оговорила:
   - Я и сама его боюсь.
 
*** 
 
   Девушка вошла в темный серый двор, подняла голову и  огляделась.  Она
часто ездила в Питер - там жили близкие родственники ее матери, и  уж  в
том городе дворов-колодцев она навидалась предостаточно. Но в Москве  их
осталось мало, и она была удивлена, увидев такое  в  самом  центре.  Все
было как полагается - длинная низкая подворотня, за ней - узкий, залитый
выщербленным асфальтом пятачок  без  единой  травинки,  затем  еще  одна
подворотня, а потом еще одна, за которой виднелось нечто больше  похожее
на свалку, чем на жилой двор. Дуня слегка  поежилась  -  солнечные  лучи
сюда не проникали, и воздух не прогрелся. Да и небо сегодня было  сплошь
затянуто облаками. Его цвет становился  все  более  угрожающим,  и  было
ясно, что вскоре пойдет дождь. "А я не взяла зонтика", -  подумала  она,
ощупывая сумку.
   В некоторых окнах уже горел свет - это в четвертом часу дня, в мае...
Но девушка этому не удивилась - слишком уж  мрачным  казался  двор.  Она
вошла в один подъезд, затем в другой, пока не  нашла  нужную  нумерацию.
Стала подниматься по лестнице. Один этаж, второй, третий... На четвертом
Дуня стала задыхаться. В доме,  видно,  были  очень  высокие  потолки  -
пролеты  длились  бесконечно,  а  номера  квартир  при  этом  почти   не
увеличивались.
   Забравшись  на  шестой  этаж,   она   была   вынуждена   передохнуть.
Остановилась на лестничной клетке, выглянула в окно.
   Оно выходило в узенький, забытый Богом закоулок, замкнутый стенами со
всех четырех сторон.
   Настоящий колодец общей площадью не более четырех метров! Дуне так  и
не удалось разглядеть внизу никакой подворотни, хотя она открыла створку
окна и нагнулась над провалом почти по пояс. Внизу было совершенно темно
- не удалось различить даже окон второго этажа. Ей подумалось, что не  к
чему было пробивать в  этих  стенах  окна  -  все  равно  свет  сюда  не
проникает. А между тем  сюда  выходили  окна  жилых  квартир  -  боковая
пристройка к дому делала тут причудливый  поворот.  Напротив,  метрах  в
двух от себя, Дуня увидела в окне чью-то невероятно приближенную жизнь -
письменный стол, лампу с красным абажуром, легкое  движение  застиранной
занавески. Оттуда тоже кто-то подсматривал за ней.  От  этого  ей  стало
нехорошо, и она снова принялась взбираться по  лестнице  Подъезд  крепко
пропах мочой - кошачьей и человеческой, ноги скользили на ступеньках,  к
перилам прикасаться не хотелось - до того они были липкие и щербатые.
   Дуня подумала - и это была запоздалая, отчаянная мысль, - что ни один
человек на свете не знает, куда она отправилась, где ее искать.  Но  тем
не менее продолжала карабкаться наверх.
   Наконец она достигла последнего, седьмого  этажа.  Тут  царила  почти
полная темнота - окно на лестнице было забито фанерой. Влажный,  вонючий
воздух касался  ее  лица,  будто  чьи-то  противные,  жадные  руки.  Она
вытащила зажигалку и при свете ее пламени рассмотрела номера квартир.
   Лампочки в доме, видно, давно уже упразднили.
   Нужный номер  был  перед  ней.  Она  перевела  дух,  припомнила,  как
делается радостная улыбка, и нажала кнопку звонка.
   Ей открыли почти сразу - она даже не успела  придумать,  что  скажет,
как представится. На пороге стояла женщина в ситцевом халате, у  ее  ног
энергично терлась кошка.
   Дуня немного воспрянула духом:
   - Здравствуйте! Мне - Васю.
   - А он наверху, - ответила женщина  совершенно  равнодушно,  даже  не
посмотрев девушке в лицо. Она уже собиралась было закрыть дверь, но Дуня
ее остановила:
   - Извините, в какой он квартире? Где - наверху?
   Хозяйка как будто удивилась:
   - Там нет квартир. Он на чердаке. Это вверх по лестнице...
   Ничего не оставалось делать, как  только  поблагодарить.  Дуня  стала
подниматься наверх,  и  ей  в  спину  прозвучало  прощальное  загадочное
напутствие:
   - Девушка, осторожнее! Там нет ступенек!
   Дуня обернулась, но дверь уже была надежно закрыта. Девушка поднялась
выше и убедилась, что хозяйка квартиры сказала ей правду. Площадка  была
последней.  Наверх,  к  чердаку,  вел  только  один  пролет,  перекрытый
железной лесенкой-стремянкой.
