ый рабочий день должен был к этому времени закончиться -  на  часах
было почти десять.
   - В таком случае не могли бы вы дать номер  ее  жениха?  -  попросила
Татьяна.
   И в ответ услыхала, что у дочери никакого жениха нет. И  вообще,  кто
это говорит? Татьяна, несколько ошарашенная, представилась.  Собеседница
воскликнула:
   - Ах вот  что!  Я  слышала,  какое  несчастье  с  вашей  дочкой!  Мои
соболезнования!
   - Да, спасибо, - машинально откликнулась Татьяна. - Но как же так,  я
сама видела этого чело века... Он живет в вашем доме, только уа  третьем
этаже, а вы на четвертом... Разве нет?
   Мать Жени сдержанно ответила, что у  нее  неверные  сведения.  Они  в
самом деле живут на четвертом этаже. Но никакого "жениха на  третьем"  у
ее дочери нет, не было и быть не могло. Поскольку там  проживают  только
одинокие старики-пенсионеры. В заключение она с прежним пафосом выразила
свои  соболезнования,  и  Татьяне  осталось  только   поблагодарить   за
сочувствие и повесить трубку.
   - Кажется,  все  прошло  благополучно,  -  сказала  она  мужу,  когда
последние родственники разошлись. Некоторые изъявляли  желание  остаться
на ночь, чтобы оказать моральную поддержку, но Татьяна вежливо отклонила
их предложения.
   - Что ты называешь благополучным? -  отрешенно  спросил  Алексей.  Он
сидел во главе стола, вертя в руках вилку. Потом поднял на жену глаза  -
взгляд был пустым, ничего не выражающим. - Странно, - произнес он. - Иры
вроде бы уже нет, а я все думаю, что она вернется.
   Татьяна, собиравшая со стола рюмки, остановилась, глядя на него.
   - Леонида не было, -  сказал  Алексей,  продолжая  вертеть  вилку.  -
Как-то странно. Почему он не явился?
   Она пожала плечами:
   - Не знаю. Может, с работы не отпустили.
   - Значит, и он уже забыл Иру, - равнодушно произнес Алексей.
   Она швырнула на стол скомканную салфетку.
   - Ты на что намекаешь? Что я ее забыла?! Да я,  если  желаешь  знать,
только о ней и думаю! И пытаюсь что-то выяснить! Ты же...  Ты...  Только
хнычешь!
   Татьяна убежала на кухню и сорвала телефонную трубку.  Набрала  номер
Жени:
   - Алло! Это опять Татьяна Николаевна!
   - А, вы, - откликнулась мать девушки. - Нет, она еще не пришла.
   - Как только придет, пусть позвонит мне.
   - Хорошо, - покладисто согласились на другом конце провода.
   - Кстати, - Татьяна перевела дух,  -  она  не  собиралась  прийти  на
похороны?
   - О, я ничего не знаю, - ответила мать Жени. - Она так  редко  что-то
рассказывает.
   - Скажите, у нее в самом деле нет никакого жениха?
   Собеседница, казалось, обиделась:
   - Да почему вы все говорите о каком-то женихе? Я  первый  раз  слышу!
Откуда вы взяли? Кто это сказал?
   - Дело в том, что я его видела.
   Женщина настороженно отнеслась к этой  новости  и  попросила  Татьяну
описать внешность мужчины. Потом  призадумалась  на  минуту  и  в  конце
концов ответила:
   - Я что-то не припоминаю никого,  похожего  на  него.  Да  еще  среди
соседей? На третьем этаже живет, вы говорите? А номер квартиры?
   Татьяна с трудом припомнила номер, уточнила и весь адрес в  целом.  У
нее появилась абсурдная мысль,  что  то  ночное  путешествие  ей  просто
приснилось. Иначе как объяснить происходящее? Женщина воскликнула:
   - Удивительно, но все сходится!  Мы  живем  по  этому  адресу...  Вы,
значит, у нас побывали? Только сдается мне, что та квартира  на  третьем
этаже пустует, там никто не живет.
