 70-х г. XII в.
"хазары"  или  "дербентские хазары" упоминаются  в  грузинской летописи  и в
сочинении ширванского поэта Хакани. Сообщается, что они предприняли набег на
Ширван, но соединенные ширвано-грузинские войска, отразив их, в свою очередь
захватили город Шабран, находившийся под властью дербентского эмира. По всей
вероятности  прав Е. А. Пахомов, который рассматривает  это событие как один
из  эпизодов  борьбы  Дербента  с  Грузией, подчинившей Ширван  и угрожавшей
независимости Дербента (см.: Е. А. Пахомов. О Дербентском княжестве XII-XIII
вв. // Известия АзГНИ. Баку, 1930. Т. I. Вып. 2, с. 8-9). Дербентские хазары
могли быть и подданными дербентского эмира и, что вероятнее, его  ближайшими
северными соседями и союзниками"  (Артамонов М. И. История  хазар. Л., 1962,
с. 445).
     С большей убедительностью Кестлер мог бы использовать свидетельства  не
поэтов,  а  знаменитого сицилийского географа  ал-Идриси, который  в 1154 г.
создал карту мира и сочинение к  ней под названием "Развлечение истомленного
в  странствии  по  областям".  Фрагмент   карты  ал-Идриси   с  изображением
пространства  от реки  Итиль  до Днепра  воспроизведен на обложке настоящего
издания На  этой  карте Каспийское море  называется  "морем  ал-Хазар", а  в
дельте  Итиля указана столица каганата. Большая  часть сведений  о  хазарах,
сообщаемых ал-Идриси,  современными исследователями признается анахронизмом.
Вот,  в частности,  мнение И. Г. Коноваловой:  "Несмотря на  то,  что хазары
почти целиком охарактеризованы ал-Идриси по трудам  арабских  писателей IX-Х
вв., географ пишет о Хазарии как о современной ему стране. В связи с этим мы
вправе задаться вопросом - чем же был вызван интерес сицилийского географа к
государству, прекратившему свое существование почти за два века до написания
"Нузхат  алмуштак"? Во-первых, и после падения Хазарии во второй половине  Х
в., на территории Восточной  Европы - главным образом в Крыму и на  Тамани -
еще  и  в XI-XII  вв.  продолжало сохраняться  хазарское население,  поэтому
ал-Идриси  мог  воспринимать  этноним  "хазары"  как актуальный.  Во-вторых,
помимо этнонима продолжал употребляться - применительно к Восточному Крыму -
и хороним "Хазария",  чему есть свидетельства в современных  нашему географу
византийских и еврейских источниках. [...] Сведения о Хазарии  циркулировали
и в  ближайшем окружении ал-Идриси.  Известно, например, что  работавший при
дворе Рожера  II  ученый грек Нил Доксопатр  в своем труде говорит о Хазарии
как о территории, входившей в состав Константинопольской  патриархии.  Таким
образом, можно полагать, что внимание ал-Идриси к сообщениям ранних арабских
географов  о хазарах и Хазарии было связано, с одной стороны, с  сохранением
самого имени Хазарии  в составе актуальной географической номенклатуры, а  с
другой - с определенным интересом, который  вызывала эта страна и ее история
в ученых кругах  Западного  Средиземноморья"  (Коновалова  И.  Г.  Восточная
Европа в сочинении ал-Идриси М.,1999, с. 189-190).
     [124] А.  Кестлер,  излагая сведения  францисканской миссии  1246  г. к
монголам,  выдает,  мягко  говоря,  желаемое  за   действительное.   "Хазар,
исповедующих иудейскую религию",  в донесении брата Иоанна  де Плано Карпини
нет.  Возможно, А.  Кестлер  не  обратился  к  самому  тексту  донесения,  а
воспользовался сведениями из вторых  рук, поскольку эта же ошибка и в той же
самой форме  представлена в  книге  М.  И.  Артамонова,  на  которую Кестлер
неоднократно ссылается. Артамонов пишет: "Плано Карпини в 1245 г. упоминает,
наряду  с  аланами  и  черкесами,  на  Северном  Кавказе  хазар  (брутахии),
придерживающихся  иудейства.   На  этом  сведения  о   хазарах   обрываются"
(Артамонов  М. И. История  хазар Л.,  1962, с.  446). Исправим эту  досадную
ошибку.
     В донесении Иоанна де Плано  Карпини в  седьмой главе содержится список
народов, покоренных монголами. Хазары упоминаются в этом списке  и  помещены
между торками и самоедами, отдельно говорится о загадочных брутахах, которые
суть  иудеи.  У  нас  нет  никаких  оснований  заменять  брутахов  хазарами.
Насколько  известно,   не   существует  хоть   сколько-нибудь  убед