   Однако вся средняя часть ступеней отсутствовала.
   В наличии были только две нижние и две верхние.
   От  остальных  сохранились  выступы,  на  которых  прежде   держались
железные планки.
   Дуня заколебалась. Акробаткой она себя никогда не считала и всю жизнь
боялась высоты. Это был, пожалуй, единственный страх,  которого  она  не
могла  преодолеть.  Девушка  постояла  в  раздумьи,  глядя  наверх,   на
чердачный люк. Он был открыт, и  там,  сквозь  какой-то  боковой  проем,
слабо синело затянутое тучами небо.
   - Эй, - негромко сказала она. Потом подала голос чуть погромче.  Дуня
надеялась, что в пролете появится чье-то лицо, и  ей  не  придется  туда
лезть. Бесполезно - никто не ответил.
   Девушка разулась - туфли на шпильках, почти новые и довольно дорогие,
никак не годились  для  такого  восхождения.  Их  она  сунула  в  сумку,
задернула "молнию", пригладила волосы. Храбро ступила  ногой  на  первую
ступень и ощутила, как она немедленно прогнулась под тяжестью  ее  тела.
Дуня торопливо убрала ногу и внимательно обследовала ступень  с  помощью
зажигалки.
   Ступенька оказалась подпиленной снизу, по самой середине. Если бы  на
нее ступил кто-то  чуть  тяжелее  хрупкой  девушки,  она  бы  немедленно
подломилась, и гость свалился бы вниз, в грязный лестничный пролет. Дуня
чертыхнулась и наступила на ту часть ступени,  которая  была  поближе  к
стене. Ступенька дрогнула, но выдержала.
   Дуня цеплялась пальцами за выщербленную  кирпичную  стену,  с  трудом
устраивала босые ступни на узких выступах и старалась не думать  о  том,
что внизу. Теперь пришлось ступать по  железным  планкам,  торчавшим  из
стены.  Почти  зажмурившись,  задержав  дыхание,  она   преодолела   это
препятствие, проклиная про себя  узкую  юбку,  мешавшую  поднимать  ноги
повыше. Вот и верхняя ступень - также подпиленная, дрожащая под ногой...
И наконец, надежная каменная кладка.
   Дуня протиснулась в чердачный люк, выпрямилась и перевела дух. Но тут
же снова замерла - она оказалась на чердаке, одна  стена  которого  была
проломлена. А в этой дыре раскрывался доселе  невиданный  ею  московский
пейзаж - жестяные и железные крыши... Новые и облупленные, закопченные и
покрытые рекламными щитами. Центр старой Москвы. Такой центр, каким  она
никогда не видела его с улицы. С нарядной, отреставрированной улицы,  по
которой мчались дорогие машины и шли хорошо одетые люди. Дуня  постояла,
вцепившись в край пролома, - она была не в силах отвести взгляд от этого
пейзажа. А потом огляделась, переступила через  кучу  битого  кирпича  в
углу и прошла в следующую чердачную комнатку.
   Никого. Старый продавленный матрац и еще одна  лесенка  наверх  -  на
этот раз короткая, всего в четыре ступени. Она  поднялась,  стараясь  не
ободрать пиджачные плечи о края острых, обломанных кирпичей. И оказалась
на крыше.
   Эту крышу кто-то явно попытался обустроить, превратить  в  маленькое,
не лишенное уюта жилье.
   Дуня увидела тут совершенно целый, заботливо укрытый  теплым  одеялом
тюфяк. Над этой импровизированной постелью на четырех жердях был натянут
целлофановый тент. Рядом стояла керосинка, - и судя по  ее  чистенькому,
веселому виду - действующая. Также здесь был приемник, плакат с рекламой
какого-то фантастического фильма и кое-что из посуды. Девушка оглянулась
- дальше шла кирпичная площадка, открытая  всем  ветрам,  а  за  ней,  -
далеко, до самого горизонта, - простирались московские крыши.
   А на самом краю крыши, с сигаретой в руке, сидел совсем юный  парень,
которого она сразу узнала по фотографии. Когда Дуня ехала сюда на такси,
она детально изучила его лицо на снимке. Ничем не примечательное лицо  -
таких  сотни.  Широковатые  скулы,  довольно  большие   светлые   глаза,
неуверенная улыбка.
   Парень медленно встал, глядя, как Дуня отряхивает юбку.
