его  истрепанный
передник и ноги, покрытые, ссадинами, синяками и царапинами.
     - А ты любишь работу по камню?
     - Очень люблю.
     - Вещи твои мне нравятся, я возьму обе.
     Он взял ларец и подал два  медных  кольца,  которые  начали  заменять
зерно при взаимных расчетах  на  базаре.  Благодарный  Руабен  упал  перед
богачом, ему казалось, что целое богатство свалилось в его руки.
     А тот передал купленные вещи слуге и повернулся к Руабену:
     - Завтра отпросись у своего начальника и  после  полудня  придешь  во
дворец князя Хемиуна. - Он протянул костяную пластинку  с  иероглифами.  -
Передашь ее привратнику, он проведет тебя ко мне.
     Вельможа слегка кивнул головой и пошел дальше.
     Ошеломленный Руабен смотрел ему вслед. Так это был знаменитый чати, о
котором  с  трепетом  говорили  на  строительстве.   Создатель   небывалой
постройки, строгий и требовательный, перед которым все начальники  дрожали
не меньше, чем перед царем.
     Задумавшись, он побрел в пищевые ряды и там, наконец, утолил голод  и
жажду. Князь щедро с ним расплатился. На  одно  кольцо  он  наменял  целый
мешок всякой еды для себя и ожидающих товарищей, да еще добротный  льняной
передник. Другое кольцо у него осталось. Сытый и отдохнувший, он  пошел  в
поселок, думая о предстоящем посещении князя. Зачем он ему нужен?  Никогда
не бывавший у богачей, теперь тревожился.
     Мешок с едой был тяжелым, и он несколько раз отдыхал.  К  поселку  он
подошел лишь к вечеру. Товарищи радостно встретили его,  начался  скромный
пир. Многие из них, как и он, впервые пробовали виноград. В этот  вечер  у
них был чудесный праздник. Все сидели и вспоминали  родные  места,  семьи,
мечтали о доме, о том дне, когда вернутся. Руабен рассказал обо всем,  что
видел. Его слушали жадно, ведь никто из них не был в городе.



                                  У ЧАТИ

     Руабен старательно приводил  себя  в  порядок,  прежде  чем  пойти  к
знатному вельможе. Он долго поливался водой из глиняного кувшина. Особенно
старательно отмывал он ноги, но они были безнадежно черны от солнца, пыли,
въевшейся в трещины и ссадины.
     Пока он шел из поселка рабочих в аристократическую часть города, ноги
стали серыми от пыли, и он зашел на реку, чтобы снова их вымыть.
     Робко подошел он к роскошному дворцу князя.  Привратник  презрительно
осмотрел униженно склонившегося костлявого парня и хотел уже его прогнать,
но тот подал костяную пластинку его господина. Привратник пошел доложить о
госте, удивляясь про  себя  причудам  князя,  который  приглашает  к  себе
каких-то оборванцев. Однако архитектор не хотел  отрываться  от  работы  и
приказал привести пришедшего к себе.
     -  Какого-то  бродягу  в  такой  прекрасный   дворец,   -   проворчал
привратник, - и не жалко тебе, господин?
     Хемиун был в отличном настроении, он засмеялся:
     - Что он сделает моему дворцу, да еще под твоим строгим  глазом?  Пол
попачкает? У тебя достаточно слуг для уборки.
     Привратник вернулся в приемную,  покосившись  на  неприглядные  босые
ноги Руабена, повел его во дворец.
     В кабинет Хемиуна пришлось идти через большую дворцовую  столовую.  У
самой двери привратника остановил слуга и о чем-то его спросил.  Пока  они
разговаривали, Руабен успел рассмотреть комнату, поразившую его красотой и
роскошью.  Высокий  потолок  подпирали  кедровые  резные  колонны.   Окна,
расположенные почти под крышей, создавали мягкий приятный свет. В глубокой
синеве  потолка  сияли  золотые  звезды.  Стены  были   расписаны   яркими
картинами. Вот поблизости сцена охоты: летящие гуси,  ибисы,  лебеди,  под
ними, казалось, покачиваются тонкие стебли лотосов с голубыми чашечками  и
темно-зелеными околоцветниками. Охотник сидит  на  челноке,  вскинув  лук.
