м, не слухом, а интуицией,  внутренним  каким-то  чувством
понял Слава, что эти солдаты не чета тому, который стоял на  посту.  Эти
очень в себе уверены, и с ними, коли уж  не  удалось  застать  врасплох,
придется, возможно, повозиться.
   Он знаком скомандовал - назад. Трое встали за одним  углом  коридора,
трое за другим. Шаги ближе, ближе, а  время  тянется  медленно.  Башмаки
топают по бетонной лестнице, вот они уже  миновали  первый  пролет,  вот
вступили на второй. Все ли уже завернули? Нельзя оставлять за  поворотом
ни одного! Пора!
   Они появились из-за угла  неожиданно,  и  сразу  раздалось  несколько
сухих  щелчков.  Звук  выстрела  "винтореза"  не  громче   выстрела   из
пневматической винтовки. Стреляли по  ногам.  Американцев  было  пятеро.
Двое передних приняли все пули на себя. Осталось трое. Но уже  по  тому,
что двое следующих не растерялись,  не  попытались  отступить,  а  сразу
сообразили,  что  на  дистанции  они  станут   мишенью,   следовательно,
двигаться  следует  только  вперед,  врукопашную,   Слава   понял,   что
столкнулся с натовским спецназом. Двое постарались  ударом  ответить  на
удар, но силы были слишком не равны.  Третий,  в  странном  комбинезоне,
хромающий и  держащийся  за  перила,  попытался  неуклюже  подняться  по
лестнице, но Думитру быстро догнал его и сбил на бетонные ступени ударом
облегченного приклада по затылку.
   - Хеллоу, парни! - сказал Слава на безупречном  английском.  -  Добро
пожаловать на землю Югославии. Мы очень вас ждали.
   - - А вы не  предполагаете,  чем  это  может  для  вас  кончиться?  -
спросил, пытаясь сесть, уже обезоруженный  американец  с  простреленными
ногами.
   - Мы предполагали сразу, дружок. А вот вы - нет!
   - А  что,  если  наши  войска  начнут  наземную  операцию?  -  Теперь
американец сел.
   - Тогда они получат повторение Вьетнама. - Теперь  уже  Слава  сказал
зло. Он не любил,  когда  его  пугали.  Заносчивость  и  самоуверенность
американцев известны. Давно их никто не бил. И за двадцать с лишним  лет
они потеряли память. - Там вы убегали достаточно быстро. Здесь  побежите
еще быстрее.
   Американец усмехнулся и поморщился от боли.
   - Нас не надо пугать Вьетнамом. И югославы не вьетнамцы.  Так  что  я
советовал бы вам быть осторожнее в средствах.
   -  Милый  мой,  -  Слава  склонился  над  раненым.  -  Еще  в  начале
семидесятых я посмотрел на ваших солдат. Как  раз  там  и  посмотрел,  в
дельте Меконга. И многие из ваших матерей плакали после моего взгляда.
   Связанных пленных начали перетаскивать в машину.  Раненые  стонали  и
громко ругались. Но англоязычная ругань не идет ни в какое сравнение  по
колориту с русским матом, поэтому впечатления не производила. Грузили их
откровенно грубо, со злостью.
   - Вы - русский? - вдруг спросил американец.
   - Я - капитан Макараджич, гражданин Югославской  Федерации,  командир
отряда спецназа.
   Объявляю вам, что вы захвачены с оружием в руках на нашей  территории
и будете рассматриваться как военнопленный.
   - Я - майор Хаггард, офицер отряда специального назначения армии США.
Страны НАТО не объявляли войну Югославии.
   - Войны бывают и необъявленными.
   - Мы не стреляли в вас.
   - Конечно, вы только бомбите. Мирных жителей бомбите. В таком случае,
вы еще и военные преступники. И вы, и ваш президент. И еще новое  оружие
испытываете. Как на кроликах, ставите опыты.
   - Я ничего не знаю ни про какие испытания.
   - А вот это мы еще выясним. Вы старший офицер в группе?
   - Да.
   - Несите его. Поосторожнее. Нам еще с  майором  долго  разговаривать.
Поберегите его здоровье. Дум,  Хай  -  быстро  наверх.  Все  вверх  дном
переверните.
   Проверье, чем они здесь занимались.
   С лестницы спускали последнего американца, который  пытался  убежать,
не приняв участие в скоротечном бою. Он  еще  не  пришел  в  себя  после
удара.
   Думитру парень резкий, постарался ударить на совесть.
