графии, будто призывая  Дуню
в свидетели. Но гостья уже и сама видела, что многих снимков нет.
   Она прекрасно помнила, они тут были совсем недавно, а пропали, скорее
всего, вчера... Почти на всех был запечатлен Леня...
   - Господи, куда же они подевались? - причитала женщина. -  Еще  вчера
были тут! Неужели Нелли взяла?! Да зачем они ей?!
   - Я не знаю, - пробормотала Дуня.
   Она и в самом деле не знала, зачем подруге  понадобились  именно  эти
снимки.  Что  было  в  них  такого  загадочного?   И   почему   они   не
заинтересовали ее с первого взгляда? И уж в чем, а в  одном  Дуня  могла
поклясться: парня,  которого  искала  Нелли,  там  точно  не  было.  Она
припомнила, что у нее дома, кажется, есть подобные снимки. Конечно, не в
таком количестве, в каком они были в этом альбоме. Мать Лени была просто
помешана  на  всяческих  фотографиях,  а  вот  Дуня  относилась  к   ним
равнодушно, предпочитая не групповые снимки, а свои портреты.
   Страницы мелькали, и женщина приходила все в большее возбуждение. Она
обнаружила еще одну пропажу - снимок относился уже к тем временам, когда
Леонид бросил институт и пытался заработать  на  жизнь  коммерцией.  Это
было тяжелое и невеселое время для него, и он почти не фотографировался.
Не до  развлечений  было...  Именно  поэтому  Антонина  Григорьевна  так
расстроилась, обнаружив пропажу такого  редкого  снимка.  Там  Леня  был
запечатлен в компании новых приятелей по бизнесу.
   Дуня этого снимка  не  припоминала.  Она  снова  и  снова  задавалась
вопросом: что  Нелли  обнаружила  в  этих  снимках,  зачем  ей  было  их
воровать? Она ведь даже не известила обладательницу альбомов о том,  что
хочет взять фото! Попросту унесла их, да  еще  убежала  как  оглашенная,
толком не попрощавшись...
   "Мы же вместе смотрели  альбомы,  и  тогда  Нелли  отнеслась  к  этим
фотографиям абсолютно спокойно, - припомнила Дуня. - Что случилось?
   В конце концов, у меня дома были почти  такие  же  снимки.  Могла  не
воровать, а попросить у меня!
   Нет, ей нужны были именно эти, прямо сейчас...
   Ничего не понимаю!"
   Антонина  Григорьевна  пребывала  уже  в  настоящей   истерике.   Она
отрывисто что-то бормотала, нервно дергала страницы, чуть не вырывая их,
и вслух клялась, что никогда не простит того, кто украл фотографии.  Это
же просто безбожно! Дуня молчала. Она заметила, что среди других снимков
мелькнула фотография Ольги - большой  портрет,  сделанный  вскоре  после
школьного выпускного бала. Наивный и в то же время странно  ускользающий
взгляд, матовая кожа, завитые  темные  волосы...  Антонина  Григорьевна,
наткнувшись на снимок, замерла на миг, потом выдернула его из прорезей и
швырнула на пол.
   Дуня воскликнула:
   - Зачем...
   И осеклась, напоровшись на яростный, ненавидящий взгляд.  Она  подала
голос вовсе не потому, что хотела защитить хорошее фото, и, уж  конечно,
никаких теплых чувств к этой девушке она не испытывала. Во-первых, они с
Ольгой  безмолвно  оспаривали  титул  первой  красавицы  в  их   кружке.
Соперничество было тем более  жестоким,  что  ни  одна  из  них  его  не
признавала. Когда Ольга исчезла, Дуне стало  легче  дышать...  А  потом,
когда Ольга  бросила  Леонида,  вся  маленькая  тесная  компания  дружно
восстала против нее, осудила, даже не  потрудившись  узнать,  в  чем  же
заключалось дело.  Все  было  так  просто  -  она  нашла  себе  приятеля
побогаче. Да и  раньше  никто  ее  особенно  не  любил.  Кроме  Леонида,
конечно. Но вид этого портрета,  теперь  лежавшего  на  полу,  почему-то
напугал Дуню. Как будто с пола смотрело живое улыбающееся  лицо,  и  вот
теперь его безжалостно топтали.
   - Я выброшу все ее снимки, -  пробормотала  Антонина  Григорьевна.  -
Думала, что уже выкинула все, но их было слишком много... Мерзавка!
   Я уверена. - Леню убили из-за нее!
   - Ну что вы говорите... - начала было Дуня, но женщина уже не слушала
ее.
