их же поехало тридцать человек...
   - Так ты об этом знал?
   - Об этом все знали. С разных тейпов люди  собрались.  Лучшие  бойцы.
Они вас не нашли?
   - Я их нашел. Больше они никуда не поедут.
   Впрочем, там два-три человека остались ранеными.
   - Вас предупредили?
   - Никто меня не предупреждал.  Только  я  их  носом  чую...  -  Сохно
потрогал свой сломанный нос. - А теперь - к делу...
   - Я слушаю.
   Как можно было слушать в таком состоянии, Сохно  понять  не  мог.  Он
впервые увидел, как хлопаюту человека от страха уши. Но все  же  выложил
задание.
   - К вечеру ты должен сообщить.
   - Не успею.
   - Успеешь. Прямо сейчас садись на машину и...
   Сохно откинулся на спину и перекатился за куст.
   По дороге шла куда-то пожилая  чеченка,  тащила  на  веревке  упрямую
козу.
   - Успеешь... - сказал он еще раз и исчез из поля зрения Спартака.
   Внешне  посмотреть,  ему  и  исчезать-то  было  некуда.   За   камень
спрятался? Но как сумел так быстро?
   Парень заглянул за камень, там Сохно не было. Заглянул  за  ближайший
куст, не было и там.
   - Торопись, - сказал майор из-за толстого  ствола  дерева  и  тут  же
исчез уже и оттуда.
   Спартак просто не верил глазам, но решил, что нечистая сила  помогает
его мучителю. Конечно, иначе как  он  смог  бы  справиться  с  тридцатью
лучшими бойцами! С нечистой силой бороться Спартак не умел.
   И потому собрался выполнить приказание этого проклятого  русского.  В
принципе-то, ему и выполнять особенно ничего не надо было. Он уже слышал
про этого мальчишку, которого очень  стерегут  целым  отрядом  боевиков.
Надо только съездить  кое  к  кому,  поговорить,  предложить  вариант  с
покупкой, дескать, именно мальчик ему  нужен.  И  заодно  узнать  точное
место содержания пленника.

***

   Сохно ползком пробрался к входу в берлогу. Он все еще посмеивался над
незадачливым молодым чеченцем. Умение исчезать  из  поля  зрения  -  это
большая наука, которой  учатся  не  один  день.  Они  вместе  со  Славой
Макаровым долго изучали ее,  будучи  еще  младшими  офицерами  отдельной
мобильной группы.
   Согрин встретил его на, "посту. Посмотрел на часы.
   - Отдыхай. Тебе три часа спать. Через час меня сменит Шурик. Он  тебя
и разбудит.
   Сохно без разговоров уселся в угол, укрылся бушлатом и сразу засопел.
Храпеть он давно отучился, еще с первых лет службы в спецназе ГРУ.
   Согрин  в  бинокль  наблюдал  за  жизнью  богатого  чеченского  села.
Обыкновенная  жизнь.  Как  и  в  селе  русском.  Единственно,  не  видно
работающих мужчин. Все женщины делают. В одном дворе вон даже -  пожилая
женщина колет дрова. А ее старик сидит на веранде, нахлобучив  на  глаза
лохматую шапку, дремлет. О чем думают здесь старики? Что вспоминают?
   Молодых рядом не видно. Может, были сыновья, да война забрала. Может,
еще  что-то  случилось,  но  старики  выглядят  одинокими  даже  издали.
Чеченскому народу выпала нелегкая история. И кто  знает,  какие  причины
сделали их такими неуживчивыми. Может, просто такой национальный нрав. У
русских тоже испытаний было немало.
   Согрин не воевал в Чечне. К началу этой войны он уже был  на  пенсии.
Отдыхал.  Поступало,  правда,  предложение  отправиться  сюда.  Но   это
предложение исходило от ФСБ. А он Контору не уважал. Если бы  предложила
Служба, поехал  бы  не  сомневаясь.  Но  Служба  про  него  забыла.  Или
посчитала  стариком  человека,  которому  даже  сейчас   пятидесяти   не
исполнилось? А что же тогда?  Кто  их  знает.  Не  посчитали  же  сейчас
стариком, призвали. И как раз сюда, в Чечню, где он не был,  где  он  не
знает  обстановку.  И  потому  вынужден   полностью   доверяться   своим
подчиненным. Но они люди, слава богу, проверенные. На них  всегда  можно
положиться. А решения все же  принимать  должен  он.  И  ответственность
нести - тоже он.
