й, хватит уже  ракет.  Не  забыли  бы  -  неопытные!  -
охранение  выставить.  Чтобы  подкрепление  не  прозевать,  если   вдруг
нагрянет.
   Стрельба смещается заметно. Приближается сюда.  Ага!  Они-то  думают,
что здесь шестнадцать человек справились с одним. Они уверены в этом.
   А вот это что-то новое. Звук другой... Погуще.
   Посерьезнее.  Хорошо  знакомый,  почти  любимый  звук.  "Калашников",
только не современная пукалка, а старый и добрый, калибра  7,62.  Откуда
такие  появились?  И  с  какой  стороны  подошли?  Вроде  бы  плыл  звук
автомобильного двигателя? Или показалось?
   "Калашников" 7,62... Интересно. Если бы погранцы подоспели,  то  и  у
них не должно быть такого оружия.
   Скорее всего - чеченское подкрепление. Не сообразили казаки, а он  не
подсказал. На дороге следовало устроить засаду.
   Сохно  вышел  за  угол.  Ракеты  хорошо  освещали  путь   отступления
чеченцев. От котельной дорога в сторону центра  станицы  поднималась  на
пригорок.
   И из-за пригорка, хорошо видимые -  и  ночного  прицела  не  надо,  -
показались чеченские бандиты. Капитан неторопливо, уверенно вышел  почти
к дороге, прислонился к большому тополю плечом и поднял "винторез". И за
секунду снял двоих из отступающих.
   Соображать надо - кто же уходит посреди дороги...
   На пригорок понадеялись. Понадеялись, что здесь свои их дожидаются.
   Но дальше пошло хуже. Дорога нырнула вниз.
   К тому  же  она  делала  изгиб,  который  мешал  видеть  передвижения
бандитов вдоль заборов.  Мешали  деревья,  кусты.  За  пригорком  что-то
загорелось. Ночной прицел "винтореза" - штука шибко капризная.
   Он не любит яркий встречный свет. И отблески  огня  мешают  различить
фигуры.
   Бандиты - Сохно насчитал восемь человек  -  выбрались  из  ложбины  и
миновали  изгиб  дороги.  Казалось  бы,  стреляй  -   не   хочу.   Сохно
приготовился.
   Но тут на одну линию с ними  вышли  местные  менты  и  казаки.  Здесь
работа для профессионального снайпера, а не для  спецназовца.  Толик  не
рискнул. Чуть дрогнет рука, и своего свалишь. Подходить ближе -  опасно.
Место слишком открытое. Пришлось ждать.
   И все-таки он снял двух.  Выбрал  момент  перебежки.  Стрелял  только
наверняка. И его самого  чуть  не  сняли.  Скорее  всего  свои  же.  Они
стреляли по бандитам. Очередями. Две пули  угодили  в  ствол  дерева,  к
которому Сохно прислонился. Если менты на одной линии  с  чеченцами,  то
для ментов он тоже на одной с ними линии. А они его не  видят.  Стрелять
не перестают. Тоже двоих уложили.
   Но вот бандиты и  прибыли.  Они  прямо  против  котельной.  И  поняли
наконец, что помощи им ждать неоткуда. Нет второй  половины  их  отряда.
Еще до того, как они начали действовать, Сохно понял, что произойдет. Он
хорошо знал, что такое бандиты.
   И просчитал их ходы. Высокий и сутулый,  в  мохнатой  шапке,  крикнул
что-то. И все четверо оставшихся ринулись в ближайший дом.  Обычная  для
чеченцев тактика - взять заложников. Прикрываться юбками, как  Басаев  в
Буденовске. А ближайший к котельной дом стоит напротив. Тот  самый  дом,
где живет Глаша.
   Капитан отбросил "винторез" и схватил автомат.
   Он успел дать очередь, кажется, кого-то задел. По крайней мере,  один
споткнулся и упал на колено, но его подтащили за локти. И они скрылись в
доме.
   Он подбежал туда, сначала  прячась  за  деревьями,  потом  совсем  не
прячась. Менты и казаки уже заняли позицию. Они не стреляли. Не стреляли
и чеченцы.
