Матф.  14: "И проповедано  будет сие Евангелие Царствия  по  веси
вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец".

        "9"

     Примерно тогда же, когда Друтмар записал то,  то что знал понаслышке об
иудеях-хазарах,  один знаменитый христианский миссионер пытался по поручению
византийского  императора обратить их  в  христианство. Это был  сам  святой
Кирилл,  "апостол  славян",  которому  приписывают  изобретение  славянского
алфавита  - кириллицы. Ему и его старшему  брату  святому Мефодию  император
Михаил  III  доверил по совету патриарха Фотия  (видимо, человека хазарского
происхождения,  ибо  известно, что  однажды  император обозвал  его  в гневе
"хазарской мордой") эту и другие прозелитские миссии.
     Миссионерские усилия  Кирилла,  увенчавшиеся  успехом  среди славянских
народов Восточной Европы, у хазар  пропали  даром. Он достиг их земель через
крымский Херсон, где, как считается,  провел полгода, изучая еврейский язык,
готовясь к миссии;  затем добрался  "хазарским путем"  -  через волок  между
Доном и  Волгой - до Итиля, а  оттуда отправился по берегу  Каспийского моря
(точно не говорится, куда именно) на встречу с каганом.  Последовали обычные
теологические диспуты, мало подействовавшие  на хазарских иудеев [61].  Даже
льстивое "Житие Константина" (в крещении Кирилла)  признает всего лишь,  что
Кирилл  произвел на кагана хорошее впечатление,  добился крещения нескольких
человек  и  освобождения  двухсот  пленных  христиан,  отпущенных  каганом в
качестве  жеста  доброй воли. Это  было наименьшее, что тот мог  сделать для
императорского посланца, добиравшегося до него с такими трудами.
     Дополнительный  свет  проливают  на  эти  события  знатоки   славянской
филологии.  Традиция приписывает Кириллу изобретение не только кириллицы, но
и глаголического алфавита, который, по утверждению Барона, "использовался до
XVII  в.  в  Хорватии.  Из  еврейского  алфавита  он  заимствовал  не  менее
одиннадцати   букв,  отчасти  представляющих  славянские  звуки,  что  давно
признано" (Это буквы А Б В Г Е К  П Р С  Ш Т) [62]. Так  получает  еще  одно
подтверждение  гипотеза о влиянии  еврейского  алфавита  на  распространение
грамотности среди соседей хазар.

        "III"

        "УПАДОК"

        "1"

     Как пишет Д.Синор (110), "во  второй половине VIII в. хазарская империя
достигла  зенита славы".  Речь  идет  о промежутке времени между  обращением
Булана в иудаизм и религиозной реформой при Обадии. Из этого не следует, что
хазары были обязаны своим успехом иудейской религии.  Дело обстояло, скорее,
наоборот:  они могли позволить  себе стать иудеями, потому что были сильны в
экономическом и в военном отношении.
     Живым  символом  их могущества  был  император  Лев Хазар,  правивший в
Византии в 775-780 гг., прозванный так по матери, хазарской принцессе Чичак,
создательнице новой придворной моды. Как мы помним, ее замужество состоялось
вскоре после  крупной победы хазар  над  мусульманами в битве при  Ардебиле,
упомянутой в письме Иосифа и в  других источниках. Как замечает Данлоп, "эти
два события, скорее всего, не связаны одно с другим" (37; 177).
     Однако  в  обстановке  шпионажа и  интриг,  свойственных тому  периоду,
династические  браки и помолвки могли представлять опасность. Они то  и дело
оказывались причинами или предлогами для войн. Начало этой тенденции положил
еще Аттила,  прежний  владыка хазар. По преданию  в  450  г.  Аттила получил
послание, а  также  обручальное кольцо  от  Гонории, сестры западно-римского
императора  Валентиниана  III. Сия  романтичная и одновременно властолюбивая
особа умоляла вождя гуннов спасти ее от судьбы, лучше которой даже смерть, -
насильственного  брака с престарелым  сенатором - и  в подтверждение  мольбы
прислала кольцо. Аттила не замедлил объявить ее своей невестой и потребовать
в качестве приданого половину Империи; Валентиниан отказался, и тогда Аттила
вторгся в Галлию.
     В    хазарской    истории     отмечено    несколько    вариаций    этой
квазиархитипической  истории.  Мы  помним,  как  разгневан  был царь  булгар
насильственным  увозом его  дочери  и что именно этот инцидент  вынудил  его
обратиться  к  халифу  с  просьбой  построить  ему  крепость -  форпост  для
противостояния хазарам.  Если верить  арабским источникам, похожие инциденты
(хоть   и  с  другими  подробностями)  привели  в  конце  VIII  века,  после
продолжительного периода мира, к возникновению новых  хазарско-мусульманских
войн.
     Ат-Табари  пишет,  что в  798 г.*  халиф  приказал  наместнику  Армении
укрепить  границу с  хазарами  женитьбой на  дочери  кагана.  Наместник этот
происходил  из могущественного рода Бармесидов (в  памяти возникает принц из
"Тысячи и одной ночи", пригласивший нищего  на пир, где на столе красовались
одни  богатые крышки, а под ними было пусто...). Бармесид  согласился,  и  к
нему доставили  хазарскую принцессу вместе со свитой и роскошной кавалькадой
(см.  I, 10). Однако она  умерла при  родах, новорожденный тоже не выжил; ее
придворные, вернувшись в  Хазарию, нашептали кагану, что ее  отравили. Каган
тут же вторгся в Армению и захватил (согласно двум арабским источникам) (37;
181)   50  тысяч   пленных.  Халифу  пришлось   выпустить  из  тюрем  тысячи
преступников и вооружить их, чтобы противостоять хазарскому нападению.