   - Но ваша дочь живет именно там! - в отчаянии возразила Татьяна. - По
крайней мере, бывает там по ночам.
   И тут мать Жени окончательно поразила ее.
   Вполне равнодушно она заявила, что о том, где ее  дочь  обретается  в
ночное время, она не знает и знать не желает. Если на третьем этаже в их
же доме, то это весьма странно. Татьяна слушала ее, и у нее  создавалось
впечатление,  что  женщина  не  вполне  доверяет  ее  рассудку.  Наскоро
попрощавшись, Татьяна положила трубку и позвонила Леониду. На  этот  раз
ей ответили. Она задала один  вопрос  и,  выслушав  короткий  ответ,  от
неожиданности повесила трубку. Потом перезвонила, и на этот  раз  беседа
продлилась  чуть  дольше.  Закончив  разговор,  встала.  Оглядела  стены
каким-то отсутствующим взглядом. Вернулась в комнату.
   Алексей все так же сидел за столом. Судя по всему, он не заметил, что
поминки кончились. Татьяна остановилась прямо перед ним, и только  тогда
он обратил на нее  внимание,  поднял  глаза.  Она  подчеркнуто  спокойно
спросила:
   - Тебе хотелось знать, почему не явился Леонид?
   - И почему?
   - Он умер.
   Алексей продолжал смотреть  на  жену,  по-видимому  ожидая  какого-то
продолжения. Татьяна нервно вздернула плечи:
   - Звоню и спрашиваю, можно ли с ним поговорить, а его мать  заявляет,
что его убили прошлым вечером. Как тебе это?
   - Что? - произнес он с прежним выражением, будто смысл услышанного до
него так и не дошел.
   Женщина не вытерпела и взорвалась:
   - Какого черта ты твердишь одно и то же!
   Парня убили, говорю тебе! Убили! Дошло до тебя или нет?!
   Алексей  поднялся,  сильно  толкнув  стол.   Пронзительно   зазвенели
стоявшие рядом рюмки, выплеснулось масло из салатника.
   - Убили?! Кто?!
   - Откуда я знаю? - бросила она. - Мне его мать сказала. Вчера вечером
пришел домой, лег на диван и через пятнадцать минут умер.
   - Умер? Так как же ты говоришь, что его убили?!
   - Она сказала - избили, возможно -  разрыв  селезенки.  Но  больше  я
ничего не знаю! -  Татьяна  почти  провизжала  последние  слова  и  сама
прикрыла ладонями уши, у  нее  раскалывалась  от  боли  голова.  -  Все!
Остальное выясняй сам, с меня хватит!
   Она убежала в комнату дочери и упала на постель,  зарывшись  лицом  в
подушку. Сколько она так пролежала, женщина не знала. Ей  казалось,  что
очень долго, а возможно, час. Она  слышала,  как  мимо  прикрытой  двери
несколько раз прошел муж, но он так и не заглянул к ней. С каждым  разом
она злилась на него все больше. "Даже не посмотрит, что со  мной!  Черт,
он же совсем чужой! Сто лет не говорили с ним по душам! Ну почему он  не
заглянет, почему не сядет рядом?"
   Муж все-таки заглянул к ней, когда  она  разозлилась  настолько,  что
дала себе слово ни на что не  реагировать.  В  двери  появилась  светлая
щель, она увидела там его тень.
   - Таня, ты спишь?
   Она промолчала, продолжая  подсматривать  сквозь  смеженные  ресницы.
Алексей просунулся в комнату:
   - Слушай, ты не трогала денег, которые он нам дал?
   Татьяна не выдержала и открыла глаза:
   - Нет, а что?
   - Думаю, их нужно вернуть. Теперь они  им  самим  понадобятся,  а  мы
обошлись и без этого...