   День, похоже,  намеревался  выпасть  жарким.  С  самого  утра  начало
припекать солнце. И светило оно как раз  сюда,  в  "окно",  из  которого
Согрин наблюдал за  селом.  И  странно  было  видеть  эту  идиллию,  это
размеренное спокойное житье, и понимать одновременно, что уже в тридцати
километрах  отсюда  жизнь  совсем  иная.  Там  -  напряжение,  ожидание,
тревога.
   Была в этом какая-то  несправедливость.  Чеченские  села  могли  себе
позволить спокойную жизнь, а русские на границе с Чечней -  нет.  Каждую
ночь жители русских сел ожидали  нападения.  Узел  завязался  крепко,  и
развязать его уже невозможно. Осталось только разрубать.  А  это  всегда
болезненно.
   Раньше границу охраняли только милицейские  посты.  Сейчас  подогнали
пограничников. Это уже вообще плохо понималось. Если Россия не  признает
независимость Чечни, то зачем здесь пограничники?
   Элементарно, с политической точки зрения на это - как  смотреть?  Как
на очередное унижение России?
   Согрин был далек от того, чтобы обвинять  президента  в  развязывании
войны в своей стране. Жесткие меры надо было принимать  раньше,  гораздо
раньше.
   И следить внимательнее за своими  помощниками,  которые  нажились  на
выводе войск отсюда. И  вообще  войска  выводить  было  нельзя.  Чеченцы
выбрали тактику войны малыми мобильными подразделениями. То есть воевали
так, как привык воевать сам Согрин. И  надо  было  посылать  сюда  части
спецназа -  подготовленные,  обученные,  проверенные.  А  то  наворотили
непонятно что.

***

   Очередную пулю в бревно под крышей Сохно послал,  когда  увидел,  уже
под конец своего дежурства, что белая "Нива" вернулась во двор.  Спартак
приехал. И на выстрел обратил внимание. Но сначала парень зашел  в  дом,
чтобы не вызвать подозрений отца.
   Там, видимо, пообедал и через полчаса отправился пешком  за  село,  к
заранее обговоренному месту.
   Сохно быстро поднял Согрина, а сам отправился за сведениями  при  том
же вооружении, что и в первый раз. Только сейчас он зашел уже  с  другой
стороны, внимательно осмотрел участок. Если Спартак подготовил  ловушку,
то, естественно, застрелить Сохно смогут запросто.  Отыскать  при  таком
осмотре снайпера - дело бесполезное. Но если  бы  кто-то  готовился  его
захватить живьем - а на это, несомненно, нужна целая группа,  то  засаду
он наверняка обнаружил бы. Но это уже  должно  происходить  без  участия
чеченского парня, потому что ему-то в первую очередь и невыгодно,  чтобы
Сохно попал кому-то в руки живым. Толик еще раньше, при первых свиданиях
постарался как-то обезопасить себя - заявил тогда Спартаку прямо, что  в
случае его гибели здесь, на месте встречи, или сразу после  этого,  если
будет только минимальное подозрение, что осведомитель причастен к  делу,
документы о работе Спартака сразу всплывут в руках  полевых  командиров.
Позаботиться об этом есть кому.
   - Так что же, я до конца жизни буду так?.. - спросил  парень.  Он  не
договорил - что именно "так", но Сохно понял: "так дрожать".
   - Пока мне не надоедят ваши места.
   И,  надо  сказать,  пока  Спартак   не   предпринимал   попыток   его
подстрелить,  хотя  возможность  такую  имел  при  каждой  беседе.  Что,
казалось бы, легче: договорился  с  другом,  тот  занял  позицию,  Сохно
вышел. Выстрел, и все... Но пресловутые документы, в действительности не
существующие, свою сдерживающую роль играли.
   В этот раз Толик вышел на дорогу  раньше,  чем  утром,  за  пятьдесят
метров от места первой встречи.
   Тоже  мера  безопасности.   Облюбовал   подходящий   развал   камней,
разделенный с дорогой густыми кустами. Там и засел, поджидая.
   Спартак шел, постоянно оглядываясь. Если кто-то наблюдает за  ним  со
стороны, то сразу заподозрит неладное. Не горская у парня душа.  Что  бы
ни говорили про чеченцев, что бы сам  Сохно  ни  думал  про  них,  но  в
большинстве своем это смелые люди  и  с  большим  чувством  собственного
достоинства. Настоящие горцы. Но в семье, как говорится...
   - Стоять, - скомандовал Сохно, когда Спартак поравнялся с кустами.
   Тот остановился так резко, что чуть не упал.
   - Докладывай.
   - Капитан...
   - Я уже майор.
   - Извините. Поздравляю...
   - Докладывай.
   - Я хотел его выкупить.
   - Зря. Значит, насторожил. Где?
