ходит,  -
равнодушно  констатировал  слесарь.  Сам  он  даже  не   прикоснулся   к
гвоздодеру и лишь наблюдал за тем, как надрывается помощник следователя.
   - А как же мусор? - не отступала девушка.
   - Какой там мусор?..
   - Ну, вдруг кто-то кидает туда мусор из окна?
   Что, так все и гниет годами?
   Слесарь рассудительно заметил,  что  жильцы  -  себе  не  враги.  Что
выкинут  -  тем  и  будут  потом  дышать.  А  вообще  у  ЖЭКа  уже  были
неприятности с  этим  двориком,  с  санэпидстанцией.  Слишком  грамотные
обитатели дома писали туда жалобы. Но что  тут  поделаешь?  Дом  уже  не
перепланируешь, а ЖЭК - чем  он  виноват?  Отпирали  иногда  эту  дверь,
убирали... А потом все равно приходилось заколачивать выход, потому что,
пока эта дверь стояла настежь, во дворике ночевали всякие подозрительные
личности. А что? Почти как отдельная квартира. Ложись себе  и  спи.  Так
что лучше держать этот дворик на  замке.  Талый  снег  и  дождевая  вода
стекают в зарешеченный канализационный люк. Вот когда  он  забивается  -
тогда приходится чистить решетку. Но в последний раз это было  несколько
лет назад...
   Дверь наконец открылась. Сразу стало ясно, что  люк  чистили  слишком
давно - оттуда разило, как из застоявшегося  болота.  На  темном,  почти
неразличимом асфальте виднелись слежавшиеся кучки мелкого мусора. С  них
неожиданно сорвалась какая-то темная тень и понеслась вверх, к выходу из
колодца, постепенно обретая на фоне светлого неба очертания голубя,  как
будто вспугнутая душа вырвалась  из  гнилого  ада...  Дуня  отпрянула  и
почувствовала, как у нее больно сжалось сердце.
   Но  никакого  тела  во  дворике  не  было.  Его   осветили   фонарем,
обследовали асфальт в поисках каких-либо следов пропавшей  девушки.  Луч
фонаря иногда попадал в  окна  первого  этажа,  и  в  конце  концов  там
показалось чье-то испуганное лицо.
   Еще   нестарая   женщина   приоткрыла   створку,    узнав    слесаря,
поинтересовалась: неужто у них наконец проснулась совесть и  они  решили
почистить двор?
   - А вы хлорочкой из окна посыпьте, - посоветовал тот. - Низко же. Вам
удобнее, чем нам. ;
   Женщина задохнулась от возмущения:
   - Хлорочкой?! И дышать потом этой хлорочкой!
   Ну вот что, я уже говорила: если не будете чистить как следует, я это
окно заложу кирпичами! Разрешения на это не  дают,  а  двор  чистить  не
желают!
   А на фига мне это окно, если все равно ничего не вижу, только нюхаю!
   Следователь попросил  ее  успокоиться  и  попросил  припомнить  -  не
сбрасывали ли сюда в последние дни какой-нибудь мусор?
   - Мусор? - вздохнула та. - На днях тряпку скинули. Это не  иначе  как
бабка с пятого этажа.
   Она в маразме давно, постоянно что-то из окон выкидывает.
   - Нет, не тряпку, а что-нибудь тяжелое, - уточнил следователь.
   Женщина с негодованием ответила, что этого  еще  только  не  хватало.
Никто ничего такого не скидывал - она бы услыхала. Тут  же  каждый  звук
отдается, будто в трубе. Голубь заворкует, а кажется, что их сто...  Она
еще раз окинула взглядом компанию, тихо  ругнулась  и  захлопнула  окно.
Следователь обменялся с помощником выразительным взглядом.