   Она лихорадочно терзала страницы альбомов, и фотографий на  полу  все
прибавлялось. Их все-таки осталось немало, хотя раньше  было  неизмеримо
больше... Теперь женщина уничтожала последние следы бывшей невесты сына,
безжалостно вырывая снимки из пазов, вскрывая прозрачные пленки...
   В конце концов, избавившись от последнего, она собралась было сгрести
все и порвать, но Дуня выхватила у нее фотографии:
   - Я сама!
   И не успела Антонина Григорьевна опомниться,  как  девушка  торопливо
сунула всю охапку в свою объемистую сумку, висевшую у нее на плече.
   Но гнев  женщины  остыл  так  же  внезапно,  как  и  разгорелся.  Она
бессильно опустилась на край дивана и заплакала, кусая мокрые  пальцы  и
выдавливая слово за словом. Ей мешали рыдания, но кое-что Дуня  все-таки
поняла. И то, что она услышала, заставило ее остолбенеть.
   Антонина Григорьевна возмущалась тем, что эта девица (имелась в  виду
Ольга) не оставила ее сына в покое даже после того, как он  сам  от  нее
отказался. А разве не она первая его бросила? Следовало иметь хоть каплю
совести и хотя бы не напоминать о себе! Так  нет  же!  Она  послала  ему
письмо!
   Хотелось бы знать, что там было, в этом письме!
   Наверняка эта дрянь писала ему, что долг все еще  не  выплачен...  Да
разве он в этом виноват?! Он ведь занял эти деньги, вовсе  не  собираясь
никого обманывать, - просто не смог потом их вернуть...
   - Сын не был создан для коммерции, - всхлипывала женщина. - И поэтому
прогорел... А эта дрянь, эта дрянь... Я  уверена,  что  она  решила  ему
сделать какую-то пакость и натравила на него мужа... Поэтому Леню убили!
   - Я ничего не понимаю, какой долг?! - воскликнула Дуня.
   - Ты ничего не знаешь, он об этом никому не рассказывал... - Антонина
Григорьевна больше не плакала. Она сидела на  диване,  бессильно  сжимая
руки и  глядя  в  пространство  опухшими,  покрасневшими  глазами.  Дуня
осторожно присела рядом. - Это была неудачная попытка, опыт...  Если  бы
знать, как все в конце концов обернется... Он просто хотел заработать. И
для кого? Для нее же, для этой девчонки...
   Так Дуня узнала все: и о сумме долга, и о  процентах,  и  о  метаниях
Лени, который никак не мог найти выхода из создавшейся ситуации. И о его
компаньоне, бывшем сокурснике в институте.
   Этот парень не был членом  их  тесного  кружка,  он  всегда  держался
особняком.  Дуня  даже  с  трудом  вспомнила  его  -  он  был  ничем  не
примечателен, да к тому же давно бросил учебу.
   - Так Ольга вышла замуж за кредитора?  -  повторила  она,  совершенно
растерявшись. - Зачем?
   Почему?
   - Да потому, что у него были деньги, а у Лени  уже  одни  долги...  И
расплатиться он мог, только  продав  нашу  квартиру!  -  Женщина  обвела
взглядом стены комнаты. - Тогда мы с ним оказались бы на  улице.  А  его
отец... Он и мог бы помочь, но Леня сам не хотел его ни о  чем  просить.
Единственное, что он от него принял, - это работу...
   Потому что нужно ведь было как-то жить. И то  Ленька  мучился,  хотел
переменить место. Потому и связался с коммерцией...
   - Так он до сих пор должен? - перебила ее Дуня.
   - До сих пор. Не знаю уж, сколько там набежало процентов, но основная
сумма составляла восемь тысяч долларов!
   Дуня тихо охнула. Немного придя в себя, она спросила: как же  его  до
сих пор оставляли в покое?
   Деньги немалые!
   - Да ведь Ольга'... - начала  было  Антонина  Григорьевна  и  тут  же
замолчала.
   Но Дуня ухе поняла. Кредитор женился на невесте  своего  должника.  В
дело вмешались личные мотивы. Вряд  ли  причиной,  по  которой  Леню  не
трогали, была больная совесть кредитора. В такое объяснение Дуня  верила
мало, кого и когда это останавливало, да и совесть -  понятие  настолько
растяжимое, когда  дело  касается  денег...  Но  может,  девушка  сумела
повлиять на своего супруга?