   - Ты только это  и  хотел  сказать?  -  раздраженно  бросила  она.  -
Разумеется,  вернем.  Ты  вернешь.  Ты  же  завтра  тоже  не  работаешь!
Созвонишься с его  мамой,  встретишься  и  вернешь!  Тебе  нужно,  ты  и
занимайся этим.
   - Денег пожалела? - с каким-то странным выражением произнес муж.
   Татьяна не ответила и повернулась лицом к стене. "Скотина, - ругалась
она про себя, слушая  его  удаляющиеся  шаги.  -  Просто  бесчувственная
скотина. "Денег пожалела"! Когда я их жалела? Я их взяла,  только  чтобы
парень не обиделся! Нет, это все ужасно"...
   Татьяна решила спать здесь, не было ни сил, ни желания вставать, идти
в спальню,  продолжать  объясняться  с  мужем.  Она  кое-как  разделась,
натянула на себя плед, поправила подушку.  Полежала,  глядя  в  темноту,
прислушиваясь к ночной тишине.
   Муж так больше и не заглянул,  даже  не  спросил,  почему  она  легла
отдельно. "Вот как! Ну ладно..."
   Она закрыла глаза и  поджала  ноги  -  кровать  была  коротковата,  в
сущности, она была рассчитана на подростка. Мебель в  комнате  давно  не
меняли, никто и не заметил, когда успела вырасти дочь.
   Впрочем, Ирина так и не стала высокой...
   "Леня умер... Избили... Кто, за что? Надо все же самой встретиться  с
его мамой, это и  меня  касается.  Интересно,  она-то  считала  Иру  его
невестой?
   Были они знакомы или нет?"
   Об этом Татьяна ничего не знала. Леонид в качестве жениха так мало ее
интересовал, что ей и в голову не приходило спросить у дочки, была ли та
представлена его родителям. Кто его родители, чем занимаются, где  живет
Леонид - она не знала ничего. Только имя, фамилию, номер телефона.
   Ей  вспомнился  упрямый  взгляд  Леонида,  когда  они  прощались   на
лестнице. Парень был в ярости и  твердо  решил  разобраться  с  Женей  в
ближайшие дни, не дожидаясь похорон. Разобрался он или нет?
   "Во всяком случае, ему я верю больше всех,  -  сказала  она  себе.  -
Верю, что он был у Жени в гостях. Она и сама в конце  концов  созналась,
что знакома с ним. Верю, что он любил Иру... Иначе стал бы давать деньги
на похороны и таскаться со мной среди ночи бог весть куда и  зачем...  А
если верить ему во всем,  верить,  что  он  был  с  Ирой  именно  в  той
квартире, куда меня привел, значит, лжет либо Женя, либо ее  мать.  Женя
утверждает,  что  это  квартира  ее  жениха.   И   этого   официального,
представленного ее родителям жениха  я  тоже  видела.  Предположим,  она
врет. Если не во всем, то в чем-то точно. А ее мать? Лжет,  что  понятия
не имеет об этом парне? Или искренне не знает, что ее дочь проводит ночи
этажом ниже. Говорит, что квартира стоит пустая? Но ведь это в  принципе
невозможно! Если допустить, что девушка встречается  с  этим  парнем  не
первый месяц да еще постоянно там ночует  -  это  должны  были  заметить
соседи! У них появились бы какие-то вопросы  к  ее  родителям.  У  самих
родителей тоже должны были возникнуть подозрения! Я-то считала их такими
суровыми, а им, выходит, все равно, где ночует дочка?!  А  что  говорила
Ира? Утверждала, что квартира принадлежит  самой  Жене,  и  ни  о  каком
женихе - ни слова! Господи, что за головоломка!  Хоть  в  чем-то  должны
быть совпадения, неужели врут все  подряд?!  Но  с  той  квартирой  явно
что-то завязано.