   Дуня решилась туда войти, когда все остальные вышли,  иначе  для  нее
просто не хватило бы места. Она не знала толком, какие чувства  охватили
ее, пока она блуждала взглядом по земле. Картина, которую она воображала
прежде, была так ужасна, и вместе  с  тем  настолько  реальна...  И  вот
оказалось  -  выдумка.  И  еще  она  почувствовала.  укол  пробудившейся
надежды. Как  будто  душа  отходила  от  наркоза  -  от  бесчувственного
отчаяния, от неверия в то, что Нелли еще жива, что еще не поздно...
   - Ну в общем, нет ничего и быть не могло.
   Она обернулась на голос - в проеме двери стоял помощник следователя и
с досадой раскуривал сигарету. Девушка выпрямилась и покачала головой:
   - Ошибаетесь. Вчера тут могла оказаться я.
 
Глава 18 
 
   Алина позвонила ей за полночь - Татьяна как раз  собиралась  ложиться
спать. Весь вечер она стирала, и так  вымоталась,  что  сперва  даже  не
поняла, что ей втолковывает новая приятельница.
   - Приезжайте срочно, - говорила та. - У них что-то затевается!
   - У кого? - ошеломленно спросила Татьяна.
   - Да напротив! Там Женька и еще какой-то парень.
   - Петр?
   - Я его со спины видела,  он  вверх  по  лестнице  поднимался,  прямо
передо мной. Позвонил туда, и его  сразу  впустили.  И  я  слышала,  что
Женька сразу начала на него орать: что, мол, сюда пришел, с  ума  сошел,
что ли? Орала как ненормальная!
   Татьяна провела  рукой  по  глазам,  взглянула  на  часы.  Попыталась
отговориться тем, что идти туда все равно бесполезно - она уже  говорила
и с Петром, и с Женей, - а толку чуть, они просто издеваются над ней...
   - Сейчас толк будет, потому что они дерутся! - с торжеством в  голосе
сообщила Алина. - Ор такой стоит, что я  это  даже  на  площадке  слышу.
Дерутся уже полчаса!
   - Я сейчас приеду, - пообещала Татьяна. Весь сон как  рукой  сняло  -
известие о драке ее невероятно взбодрило. Значит, не все  у  них  ладно,
передрались, наконец!
   - Вот-вот, приезжайте, а то они друг друга поубивают, прежде  чем  вы
что-то узнаете! - поддержала ее Алина.
   Татьяна набросила плащ, наспех всунулась в первые попавшиеся туфли  и
помчалась на улицу.
   Ей удалось поймать машину, и через несколько минут она  уже  была  на
месте.
   Дрались всерьез - еще на площадке  первого  этажа  до  нее  донеслись
пронзительные крики - не поймешь даже, мужские  или  женские.  А  еще  -
грохот от  оземь  брошенных  предметов  -  судя  по  всему,  в  основном
мебели... Она поднялась  по  лестнице,  прикладывая  ладони  к  пылающим
щекам.
   На площадке третьего этажа стояла уже целая группа  людей:  Алина  во
всеоружии - в руке у нее был гаечный ключ. А также родители Жени  -  они
безуспешно нажимали кнопку звонка, но либо их там не  слышали,  либо  не
желали отпирать.
   Мать Жени повернула к ней изможденное  лицо  -  она  едва  стояла  на
ногах. Появление Татьяны ничуть ее не удивило.
   - Он убьет ее, - чуть не плача, сказала женщина. - Они не  открывают.
Сделайте что-нибудь!
   - Я? - растерялась Татьяна, переводя взгляд на ее мужа.
   Тот смотрел на дверь угрюмо и сосредоточенно,  но  никаких  шагов  по
спасению дочери не предпринимал. Только продолжал жать на звонок.  Алина
взмахнула гаечным ключом:
   - Нужно дверь ломать, вот  что.  А  то  действительно  дело  кончится
плохо.
   - Может, вызвать милицию? - плачущим голосом спросила Юлия.
   А шум в квартире неожиданно стих. Вероятно, до дерущихся  дошло,  что
уже несколько минут не переставая звонят в дверь. Отец Жени  нажимал  на
звонок, почти не отнимая пальца от кнопки.