   - Держат на бывшей русской военной базе.  Танковый  полк  там  раньше
стоял.  Недалеко  от  Кеньюрта.  По  дороге  в  сторону  Надтеречной   -
километров шесть.
   - Все?
   - Обменивать его не хотят.
   Спартак знал способ вызволения заложников, которым пользовался Сохно.
И сейчас думал, что тот ищет вариант для обмена.
   - Посмотрим. Наверняка есть люди, на которых захотят обменять.
   Не стоит разочаровывать парня. Пусть думает,  как  думал.  Так  легче
провести операцию. Кто меньше знает, тот меньше и болтает.
   - Ни на кого не захотят.
   - А если на Басаева? Или на Радуева? Или на Хаттаба? Согласятся?
   - Эти... - Парень чуть не задохнулся от  полета  мысли  Сохно.  Такие
люди были для него чем-то недоступным.
   Сохно же только усмехнулся. Он-то знал, что  если  бы  поставил  себе
цель выкрасть хоть президента Масхадова, он бы  это  сделал.  Но  сейчас
задача стояла иная. Более простая, но и более ответственная.
   - Все, иди. Я надеюсь, что больше мы с тобой не встретимся.
   - Правда? - обрадовался Спартак.
   - Не обещаю. Но - надеюсь.
   Уже одно это слово вызвало у трусливого парня прилив  энтузиазма.  Он
развернулся  и  пошел,  почти  побежал  в  сторону  своего  села.  Сохно
несколько метров провожал его взглядом, потом долго  осматривал  дорогу.
Сейчас, когда сведения были получены, он не хотел рисковать. И ему очень
не понравилась машина, которая через пару минут выехала из-за пригорка.
   "Уазик".  И  сквозь  стекла  видно,  как  торчат  в  разные   стороны
автоматные стволы у сидящих там людей.
   Автоматными стволами местных жителей не удивишь. Здесь  почти  каждый
имеет такой ствол. Но медленное передвижение машины его насторожило.
   Кто-то мог наблюдать из-за пригорка за Спартаком.
   А  вел  себя  осведомитель  словно  специально  так,  чтобы   вызвать
подозрения. А теперь из машины осматривают окрестности  дороги.  Хорошо,
что. Сохно не вышел и не показал себя.
   Он быстро перекатился за другие камни, чуть  подальше,  потом,  змеей
извиваясь, переполз за кусты.
   И умело пользовался моментами, когда из  машины  его  не  могло  быть
видно. Уже через минуту Сохно  оказался  в  лесу  на  склоне  горы.  Там
остановился. Посмотрел вниз. Машина тоже остановилась. Люди с автоматами
осматривают каждую пядь земли в том месте, где он только что лежал.
   Его самого они не видели.  Это  ясно.  Иначе  не  дали  бы  уйти  так
свободно. Но они видели, как Спартак остановился  перед  этими  кустами.
Очевидно, думают, что здесь какой-то тайник и  он  что-то  сюда  бросил.
Какое-то сообщение. Именно в кусты,  рядом  с  которыми  остановился,  а
потом развернулся и заспешил домой. Что-то будет дальше. Пора  поспешить
и Сохно. Через гору, напрямик. Эти парни, что следили за  Спартаком,  не
проходили хорошей школы. Не пожелали покинуть машину. А попрыгали бы  по
горам, гораздо больше увидели бы. Меньше неприятностей  бы  получили.  А
так неприятностей им, похоже, не избежать.
   Верткой ящерицей скользнул Сохно в берлогу.
   Согрин встретил его вопрошающим взглядом. Уже по внешнему виду Толика
командир понял, что есть сведения и, кроме сведений, что-то еще.
   - Ну?
   - Похоже, тревога!
   Тут же, словно и не спал, молча поднялся Кордебалет. Бронежилет был у
него  под  рукой,  винтовка  тоже.  И  точно  такой,  как  у  командира,
вопрошающий взгляд.
   - Мальчик содержится на бывшей военной базе по дороге из  Кеньюрта  в
сторону Надтеречной. Мой стукач пожелал сдуру его выкупить. Естественно,
за ним приставили "хвост". Давайте смотреть, что будет дальше. Если  его
будут брать, он сразу сознается, что передал мне эти сведения. Правда, я
сказал, что хочу мальчика выменять. Но они все равно могут перевезти его
куда-то. Действовать следует без болтовни.
   Согрин кивнул, понимая ситуацию, и достал бинокль. Сохно  пользовался
своим. Двор просматривался хорошо, но машина в село пока не въехала.
   - Чего они ждут?
   - Не знаю. Следят.
   - Тебя не могли засечь? По дороге сюда?