   - Привет, - неуверенно сказала она, переминаясь с ноги на ногу.  Пол,
хотя и тщательно подметенный, все-таки не  был  идеальным,  и  кирпичная
крошка колола ей ступни сквозь разодранные чулки. Она  по-прежнему  была
босиком. Парень мельком глянул на ее ноги и тут же  снова  уставился  на
лицо.
   - Можно в гости? - спросила  Дуня,  продолжая  приветливо  улыбаться.
Собственно, это была не улыбка, а намек на нее. Дуня не хотела выглядеть
как полная дурочка.
   - Ну.., да... - неуверенно проговорил он.
   Девушка отметила про себя, что парень как будто  чем-то  напуган.  Но
чего ему было бояться - ведь она пришла сюда одна...
   - Я зашла к твоей маме, а она сказала, что  ты  наверху,  -  пояснила
Дуня, делая несколько шагов и перевешиваясь через каменный парапет.  То,
что она увидела внизу, напугало ее до  тошноты.  Там  был  двор-колодец,
утонувший в гнилой тени, неожиданно глубокий и далекий. Она  отшатнулась
и почувствовала, что кровь отливает от щек.
   - А, мама, - пробормотал парень.
   Он явно испытал облегчение, когда услышал ее слова. - А вы.., ты...
   Дуня поспешно представилась, и он, наконец, ее вспомнил. Хотя  нельзя
было сказать, что  Василий  обрадовался  при  виде  старой  институтской
знакомой, он просто стал вести себя немного раскованнее.
   - Ты что здесь делаешь? -  спросила  она,  озираясь  по  сторонам.  -
Неужели спишь?!
   - Я, в общем, тут живу... Когда тепло, - пояснил он.
   И  добавил,  что  вообще-то  он  живет  на  седьмом  этаже,  но   там
коммуналка, а он вдвоем с мамой в одной комнате. Так что, когда  хочется
уединиться, он всегда забирается сюда.
   Василий говорил все это чуть шутливым тоном, будто прося снисхождения
к своим экстравагантным привычкам. Однако в то же  время  он  пристально
разглядывал Дуню, будто соображал, что  же  привело  сюда  эту  нарядную
девушку,  чья  внешность  и  одежда  так  не   вязались   с   окружающей
обстановкой.
   Гостья деланно рассмеялась:
   - Что тебе сказать! Завидую! Я и сама устала от родаков. Иногда не то
что на крышу - на антенну от них залезешь! А в общем, я пришла по делу.
   И она изложила ему  свою  легенду,  ту  же  самую,  что  рассказывала
Светке. Парень выслушал  ее  с  таким  видом,  будто  она  сообщила  ему
какие-то бредовые планы, и даже не дал договорить:
   - Да ладно тебе, я же давно не учусь!
   - Но ты учился с нами на одном курсе!
   - И кому из вас я нужен? - мрачно спросил он, обводя  рукой  крышу  и
открывавшиеся за нею дали. - У меня своя жизнь, у вас - своя.
   - С этим никто не спорит, - вежливо согласилась Дуня. -  Но  все-таки
мне нужно, чтобы ты поучаствовал в нашем проекте.
   - Зачем?
   - Такая уж у нас задумка, - пояснила она, не вдаваясь в подробности.
   Василий явно не вдохновился. Он закурил другую сигарету -  окурок  от
предыдущей он небрежно  отправил  вниз,  во  двор.  Подошел  к  Дуне,  с
озадаченным видом присел на тюфяк. Было ясно, что он ожидал каких угодно
гостей, но уж никак не из числа бывших  сокурсников.  И  наконец  парень
заявил:
   - Я бы поучаствовал, если бы это было кому-то нужно...  А  так  -  не
хочется.
   - Но все-таки, подумай! - настаивала Дуня.
   Она уже успела убедиться, что хозяин крыши настроен не агрессивно,  и
решилась присесть с ним рядом. Василий  не  возражал,  он  даже  немного
подвинулся, давая ей место.
   - Ты  пойми,  -  втолковывала  ему  девушка.  -  Что  бы  с  нами  ни
происходило сейчас, но учились-то мы все вместе... В этом весь смысл.  И
я хочу, чтобы в альбоме были все наши рожи. Понимаешь?
   Он неохотно кивнул:
   - Ну понимаю. Тебе что, фотка нужна? Так ты спустись к маме,  попроси
у нее. Она даст.
   Дуня молча кивнула.
   - А чем ты занимаешься? - спросила Дуня, доставая  сигареты.  Она  не
могла уйти отсюда, не прояснив все до конца. Ее  интересовало,  являлась
ли сюда Нелли, известно ли что-то о  ней  этому  парню,  который  больше
походил  на  инфантильного  подростка.  Дуня  доверяла  своему  чутью  -
опасностью от него не пахло.. Но все-таки уйти так просто она не  могла.