   Послышались шаги,  потом  легкий  шорох  за  дверью.  Юлия  истерично
выкрикнула:
   - Женечка, открой! Что у тебя происходит?! Он тебя опять бьет?!
   Девичий голос глухо ответил, что все в порядке. Все переглянулись,  и
Юлия, почти прижавшись к двери, продолжала уговаривать дочь отпереть.
   Они даже не войдут - только  хотят  посмотреть,  все  ли  в  порядке.
Только взглянут на нее и пойдут домой.  Женя  ни  на  какие  уговоры  не
поддавалась, и слезы, которые уже всерьез проливала мать, ее, видимо, не
трогали.
   - У меня все в порядке, идите отсюда, - твердила дочь.
   - Я только посмотрю! - умоляла мать.
   Татьяна слушала ее с жалостью, но и с возмущением. Да если бы ее Ирка
посмела разговаривать с ней в таком тоне, она бы голыми руками  высадила
эту проклятую дверь и уж, во всяком случае, не  стала  бы  плакать!  Еще
больше ее возмущала позиция отца. Этот сумрачный бородач был  совершенно
инертен. Он просто стоял и слушал душераздирающий диалог дочери и  жены,
не делая никаких попыток вмешаться. Зато возмутилась Алина:
   - Слушай, Женька, ты достукаешься, если уже  не  достукалась!  Открой
матери дверь, кому говорю!
   Что вы там творите?! Весь дом разбудили!
   Если бы Женя видела в этот миг ее угрожающее лицо  и  взмах  гаечного
ключа, она бы ни за что не открыла. Но Алина стояла так, что из дверного
глазка первая ступень лестницы не просматривалась. За  дверью  наступило
молчание - короткое и неуверенное. И неожиданно щелкнул замок.
   Юлия буквально  упала  в  квартиру  -  она  сразу  толкнула  дверь  и
бросилась на шею дочери. Рассматривая ее избитое,  припухшее  лицо,  она
пронзительно взвизгнула:
   - Нет, я не могу! Где он?! Где он, я тебя спрашиваю?!
   - Там. - Женя указала в сторону комнаты  и  неожиданно  расплакалась.
Теперь они плакали с матерью  на  два  голоса,  обнимая  друг  друга  и,
казалось, совершенно забыв обо всем остальном.
   Зато помнила Алина. Уловив  указанное  направление,  она  воинственно
двинулась в комнату. Татьяна пошла за  ней,  неуверенно  оглянувшись  на
Жениного отца. Тот, войдя в прихожую, казалось, не знал, куда ему теперь
податься. Вид у него  был  ошалевший.  "Да  неужели  он  всерьез  боится
Петра?! - мелькнуло у нее в голове. - До такой степени?! Господи, даже я
его сейчас не боюсь!"
   Она и в самом деле ничуть его не боялась. Однако Петра в комнате  как
раз и не было...
   А был совсем другой парень - бледный, с расцарапанной щекой  и,  судя
по загнанному взгляду, насмерть перепуганный. Он стоял посреди  комнаты,
почему-то сжимая в руках маленькую диванную подушку, и дико  смотрел  на
вошедших женщин.
   Татьяна уставилась на него, удерживая за локоть Алину, - та рвалась в
бой, вряд ли даже сознавая, что перед нею вовсе не Петр, ее старый враг.
   - Ты тут один? - крикнула Алина.
   Тот резко мотнул головой,  потом  кивнул.  Посмотрел  на  подушку  и,
поколебавшись, бросил ее в сторону дивана. Промахнулся  -  руки  у  него
дрожали, а царапина под глазом алела все  сильнее,  будто  ее  с  каждой
секундой подкрашивали новым слоем краски. Его  лицо  показалось  Татьяне
знакомым - она только не могла понять, где и  когда  его  видела.  Да  и
видела ли вообще? Но смотрела на него не отрываясь - это лицо, ничем  не
примечательное, попросту ее не отпускало.