     * Дата, возможно, неточная.

     В  арабских  источниках  можно  прочесть по крайней  мере еще об  одном
случае неудавшегося династического брака, за  которым последовало  вторжение
хазар;   вдобавок  "Грузинская  хроника"  содержит   мрачную  историю,  тоже
достойную того,  чтобы фигурировать в этом списке: о  принцессе из  царского
рода, избежавшей яда, но все равно  покончившей  с собой, чтобы не оказаться
на ложе у кагана. Подробности и даты здесь, как всегда, сомнительны ([80; 5;
416] [37;  42 прим.] [21; 408]),  как и  истинные причины военных  кампаний.
Однако  настойчивое  повторение  в  хрониках  сюжета  о  принцессах  в  роли
обменного товара и  отравленных царицах свидетельствует, что эта тема сильно
повлияла как на народное воображение, так и на политические события.

        "2"

     С начала IX века  о хазарско-арабских  войнах больше  ничего не слышно.
Видимо, несколько десятилетий хазары наслаждались миром - во всяком  случае,
хроники  о них почти не упоминают, а в истории отсутствие новостей  -  очень
отрадная  новость. На южных границах  страны  установился мир,  отношения  с
халифатом  регулировались  негласным пактом  о  ненападении,  не  говоря  об
отношениях с Византией - определенно дружественных.
     Тем  не  менее,  в середине  этого  относительно идиллического  периода
произошел  зловещий  эпизод,  ставший  предзнаменованием  новых  опасностей.
Примерно в  833  г. хазарский каган  и бек направили  к императору Восточной
Римской Империи Феофилу посольство с просьбой прислать  опытных архитекторов
и  мастеров  для  строительства  крепости   в  излучине  Дона.  Император  с
готовностью откликнулся на  просьбу и направил в  Черное море флот, который,
миновав Азовское  море,  достиг устья Дона и той стратегической  точки,  где
предстояло  вырасти крепости. Так  родился  Саркел  -  знаменитая крепость и
район  бесценных археологических находок, давших ключи  к хазарской  истории
(пока  место  раскопок  не  затопило  Цимлянское  водохранилище, связанное с
каналом  Волга-Дон).  Константин  Багрянородный,  подробно  описывающий  это
событие,  указывает, что в тех местах не было камня, поэтому  Саркел возвели
из кирпича, обожженного в специально построенных печах. Он обходит молчанием
тот любопытный факт  (открытый  советскими  археологами,  когда участок  еще
оставался доступным для раскопок), что в распоряжении строителей были  также
мраморные  колонны византийского  происхождения  (датированные VI  веком)  и
извлеченные,  наверное,  из каких-то  византийских  развалин.  Показательный
пример имперской бережливости! (13; 27 и далее)
     Потенциальным противником, для отражения которого византийцы  и  хазары
возводили свою внушительную крепость, были могущественные  и внушающие страх
новые  фигуры  на  мировой сцене,  которых  на  Западе  звали  викингами или
скандинавами, а на Востоке - росами или русами [63].
     За  два  века до этого воинственные  арабы  взяли  цивилизованный мир в
гигантские клещи: левый фланг армады устремился через Пиренеи,  правый через
Кавказ. Теперь, в век викингов,  история сотворила нечто  вроде  зеркального