   Возле этого дома Ира впервые попрощалась с Леонидом, соврав, что  тут
живет. Скажем, это было полуправдой -  не  живет,  а  бывает...  Это  же
вполне естественно - привести парня к дому подруги и спрятаться  у  нее,
пока  тот  не  уйдет.  Именно  возле  этого  дома  с  ней  и   случилось
несчастье... Нет, это уже не случайность".
   Татьяна приняла решение - завтра, во что бы то  ни  стало,  прояснить
ситуацию с квартирой.
   В конце концов, узнать, кому принадлежит жилье,  не  так  уж  сложно.
Существуют соседи, паспортный стол, в  конце  концов.  Что  же  касается
остального...
   Татьяна уже поняла, что наседать на Женю и требовать правды - занятие
бесполезное. Тем более, что теперь она осталась без  поддержки  Леонида.
Ее мысли снова вернулись к этому парню.  "Нет,  завтра  прежде  всего  я
поеду к его маме и поговорю с ней. Господи, пусть  окажется  не  правдой
то, о чем  я  думаю...  Но  мне  кажется,  что  его  смерть  -  тоже  не
случайность. Слишком много совпадений".
 
Глава 5 
 
   Леонид,  как  выяснилось,  жил   вдвоем   с   матерью   в   крохотной
двухкомнатной квартирке, в обществе двух  котов  и  множества  растений.
Единственным ценным качеством квартиры было ее расположение - хрущевский
дом стоял на  Красной  Пресне,  почти  лицом  к  улице.  Неподалеку  был
расположен костел, и, когда Татьяна вошла в комнату, в окно ударил  звон
вечернего благовеста. Она огляделась.
   Скромная  обстановка,  старенький  полированный  сервант,  коврик  на
стене, дешевые пожелтевшие занавески.
   Мать Леонида оказалась намного старше ее самой. Судя по виду, ей было
лет шестьдесят. Татьяна чувствовала себя крайне неловко, ей было  трудно
представить, что эта сухонькая пожилая женщина, седая и замкнутая, могла
стать ее родственницей.
   Женщину звали Антонина Григорьевна. Так официально, отчужденно она  и
представилась, не предложив при этом гостье звать ее просто по имени.
   Татьяна своего отчества называть не стала.
   - Извините, но чаю не предлагаю, нет воды,  -  объяснила  женщина.  -
Сегодня отключили до вечера, опять что-то ремонтируют.
   Говорила она совершенно равнодушно и извинялась, как видно, из чистой
вежливости. Татьяна чувствовала, ей глубоко  безразлично,  какое  мнение
составит о ней случайная гостья.
   Татьяна возразила, что никакого чаю  не  нужно,  к  чему  все  это...
Присела на предложенный стул, достала из сумки конверт:
   - Видите ли, я думаю, мне нужно это вернуть.
   - Что это? - так же равнодушно поинтересовалась женщина.
   Татьяна уже успела представить  себе  возможности  и  достаток  этого
дома. Здесь жили благополучно, но  не  богато.  На  тумбочке  красовался
телевизор последней модели, весьма дорогой, а вот льняное  покрывало  на
кровати было сталинских времен, не новее... И прочее в том же духе.  Она
положила конверт на стол и подтолкнула его кончиками пальцев:
   - Это Леня принес на Ирочкины похороны.
   Я решила вернуть вам деньги, мы их не тронули.
   - А, деньги...  -  произнесла  женщина,  поднимая  на  гостью  пустой
взгляд. - Да вы садитесь.
   - Я уже сижу, - осторожно напомнила Татьяна.
   Антонина Григорьевна постояла мгновение, непонимающе  глядя  на  нее,
потом вдруг отвернулась.
   Когда она заговорила опять, ее  голос  звучал  спокойно,  но  Татьяна
чувствовала страшное  напряжение,  в  котором  она  находилась,  женщина
пыталась себя держать, чтобы не сорваться, не расплакаться.