   - Исключено. Не первый год замужем...
   - Я на всякий случай на гору сбегаю, - вызвался Кордебалет.
   - Сверху дорогу не видно. Придется спуститься  метров  на  полета,  -
подсказал Сохно.
   Сам он продолжал наблюдать за двором.
   - Вон  там,  посмотри,  в  саду,  -  подсказал  подполковник.  -  Два
человека.
   Сохно перевел окуляры чуть в сторону.
   - Это люди из чужого  тейпа.  Все  ясно.  Они  только  ночью  рискнут
напасть. Надо им было на дороге Спартака захватывать. Там  чуть-чуть  не
успели подготовиться. Теперь придется ждать темноты.
   - Зачем ждать? - не согласился командир. - Ты уверен, что это они?
   - Да, одного я узнал. По кустам шарил, меня искал.
   - Отлично. Твой правый, мой левый. - Согрин высунул в "окошко"  ствол
"винтореза", Сохно пристроился на выходе из норы, в неудобном положении.
Но расстояние было слишком невелико, чтобы промахнуться даже в  условиях
подступающего вечера. Прицелились.
   - На счет "три"! - скомандовал Согрин. - Раз!
   Дальнейший счет шел молча. Два сухих щелчка.
   И люди, ползущие в саду в сторону дома, больше не пошевелились.
   - Это скорее всего только прикрытие. На всякий случай. Скоро  к  дому
подойдет машина, - сказал Сохно  и  убрал  ствол  винтовки  подальше  от
выхода.
   Вернулся Кордебалет. Принес трофей. Снайперская винтовка Драгунова.
   - Еще один?
   - Недалеко от нас пристроился. Для прикрытия.
   Тоже двор осматривал. На ваши выстрелы среагировал, но только поздно.
Я уже рядом прохлаждался.
   - Недурно. Сколько человек было в машине? - спросил Согрин.
   - Семеро, включая водителя.
   - Значит, осталось четверо. Вон и они... - Согрин рассматривал машину
в прицел "винтореза". - Двое остались в машине.  Двое  входят  во  двор.
Собака лает. Женщина зовет хозяина. Разговаривают.  Хозяин  зовет  сына.
Пора. На счет "три". Раз!..
   Еще пара щелчков. Пришедшие упали. Из  автомобиля  сразу  же  ударила
автоматная очередь. Упал старик. Сын выскочил с автоматом в руках. Из-за
косяка дал очередь по "уазику". Машина газанула,  круто  развернулась  и
помчалась по дороге. Спартак послал вдогонку еще несколько очередей.
   - Все? - спросил Согрин.
   - Нет, - Сохно был категоричен и винтовку не опустил. - Они  вернутся
с подкреплением и заберут Спартака. Он обязательно выдаст.
   Щелкнул последний выстрел. Спартак выронил автомат  и  упал  рядом  с
отцом.
   - Вот теперь все.  Уходим  быстрее.  Смотрите,  что  там  творится...
Сейчас начнут во, все стороны стрелять.
   Действительно, по селу  забегали  вооруженные  мужчины.  Женщины,  до
этого снующие тут и там, вдруг пропали, словно и не было их во дворах.
   - Будут гору обыскивать, - констатировал Кордебалет. - Нору найдут.
   Сохно на правах хозяина покидал свое  жилище  последним.  И  протянул
поперек  входа  прутик,  привязанный  к  стальной   тусклой   проволоке.
Проволока  шла  к  взрывателю  противопехотной  мины,  установленной  на
подходе к норе. В нору полезет только один.
   Остальные будут ждать. И дождутся.
   - Пусть находят. Больше искать будет некому.
   Внизу  поднялась  интенсивная,  на  бой  похожая   стрельба.   Согрин
обернулся, с биноклем в руках высунулся из-за дерева. Обстановку  оценил
сразу.
   - Тех двоих в саду заметили. Думают, что они просто залегли. Со  всех
сторон поливают.
   - Им сейчас разборок надолго хватит,  -  Сохно  хорошо  знал  местные
нравы. -  Под  шумок  и  уйдем  незамеченными.  На  гору  они,  конечно,
поднимутся.
   С собаками. Собаки, возможно, нору мою найдут.
   Если с горы раньше времени не свалятся.  Гора  -  это  угроза  нового
обстрела. Но в лес они не сунутся. Побоятся засады.
