динодушием сенаторов, он умолк. Закон прошел спокойно.

58. (1) Впервые тогда трибуны избраны были на собрании по трибам; (2) число
их увеличилось, к прежним двум прибавили еще троих - так пишет Пизон и
перечисляет их имена: Гней Сикций, Луций Нумиторий, Марк Дуиллий, Спурий
Ицилий, Луций Мецилий.
    (3) Среди этих городских беспорядков началась война с вольсками и
эквами. Они захватили поля, чтобы на случай нового ухода плебеев было к их
услугам прибежище, когда же у римлян все обошлось, отодвинули лагерь. (4)
Аппий Клавдий послан был против вольсков, Квинкцию достались эквы. В походе
Аппий был так же крут, как и дома, чувствуя себя вольнее без трибунских
ограничений. (5) Ненавидел плебеев он еще больше, чем его отец. Как? Они
его пересилили? И это при нем, при единственном консуле, избранном
наперекор трибунской власти, принят был тот закон, которому предыдущие
консулы успешно противостояли с меньшей тратой сил и при меньших упованиях
сенаторов? (6) Гнев и негодование побуждали его жестокую душу мучить войско
своею свирепой властью. Но никакой силой не мог он его смирить, так
впиталась в души вражда. (7) Все выполнялось лениво, небрежно, нехотя, с
упрямством; не действовали ни стыд, ни страх. Если приказывал он ускорить
шаг, нарочно шагали медленнее; если являлся он поощрить работы, все
ослабляли проявленное без него усердие; (8) он приходил - от него
отворачивались; он мимо шел - тихо проклинали, так что временами это
волновало даже его не побежденный ненавистью плебеев дух. (9) Исчерпав
наконец свою суровость, он уже ничего не приказывал воинам, говорил, что
войско развращено центурионами, и порой, насмехаясь, звал их народными
трибунами и Волеронами.

59. (1) Обо всем этом вольски знали и тем пуще грозили, надеясь, что
римское войско столь же будет враждебно к Аппию, сколь было - к консулу
Фабию. (2) Аппия ненавидели даже больше, чем Фабия: воины не только не
хотели победить, как то было при Фабии, но желали быть побежденными.
Выведенные для сражения, они в постыдном бегстве бросились назад в лагерь и
остановились не раньше, чем увидели знамена вольсков перед самым своим
укреплением и позорное избиение своего тыла. (3) Это заставило их собрать
силы к бою, так что враг, почти уже победитель, был отброшен от вала; и
все-таки было достаточно ясно, что римские воины не желают лишь отдавать
лагерь, а в остальном рады были своему поражению и позору. (4) Этим не
сломлен был неукротимый дух Аппия; он хотел крутых мер: объявил о сходке,
но к нему сбежались трибуны116 и легаты, советуя не испытывать свою власть,
вся сила которой в добровольности послушания. (5) Воины не скрывают, что на
собрании, говорили ему, всюду только и слышишь о том, что пора уходить из
вольской земли. (6) Победоносный враг только что уже был у самых ворот и
вала; не какие-то там подозрения, явный образ бедствия - перед глазами.
     Консул не спорил, ведь уступка только отсрочивала наказание, и отменил
сходку. Выступление он назначил на следующий день и с первыми лучами солнца
дал трубный сигнал. (7) Как только войско было выведено из лагеря, вольски,
будто поднятые теми же трубами, напали на него с тыла. Смятение,
прокатившись от последних до передних рядов, смешало и ряды, и знамена, так
что нельзя было ни слышать приказаний, ни строиться к бою. Никто не думал
ни о чем, кроме бегства. (8) Врассыпную, через груды тел и оружия бежали
римляне и остановились не раньше, чем враг прекратил преследование. (9)
Консул, следовавший за своими, тщетно их призывая, собрал наконец
разбежавшихся и расположился лагерем в невраждебной земле. Здесь, созвавши
сходку, он справедливо обвинил войско в предательстве, в непослушании, в
бегстве из-под знамен; (10) у каждого спрашивал он, где знамя его, где
оружие. Воинов без оружия и знаменосцев, потерявших знамена, а также
центурионов и поставленных на двойное довольствие117, оставивших строй,
(11) он приказал высечь розгами и казнить топором; из прочих по жребию
каждый десятый был отобран для казни118.