   Этой версии она вслух  не  высказывала,  инстинктивно  чувствуя,  что
Антонина Григорьевна думает о том же. Дуня встала и попросила разрешения
сделать телефонный звонок. Хозяйка только отмахнулась:
   - Делай что хочешь. Мне уже все равно. Я все потеряла...
   Она опять заплакала. Дуня вышла в другую комнату и набрала номер. Она
слушала гудки до  тех  пор,  пока  не  поняла,  что  никто  отвечать  не
собирается. И в тот самый момент, когда  она  уже  собралась  было  дать
отбой, трубку неожиданно сняли. Ей не ответили "алло", там не  раздалось
вообще ни единого слова. Просто кто-то ее слушал.
   - Извините, можно Татьяну Николаевну? - торопливо спросила она.
   Трубку в тот же миг положили, так что она  даже  сама  засомневалась,
было ли соединение или же это просто  какая-то  помеха  на  линии.  Дуня
повторила попытку, но теперь, сколько она ни ждала, ей никто не отвечал.
   До Татьяны она дозвонилась только через несколько часов, и  эти  часы
были далеко не самыми лучшими в ее жизни. Она разрывалась на части - что
предпринять? Заехала к родителям Нелли, втайне надеясь, что подружка уже
вернулась и поиски можно прекратить. Но Нелли все еще не  было,  как  не
было и никаких известий от нее. Дуня поехала домой, сварила себе кофе и,
усевшись с чашкой  у  телефона,  обзвонила  всех  друзей.  Компания  уже
гудела, как растревоженный улей. Об исчезновении девушки узнали  все,  и
все ломали голову, куда она могла запропаститься. Кто-то  уже  поехал  к
родителям Нелли, чтобы их поддержать.
   Когда Татьяна наконец сняла трубку, Дуня торопливо представилась  ей,
напомнила о беседе после поминок. Женщина сразу вспомнила ее и спросила,
что случилось.  Голос  у  нее  был  встревоженный.  Дуня  рассказала  об
исчезновении подруги и спросила, не известно ли ей что-нибудь  об  этом.
Может, они созванивались?
   - Она в самом деле звонила мне несколько раз, - сказала Татьяна. - Но
чтобы она куда-то собиралась... Первый раз слышу.
   - А вчера она вам звонила?
   Татьяна ответила, что вчера ее вообще не было  дома.  Она  весь  день
провела в гранитной мастерской,  заказывая  памятник,  потом  ездила  на
кладбище, потом пришлось еще заехать к родственникам.
   - Вокруг меня теперь так много похорон... - грустно проговорила  она.
- Кажется, что уже вся жизнь состоит из них...
   Дуня замялась и спросила, в самом ли деле собеседница считает опасным
человека, поиски которого поручила Нелли. И если да, то почему же она не
обратилась прямо в милицию? Неужели  порядочнее  полагаться  на  слабую,
наивную девушку, какой была Нелли?
   Произнеся  слово  "была"  Дуня  внутренне  содрогнулась.  Это   слово
прозвучало как приговор.
   Татьяна встревожилась:
   - О чем вы? Я ничего от нее не требовала,  она  вызвалась  совершенно
добровольно! И потом, я ведь не предполагала, что  это  может  оказаться
опасным.
   Она замолчала, потом спросила, когда пропала  Нелли.  Услышав  ответ,
Татьяна сказала, что нужно было известить ее пораньше. Как-никак  она  в
какой-то мере чувствует себя  ответственной  за  случившееся...  Если  в
самом деле что-то произошло.
   Дуня запальчиво ответила:
   - Я весь день пыталась до вас дозвониться,  но  трубку  сняли  только
один раз. Да и то сразу положили.
   - Меня не было дома, я пришла только что, и никто трубку не снимал, -
устало заверила Татьяна.
   И так как Дуня настаивала на своем, а у Татьяны не было  ни  сил,  ни
желания спорить, она наскоро попрощалась  и  взяла  с  Дуни  слово,  что
девушка немедленно позвонит, как только будет что-то известно  о  Нелли.
На этом они и закончили разговор.
 
Глава 10 
 
   Нелли не появилась ни пятого мая, ни шестого.
   Подали в розыск, но родителей даже не стали обнадеживать, что девушку
скоро найдут. Из милиции отец вернулся в таком состоянии, что  к  вечеру
его увезли на "скорой". Снять сердечный приступ дома с помощью уколов не
удалось. Мать Нелли осталась в одиночестве, правда в относительном...
   В квартире вместе с ней дежурили близкие родственники, сменявшие друг
друга, как часовые.