Рядом  изображены  антилопы.  С  удивительной  правдивостью  и  искусством
художник придал животным смертельный ужас, они  почти  парили  над  желтым
фоном песков и редких кустарников. Пол столовой был устлан  золотистыми  и
зелеными фаянсовыми плитками, образовывавшими  красочный  узор.  В  центре
комнаты находился блестящий медный сосуд, в  котором  сжигали  благовонные
смолы.   У   стен   стояли   драгоценные,   эбенового   дерева,    кресла,
инкрустированные слоновой  костью  и  золотом.  Ларцы  на  высоких  ножках
блестели сложными узорами на выпуклых  крышках.  На  небольших  подставках
стояли светильники из просвечивающего алебастра,  сосуды  для  благовоний,
баночки для протираний и множество других вещей  неизвестного  назначения.
Пораженный  невиданной  роскошью,  он  шел  через  комнаты,   обставленные
драгоценными вещами. Дворец Хемиуна соперничал в роскоши с царским,  а  по
изяществу отделки превосходил его.
     Они  вошли  в  просторную  комнату  с  полками,  ларцами,  в  которых
хранилось множество свитков.
     Хемиун сидел в одной набедренной повязке в уютном просторном  кресле.
Перед ним стояла лакированная скамейка для ног, а на коленях был развернут
большой  папирус.  Архитектор  был  поглощен  сложнейщей   задачей   -   в
возведенной толще гробницы произвести изменения в расположении помещений и
коридоров. Он изобрел новые коварные ловушки для грабителей могил и теперь
ломал  голову,  как  легче  переместить  несколько  глыб  согласно  новому
изменению.
     Вельможа посмотрел испытывающими темными глазами на лежащего на  полу
Руабена. Он и сам  бы  не  мог  себе  сказать,  чем  понравился  ему  этот
красивый, сильный рабочий, хотя крайне истощенный.
     - Встань! - приказал чати. - Ты учился где-нибудь?
     - Нет, великий господин, я с детства любил работать с камнем и  много
этим занимался.
     - Ты можешь вырезать крупные фигуры?
     Руабен задумался и виновато ответил:
     - Этого мне не приходилось делать, но думаю, что сумею.
     В мастерской не хватало искусных резчиков,  заказов  же  было  много.
Стоящий перед ним рабочий был  молод,  и  главное,  обещал  стать  хорошим
мастером, судя по его работам. Хемиун любил открывать хороших мастеров. Он
взял клочок папируса и, набросав несколько иероглифов, подал Руабену:
     - Попробуй поучиться, может, и выйдет из тебя хороший мастер. Пойдешь
к начальнику мастерской, он тебя устроит  в  рабочий  дом.  Там  тебе  все
скажут.
     - Благодарю тебя, великий господин, за все, что ты сделал  для  меня,
да низойдет на тебя всякая благодать,  богатство  и  щедрость  судьбы.  Да
будет светел и многолетен твой путь и детей  твоих,  -  горячо  благодарил
Руабен. - Я отдам все свое прилежание, чтобы угодить твоей милости.
     Он  распростерся  на  животе,  вельможа  благосклонно   кивнул   ему.
Привратник молча и бесшумно проводил Руабена к выходу. Теперь  они  прошли
через другие комнаты, благоухающие какой-то редкой иноземной  смолой.  Они
вышли в сад. Густые группы деревьев пересекались дорожками  и  цветниками.
Сквозь стволы блистала гладь большого  пруда.  Нарядные  беседки  сверкали
яркими красками среди зелени.  Там  резвились  дети  и  слышались  женские
голоса. Привратник довел его до белой стены, окружавшей дворец,  и  Руабен
вышел на улицу. После прохлады  дворца  особенно  знойным  был  воздух  на
улице. Чужой большой город шумел вокруг,  ревели  где-то  ослы,  лаяли  на
прохожих собаки, шумно играли  дети.  И  все,  что  он  видел  во  дворце,
казалось теперь сном. Он  был  подавлен  сказочным  богатством,  прошедшим
перед его глазами. И вдруг впервые он  подумал  о  том,  как  жалка  жизнь
земледельца, а еще ужаснее - строителей, согнанных сюда  с  разных  концов
страны.
     Он шел на новое место работы и  радовался  перемене  в  своей  жизни.
Когда  же  Руабен  вспомнил  товарищей,  сердце  сжалось  от  бессилья   и
состраданья к ним. Мастерская была далеко, и пришлось пройти  почти  через
весь город. Но начальник принял его благосклонно и сказал, чтобы на работу
пришел утром. Руабен пошел  в  поселок  сообщить  об  уходе  в  мастерскую
скульпторов.