60. (1) Напротив, в походе на эквов консул и воины соперничали в
предупредительности и уступчивости. Квинкций и от природы был мягче, и
злополучная суровость товарища еще более склоняла его следовать врожденному
нраву. (2) Не дерзая сопротивляться такому согласию вождя и войска, эквы
терпеливо сносили опустошения в своих полях: ни в какой из предыдущих войн
римлянам не доставалась добыча со столь обширных земель. (3) Вся она была
отдана воинам, да еще с похвалами, которые радуют воинов не меньше, чем
вознаграждение. Не только к вождю, но благодаря вождю и ко всем отцам
войско сделалось благосклоннее. Воины говорили, что сенат дал им родителя,
а другому войску - господина.
    (4) При переменном военном счастье, среди жестоких раздоров дома и в
войске прошел год, примечательный прежде всего выборами по трибам. Эти
выборы были важней как победа в начатой борьбе, чем как полезное
достижение, (5) ибо отстранение сенаторов от совещаний больше повредило
значению собраний, чем добавило сил плебеям или отняло у патрициев119.

61. (1) Еще беспокойнее был следующий год [470 г.] - в консульство Луция
Валерия и Тита Эмилия - как из-за межсословной борьбы вокруг земельного
закона, так и из-за суда над Аппием Клавдием. (2) Ярый противник этого
закона, отстаивавший, будто третий консул, дело всех владельцев
общественного поля120, он был привлечен к суду Марком Дуиллием и Гнеем
Сикцием. (3) Никогда еще перед судом народа не представал человек, столь
ненавистный плебеям, накопившим так много гнева и против него, и против его
отца. (4) Сенаторы тоже недаром старались ради него больше, чем ради любого
другого: поборник сената, блюститель его величия, его оплот против всех
трибунских и плебейских смут, хоть порой и не знавший меры в борьбе,
выдавался разъяренным плебеям.
    (5) Один только из сенаторов, сам Аппий Клавдий, ни во что не ставил ни
трибунов, ни плебеев, ни суд над собою. Ни угрозы плебеев, ни мольбы сената
не могли принудить его ни к скорбной одежде, ни к смиренным просьбам, ни
даже к тому, чтобы он хоть слегка умерил или сгладил свою обычную резкость
речи при защите перед народом. (6) То же выражение лица, та же
непреклонность взора, тот же дух в словах - так что многие плебеи не меньше
боялись Аппия-подсудимого, чем прежде Аппия-консула. (7) Одну лишь речь
произнес он - и, как всегда, с привычным ему обвинительным пылом; этой
верностью себе настолько он поразил и трибунов, и всех плебеев, что они
сами, по собственной воле, отсрочили день суда, а затем позволили затянуть
дело. (8) Не столь уж долго все это продлилось, но, прежде чем наступил
назначенный день, заболел Аппий и умер121. (9) Похвальное ему слово
народные трибуны попытались было запретить, но простой народ не захотел,
чтобы без этой установленной почести совершен был погребальный обряд над
таким мужем: похвалы мертвому выслушал он так же благосклонно, как
выслушивал обвинения живому, и толпой сопровождал похоронное шествие.

62. (1) В тот же год консул Валерий с войском выступил против эквов и,
поскольку не мог выманить врагов на бой, приступил к осаде их лагеря.
Помешала ему страшная буря, градом и громом навалившаяся с неба. (2) Это
было тем удивительнее, что при сигнале к отступлению возвратилась спокойная
ясная погода, так что богобоязненность не допустила второй раз подступиться
к лагерю, как будто охраняемому какой-то божественной силой. Вся ярость
войны обратилась на разорение полей.
    (3) Другой консул - Эмилий двинулся войной на сабинян, но и там враг
скрывался за стенами, и поэтому были только опустошены поля. (4) Когда
выжжены были не только усадьбы, но даже и поселения, раздраженные сабиняне
выступили навстречу грабителям, однако после нерешительного сражения
отступили и на следующий день перенесли лагерь в более защищенное место.
(5) Это консул счел достаточным, чтобы оставить врага как побежденного и
уйти, так и не начав настоящей войны.