Другого повода побывать здесь у нее не было.
   - Ничем, - вяло ответил он. -  Когда  бросил  институт,  устроился  в
другой... Потом и его кинул.
   Работал... Тусовался с разными там... Потом вот сюда забрался.
   - Ступеньки ты подпилил? - поинтересовалась девушка.
   - Ага. Чтобы всякие ублюдки не лазили. Понимаешь, - оживился  парень,
- сейчас ни в подвалах, ни на чердаках от бомжей не продохнешь.
   А это место они отыскать не успели. А если бы нашли - как  их  отсюда
выкурить? Они знаешь как держатся за такие  уголки!  Ну,  я  и  подпилил
ступеньки, а которые так просто поснимал... Устроил себе  лежанку.  Мать
всегда знает, где я.
   - И не возражает?
   - А что возражать? Отсюда не свалишься - оградка есть. А что до того,
что лестницы нормальной нет... Она же знает, что я все равно  залезу,  я
ловкий.
   Он  говорил  это  с  какой-то  гордостью,  поглядывая  на  Дуню   уже
по-другому - без страха,  с  пробудившимся  наконец  интересом.  Девушка
кожей почуяла, что ей пора уходить, - такие взгляды всегда переходили  в
нечто более серьезное. Но главного она все еще не выяснила.  И  перевела
разговор на более безопасную для себя тему.
   - А как поживает твой брат? -  наугад  спросила  она,  рассудив,  что
парни с одинаковой фамилией и примерно одного  возраста  должны,  скорее
всего, состоять  в  родстве.  Хотя  внешнее  сходство  между  ними  было
достаточно приблизительным. Она до сих пор удивлялась -  как  это  Нелли
удалось вычислить Василия по фотографии?  Сама  она  ни  за  что  бы  не
догадалась, что тот невзрачный первокурсник может оказаться братом Петра
Врача...
   - А что брат? - разом насторожился собеседник. - Он тут не бывает.
   - Я знаю, - приветливо улыбнулась Дуня.  -  Просто  слыхала,  что  он
разбежался со своей девушкой...
   И добавила, что недавно  познакомилась  с  ним,  впрочем  не  слишком
близко. Василий выслушал все это, не  проявляя  больше  никаких  эмоций.
Пожал плечами, извлекая откуда-то из-под тюфяка банку кока-колы:
   - Может, и разбежался. Я за ним не слежу, ясно?
   - А чем Петя сейчас занимается?
   Дуня назвала это имя с трепетом - вдруг выяснится, что она  (то  есть
Нелли) все-таки ошиблась...
   Но парень отреагировал на имя совершенно естественно и  ответил,  что
давно не видел брата. Что у них общего - тот постоянно в  делах,  как-то
устроился в жизни, а он.., - У нас  что-то  не  получается  общаться,  -
сказал Василии все еще немного настороженно. - Я вроде младше ненамного,
а все равно он меня считает вроде как пацаном. Хотя ему-то самому  всего
двадцать четыре.
   - А Ирку давно видел?  -  спросила  она,  продолжая  блефовать.  Дуня
задала этот вопрос самым естественным  тоном,  как  будто  была  близкой
подругой покойной.
   - Какую Ирку?
   - Ну, Петину невесту... - уже менее уверенно сказала девушка. - Мы же
только что про нее говорили!
   Василий окончательно изумился.  Какая  еще  там  Ирка?  Если  кого  и
называть невестой, так это Женьку, да и то неясно - женится на ней  брат
или нет.
   - На черта ему жениться, - все более  оживляясь,  откровенно  заметил
он. - Она и так ему в рот смотрит. Это пока... А женится -  придется  ее
кормить, одевать. Нет, он такую глупость не сделает.
   С бабами у него разговор короткий, уж ты извини.
   - Странно, - продолжала гнуть свою линию девушка. - Ведь  Петя  везде
ходил с Иркой... И на вечеринки, и вообще... Ну как ты ее не помнишь?
   Такая рыжая, небольшого роста... У нее еще было голубое пальто.
   Пальто она вспомнила с трудом - в памяти возникла фигурка девушки,  и
Леня, который помогал ей одеться, уводя новую подругу с  вечеринки.  Она
еще подумала тогда, что пальтецо  холодновато  для  такого  дня,  девица
слишком рано обрадовалась обманчивой весне.
   - Да не знаю я ее, сказал же! - раздраженно бросил парень.  -  Спроси
его самого! И вообще, если тебе нужна моя фотка - иди к маме!