                               В МАСТЕРСКОЙ

     Для Руабена началась новая жизнь.  Рано  утром  начальник  мастерской
повел его на место будущей работы. Они прошли  через  двор  под  камышевый
навес, где было  сложено  множество  каменных  глыб  всевозможных  цветов,
оттенков и рисунков. Сверкающие белизной алебастры чередовались со строгим
серым гранитом. Рядом с местными  породами  мягко  выделялись  привезенные
издалека асуанские розовые и  красные  граниты;  черные  диориты  оттеняли
нарядные  золотисто-желтые  известняки.  Особенно  бережно  были   сложены
крупные  куски  синайского  малахита  с  прихотливыми  синими  и  зелеными
рисунками. Доставка его из  Вади  Магхара  была  особенно  тяжелой.  Каких
только не было здесь камней! Руабен с горячим интересом  оглядывал  редкое
собрание всевозможных каменных материалов, но начальник  остановился  лишь
на минуту около одной из глыб и прошел дальше, в мастерскую, где  работало
десятка три людей.
     Руабен замер от удивления и восхищения. В разных позах, кто сидя, кто
стоя, кто на корточках, а кто и на коленях, с медными резцами,  молотками,
пилами и стамесками работали люди над статуями богов, богинь, вельмож и их
жен. Каменные фигуры возвышались в разной степени готовности. В мастерской
стоял стук молотков, скрежет  пил;  дробные  и  частые  стуки  заглушались
сильными, глухими ударами. Камни пилили, откалывали, стесывали,  шлифовали
песком и особыми камнями  и  водой.  Иные  мастера  ничего  не  делали,  а
задумчиво стояли в поисках решения.
     Управитель провел смущенного Руабена через всю мастерскую и  в  конце
ее остановился  у  почти  готовой  статуи  какого-то  вельможи.  Над  ней,
задумавшись,  стоял  старый  мастер.  Сильные  узловатые   пальцы   крепко
обхватили блестящий резец. Управитель остановился около мастера и окликнул
его.
     - Добрый  день,  Анупу!  Да  поможет  тебе  Птах!  Я  привел  к  тебе
помощника. Наш всемогущий господин Хемиун, да будет он здоров, прислал его
сюда  на  работу.  Ты  подучи  его,  может,  из  него  выйдет  мастер?  Да
постарайся! Ведь его прислал сам князь!
     Анупу  неторопливо  поклонился  и  внимательно  осмотрел  почтительно
склонившегося Руабена.  Скромный  вид  робко  стоящего  молодого  сильного
человека невольно расположил к себе старого скульптора.
     - Хорошо, господин мой начальник! Будем стараться.  У  меня  как  раз
есть сейчас подходящая работа для начала!
     Управитель кивнул одобрительно  и  ушел.  Они  остались  одни.  Анупу
присел на скамейку,  еще  раз  посмотрел  на  молодого  человека  и  вдруг
улыбнулся мягко и приветливо. Морщинки с въевшейся в кожу  каменной  пылью
поползли легкими лучиками от добрых серьезных глаз.
     - Ну что ж, давай познакомимся! Откуда ты?
     - Наше селение Белая Антилопа близко от первого порога.
     - Неужели ты так далеко живешь? - удивился Анупу. - Верно, прислан на
строительство Ахет Хуфу?
     - Да! Работал на перевозке глыб.
     Анупу с сожалением посмотрел на него. Перевозка камня считалась самой
тяжелой работой, и ему стала понятной худоба молодого человека.
     Анупу усадил его на небольшой  камень  и  за  несколько  минут  узнал
невеселую историю земледельца. Внимательные глаза его светились  участием,
и на душе Руабена впервые за многие дни стало легко.
     Поднявшись, Анупу сказал:
     - Ты посмотри, как я работаю, а после обеда я тебе расскажу кое-что о
нашей работе.
     В это время к ним подошел  высокий  красивый  юноша  и  с  удивлением
посмотрел на Руабена.
     - Это,  сынок,  мой  новый  помощник!  Только  что  прибыл  к  нам  в
мастерскую. Познакомьтесь и подружитесь. Это мой младший  сын  -  Инар,  -
обратился Анупу к Руабену, - тоже работает скульптором.
     Инар дружелюбно улыбнулся и, блеснув глазами, увел нового товарища из
мастерской под навес из пальмовых листьев, защищавший от жгучих  солнечных
лучей. Здесь молодой скульптор  работал  над  каменным  изображением  бога
Аписа [Апис - священный бык, почитавшийся в Мемфисе].