63. (1) Во время этих войн, сопровождавшихся внутренними раздорами,
консулами стали Тит Нумидий Приск и Авл Вергиний [469 г.]. (2) Было ясно,
что плебеи не допустят дальнейшего промедления с земельным законом и
готовятся действовать силой, но тут по дыму горящих усадеб и бегству селян
узнали о приходе вольсков. Это сдержало назревший и едва не начавшийся
мятеж. (3) Консулы, незамедлительно посланные сенатом, вывели из города на
войну молодежь, без нее остальные плебеи стали спокойнее. (4) А враги,
всего лишь понапрасну встревожив римлян, поспешно ушли. (5) Нумиций
двинулся против вольсков на Антий, а Вергиний выступил против эквов. Там,
попавши в засаду, он чуть было не потерпел тяжелое поражение, но доблесть
воинов спасла дело, едва не загубленное беспечностью консула. (6) Лучше
велась война против вольсков: разбитый в первом сражении, неприятель бежал
в город Антий, очень богатый по тем временам. Консул не решился взять его
приступом, он взял у антийпев Ценон122, город поменьше и отнюдь не такой
богатый. (7) Пока римское войско было занято эквами и вольсками, сабиняне,
разоряя поля, дошли до самых ворот Города. Но через несколько дней они,
когда оба консула в гневе вторглись в их землю, понесли больше потерь, чем
причинили.

64. (1) В конце года ненадолго установился мир, но он, как всегда,
нарушался борьбою патрициев и плебеев. (2) Возмутившиеся плебеи не захотели
участвовать в консульских выборах; сенаторы и их клиенты123 избрали
консулами Тита Квинкция и Квинта Сервилия. Год их консульства [468 г.] был
похож на предшествующий: начался он раздорами, потом внешняя война принесла
спокойствие. (3) Сабиняне быстро пересекли крустуминские поля, с огнем и
мечом объявились у реки Аниен. Они были отброшены почти что от Коллинских
ворот и городских стен, однако успели угнать добычею много людей и скота.
(4) Их преследовал консул Сервилий с войском, и хотя настичь неприятеля в
открытом поле он не сумел, но так разорил его землю, что не оставил ничего
не затронутого войною, а захваченную врагами добычу вернул сторицей.
     (5) И в земле вольсков дело велось превосходно стараниями полководца и
воинов. Прежде всего сразились под знаменами в открытом поле, с огромными
потерями у обеих сторон. (6) И римляне, по своей малочисленности тяжелее
чувствуя эти потери, отступили бы, если бы консул спасительной ложью не
подбодрил войско, восклицая, что на другом крыле враг обращен в бегство.
Воины ударили на неприятеля и, поверив, что побеждают, победили. (7)
Консул, опасаясь излишним напором возобновить сражение, дал сигнал к отбою.
(8) Несколько дней длилась передышка как бы по молчаливому соглашению
сторон; за это время в лагерь вольсков и эквов собираются большие силы от
всех их племен, у них нет сомнений, что римляне, если только узнают об
этом, ночью снимутся с места. (9) Поэтому за полночь124 они сами подошли к
римскому лагерю. (10) Уняв сумятицу, вызванную внезапной тревогой, Квинкций
приказал воинам спокойно оставаться в палатках и вывел в сторожевое
охранение когорту герников, затем велел посадить трубачей и горнистов на
коней: пусть трубят перед валом и до света держат врага в тревоге. (11)
Остаток ночи прошел в лагере так спокойно, что римляне могли даже спать. А
вольсков держал в напряженном ожидании нападения вид вооруженных
пехотинцев, принятых ими за многочисленных римлян, и топот и ржание коней,
растревоженных неумелыми седоками и трубными звуками, будоражащими слух.