   - А Петр где? - продолжала допрос Алина.
   Она, наконец, осознала свою ошибку, но от этого  не  сделалась  менее
агрессивной.
   Парень, не сводя глаз с зажатого в ее руке "оружия", сказал, что  тот
в больнице.
   Алина хмыкнула:
   - Чего это с ним случилось?
   - Упал... Ногу сломал...  -  Парень,  как  завороженный,  смотрел  на
гаечный ключ. И вдруг опомнился:
   - Слушайте, я сейчас все объясню!
   - Он хотел меня убить, мама! - раздался из прихожей плачущий голос.
   Парень чуть не подпрыгнул:
   - Я?! Я - тебя?! А ну-ка, иди сюда...
   И тут в комнату, толкнув стоящих на пороге женщин, влетел Женин отец.
Не говоря худого слова, он сгреб  парня  за  борта  джинсовой  куртки  и
швырнул через всю комнату.  Тот  схватился  за  угол  буфета,  попытался
выпрямиться, но мужчина не позволил ему этого сделать. Он оказался рядом
с парнем и с размаху ударил его по лицу. Потом еще раз, еще...
   Тот даже не сопротивлялся - только жмурился, будто ему в глаза попало
мыло.
   Татьяна не выдержала и крикнула:
   - Перестаньте, слышите?! Что вы делаете, перестаньте!
   Но отец Жени ее не слышал. Он бил парня с  таким  остервенением,  что
даже Алина онемела и смотрела на него с зарождающимся уважением.
   Было ясно, что прежде она в грош не ставила этого мужчину,  а  теперь
се мнение о нем поднялось чрезвычайно высоко.  Из  прихожей  по-прежнему
доносился истеричный плач Юлии - она никак не могла успокоиться. Татьяна
оглянулась и увидела, что женщина крепко сжимает в объятиях дочь. А  та,
запрокинув  голову  к  потолку,  будто  призывая  небеса  в   свидетели,
отрывисто и хрипло выкрикивала:
   - Он хотел убить меня, пришел и стал приставать, а потом хотел убить!
   Все это еще больше разжигало  мужчину.  Он  избивал  парня,  которого
видел впервые, с таким остервенением, будто встретил  старого  заклятого
врага.
   Татьяна видела, что из носа  у  жертвы  уже  побежала  кровь,  и  это
зрелище ее доконало. Она бросилась к  дерущимся  и  попыталась  оттащить
мужчину за рубашку:
   - Да перестаньте, вы же убьете его! Остановитесь! Вы бы спросили, кто
он такой! Что тут случилось, в конце концов?!
   На миг отец Жени отпустил свою жертву, и  парень,  неожиданно  открыв
глаза (он так и держал их зажмуренными, пока его  били),  с  невероятной
скоростью откатился в сторону и вскочил на ноги.
   Бросился к двери, но выход загородила Алина. Тогда,  вытирая  бегущую
из носа кровь тыльной стороной ладони, парень заплакал.
   Наступила тишина. Даже Юлия успокоилась -  повернув  голову,  она  со
страхом  смотрела  на  плачущего  окровавленного  подонка,  на  которого
продолжала указывать ее дочь. Впрочем, Женя тоже замолчала.  И  медленно
опустила руку.
   - Что тут случилось? - повторяла Татьяна. У нее было такое  ощущение,
что все разом сошли с ума, и она одна может внести в  этот  кошмар  хоть
какую-то ясность.
   - Он хотел меня убить!  -  визгливо  выкрикивала  девушка,  отпуская,
наконец, материнские плечи, за которые до этого так упорно цеплялась.
   Она решительно  вошла  в  комнату  и  остановилась  перед  парнем.  -
Скажешь, нет?! Посмотри, что ты со мной сделал?!