   - А вот с этим особенно осторожно. Сдается мне, что именно за ним  мы
сюда и ходили. Что именно он и создавал в этих краях "зону страха"...
   Оглушенный стал приходить в себя и слабо застонал.
   - Давай, давай... Скоро не так постанывать будешь, скоро  ты  у  меня
выть начнешь, дружище, - сказал Слава. - Ох, козел, и повоешь...
   Раненый открыл глаза и посмотрел на капитана с горечью обреченного.

Глава 17

ТАРХАНОВ.

КТО?

   Капитан первого ранга, хотя, похоже, и не проснулся полностью, все же
был  уже  радостен  и  хихикал  почти  постоянно.  Артема  сразу   стала
раздражать его неудержимая веселость. Хоть бы постеснялся показывать  ее
перед человеком, который только что  вернулся  из  морга.  Пусть  он  не
знает, что в морг майор заезжал,  но  знает  же  наверняка,  что  Марину
убили. Хотелось приложиться мореману кулаком по лбу так,  чтобы  у  него
уши стали квадратными, но роль свою Артем должен  сыграть  без  запинки,
чтобы не вызвать подозрения, и потому он скрипнул зубами, но сдержался.
   - Рассказывай. - Василий  Афанасьевич  хитро  оглянулся  на  дверь  в
коридор, прислушался, не поднялась ли жена, и  полез  в  холодильник  за
водкой.
   - Я за рулем... - категорично сказал Артем.
   - Как хочешь, - прошептал хозяин, - а я приму, с твоего разрешения.
   Он снял с  полки  большую  чайную  чашку,  налил  добрую  половину  и
проглотил по-морскому, одним махом. Тарханов только  поморщился,  словно
выпил сам.
   - Рассказывай... - повторил Василий Афанасьевич.  -  Как  получилось,
что нашли у тебя этот "ПСС"?
   "Вот и все... Вот он и подписал себе приговор...  -  решил  про  себя
Артем. - Не должен он был знать про то, какой пистолет нашли... И вообще
не должен знать, что у меня нашли..."
   - Откуда ты знаешь? - спросил как можно спокойнее.
   - У меня в милиции осведомитель есть.
   "Возможно... Возможно..."
   - В больших чинах?
   - Нет, старший сержант, помощник дежурного...
   "Еще прокол. Старшему сержанту протоколы обыска показывать не  будут.
Опер парень противный, но не промах, по крайней мере, и не болтун".
   - Так что?
   - А ничего. Я этот пистолет не видел...
   - Тогда откуда же он?
   - Может, менты подсунули... Может, еще кто...
   "В глаза смотрит, на выдержку свою надеется.
   А зрачки-то, зрачки-то расширились. Реакция выдает."
   Василий Афанасьевич налил себе еще  водки  и  выпил  так  же  быстро.
Следующий прокол - он явно не выдерживает напряжения ситуации.
   - Чем я могу помочь? - спросил после выпитого уже чуть не с  вызовом,
чуть не с начальственными нотками в голосе. Но в  то  же  время  заметно
было, что каперангу просто не терпится улыбнуться от радости.
   - Не ты, а Служба.
   - Решил, значит, все-таки вернуться!
   - Не решил. Просто ситуация так сложилась.
   Выбора у меня нет. И вообще, я сюда не болтать с тобой  приехал.  Что
мне следует делать?
   Василий Афанасьевич помолчал, приподнял бутылку водки,  посмотрел  на
остатки и спрятал в холодильник. Пить он больше  не  хотел,  потому  что
перестал бояться.
   - Тебе следует как можно скорее отправиться в Москву.
   - В какой отдел?
   - В распоряжение полковника Старикова.
   - Такого не знаю.
   - Запомни телефон, - сказал каперанг, как положено  было  бы  сказать
настоящему разведчику, а  не  штабной  крысе.  И  он  продиктовал  номер
спутникового телефона. - Это новый  человек.  Раньше  в  политуправлении
служил, потом куда-то в линейные части бросили,  потом  учился,  защитил
диссертацию по психологии, теперь к нам. У него в верхах  рука  хорошая.
Крепкая рука, тянет его. Костомаров уже почти на пенсии, из госпиталя  -
в госпиталь, полковник ведет все дела в его отделе  самостоятельно.  Так
что держись его, не пропадешь...
   - Что за операция?
   - Меня не посвящают.
   - Кто разрабатывал - не знаешь?
   - Откуда...
   - Оттуда же...
   - Наверное, сам Стариков. Он мне  дал  приказ  привлечь  тебя.  Я  уж
старался, старался... - каперанг чуть заигрался и  сказал  двусмысленную
фразу, надеясь, что майор его не поймет, - а тут случай...