   Приходили, пили чай и понуро исчезали друзья Нелли. Но женщина  почти
не обращала внимания на этих людей, и, если бы ее спросили, кто в данный
момент находится в квартире, она не смогла бы ответить. Она сидела возле
телефона, положив руку на столик рядом  с  аппаратом,  готовая  в  любой
момент схватить трубку.
   Телефон звонил часто, но единственного  голоса,  который  она  желала
услышать, в трубке так и не прозвучало.
   Дуня не пришла к ней за эти дни ни разу.  Ее  отсутствие  было  очень
заметно - она была самой близкой подругой  пропавшей  девушки.  На  этот
счет даже поползли слухи, и недоброжелатели, а их у красивой, заносчивой
девушки было больше, чем настоящих друзей, единогласно сочли ее жестокой
эгоисткой, которая дружит лишь до тех пор, пока ей это выгодно. А  какую
выгоду можно извлечь из пропавшей подруги? Одни хлопоты...
   Даже если бы девушка знала об этих слухах, она не стала бы ни  с  кем
спорить и оправдываться. В эти  дни  она  вплотную  занималась  поисками
Нелли. Уяснив, что никто из друзей  ничего  о  девушке  не  знает,  Дуня
начала собственное расследование. Для начала она постаралась припомнить,
какие именно снимки украла из альбома Нелли. Затем перерыла  собственные
фотоархивы. Там нашлось три фотографии, полностью аналогичные пропавшим.
Нелли унесла от Антонины Григорьевны намного больше снимков, но пришлось
довольствоваться тем, что есть. Сперва Дуня решила  было  обратиться  за
помощью к друзьям - вдруг у кого-то окажется полный  набор  интересующих
ее снимков? Но что-то ее остановило.
   Слишком загадочно исчезла подруга. И потом, разве Нелли не обращалась
ко всем  и  каждому,  разыскивая  следы  загадочного  Петра?  "Если  это
оказалось опасным для нее - окажется и для меня",  -  решила  девушка  и
оставила свое первоначальное намерение.
   Эти три снимка были ничем не примечательны. Ни качеством -  они  были
сняты на дешевой "мыльнице" кем-то из друзей в  институтском  дворе.  Ни
композицией. Ребята на фотографиях стояли как попало и строили идиотские
физиономии - как всегда, когда фотографируется компания,  каждому  члену
которой хочется казаться оригинальным. Да  и  лица  были  все  знакомые,
надоевшие ей за прошедшие годы до тошноты.
   Правда, были и чужаки.  Она  разглядывала  каждое  лицо  на  снимках,
пыталась припомнить, кто они.
   Некоторых она знала, они до сих пор учились в одной  группе.  Другие,
видимо, попали сюда случайно. Но среди этих  людей  явно  не  было  того
парня, которого пыталась найти Нелли.
   "Почему же она набросилась на эти снимки? - в который раз  спрашивала
себя Дуня. - Может, что-то примечательное было на других, которых у меня
нет? Но тогда зачем было забирать и эти?
   Нет, здесь что-то есть. Она что-то нашла,  раскопала...  Или  решила,
что раскопала. И все же, куда она подевалась?"
   О том, что могло случиться с подругой, Дуня пыталась  не  думать.  Ей
становилось слишком страшно, тяжело на душе и  тогда  хотелось  опустить
руки, сесть и заплакать. А  это  никак  не  могло  помочь  Нелли.  Если,
конечно, подруге еще можно было помочь.
   Шестого мая Дуня, как  всегда,  поднялась  рано  утром  и  поехала  в
институт. Никого из их компании в аудитории не  оказалось.  Естественно,
ребята отсутствовали по  уважительной  причине  -  принимали  участие  в
поисках  Нелли.  Или  сидели  рядом  с  ее  матерью.  Или  же  были  так
расстроены, что им было не до учебы. Но Дуня  была  уже  почти  уверена:
кто-то из них только делал вид, что расстроен.
   Девушка  отсидела  первую  пару,  не  глядя  на   преподавателя,   не
вслушиваясь в его слова и ни разу не взяв ручку.  Впрочем,  в  последнем
ряду она почти не бросалась в глаза и могла делать что  угодно.  Девушка
еще раз детально обдумала свой план и в  конце  концов  решила,  что  он
может быть удачным. В институте Дуня  была  на  хорошем  счету,  училась
прилежно, редко пропускала занятия по неуважительным  причинам.  Она  не
боялась идти в ректорат...
   Накануне вечером она еще раз позвонила Татьяне и спросила, нельзя  ли
каким-нибудь образом раздобыть фотографию того парня - Петра по  фамилии
Врач. Женщина ответила, что и сама хотела бы иметь его снимок, но  ничем
помочь не может.