   Она  поднесла  руки  к  лицу.  Татьяна  заметила,  что  щеки  у   нее
действительно порозовели и припухли.  Синяков  еще  не  было,  но  через
несколько часов девушка должна будет выглядеть, как выглядела  часто,  -
синяки уже стали для  нее  вроде  макияжа.  Татьяна  заметила  теперь  и
разорванную на плече блузку, отлетевшие пуговицы...
   Зато парень выглядел поистине  жалко.  Даже  если  допустить,  что  в
основном его помял отец Жени, но и она  внесла  немалый  вклад.  Татьяна
недоуменно посмотрела на девушку:
   - Но ты его отделала...
   - Ты мне чуть глаз не выдрала, -  глухо  сказал  он,  оглядываясь  по
сторонам, будто в поисках защиты.  Никакой  защиты  он  не  нашел,  зато
углядел стул. Опустился на него, достал из кармана рубашки  мятую  пачку
сигарет и жадно закурил.
   - Слушайте меня!  -  вещала  Женя,  все  больше  распаляясь  каким-то
странным воодушевлением - почти торжествующим. - Он сюда ворвался и стал
мне угрожать! Говорил, что, если я что-нибудь кому-нибудь  расскажу,  он
меня прикончит!
   - Врешь, - вяло бросил он.
   - Ах, вру? Зачем же ты сюда явился?
   - А куда мне  было  идти?  -  Парень  с  недоумением  поднял  на  нее
окровавленное лицо. - Все ты врешь. Ничего я тебе не угрожал, ты  первая
мне в лицо вцепилась.
   И, обращаясь уже ко всем присутствующим, он заявил, что не мог ждать,
когда эта идиотка (тут отец Жени потемнел лицом)  лишит  его  зрения!  А
насчет угроз - это вранье от начала и до  конца.  Он  просто  хотел  тут
переночевать. Имеет он право переночевать в квартире родного брата?!
   Татьяна ахнула:
   - Так ты - Василий?!
   Все уставились на нее. Этого парня  все  видели  впервые,  имени  его
никто из присутствующих не слышал. А Женя насторожилась - женщина  сразу
это отметила. Даже ее боевой задор как-то поутих.
   Зато парень обрадовался, будто встретил друга:
   - Ну да, ну да! Петя - мой старший брат. Он сейчас лег в больницу,  а
я... Ну, мне ночевать было негде, я и пришел сюда. А она мне  говорит  -
катись!
   Я сказал, что все равно тут заночую, не спать же мне под  забором.  И
чтобы сама катилась! А она взяла да и  кинула  в  меня  стулом.  Стулом,
приколитесь?..
   Парень так разволновался,  что  говорил  практически  без  остановки,
обращаясь к одной Татьяне.
   Остальных он старался не видеть. А  женщина,  разглядывая  его  лицо,
теперь понимала, откуда знает эти черты. Она уже видела их - на  снимке,
который приносила Дуня. Там были сняты Леонид, его компаньон по бизнесу,
этот самый Василий, и бывшая невеста Леонида Ольга.
   - Чего это я пойду из собственной квартиры? -  презрительно  фыркнула
Женя. - Интересно! Я тут вообще-то живу!
   - Это не твоя квартира! - рявкнул парень. - Ты не замужем за  ним,  и
ни фига это не твоя квартира! Знаю я, чего ты так за него замуж рвалась!
   Хотела жилье зацапать! Хрен тебе, поняла?! Ты вообще не имеешь  права
тут жить!
   - Ну тогда и ты тоже! - бросила Женя, презрительно кривя  губы.  -  И
нечего сюда лезть, придурок несчастный!
   - Вот погоди, мать придет и выкинет тебя отсюда, - пообещал  Василий,
постепенно успокаиваясь. Он раздавил окурок о подошву и опять  обратился
к Татьяне:
   - А вы знаете меня, что ли?
   Я вас - нет.
   - Я мать Иры, - каким-то замороженным голосом ответила та. - Если  вы
брат Петра, возможно, вы ее знали.