65. (1) Когда рассвело, римляне, свежие и ободренные сном, были выведены в
строй и первым же ударом сокрушили вольсков, обессиленных бдением
настороже. (2) Однако враги скорей отступили, чем были отброшены, потому
что в тылу у них были холмы, куда они, прикрываемые передовыми, и отошли
без потерь. Дойдя до подъема в гору, консул остановил войско. Воины, едва
сдерживаемые, шумно требовали идти на побитых. (3) Еще неукротимее были
всадники: окружив полководца, они громко кричали, что пойдут впереди
знамен. Пока консул, веря в надежность воинов, но не местности, медлит, они
кричат, что идут уже, и подтверждают слова делом: воткнув в землю копья,
чтобы легче взбираться, устремляются вверх. (4) Вольски, истратившие свои
дротики при первом нападении римлян, кидают в них камни, подбираемые из-под
ног, чтобы градом ударов столкнуть вниз уже смешавшихся. Так почти
подавлено было левое крыло римлян, и они уже отступали, когда консул, ругая
их и за опрометчивость, и за малодушие, пробудил в них стыд и прогнал
страх. (5) Сначала они, ободрившись, остановились, затем, укрепясь на
захваченном месте, сами отважились наступать и вновь двинулись с боевыми
криками; напрягшись в последнем усилии, делают они новый рывок и
преодолевают трудный подъем. (6) Уже почти выбрались они на хребет, когда
враги обратили тыл. Быстро несясь, преследователи почти вместе с бегущими
врываются в лагерь. В общем смятении лагерь был взят. Те из вольсков,
которые смогли убежать, устремились в Антий. (7) К Антию приведено было и
римское войско. После нескольких дней осады город сдался - и не из-за
нового натиска осаждающих, но потому, что враги уже после неудачной битвы и
потери лагеря пали духом.

          Тит Ливий. История Рима от основания города. Книга III.

КНИГА III

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72

1. (1) После захвата Антия1 консулами стали Тит Эмилий и Квинт Фабий [467
г.]. Это был единственный уцелевший из истребленного при Кремере рода
Фабиев. (2) Эмилий уже при первом своем консульстве ратовал за наделение
плебеев землею, а теперь, когда он сделался консулом во второй раз,
укрепились в своих надеждах и те, кто домогался принятия закона о разделе
земли, и трибуны взялись за дело в уверенности, что с помощью консула
сумеют добиться того, чему обыкновенно консулы и противились; консул не
отступал от своего замысла. (3) Землевладельцы и значительная часть
сенаторов роптали, что глава государства, усвоив замашки трибунов,
выказывает-де щедрость к народу за чужой счет, и всю свою ненависть
обратили с трибунов на консула. Предстояла жестокая борьба, не найди Фабий
решения, не ущемляющего ни одной из сторон: (4) в прошлом году под
верховным руководством Тита Квинкция у вольсков отняли много земли, (5) и
можно было вывести поселение в удобно расположенный приморский город Антий,
дабы плебеи получили свои наделы, землевладельцы не роптали, а в
государстве бы воцарилось согласие2. Так и решили. (6) Триумвирами для
раздачи наделов Фабий поставил Тита Квинкция, Авла Вергиния и Публия Фурия.
(7) Все, кто хотел получить землю, должны были объявить об этом. Но, как
водится, сама возможность сразу отбила охоту и желающих оказалось так мало,
что в число поселенцев пришлось включить вольсков3; большинство же пожелало
получить наделы не где-нибудь, а в Риме. (8) Эквы запросили мира у Квинта
Фабия, который пришел к ним с войском, но сами же и нарушили его внезапной
вылазкой в земли латинов.