   - В самом деле не можете? - усомнилась  девушка.  -  Ведь  ваша  дочь
дружила с ним.
   Последнюю фразу она произнесла с запинкой.  Все-таки  беременность  и
дружба - понятия разные.
   - У меня нет его фото, - отрезала Татьяна. -  И  сделать  его  негде.
Знаете, мы не в тех отношениях, чтобы я могла просить  его  попозировать
перед камерой. Кстати, Нелли не нашлась?
   Дуня сухо ответила,  что  поиски  ведутся,  и  повесила  трубку.  Эта
женщина ее бесила. "Втравила Нелку в опасную историю, а сама осталась  в
стороне! Чистенькая, спокойная! А девчонка за нее отдувайся!"
   На перемене Дуня отправилась в деканат. Из начальства там была только
секретарша из бывших студентов. Дуня еще помнила, как она доучивалась на
пятом курсе. В ту  пору  это  была  простоватая,  никому  не  интересная
девчонка  с  испуганным  выражением  глаз.  Теперь   Светка   разительно
переменилась.
   Говорила с бывшими знакомыми  начальственным  тоном,  позволяла  себе
распекать студентов за непосещаемость и неуспеваемость и всячески делала
вид, что никого в лицо не узнает. Дуня даже немного расстроилась  -  она
бы предпочла беседовать с кем угодно, только не с ней.
   Светка делала вид, что  не  обращает  внимания  на  девушку,  которая
подошла вплотную к ее  столу.  Она  в  это  время  занималась  тем,  что
распекала какого-то первокурсника, забывшего сдать курсовую работу. Хотя
подобные нотации  вовсе  не  входили  в  обязанности  секретаря,  Светка
выполняла их с наслаждением. В ее голосе  звучали  металлические  нотки,
кудри на голове напоминали корону, а небрежно намазанный рот кривился  в
холодной, начальственной усмешке. Правду  сказать,  на  стоявшего  у  ее
стола хорошо одетого упитанного парня ее речи  не  производили  никакого
впечатления. Он скучающе глядел в окно, переминался с ноги  на  ногу  и,
судя по всему, чего-то ждал. Наконец Светка резко  сунула  ему  какой-то
листок бумаги - собственно, в  этом  и  заключалась  ее  задача.  Парень
хмыкнул, оценивающе окинул взглядом Дуню и вперевалочку вышел.
   - Закрывай дверь! - яростно крикнула вдогонку Светка.
   Но молодой человек уже скрылся. Дуня сама подошла к  двери  и  плотно
закрыла ее. В коридоре зазвенел звонок.  Светка  наконец  соизволила  ее
заметить:
   - А вы что хотите?
   Тех, кого  она  знала  раньше,  до  своего  "вознесения",  секретарша
называла на "вы", подчеркивая дистанцию.
   - Света, у меня к тебе личное дело, - интимно  заговорила  Дуня,  без
приглашения подсаживаясь к столу. Она не  собиралась  ломать  комедию  и
вовсе не боялась, что ей нахамят. Уж что-что, а  нахамить  в  ответ  она
тоже умела, и Светка это знала. Номер прошел, секретарша только  дернула
плечами, услышав фамильярное обращение, но смолчала.
   - Понимаешь, мы  же  через  год  оканчиваем,  -  заговорила  Дуня.  -
Хотелось бы сделать что-то вроде дружеского фотоальбома на память.
   Света  кивнула,  она  явно  растерялась,   заявление   было   слишком
неожиданным.
   - И вот у меня с собой пара снимков, они, правда,  старые.,.  -  Дуня
достала из сумки три фотографии.  -  Сделаны  на  первом  курсе  или  на
втором. Я уж не помню. Короче, многих из этих людей я теперь  просто  не
припоминаю. А ведь нужно, чтобы они все были в нашем альбоме.
   Светка что-то промямлила, продолжая разглядывать снимки. Наконец  она
спросила, что же требуется от нее.
   - Света, ты же тут училась, помнишь всех! - ласково сказала  девушка.
- У тебя же такая память!
   Ты точно знаешь всех этих людей, и потом... Даже если кто-то уже  тут
не учится, должны же быть какие-то данные в архиве?
   Она знала, что делала. Такие натуры, как эта  девица,  превыше  всего
ценили лесть, пусть даже самую примитивную. И Светка попалась. Она сразу
сделалась сговорчивее и даже попыталась улыбнуться:
   - Ну да, многих я знаю. - Она взяла  фотографии  и