   - Я ее не знал, - вскинулся парень.
   И тут Женя будто с цепи сорвалась:
   -  Врешь!  -  Она  сделала  попытку  ударить  парня,  но  тот  быстро
уклонился, и она едва удержалась на ногах.
   - Уберите от меня эту дуру! - буквально завизжал он. - Видеть  ее  не
могу! Все из-за нее!
   - Заткнись! - Может  быть,  родители  уже  слышали  от  своей  дочери
крепкие выражения. Вероятнее всего - да. Потому что, когда она принялась
осыпать парня самыми отборными ругательствами, они не слишком удивились.
Татьяна - тоже. Она давно привыкла  к  мысли,  как  обманчива  внешность
нежной страдалицы, которой была награждена от природы Женя.  Зато  Алина
удивилась ужасно. Она давно положила свой гаечный ключ в карман халата и
внимательно прислушивалась к происходящему.
   - Вот это девочка! - почти с восхищением шепнула она Татьяне.  -  Как
она его честит... Не понимаю, что же тут  случилось?  Это  квартира  его
брата, а она его отсюда выпихивала? Интересно...
   - Я сама не понимаю, - шепотом откликнулась Татьяна.  -  Одно  скажу:
парень пострадал куда больше. И если бы кто кого убил,  так  это  -  она
его.
   Но родители Жени были другого мнения Отец, утративший  боевой  задор,
присел на диван и теперь только морщился, слушая  ругательства,  которые
изрыгал нежный рот его дочери. Зато мать опять  впала  в  истерику.  Она
потребовала, чтобы дочь заткнулась, и в ее голосе прозвучала  властность
- совсем прежняя. Женя посмотрела на нее отсутствующими,  будто  пьяными
глазами, но все-таки замолчала.
   - Короче, где Петр? - вся дрожа, спросила женщина. - Этого парня я не
знаю. Я хочу видеть Петра.
   - Он в больнице, тебе же сказали,  -  бросила  дочь.  Она  как  будто
забыла, что несколько минут назад рыдала у матери на плече, и заговорила
в прежнем тоне. - Хочешь его увидеть - ступай туда. А еще лучше ему быть
в тюрьме. И он там будет.
   - Как это, интересно? - откликнулся Василий. - Ты его туда  засадишь,
что ли?
   -  А  хоть  бы  и  я,  -  отрезала  та  и  выпрямилась.  -  Слушайте,
вызывайте-ка милицию. Надоело мне это все.  Не  хотите?  -  Она  мотнула
головой, будто отгоняя муху:
   - Ну ладно, я сама позвоню.
   И отправилась в прихожую,  к  телефону.  Ее  никто  не  останавливал.
Только Василий сделал попытку встать со стула, но тут  же  сел  обратно.
Видно, решил, что против такого войска ему не выстоять и Женю все  равно
не остановить. Все  собравшиеся  прислушивались  к  резкому,  уверенному
голосу девушки, которая требовала  по  телефону,  чтобы  прислали  наряд
милиции. Да, по такому-то адресу. Что  случилось?  Разбойное  нападение.
Именно так. Нет, она  не  преувеличивает...  Жертв  нет,  но  ее  сильно
избили. Слава Богу, успели помочь соседи...
   - И мои родители, - добавила она, скашивая глаза на дверь.
 
*** 
 
   Милиция приехала через полчаса. Все это время  Татьяна  просидела  на
кухне в одиночестве. Все прочие остались в комнате - караулить  Василия.
Хотя охранять парня не было никакого смысла -  тот,  похоже,  совершенно
потерял представление о происходящем  и  впадал  то  в  отчаяние,  то  в
какую-то вялую агрессию. И тогда он клялся, что раз вызвали милицию,  то
пусть Женька особо не радуется - ему тоже есть что рассказать.
   Девушка в ответ на это только смеялась  -  пронзительным,  истеричным
смехом. Она была очень возбуждена и не отвечала ни  на  какие