отражения  давних  процессов. Взрыв,  двинувший  мусульман  в завоевательные
походы,  произошел  на  крайнем  юге известного  тогда  мира,  в  Аравийской
пустыне.  Викинги  устремились  в   свои  набеги  с   крайнего  Севера,   из
Скандинавии. Арабы продвигались  на север по суше, скандинавы плыли на юг по
морям и  рекам.  Арабы  вели,  по крайней  мере так  они полагали, Священную
войну, а викинги занимались заурядным пиратством и грабежом, однако  с точки
зрения жертв одних и других результаты оказались  примерно одинаковыми. Ни в
том, ни в другом случае историкам никак не удается предоставить убедительные
объяснения экономических, экологических или идеологических причин, буквально
в мановение  ока превративших спокойные на первый взгляд регионы - Аравию  и
Скандинавию  - в вулканы  бьющей через край  жизненной энергии и бесстрашия.
Силы  обоих  извержений хватило  всего  на  два века, однако этого оказалось
достаточно,  чтобы  навсегда  оставить  след  в  судьбах  мира.  Оба  потока
эволюционировали за отведенные им судьбой двухвековые отрезки от  варварства
и тяги все крушить к замечательным достижениям культуры.
     Примерно в то самое время,  когда хазары и византийцы совместно строили
Саркел, предвидя нападение викингов на востоке, западная ветвь последних уже
освоила  все главные водные  пути Европы и завоевала  половину  Ирландии. За
следующие   десятилетия  они   завершили  колонизацию   Ирландии,  захватили
Нормандию,  успели  несколько раз разграбить  Париж,  нападали  на Германию,
дельту Роны, появлялись в Генуэзском  заливе, обогнули Иберийский полуостров
и  атаковали  Константинополь  со  Средиземного  моря и  через Дарданеллы  -
одновременно с нападением  русов, спустившихся по Днепру и пересекших Черное
море. Как писал Тойнби (114, 547), "в IX веке, когда росы посягнули на хазар
и на Восточно-Римскую империю, скандинавы промышляли нападениями,  захватами
и колонизацией по широкой  дуге, концы которой  упирались на юго-западе... в
Северную Америку, а на юго-востоке в... Каспийское море".
     Неудивительно, что в литаниях Запада появилась особая молитва: A furure
Normannorum libera  nos Domine  ("Избави нас, Боже, от  злодеев-норманнов").
Неудивительно также, что Константинополю понадобились союзники-хазары в роли
щита,  защищающего  от  драконов,  вырезанных  на  носах  кораблей викингов,
подобно тому, как они же  понадобились двумя  веками  ранее,  чтобы отразить
нашествие под зелеными знаменами  Пророка. Теперь, как и тогда, хазары  были
обречены принять на себя острие атаки и увидеть разрушение своей столицы.
     Не только Византия имела основания испытывать  благодарность к хазарам,
не  позволявшим  флотилиям викингов  спускаться с севера, по великим  водным
путям. Теперь становится  понятнее загадочное место в  письме Иосифа Хасдаю,
написанном веком позже: "Я живу у входа  в реку [Итиль -  Волгу] и не пускаю
русов, прибывающих на кораблях, проникать  к ним [т.е.  в  земли  арабов  на
побережье  Каспия]. "Точно так  же я не  пускаю всех  врагов их,  приходящих
сухим путем, проникать в их страну". Я веду с ними упорную войну".