   Тарханов понял очень хорошо. Шутник мореман... Ничего, пусть себе еще
немного пошутит. Приговоренному дают последнее слово.
   - Что мне делать конкретно? Я обложен  со  всех  сторон.  Аэропорт  и
вокзал  наверняка  контролируются.  Действовать   автономно   или   есть
варианты?
   - Подожди, - Василий Афанасьевич встал, - сейчас позвоню. Есть у меня
человек, все документы тебе сделает, как  положено.  С  билетами  сейчас
проблем нет. Самолеты при нынешних ценах  пустые  летают.  Потом  бороду
приклеим, и в путь.
   Тарханов достал  свою  телефонную  трубку.  Протянул.  Хозяин  набрал
номер, не заглядывая в записную книжку. Видимо, хорошо знакомый номер.
   - Привет, Юра. Разбудил? Срочная работа есть.
   Приезжай ко мне со всеми инструментами. Да. Я жду.
   Значит, у куратора есть своя группа для особых поручений. Значит,  он
не только куратор, но и какую-то другую работу ведет.  Активную  работу.
Это и нужно было знать Артему. Он понимал, что сам  Василий  Афанасьевич
слишком вальяжен и вообще рыхловат духовно и физически для  того,  чтобы
стрелять в окно, рискуя не только быть узнанным, но  и  себя  подставить
под пулю. А потом стрелять из автомобиля по самому  Артему.  Это  должны
были делать другие люди. И, определенно, не спецназовцы старой  закалки,
проживающие в городе, которые своего коллегу так подставлять не будут.
   - Через пару минут подъедет. Он в квартале  от  меня  живет.  Хороший
парень.
   Хороший парень был среднего роста, абсолютно лысый  -  только  слабая
светлая   поросль   за   оттопыренными   ушами,    физически    крепкий,
статуеподобный, как литой чугун. Глаза смотрят недобро и даже с какой-то
тайной угрозой. Но не было в глазах главного, что определило бы  уровень
человека Службы, - интеллекта. Значит, это  просто  инструмент  в  руках
каперанга  -  исполнитель.  А  Тарханов,   вглядевшись   в   пришедшего,
постарался восстановить в памяти те короткие  секунды,  когда  он  видел
машину,  из   которой   в   него   стреляли,   -   зеленую   "четверку".
Идентифицировать  личность,  естественно,  он  не  смог,  но  готов  был
поклясться, что человек  за  рулем  тоже  был  лыс.  Не  доказательство,
конечно, а все же...
   Василий Афанасьевич быстро рассказал, что требуется. Тут же из  сумки
появилась специализированная фотокамера "Canon", Юра вставил кассету для
моментальной съемки. Один щелчок,  и  из  камеры  стал  выползать  лист.
Фотография готова. Тут  же  на  столе  оказался  в  меру  помятый  бланк
паспорта, спецклей, вакуумная объемная печать. Все подписи  уже  стояли.
Осталось только совершить маленькие  технические  действия,  что  заняло
ровно минуту. Дело Тарханова - запомнить свои новые данные.  А  каперанг
уже принес флакон с клеем и тоненькую,  очень  искусно  сделанную  седую
короткую бородку. Такими пользоваться Артем умел - обучали, но не любил,
потому что он не агент и не клоун, а спецназовец-диверсант,  который  не
выслеживает и не скрывается, а ведет  жесткий  бой.  Но  все  же  сложил
предметы грима в пакет и засунул в карман.
   Паспорт Юра взял с собой.
   - Билет сюда принести?
   Василий Афанасьевич вопросительно посмотрел на  Тарханова.  Явственно
было видно, что каперанг не желает, чтобы  майор  оставался  у  него  до
утра. Да и сам Артем к такому не стремился.
   - Во сколько подойти? - спросил он.
   - Самолет в одиннадцать двадцать. Лучше всего к девяти, - сказал Юра.
   - Стоп, стоп... В половине девятого я занят в  военно-морской  школе.
Давайте в восемь.
   - Договорились, - коротко согласился Тарханов и встал, показывая, что
он уже уходит.
   Он понимал, что Юра  сейчас  останется  с  каперангом  для  получения
инструкций. И он  сам  при  этом  человек  лишний.  Кроме  того,  Артема
волновал еще один вопрос,  разрешить  который  он  мог,  лишь  выйдя  из
квартиры раньше кураторского помощника.
   На улице уже встала ночь. Полковник сидел за рулем банковской машины.