     Руабен с восхищением смотрел на могучие формы. Перед ним  возвышалось
огромное каменное божество из серого гранита с гордой головой  и  широкими
рогами. Оно невольно внушало уважение своей мощью.  Это  был  бог  великой
жизненной силы, грозный и могучий. Руабен смотрел на него благоговейно,  и
в сознании складывались слова почтительного обращения к  божеству.  В  его
душе проснулся художник, до сих  пор  спавший  под  бременем  повседневных
забот. В первый раз он был в крупнейшей мастерской страны. Здесь  работали
лучшие мастера, и  хозяином  этой  мастерской  был  знаменитый  архитектор
Хемиун. Он очень много слышал о нем, пока работал на Ахет Хуфу.  От  всего
виденного он  был  очень  взволнован.  Теперь  по  воле  Птаха  -  мудрого
покровителя ремесла и искусства - он  пришел  в  мастерскую,  чтобы  стать
мастером по камню. Только бы не опозориться. Он ведь будет  стараться  изо
всех сил. Так думал Руабен, стоя в тени легкого навеса.
     Инар нырнул куда-то под своего каменного быка и, смеющийся,  появился
с другой стороны.
     - Пойдем сюда, я буду работать с  этой  стороны.  Здесь  задняя  нога
почти совсем не стесана. -  Он  взялся  за  резец  и  сильными  уверенными
движениями начал сбивать камень.
     Руабен любовался точностью скупых ударов, от которых осколки  гранита
с шелестом падали на кучу мелких камешков.
     - Для этой работы нужны сильные руки, - весело проговорил Инар.
     - Сильные руки нужны почти для всякой работы, - усмехнулся Руабен.
     Улыбка сбежала с лица Инара. Он молча осмотрел худые руки товарища  с
вздутиями сильных мышц и, покачав головой, сказал:
     - По твоим рукам видно, что сила им все время была нужна.
     - Дай я попробую, - загоревшись, попросил Руабен.  Инар  нерешительно
дал ему инструменты.
     - А не испортишь? Хорошо! Вот здесь. - Инар показал на  толстый  слой
неснятого камня.
     Руабен бережно взял резец с молотком и начал осторожно работать. Инар
недоверчиво следил за ним, но скоро убедился, что новый  товарищ  работает
умело и совсем не похож на новичка. Тогда они стали работать  попеременно.
Увлеченные работой и разговором, молодые  люди  не  заметили,  как  прошло
время. Где-то на противоположной стороне мастерской прозвучали три  глухих
удара, возвещающие об обеде, но друзья их не слышали. Не  заметили  они  и
того, что Анупу давно уже смотрит на них, улыбаясь. Ученик ему нравился.
     - Пора, друзья, обедать. А работа у вас, видно, идет хорошо.  Ты  уже
работал по камню?
     - Приходилось все делать, - ответил Руабен. - В нашей глуши нет меди,
да и дорога она, все инструменты и домашнюю утварь делаем из кремня.
     Анупу пошел с сыном обедать домой. Руабен направился в Дом пищи,  где
кормили мастеров.
     После обеда Анупу объяснял своему  ученику  законы  обработки  камня,
правила пользования инструментами, часть которых Руабену  была  незнакома.
Подойдя к статуе, мастер рассказал о пропорциях между  отдельными  частями
тела, которые были предписаны жрецами и строго соблюдались скульпторами.
     Руабен был прекрасным учеником, внимательным, усердным и  выносливым.
День за днем постепенно знакомился он с тайнами сложного искусства ваяния.
     Вначале он упражнялся на крупных работах,  где  требовалась,  главным
образом, сила. Но скоро мастер стал доверять Руабену ответственные работы.
Потянулись дни, наполненные интересным  трудом.  Теперь  он  мог  бы  быть
счастливым, если бы не постоянная тревога и тоска о любимой Мери.
     Руабен часто работал с Инаром. Молодые люди  были  неразлучны.  Через
неделю Инар как бы между прочим сказал:
     - Пойдем сегодня к нам обедать!
     Руабен смутился  и  поблагодарил.  После  обеденного  сигнала  к  ним
подошел Анупу:
     - Пойдемте, дети, обедать, мать ждет нас.  Идем,  сынок,  с  нами,  -
обратился Анупу к Руабену. - Мы обещали привести тебя сегодня.
     - У нас мама добрая, - улыбаясь, сказал Инар.
     Руабен нерешительно отказывался, но друзья  утащили  его,  не  слушая
возражений.