   Дуня поняла, что надоела ему, и не стала настаивать  на  своем.  Врет
парень, что не был знаком с Ириной, или говорит  правду  -  уже  не  так
важно.
   Главное - украсть из семейного  архива  снимок  Петра.  Или  хотя  бы
посмотреть... Когда она его  узнает,  будут  хоть  какие-то  результаты.
Напоследок, уже собираясь спуститься в пролом, казавшийся совсем черным,
она самым небрежным тоном спросила, не заходила ли сюда Нелка?
   Парень к тому времени успел улечься на тюфяк.
   Он лег, не снимая тяжелых пыльных ботинок, и  явно  ощущал  себя  как
дома. На вопрос он раздраженно ответил, что никакой Нелки  не  видал.  И
вообще - может он хоть тут, на крыше, чувствовать  себя  спокойно?  Дуня
согласилась, что это ему никто запретить не может, и стала слезать вниз.
   Снова оказавшись на чердаке, она  подошла  к  пролому  и  ужаснулась.
Высоко, очень высоко. Внизу, во  дворе,  стояли  припаркованные  машины.
Двор пересекал мужчина в светлом  плаще.  Вряд  ли  он  подозревал,  что
кто-то смотрит на него сверху. Дуня  ясно  различила,  что  он  начинает
лысеть с затылка.
   Потом внизу, в тени помойных баков, подрались коты.  Их  дикие  вопли
поднимались вверх, отражаясь от стен и усиливаясь с каждым этажом...
   Спускаться было еще сложнее. Ей пришлось сесть  на  край  люка  и  до
предела вытянуть босую ногу,  чтобы  нащупать  пальцами  уступ  на  краю
стены. Надежной точки опоры не было, и в какой-то момент ей  показалось,
что сейчас она не удержит равновесия, упадет, разобьется... Ее  чуть  не
затошнило от страха. Но она все-таки слезла - звать на помощь Василия не
хотелось.
   Оказавшись на лестнице. Дуня отряхнула одежду,  обулась  и,  стараясь
упорядочить взволнованное дыхание, спустилась на один пролет.  Позвонила
в дверь и стала ждать, когда ей откроют.
 
Глава 12 
 
   - Вася наверху, я же сказала, - ответила женщина,  едва  взглянув  на
нее.
   - А я уже там была, - сообщила Дуня. - Он меня к вам послал.
   - Послал? - удивилась хозяйка квартиры, наклоняясь и  подхватывая  на
руки кошку. - Заходите...
   Дуня попала в  обширный  коммунальный  коридор.  Он  скупо  освещался
лампочкой на перекрученном шнуре - она висела где-то в глубине  коридора
над прикрученным к стене телефонным аппаратом.
   Из недр квартиры, скорее  всего  из  кухни,  выплыла  тучная  бледная
старуха и, с любопытством оглядывая Дуню,  медленно  втиснулась  в  свою
комнату. Это выглядело так, будто раскормленная сырая  улитка  с  трудом
влезает в свою раковину.
   Мать Василия чуть раздраженно качнула головой:
   - Ну, идемте!
   Девушка, озираясь, пошла  за  ней.  В  ванной  комнате  слышался  шум
льющейся воды и чье-то яростное фырканье. Судя  по  этим  звукам,  мылся
мужчина. Где-то в глубине квартиры работал телевизор,  ей  даже  удалось
расслышать обрывок какого-то идиотского диалога. Явно смотрели сериал.
   Женщина достала из кармана халата ключ  и  отперла  одну  из  дверей.
Увидев удивленные глаза девушки, она шепотом пояснила:
   - Такие уж  тут  соседи.  Нужно  запираться,  даже  когда  на  минуту
выходишь.
   Она открыла дверь и первым делом швырнула в комнату кошку, сопроводив
этот жест энергичным матерком. Дуня, смущаясь, вошла.
   Комната была большая - метров тридцать, не меньше, в два  окна.  Дуня
сразу отметила отгороженный старомодной полированной "стенкой" угол.  За
ним стояла кровать, виднелась часть письменного  стола,  на  полу  возле
кровати валялись заношенные до желтизны кроссовки. Там явно обитал Вася,
когда не сидел на крыше, конечно.
   - Ну и зачем он вас послал? - спросила женщина,  не  торопясь  наводя
порядок на столе.
   Стол стоял  посреди  комнаты,  на  нем  громоздилась  грязная  чайная
посуда, ореховая скорлупа, смятые и залитые кофе газеты.  Сесть  девушке
не предложили, и она замерла посреди комнаты, поправляя на плече  ремень
сумки. Руки были грязные, правая  ладонь  саднила:  она  ободрала  ее  о