Но не спал - страховал.
   Артем, в подтверждение своих мыслей,  очень  надеялся  увидеть  рядом
зеленую "четверку". Однако здесь стояла только старенькая "Ауди".
   - Сережа, лысый такой,  крепкий  парень  зашел  в  подъезд.  Это  его
машина?
   - Видел я твоего лысого. Проблестел. Но пешком пришел.  Откуда-то  со
стороны двора. Подъезжала только вот эта штука, -  кивнул  полковник  на
"Ауди". - Мужчина с женщиной. На руках спящий ребенок. Больше  вообще  в
подъезд никто не заходил.
   Тарханов сел на заднее сиденье.
   - Давай-ка выедем отсюда, сделаем маленький круг и завернем во  двор.
Откуда лысый пришел.
   Этот маневр занял пару минут. Они объехали угловой  двор,  еще  через
пару дворов заехали в пространство между гаражами и сараями. Если  лысый
пришел с этой стороны, то хотелось надеяться, что он и вернется  тем  же
путем. Стали ждать.
   Артем достал трубку сотового телефона, приложил ее к уху и  нажал  на
клавишу повторного набора.
   С первого раза он не смог сосчитать щелчки, пришлось повторить второй
и третий раз. В результате сразу запомнил  полученный  номер.  Если  Юра
живет не один, то кто-то  в  его  квартире  поматерился,  трижды  снимая
трубку, но слыша после первого же сигнала короткие гудки.
   Теперь,   поборов   некоторое   сомнение,   вызванное    возможностью
прослушивания, Тарханов позвонил в комнату охраны банка.
   - Слушаю вас.
   - Слава? - спросил он, узнав голос.
   - Да. Артем Петрович?
   - Я.
   - Как у вас дела? Тут такая кутерьма поднялась.
   Нас Валера кое о чем предупредил. В общих чертах мы в курсе. Нас  уже
допрашивали. Но  ребята  молодцом  держались.  Ни  про  машину,  ни  про
телефон, ни про пистолет не сказали. Просто -  не  видели  вас,  и  все.
Помощь от нас какая нужна?
   - Подключи сканер. Наш разговор слушают?
   Минута ожидания.
   - Нет.
   - Спасибо.
   - Как вообще дела у вас?
   - Нормально. Я вернусь скорее всего через месяц, не раньше. Тогда все
решится и разъяснится.
   Можете так и говорить на следующем допросе. Машину  верну  завтра.  К
вечеру. Вместе с телефоном и пистолетом. Или сам  поставлю,  или  пришлю
кого-то.
   Как с Валерой все это произошло?
   - Он поехал вашу "жучку" в гараж поставить. И в дороге его... Сначала
расстреляли, а потом в салон еще гранату.
   - Ладно. Насчет моей жены знаете?
   - Знаем.
   - Просьба будет. С  похоронами  помогите.  Если  деньги  понадобятся,
дайте, я через пару дней вам пришлю.
   - Поможем обязательно, Артем Петрович.  Мы  уже  с  парнями  об  этом
говорили. Не беспокойтесь.
   Может, еще какая помощь требуется? Мы все-таки не  с  улицы,  кое-что
умеем.
   - Спасибо. Я разберусь сам. Кстати, насчет помощи:  открой  сейчас  в
компьютере телефонный справочник и скажи мне все  данные  по  этому  вот
номеру, - и он продиктовал номер телефона лысого Юры.
   Через минуту Слава сообщил ему  адрес,  но  телефон  был  записан  на
какую-то женщину.
   Они прождали  около  часа,  прежде  чем  лысый  появился  со  стороны
гаражей. На чужую машину он даже не посмотрел. Торопливо открыл  кодовый
замок на двери подъезда, и скоро на втором  этаже  зажегся  свет.  Через
пять минут свет погас. Никакой зеленой "четверки" увидеть не удалось, но
это еще ничего не значило. В аэропорт лысый Юра не уехал, в  городе  ему
негде было купить билет  на  самолет.  Если  только  на  железнодорожном
вокзале, там тоже есть авиационная касса. Но туда он успел  бы  съездить
только  на  машине.  Он  же  вернулся  пешком  через  проходные   дворы.
Следовательно, Василий Афанасьевич так долго давал  инструктаж.  Похоже,
было ему о чем говорить. Он предполагал, вероятно, на завтра напряженную
работу для подчиненных.
   Новый паспорт на руки не выдали. Следовательно,  утром  лысый,  после
передачи паспорта, должен Артема сопровождать. Открыто они  это  делать,
естественно, не будут. Не захотят показывать, что полностью не доверяют,
что за свои жизни опасаются.