   Двое ушли в дом. Один остался в дверях, показывая всем Глашу, которую
взял на руки. Пистолет был наставлен девочке под подбородок. Даже если и
попробовать снять ему голову точным выстрелом, где гарантия,  что  он  в
судороге не  нажмет  на  спусковой  крючок.  Четвертый  -  сейчас  Сохно
рассмотрел его лучше - тот самый сутулый, с длинной бородой  клином,  не
поднялся даже на крыльцо.
   Он положил на землю автомат и поднял руку.
   - С кем говорить будем?
   Голос смелый и наглый, надменный голос, презрительный. Когда в  руках
заложники, бандиты всегда становятся смелыми и наглыми.
   Вышел начальник райотдела милиции. Но Сохно отодвинул его в  сторону.
Положил на землю автомат.
   Шагнул к штакетнику.  Чеченец  в  ответ  шагнул  ему  навстречу.  Они
смотрели глаза в глаза. Чеченец, казалось,  готов  был  рассмеяться.  Он
чувствовал себя победителем. А капитан был зол. Он давно уже  не  злился
по-настоящему. До сегодняшнего дня.
   - Папа... Папочка... - заплакала Глаша.
   - Я бы на твоем месте сдался, - сказал Сохно.
   - Где люди, которые пошли сюда, в котельную? - спросил чеченец.
   - Я убил их.
   - Ты - один?
   - Нет, со мной был помощник. Сильно пьяный.
   Он убил одного. Потом убили его.
   - Ты один застрелил пятнадцать человек? - смеясь,  спросил  бородатый
чеченец.
   - Нет, - так  же,  смеясь,  ответил  Толик.  -  Четверых  я  зарезал.
Пятнадцать застрелил.
   Взгляд бородатого изменился. В глазах промелькнул ужас. Он поверил.
   - Ты - капитан?
   - Да. Я - капитан.
   Чеченец  задумался.  В  это   время   за   спиной   послышался   звук
автомобильного  двигателя.  По  улице  прошел  "уазик".  Прошел  мимо  и
скрылся. Сохно, честно говоря, ждал из машины выстрелов себе в спину. Но
оттуда не стреляли. И в машину никто стрелять не стал.
   - Капитан, - чеченец опять стал смелым  и  наглым.  -  Подгоните  нам
машину. Мы уедем. Иначе мы убьем девочку и ее бабушку. Я обещаю, что сам
сделаю это. Сам отрежу девочке голову. -  Он  показал  на  длинный  нож,
болтающийся на поясе.
   Сохно обернулся. В двух шагах за его спиной стоял начальник райотдела
милиции.
   - Где их "Нива"?
   - Недалеко поставили, - отозвался из-за кустов казак. - Подогнать?
   - Подгоняй.
   - Капитан, на себя берешь? - спросил мент.
   - Беру.
   - Ну-ну...
   Согласно  инструкции  все  переговоры   с   захватившими   заложников
террористами должны вести представители местных органов власти. В данном
случае глава районной администрации или начальник  райотдела.  Но  глава
администрации в отъезде.  Начальник  райотдела  здесь,  однако  на  него
полагаться трудно. Может дров наломать.
   - Какие твои условия? - спросил Сохно.
   - Ты  убираешь  своих  людей.  Мы  садимся  в  машину.  И  уезжаем  с
заложниками. На границе мы их отпустим.
   - Я тебе не верю. Ты не отпустишь заложников.
   - Я могу тебе дать слово мужчины.
   - Я не верю твоему слову. Ты - не мужчина.
   Глаза чеченца блеснули.
   - Зря ты так сказал.
   - Я сам тебе ставлю условия. Я убираю людей.
   Ты отпускаешь заложников. Я остаюсь вместо них.
   И вместе мы доезжаем до границы.
   Чеченец опешил.
   - Ты сам сдаешься нам?
   - Да.
   - Я согласен, - сказал тот так поспешно, что капитан  сразу  понял  -
бандит уже увидел перед собой большую кучу долларов.
   - Сейчас подойдет машина. И мы поедем.
   - Но ты поедешь без оружия.
   - Конечно.