        "3"

     Ту ветвь викингов, которых византийцы звали "росами", арабские хронисты
окрестили  "варягами".  Наиболее  вероятное  происхождение  слова  "рос", по
Тойнби, -  "от шведского слова "rodher", что означает "весло, гребля"  (114;
446 см. прим.)  [64]. Под  названием  "варяги"  у арабов  и в  древнерусской
"Повести временных лет" фигурируют скандинавы, Балтийское море именовалось у
них  "Варяжским"  ([114;  446]  [21;  422  прим.]).  Данная  ветвь  викингов
происходила  из  восточной Швеции,  тогда  как Западная  Европа  стонала  от
набегов норвежцев и датчан, однако действовали все  они по единому принципу.
Набеги были  сезонными,  с  опорных  пунктов на стратегически  расположенных
островах,  служивших  цитаделями,  складами оружия и  базами  снабжения  для
нападений на  материк.  Там,  где  этому способствовали условия, хищнические
налеты и торговля по принципу  "отдай" уступали место более-менее постоянным
поселениям  и   смешению  с  покоренным  местным  населением.  Проникновение
викингов в  Ирландию началось с захвата острова Рехру (Ламсбэй) в Дублинском
заливе; Англия была завоевана  с острова Тенет; проникновение на европейский
континент началось с овладения островами Волкерен (у голландского побережья)
и Нуармутье (в устье Луары).
     На  восточном  краю Европы  скандинавы  действовали  примерно  так  же.
Преодолев Балтийское море  и Финский  залив,  они отправились  вверх по реке
Волхов,  к  озеру  Ильмень,  где  нашли  подходящий  остров  -  Холмгард  из
исландских  саг. На нем выросло их поселение, потом  превратившееся в  город
Новгород  [65].  Оттуда  они предпринимали разбойничьи  экспедиции  в  южном
направлении: по Волге к Каспийскому морю, по Днепру в Черное море.
     Первый из этих маршрутов лежал  через территории воинственных  булгар и
хазар,  второй   -  по  землям  различных   славянских  племен,   заселявших
северо-западную окраину Хазарской империи и  плативших дань кагану: в районе
теперешнего Киева жили поляне, к югу от Москвы - вятичи, к востоку от Днепра
-  радимичи,  на  реке  Десне - северяне  и  т.д.* Славяне, развившие  более
совершенные методы земледелия, были  более мирными, чем их "тюркские" соседи
на   Волге  и,  выражаясь  словами  Бьюри,  стали  "естественными  жертвами"
скандинавских разбойников. Недаром те предпочли Волге и Дону Днепр, невзирая
на  его  опасные  пороги.  Именно   Днепр  стал  "Великим  водным  путем"  -
"Austrvegr"  ("Восточный путь") скандинавских саг -  из  Балтийского моря  в
Черное, а значит, в  Константинополь.  Они  даже дали скандинавские названия
семи  главным  порогам,  дублирующие  славянские,  Константин  Багрянородный
добросовестно приводит обе версии  - например, "Варуфорос" (древнеисландское
barufors и "Вольный" по-славянски) [66].

     * Константин Багрянородный  и автор "Повести временных лет" более-менее
согласны  в  вопросах  названий  этих  племен,  территории  их расселения  и
подчинения хазарам.

     Варяги-русы были, видимо, наделены сочетанием качеств, уникальным среди
всей братии викингов: пираты и грабители, они были  одновременно образцовыми
торговцами, хоть и вели торговлю только по собственным правилам, насаждая их
мечом  и боевым топором. В  меновой торговле  меняли меха, мечи и  янтарь на
золото,  однако  наибольший  интерес  для  них  представляли  рабы. Арабский
хронист той эпохи писал:
     "На этом  острове [Новгород] людей 100000, и они постоянно  нападают на
славян на своих лодках, хватают славян, превращают их в  своих рабов и везут
к хазарам  и  болгарам на продажу  [вспоминаются  невольничий рынок в Итиле,
описанный Масуди]. Землю они не обрабатывают, не сеют,  а живут  ограблением
славян. Когда у них рождается ребенок, они кладут перед ним  обнаженный меч,
и отец говорит: "Нет у меня ни золота,  ни серебра, ни богатства,  которое я
мог  бы  тебе  передать;  вот твое наследство, оно обеспечит тебе  достаток"
[67].
     Современный историк Макэвиди делает изящное обобщение:
     "Деятельность  викингов-варягов, развертывавшаяся от Исландии до границ
Туркестана и от  Константинополя до Полярного круга, отличалась  невероятной
активностью и  дерзостью,  жаль,  что  столько усилий было израсходовано  на
разбой.  Герои-северяне  не  опускались  до  торговли,  если   им  удавалось
захватить  желаемое  силой;  они   предпочитали  запятнанное  кровью  золото
стабильному коммерческому доходу" (79, 58).
     Итак,  флотилии  русов,  устремлявшиеся на  юг  в  летний  сезон,  были
одновременно торговыми караванами и военными армадами; обе роли существовали
неразрывно, так что  никогда нельзя было определить, когда купцы превратятся
в  воинов.  Флотилии  были  колоссальные.  Ал-Масуди рассказывает об  армаде
русов, пришедшей в Каспий  из Волги  (в 912-913 гг.), в  составе "около  500
судов, с сотней людей на каждом". Из этих 50 тысяч, по его словам, 35  тысяч
погибли в бою*. Возможно, Масуди преувеличивает,  но  несильно. Даже  только
начав совершать свои подвиги (примерно в 860 г.), русы пересекли Черное море
и устроили блокаду Константинополя флотом примерно из 200-230 кораблей.