   Они выбрались в лесок,  окружающий  гору  с  трех  сторон.  Двинулись
быстрым маршем. Но уже шагов через пятьдесят Согрин поднял руку и замер,
как  статуя,  в  неестественной  позе.  Так  же  замерли   и   Сохно   с
Кордебалетом. Все вслушивались в тишину. Но слышался только шепот  ветра
в свежей, недавно вылезшей на свет листве. Но вот стукнул камень. Теперь
другой. Кто-то поднимался в  гору.  Командир  сделал  движение  рукой  -
рассредоточиться.
   Двое  вооруженных  чеченцев  прошли  между  ними,  не  заметив.  Явно
торопились.
   - Стоять, ребята. Оружие на землю.  -  Согрин  вырос  у  боевиков  за
спиной.
   Чеченцы остановились, переглянулись, не оборачиваясь, и  одновременно
прыгнули вперед, в кусты.
   Еще два сухих щелчка. Пули "винторезов" достали их раньше, нежели они
сами успели скрыться. Спецназовцы подошли.
   - Это те, что оставались в машине. Хотели поинтересоваться, что с  их
парнями стало, - понял Сохно.
   -  А  своим  уже,  возможно,  сообщили,  -  предположил   Кордебалет,
вытаскивая из нарукавного кармашка чеченца трубку  телефона  спутниковой
связи.
   - Все, уходим, - скомандовал Согрин:
   - Времени у нас в обрез.
   Он посмотрел на часы.
   - Отставить.  Двадцать  ноль-ноль.  Сейчас  звонить  будут.  Придется
ждать.
   И сразу же трубка в кармане подполковника дала о себе знать.
   - Подполковник Согрин, слушаю! Да, товарищ генерал.  Все  в  порядке.
Имеем  сведения.  Приступили  к  реализации  конечного   этапа.   Сейчас
выдвигаемся на место. Там будем  разбираться.  Одну  минутку,  -  Согрин
разложил на коленях карту, повернул ее так, чтобы удобнее было  смотреть
при свете поднимающейся луны. - По дороге  от  Кеньюрта  до  Надтеречной
раньше стоял танковый полк. Там. Охрана неизвестна. Целый отряд - точно.
Пусть сидят наготове.
   Если что, я сообщу. Да,  Нефедову.  Но,  возможно,  без  этого  будет
лучше. Вот  после  операции  вертолет  не  помешал  бы.  Есть.  Спасибо.
Сделаем, что сможем.
   Большего не обещаю.
   И нажал на кнопку отбоя.
   - Теперь - вперед.
   Внизу, прямо под горой, в кустах ждала машина.
   - Рискнем? - спросил Сохно.
   - Нет, - Согрин  покачал  головой.  -  Если  пропадет  машина,  сразу
подумают на людей, которым Спартак передавал сведения. А если машина  на
месте, то непонятно, кто и с  кем  воевал.  Пока  разберутся,  мы  будем
далеко...
   Включаться в марш с  ходу,  без  настроя,  они  умели.  Сначала  темп
задавал командир. Время от времени сверяясь с компасом, он  то  двигался
быстрым шагом, то переходил на  легкий  бег.  Стандартный  спецназовский
марш-бросок в полной выкладке.
   Только выкладка у них была сейчас более полная,  чем  бывает  обычно.
Продукты питания они брать не стали, в каждой норе  у  Сохно  содержался
некоторый запас. Но вместо продуктов запаслись патронами и  гранатами  к
подствольнику. Кроме стандартных  для  спецназа  пистолетов  Стечкина  и
автоматов, каждый нес еще и "винторез". В условиях  той  войны,  которую
они обучены вести, бесшумная стрельба часто решает половину дела. Помимо
этого обычный для диверсантов комплект - два разовых гранатомета  "муха"
- один у командира, второй у Афанасьева.
   Сохно, как самый сильный физически,  настоял  на  том,  чтобы  вместо
"мухи" тащить более тяжелую "иглу" с парой ракет. "Игла" и для  самолета
не подарок, особенно если он  летит  достаточно  низко.  А  попадание  в
вертолет стопроцентное. При возвращении их могли преследовать с воздуха.
   Дорог они  избегали,  чтобы  не  нарваться  на  чеченские  посты  или
патрули. Большей частью по склонам гор и по холмам, в обход  деревень  и
поселков. Дважды откуда-то со стороны, из темноты слышался лай собак. Но
хозяевам было, конечно же, не до  незваных  гостей.  Люди  с  автоматами
часто и для своих представляли такую же угрозу, как недавно  для  врага.
Поэтому  в  ночное  время  жизнь  в  Чечне  стихает.  Никто  не   выйдет
всмотреться в темноту - на  кого  там  еще  разлаялась  собака.  Недолго
схлопотать пулю.
   Через час командира на месте ведущего сменил  Кордебалет.  Этот,  как
бывший спортсмен, задал такой те