   Сохно отошел в сторону, медленно снял с  себя  и  передал  одному  из
казаков все свое вооружение. И незаметно для бандитов  сдернул  с  пояса
казака гранату, которую подсунул себе под бронежилет.
   Он,  конечно  же,  понимал,  что  чеченцы  никогда  не  захотят   его
отпустить. Не для того они прибыли в станицу. Но граната,  если  они  не
найдут ее, будет у него в руках, и он надеялся  воспользоваться  ею  при
случае. А если найдут, то останется надеяться только на свои руки.
   Машина подошла.
   - Муса! - крикнул бородатый. - Проверь транспорт.
   Из дома выскочил молодой чеченец. Забрался в машину и несколько минут
обыскивал и проверял ее.
   - Чисто.
   - Капитан, убирай людей.
   Сохно  махнул  рукой.  Не  опуская  стволов,  менты  и  казаки  стали
отходить.
   - Выводи заложников.
   Чеченец что-то крикнул по-своему. Вывели бабушку и Глашу. Но  тут  же
приставили пистолет  к  затылку  капитана.  Можно  было  бы  попробовать
вырваться. Он сумел бы. Он быстрее и подготовленное  их.  Но  бабушка  с
внучкой - не сообразили - задержались рядом, провожая его. Их  могли  бы
сразу застрелить.
   - Прости нас, - сказала бабушка. - И прощай.
   Пусть господь с тобой будет.
   - Он всегда со мной.
   Сохно под стволами сел на заднее сиденье  "Нивы".  Рядом  пристроился
раненый и с другой стороны еще один бандит. Выпрыгнуть из машины всего с
двумя  боковыми  дверьми  невозможно.  Значит,  надо  ждать  момент.  На
переднее сиденье справа сел бородатый. За  руль  тот,  которого  назвали
Муса.
   Только машина тронулась, как бородатый захохотал в голос, обернулся и
достал наручники. Сохно протянул руки, и браслеты надежно защелкнулись.
   С наручниками неудобно доставать гранату.  Но  все-таки  можно.  Надо
только выбрать момент и сделать это незаметно.
   - Вот теперь ты, капитан, в моих руках. Как давно я ждал этого... Как
давно...
   - Значит, ты не собирался отпускать меня.
   - Я не враг своему народу.
   - Но ты не собирался отпускать и старуху с девочкой. Я видел  это  по
твоему лицу.
   - Я тебе давал слово мужчины.
   - Мне ты тоже давал слово.
   - А-а... Что с тобой говорить... Вот приедем, ты не  просто  говорить
будешь. Ты кричать начнешь. Ой,  как  громко  кричать  начнешь.  И  маму
будешь звать.
   - Мне тебя жалко, - сказал Толик. - Если бы ты был честным, я бы тебя
простил. Но ты сам себя приговорил.
   Граната была уже у него в руках. Осталось сделать лишь одно  движение
и потом диктовать чеченцам условия. И он  был  уверен:  они  сойдутся  в
цене. Сохно большим пальцем легко сдернул кольцо. Начал  продумывать  не
линию своего поведения, а фразы, которые он произнесет, -  артистическая
натура взыграла!
   Подъехали к мосту. Уже достаточно рассвело.
   В стороне, в кустах у реки,  Сохно  заметил  угол  брезентовой  крыши
другой  машины.  Чеченцы  этого  не  заметили.  Значит,  та  машина   не
чеченская. И это именно она проезжала по станице во  время  переговоров.
Может, пограничники? Как бы не подстрелили вместе с бандитами  и  его...
Такие случаи бывали.
   Выезд с моста. Сохно увидел вдруг, как что-то непонятное перегородило
дорогу на уровне  фар.  Муса  инстинктивно  резко  ударил  по  тормозам.
Застонал и сказал что-то по-своему раненый справа от Толика.
   И в тот же момент темные пятна  закрыли  видимость  сбоку.  Загремели
выстрелы, зазвенели стекла. Все четыре чеченца были  застрелены  в  одну
секунду. Машина продолжала двигаться, но рука человека,  прыгнувшего  на
подножку,  держала  руль.  Наконец  "Нива"  замерла.  Открылись  дверцы.
Чеченцев с переднего сиденья выбросили наружу.
   - Выходи, капитан.