     * См ниже, глава IV, 1.

     Учитывая непредсказуемость и легендарное  вероломство  этих непобедимых
завоевателей,  византийцы  и  хазары были вынуждены  принимать решение,  что
называется,  на  ходу.  На  протяжении  полутора столетий  после  возведения
крепости  с  русами  то  вели  непримиримые  войны,  то  заключали  торговые
соглашения и обменивались посольствами. Очень  медленно, постепенно северяне
брались за ум, строили постоянные поселения, "ославянивались", смешиваясь со
своими  подданными  и вассалами, и в итоге перешли  в византийскую  веру.  К
этому времени - концу  Х  века - "русы" стали называться "русскими" . Первые
князья и знать русов еще носили скандинавские имена, хоть и  "ославяненные".
Hrorekr  стал Рюриком, Helgi  Олегом, Helga Ольгой и т.п.  Торговый договор,
подписанный  Византией с  князем  Игорем  в  945  г., содержит  список  имен
пятидесяти  его  спутников,  из  которых только  три  славянские,  остальные
скандинавские (114; 446). Однако сын Ингвара и Хельги получил славянское имя
Святослав,  после  чего процесс  ассимиляции набрал темп,  варяги постепенно
утратили идентичность обособленной группы, и скандинавская традиция навсегда
исчезла из русской истории.
     Нелегко представить  себе  этих странных  людей,  казавшихся  грубыми и
жестокими даже в  ту  варварскую эпоху. Хроники дают  необъективную картину,
ведь их составляли представители народов, страдавших от пришельцев с Севера;
с позиций самих этих пришельцев история так и не была рассказана, потому что
подъем скандинавской литературы произошел уже после эпохи викингов, когда их
подвиги вошли в легенды. И все же в ранних произведениях  нашла отражение их
необузданная жажда  сражений и особая ярость, которая их охватывала по таким
случаям,  существовало   даже   специальное   слово  для  этого   состояния:
berserksgangr - "путь берсерка".
     Их   образ   настолько  сбивал  с  толку  арабских  хронистов,  что  те
противоречили  не  только  друг  другу, но  и каждый - сам  себе,  уже через
несколько  строк.  Наш  старый  знакомый Ибн Фадлан  испытывал непреодолимое
отвращение к неопрятности и непристойности русов, встреченных им на Волге, в
землях булгар. Вот что он пишет о них, прежде чем перейти к хазарам:
     "Они  грязнейшие  из  творений  Аллаха,  -  "они  не  очищаются  ни  от
экскрементов, ни от урины, не омываются от половой нечистоты и не моют своих
рук после еды, но они, как  блуждающие ослы". [...] У них обязательно каждый
день умывать  свои  лица  и  свои головы самой  грязной  водой, какая только
бывает, и  самой нечистой. А это [бывает] так,  что  девушка является каждый
день утром, неся  большую лохань с водой, и подносит ее своему господину. Он
же моет  в ней свои  руки, свое  лицо и  все свои  волосы.  И он моет  их  и
вычесывает  их  гребнем  в лохань. Потом  он сморкается и плюет  в  нее и не
оставляет ничего из грязи, чего бы он  ни  сделал в  эту  воду. Когда же  он
покончит с тем, что  ему нужно, девушка несет лохань к сидящему рядом с ним,
и [тот] делает то  же, что сделал его товарищ.  И она не перестает подносить
ее от од