   - Леня рассказал мне, что случилось с Ирой.
   Примите мои соболезнования.
   - Да... - проговорила Татьяна. - Она была у меня единственная.
   -  Он  у  меня  тоже,  -  с  неожиданной  силой  произнесла  Антонина
Григорьевна. - Он был единственный.
   Татьяна подняла на нее глаза:
   - Как же это случилось? Понимаю, что вам нелегко рассказывать,  но...
Я ведь не из пустого любопытства спрашиваю.
   Антонина Григорьевна присела чуть в стороне от стола и, пододвинув  к
себе пепельницу, закурила сигарету. Татьяна тоже  закурила  -  у  нее  в
сумке лежала пачка сигарет, оставшаяся от Ирины. Она  взяла  ее  сегодня
утром, собираясь с визитом к матери Леонида. Звала пойти и мужа,  но  он
как будто не расслышал ее, а уговаривать его Татьяне не хотелось.
   - Собственно, все было очень просто, - заговорила хозяйка,  стряхивая
пепел с сигареты. - Он сказал, что завтра идет  на  похороны.  Это  было
утром, перед тем как ему идти на работу. На работе он задержался...  Это
бывало часто.
   Женщина повела плечами и пояснила, что на  эту  работу  Леню  устроил
отец, он и сам там работает. Поэтому, когда  сын  задерживался,  она  за
него не беспокоилась.
   - Потом, ближе к  восьми  часам  вечера,  -  продолжала  она,  -  сын
позвонил и  сказал,  что  ему  еще  нужно  кое-куда  съездить,  так  что
волноваться не нужно.
   - Куда он собирался? - вырвалось у Татьяны.
   Антонина Григорьевна отвела взгляд от  горящего  кончика  сигареты  и
вопросительно на нее взглянула. Татьяна смутилась:
   - Извините, просто я тоже интересуюсь всем, что с ним происходило.
   - Да? Ну спасибо.
   В ее голосе прозвучала  какая-то  замороженная  насмешка,  как  будто
хозяйка не верила в искренность гостьи и, разговаривая с ней,  выполняла
свой долг - не больше.
   - Я не знаю, куда  он  собрался  поехать.  Сам  не  сказал,  а  я  не
спрашивала. Он ведь взрослый человек. Только сказал, что может вернуться
довольно поздно. Вот и все, собственно. -  Она  неожиданно  раздавила  в
пепельнице едва начатую сигарету. - Поздно вечером в дверь позвонили,  я
открыла. Еще удивилась, что он звонит, у него ведь были свои ключи, и он
знал, что я могу уже быть в постели.
   Татьяна на этот раз ничего не сказала, она начинала побаиваться  этой
женщины с таким жестким взглядом и резкими движениями.
   - Он вошел, сказал, что  сразу  ляжет  спать.  Я  не  сразу  обратила
внимание, как странно он выглядит...
   Может, я сама во всем виновата... - Голос женщины упал до  шепота,  и
последние  слова  она  произнесла  еле  слышно.  -  Но  все  началось  и
закончилось невероятно быстро. Леня лег в постель, я заглянула к нему  и
спросила: не принести ли чаю? Он ответил, не нужно. А когда я  заглянула
к нему... Господи, всего минут через пятнадцать! Он был уже мертв.
   Она с минуту помолчала и добавила:
   - Если бы я чуть раньше вызвала "скорую помощь", он,  может,  остался
бы жив.
   Татьяна придвинула  к  себе  пепельницу  и  тоже  погасила  сигарету.
Подняла глаза:
   - Если случилось что-то серьезное, вы бы все равно не успели. А  судя
по всему, произошло что-то серьезное.
   - Да, - будто во сне, сказала Антонина Григорьевна.
   - Вы еще не знаете, что именно?
   Женщина покачала головой:
   - Результаты будут только через два дня. Вот сижу. Жду.