     Минут двадцать они шагали по улицам ремесленного района. У Анупу  был
небольшой  домик  из  кирпича-сырца  с  плоской   кровлей.   Над   хижиной
возвышались три финиковые  пальмы.  Во  дворе  стоял  колодец,  обложенный
белыми резными плитками. Узоры на них наносил Анупу в  часы  досуга.  Очаг
для  приготовления  пищи   был   большой   и   удобный,   Анупу   не   был
бедняком-неджесом [неджес - "маленький" человек из народа].
     Его искусные руки и трудолюбие обеспечивали всю семью. К тому же Инар
был одним из способнейших скульпторов.
     Участок земли в четверть сетчата [сетчат равен 2735 кв.м.]  при  доме
обеспечивал их круглый год овощами и виноградом. В кладовой всегда  стояли
кувшины с собственным  вином,  закупоренные  глиняными  пробками.  В  доме
чувствовался скромный, но прочный достаток.
     Когда мужчины вошли во двор, их встретила мать  Инара,  еще  нестарая
женщина. Приветливость  и  радушие,  светившиеся  в  ее  глазах,  рассеяли
смущение гостя, и он стал чувствовать себя так, словно был  своим  в  этой
семье.
     Они помыли руки, и Инар с таинственным видом повел  Руабена  в  глубь
садика, где росло несколько  кустов  с  крупными  распустившимися  цветами
олеандра.
     Около одного из них стояла высокая, совсем  юная  девушка  в  красном
платье. Руабен молча смотрел на нее и думал, что прекраснее этого лица  он
ничего не видел в жизни. Иссиня-черные волосы спустились на смуглые  плечи
и удивительно гармонировали с  красным  платьем.  Она  ласково  улыбнулась
Руабену, юная, точно тоненькая вытянувшаяся пальмочка, от свежести которой
невозможно оторвать восхищенный взгляд.
     - Меня зовут Тети, - улыбнулась девушка, - а ты друг  Инара?  Руабен?
Мы все знаем тебя. Инар каждый день о тебе рассказывает.
     Руабен смотрел на нее  с  нежностью  и  восхищением.  Анупу,  ласково
улыбаясь, пригласил их обедать.
     Во дворе на чистой циновке было  разложено  много  превосходной  еды,
которой давно не приходилось есть Руабену.
     Свежие ароматные хлебцы с румяной косточкой, пахучие огурцы,  жареное
мясо в глиняной миске,  печеная  рыба,  козье  молоко  и  горки  сизоватых
стеблей лука и чеснока - все радовало свежестью и пахло  домом,  уютом.  В
маленькой корзине блестели золотистой кожицей  финики  и  виноград.  Анупу
сидел с довольным видом. Когда все уселись, он  разлил  пиво  по  кружкам.
День был  знойный,  и  все  с  удовольствием  выпили  крепкий,  освежающий
напиток.
     После обеда отдыхали на циновках в тени,  чтобы  снова  вернуться  на
работу до вечера.
     С этого  дня  Руабен  часто  проводил  время  в  семье  Анупу.  Когда
выдавалось свободное время, он с особым удовольствием помогал в  уходе  за
виноградом и огородом. В родных местах виноград не разводили, а  в  нижнем
течении Хапи он был любимой культурой. Руабен быстро усвоил правила  ухода
за виноградными лозами.
     В мастерской дела Руабена шли успешно.  Работал  он  с  увлечением  и
радовался, когда учитель доверял ему самостоятельную работу.
     В свою очередь старый  скульптор  был  доволен:  ученик  оказался  на
редкость  способным  и  старательным.  Он  очень  облегчал   его   работу.
Натруженным рукам было уже тяжело, работать приходилось много.  Мастерская
выполняла  срочные  заказы.  По  примеру  царя   все   вельможи   занялись
устройством жилищ для жизни в царстве Осириса. Никогда еще  так  много  не
строили, и самое главное - не из кирпича-сырца, а  из  камня.  От  знатных
людей не хотели отставать жрецы, чиновники, писцы.



                               БОЛЬШОЙ ХАПИ

     Приближалась пора разлива Хапи. В городе и его окрестностях оживленно
готовились к приему воды. Убирали  остатки  урожая,  поправляли  изгороди,
ремонтировали лодки и плоты. В  отдельных  районах  города  спешно  чинили
плотины, укрепляли плоты. Отряды  рабочих  плели  изгороди  из  тростника,
заполняли  их  глино