   И вообще, возможно, это будет и не лысый вовсе.
   Группа, наверное, не из двух человек  состоит.  Даже  в  той  зеленой
"четверке" было по крайней мере два человека.
   - Что дальше? - спросил Сергей.
   - Из Екатеринбурга на Москву больше самолетов летает, чем от нас?  Не
знаешь?
   - Должно быть, больше.
   - Сколько от нас езды до Кольцова?
   - Если постараться, за пару часов добраться можно.
   Артем сразу позвонил в Екатеринбург в справочную.  Удобный  для  него
самолет  на  Москву  вылетает  в  шестнадцать   тридцать.   Это   вполне
устраивает. Есть даже запас времени.
   - Твоя машина на ходу?
   - Всегда на ходу. - Полковник, как выпускник автомобильного  училища,
технику содержал в образцовом порядке.
   - Сейчас отправляйся домой, поспи до утра, а  утром...  -  Майор  дал
полковнику подробные инструкции.

***

   Тарханов отвез полковника домой. Сам заехал в один из тихих дворов  и
остался спать в машине. Никто его не побеспокоил, но уже к  рассвету  он
чувствовал себя папуасом  в  набедренной  повязке,  покорившим  Северный
полюс. Весенние ночи обманчивы и коварны.
   Во сне он видел Марину. Но не такой, с какой он расстался, а молодой,
пышноволосой, серьезно-деловой и заботливой. Марина напряженно  собирала
его в дорогу. Он знал, что едет на проведение  тяжелой  операции  и  ему
лишний груз не нужен. А она набивала его ранец  банками  с  вареньями  и
соленьями, нарезала в дорогу хлеб и сало, чтобы не  пришлось  ему  потом
резать самому. И очень боялась, что он будет испытывать какие-то лишения
в командировке.
   Как все мужчины, Тарханов любил, чтобы о  нем  заботились,  даже  при
том, что всегда мог о себе позаботиться сам. И сон оставил в душе  такое
приятное впечатление, что он даже не сразу вернулся к  действительности,
не сразу понял, что никогда уже Марина не будет собирать его  в  дальнюю
дорогу. Никогда...
   Пробуждение поэтому было тяжелым, тоскливым. Но привычка регулировать
собственное нервное состояние взяла верх, и из воющего на луну волка  он
легко превратился в сторожевого цепного пса.
   Время еще было раннее, к куратору появиться следовало  через  полтора
часа. И эти полтора  часа  надо  было  как-то  провести  так,  чтобы  не
изводить себя муками ноющего сознания. Прохладный утренний час  напомнил
Артему, как в такое же время года, в такое же приблизительно время суток
вышли они с Мариной на маленьком степном полустанке из поезда. Стоянка -
всего минута. И больше ни одного  пассажира  не  пожелало  выйти  здесь.
Железнодорожник-киргиз,  закрыв  сонные  глаза,  держал  в  руке  желтый
флажок, давая поезду отправление. Они стояли и ждали, когда стихнет стук
колес, чтобы спросить, в какую сторону им направляться.
   - Машина только случайная может пройти, - сказал железнодорожник. - В
день одна-две бывает... Ждите. А пешком - это тридцать километров...
   Ноги собьете...
   Но они пошли. Ждать было не в привычках Артема. И Марина шла вместе с
ним. Несла небольшой чемоданчик. Он же  взвалил  на  плечи  два  больших
чемодана. И таким  образом  добрались  до  расположения  гарнизона,  где
предстояло продолжать службу.
   Оба были тогда молодыми, и комната в офицерском общежитии казалась им
раем для двоих. Это было, но этого никогда не будет. Тоже - никогда...
   Двигатель за ночь остыл. Он прогрел машину.
   Съездил на  ближайшую  заправку.  Там,  следом  за  ним,  заправлялся
милицейский  "Форд".  Нервы  у  Артема  выдержали.  Хладнокровия  он  не
растерял,  и  это  радовало.  Он  знал,  что  хладнокровие   не   только
естественное  качество  нервной  системы,  но   и   хорошо   тренируемое
состояние. И если давно не было  практики,  то  в  экстремальный  момент
начинает учащенно биться сердце, бывает, что  человек  начинает  заметно
для посторонних суетиться, выдавая себя.  Он  пока  к  такой  стадии  не
подошел, и  слава  богу,  потому  что  скоро  предстоит  работа,  а  там
хладнокровие значит много, порой оно сохраняет жизнь.
   Время двигалось ме