   Татьяна отвела от нее взгляд. Атмосфера в этом доме была невыносимой.
Гнетущее,  тяжелое  напряжение  будто  наэлектризовало  воздух.  "Может,
попрощаться и уйти? - подумала она. - Но  как  же  она  выдерживает  это
одна? А ее муж, отец Лени, - он-то где?"
   Будто  услышав  ее  мысленный  вопрос,  Антонина  Григорьевна   вдруг
сказала:
   - Мы с мужем в разводе, у него другая жена, другая  семья.  Есть  еще
дети, две девочки. - Пожав плечами, добавила, будто удивляясь:
   - Так что он сейчас с ними, а не со мной.
   Татьяна решилась:
   - Скажите, чем я могу вам помочь? Ведь ваш сын был Ириным женихом. Он
и появлялся у нас дома как ее жених. Я просто должна что-то сделать  для
него... Для вас.
   Неожиданно резкий ответ будто  хлестнул  Татьяну  по  лицу.  Антонина
Григорьевна вздернула голову и заявила, что, хотя ее сын и  находился  с
Ириной в близких отношениях, сама она никогда этого  плана  на  брак  не
одобряла и считает, что Леня мог бы найти другую девушку.
   Татьяна не выдержала, хотя и приказывала себе быть терпимее:
   - Что вас не устраивало в Ире?
   - Только то, что она была беременна от другого.
   Татьяна возмутилась:
   - Это что - Леонид вам рассказал?
   Антонина Григорьевна кивнула:
   - А что в этом такого? У него от меня никаких тайн не  было!  Он  мне
все рассказывал, причем добровольно! Я всем родителям желаю того же!
   В ее голосе вдруг послышались слезы:
   - И вот такого сына мне  было  суждено  потерять!  А  всякие  сволочи
живут!
   Татьяна встала и повесила на плечо сумку:
   - Извините, но мне пора.
   В ней все кипело - какой же надо  быть  стервой,  чтобы  не  простить
этого греха даже мертвой невесте сына! Ведь парень искренне ее любил, и,
если сделал такой выбор, стало быть, имел веские причины!
   Хозяйка не стала ее удерживать, однако поднялась  с  места  вместе  с
ней. Татьяна  прошла  в  прихожую  и  сняла  с  вешалки  плащ.  Антонина
Григорьевна стояла рядом с каменным выражением  лица,  не  собираясь  ни
прощаться, ни приглашать на похороны сына. Татьяна подчеркнуто  спокойно
и тщательно застегнула все пуговицы. Потом не вытерпела и повернулась  к
ней:
   - Знаете, что я вам скажу? Будь у моей дочки  такая  свекровь,  я  бы
первая настаивала, чтобы она развелась с мужем! Ей бы все равно  с  вами
жизни не было!
   Антонина Григорьевна чопорно заметила:
   - А вот я бы ни на чем не настаивала. Они все равно  развелись  бы  -
рано или поздно.
   - Почему вы так считаете? - запальчиво  воскликнула  Татьяна.  -  Мне
лучше знать, какой была моя дочь! Она могла ужиться с кем угодно, только
вот я бы не допустила, чтобы вы ее травили!
   - Травила? - насмешливо спросила  хозяйка.  -  Да  перестаньте,  ради
Бога. Мой сын всегда мог делать что пожелает. Я же его хорошо знала, он,
в конце концов, всегда разбирался, что к чему. Когда Леонид сказал,  что
хочет жениться, я ему ни слова не возразила.
   Татьяна фыркнула:
   - Вот спасибо! Моя дочь прекрасно обошлась бы и без вашего сына!
   - Знаете, - возразила женщина, - когда он ее впервые  сюда  привел  и
она вышла из его комнаты только через два часа, да и то не затем,  чтобы
мне представиться, а чтобы помыться в душе...
   Мне многое стало ясно. Конечно, ваша дочь обошлась