2. (1) На следующий год [466 г.] Квинт Сервилий - он стал консулом вместе с
Спурием Постумием - был послан против эквов, но из-за болезней в войске не
начал военных действий, а простоял лагерем во владениях латинов. (2) Война
затянулась на третий год, когда консулами стали Квинт Фабий и Тит Квинкций
[465 г.]. Фабий был вне порядка4 назначен полководцем, так как именно он,
одержав однажды победу над эквами, дал им мир. (3) Он выступил, нисколько
не сомневаясь в том, что один звук его имени утихомирит эквов, и велел
послам объявить в собрании этого народа, что-де консул Квинт Фабий,
вернувшийся от эквов в Рим с миром, идет к ним из Рима с войной, взявши
оружие в ту же руку, которую прежде протягивал им для примирения. (4) Нынче
боги будут свидетелями против того, кто вероломно нарушил клятвы, а вскоре
и отомстят за это. Сам он, однако же, и теперь еще предпочитает, чтоб эквы
раскаялись по собственной воле и не пали жертвой войны. (5) Если они
раскаются, он-де обеспечит их безопасность, ведь его доброта им известна;
если же они хотят остаться клятвопреступниками, то войну им придется вести
не столько с неприятелем, сколько с разгневанными богами. (6) Слова эти
никого ни в чем не убедили, и послов чуть было не растерзали, а на Альгид5
против римлян было двинуто войско. (7) Когда об этом стало известно в Риме,
другой консул был вынужден оставить город, причем скорее вследствие
оскорбления, чем подлинной угрозы. Итак, два консульских войска в боевом
порядке пошли на врага, чтобы немедленно завязать сражение. (8) Но, так как
день уже был на исходе, кто-то из вражеского стана прокричал: (9) "Это не
война, а хвастовство, римляне, кто ж на ночь глядя готовится к бою! Для
предстоящей битвы нам нужен целый день. Возвращайтесь завтра на рассвете, и
мы сразимся, не бойтесь!"
    (10) Разозленные этими словами, римляне отошли в лагерь, и ночь
показалась им долгой отсрочкой сражения. Но все-таки они выспались и
подкрепились и, когда на следующий день рассвело, уже были готовы к бою;
вскоре явились и эквы. (11) Обе стороны сражались с ожесточением, римляне -
потому, что были исполнены ненависти и гнева, а эквы были готовы на все,
потому что осознали навлеченную на себя собственным проступком угрозу и
отчаялись снова войти в доверие к римлянам. (12) Однако они не устояли
перед натиском римлян и, разбитые, убрались в свои владения, нисколько не
склонившись к примирению, а необузданная толпа даже набросилась на
полководцев за то, что те вели сражение боевым порядком, в котором римляне
были искуснее; (13) эквы же сильны в опустошительных набегах и лучше ведут
войну множеством мелких отрядов, чем одним большим и сплоченным войском.

3. (1) И тогда, оставив в лагере прикрытие, эквы вторглись в римские
владения и этим вызвали столь великое смятение, что даже Город был охвачен
страхом. (2) Неожиданность нападения усугубляла этот страх, ведь всего
менее можно было опасаться, что побежденный и почти осажденный в лагере
неприятель станет думать о набеге, и вот трусливые поселяне, со страху
преувеличивая опасность, (3) прибежали в Город с воплями, что-де не
маленькие отряды занимаются грабежом и разбоем, но легионы неприятельских
воинов неудержимым потоком несутся на Рим. (4) Те, кто услышал от них эти
небылицы, пересказывали потом другим еще большую нелепицу. Суматохи и
криков "К оружию!" было не меньше, чем в захваченном городе - страха. (5)
По счастью, в Рим с Альгида вернулся консул Квинкций, что и послужило
лекарством против страха: подавив волнения и обвинив римлян в том, что те
боятся побежденного врага, он расставил у ворот караулы. (6) Затем Квинкций
созвал сенат, с его одобрения приостановил рассмотрение судебных дел6,
оставил Рим на попечение Квинта Сервилия и выступил на защиту римских
границ, но неприятеля не нашел. (7) У другого консула дела шли превосходно:
зная, где покажется отягощенный добычей и из-за этого потерявший боевой
порядок неприятель, он атаковал эквов, которых погубил их собственный
разбой. (8) Немногие враги избежали засады, а добыча была отнята у них
целиком. Восстановив рассмотрение судебных дел - на четыре дня оно было
приостановлено, - консул Квинкций возвратился в город.
     (9) Проведя перепись7, Квинкций принес очистительную жертву. Говорят,
по всеобщей переписи, насчитывались сто четыре тысячи семьсот четырнадцать
граждан, не считая вдов и сирот. У эквов же не произошло ничего достойного
упоминания: (10) они укрылись в городах, позволив жечь и опустошать свои
владения. Пройдя вдоль и поперек вражеские земли со своим грозным войском,
готовым опустошить все вокруг, консул возвратился в Рим, стяжав и славу, и
добычу.

4. (1) Затем консулами стали Авл Постумий Альб и Спурий Фурий Фуз [464 г.].
Некоторые вместо Фурия писали Фузий; говорю это, чтоб кто-нибудь не
подумал, что речь идет о другом человеке, а не о другом написании его
имени. (2