   Голос показался подозрительно знакомым. Даже  сердце  дрогнуло  -  до
того знакомым. Сохно ногами  толкнул  переднее  сиденье  и,  согнувшись,
вылез из объятий двух трупов. Рядом с машиной стояли и  смеялись  бывший
командир  отдельной  мобильной  группы  подполковник  Игорь   Согрин   и
шифровальщик группы, а потом командир  группы  ликвидаторов,  в  которую
входил и Сохно, майор Афанасьев, по прозвищу Кордебалет.
   - Какого хрена вы здесь делаете? - улыбаясь  во  все  широкое  грубое
лицо, спросил Толик.
   - За мной должок, - невинно ответил Кордебалет. - Я был в заложниках,
ты меня вытащил. Теперь моя очередь. Поквитались!
   - Нет, серьезно...
   - К тебе приехали. И погоны тебе привезли. Уже майорские. Поздравляю,
старина,  -  Согрин  хлопнул  Толика  по  плечу.  -   Мобильная   группа
восстановлена.
   - А Макар?
   - Он пока самостоятельно работает. В Югославии. А мы будем втроем.
   - Где?
   - Здесь.
   - Что здесь делать? Только по границе разве что... -  Сохно  понимал,
что работать на территории Чечни  нынешняя  политическая  обстановка  не
позволяет. - Или же без прикрытия. Как я работаю.
   - Всю Чечню  перевернуть  надо,  а  кое-кого  найти.  Это  по  твоему
профилю.
   - И, конечно, без прикрытия, - добавил Кордебалет. - Как мы  здесь  в
войну с тобой работали.
   В войну, если  бы  они  завалились,  от  них  бы  просто  отказались.
Впрочем, ликвидаторы везде работают так.
   - Годится, - сразу согласился Сохно. - А как  вы  машину  остановили?
Что это было?
   - Нитка. Нитку поперек моста натянули. Обыкновенную. Командир с собой
захватил - пуговицы пришивать, - объяснил Кордебалет.
   Толик знал, что нитка в свете фар кажется бревном.
   - А вообще-то, я и сам мог бы освободиться.
   - Как? - поинтересовался Согрин, но по  голосу  было  видно,  что  он
легко поверил.
   Сохно показал зажатую в  руках  гранату.  Кольцо  было  уже  сорвано.
Осталось только разжать ладонь и...
   Согрин осторожно вытащил гранату и, сильно размахнувшись, забросил ее
подальше в реку. Грохнул взрыв.
   - Наручники, может, снимете...
   Кордебалет пристроил руки Сохно на перила моста и разрубил  их  одним
ударом мачете.
   - У тебя учился.
   Сохно точно так же разрубал  однажды  чеченские  наручники  на  руках
Кордебалета.
   Послышался шум двигателя машины на мосту.
   Подъехал "уазик". Вышел человек  в  гражданской  одежде  с  автоматом
Калашникова в руках.
   - Полковник Нефедов. Наш нынешний шеф, - представил вышедшего Согрин.
   - Ну, спецназ, - сказал полковник. - Даете...
   - А что, - Сохно остался невозмутим. - Даем...
   - Сколько ты там, в станице, их положил?
   - Человек девятнадцать, кажется...
   - Все бы так воевали. А мы вот еле успели. Хорошо  еще,  подполковник
вовремя сориентировался.
   Понял, что чеченцы будут тебя вывозить. И не тормознул машину.  А  ты
нам очень нужен. Именно ты, со своим опытом...
   Толик посмотрел на автомат полковника. Рожок  широкий.  Для  патронов
калибра 7,62. Понял, что они тоже слегка повоевали.

Глава 7

КОМАНДА МАКАРАДЖИЧА.

ГРУППА ТАРХАНОВА.

СВОБОДНЫЙ ПОИСК

   В горах красивые рассветы. Впрочем, Слава знавал рассветы  во  многих
странах, и везде они казались красивыми, если светило солнце. Потому что
солнечный рассвет обещает что-то новое, будит надежды.
   Так было даже в Саудовской Аравии,  где  солнце  не  тепло  дарит,  а
испепеление. Но и тогда оно привлекало к  себе,  оно  навевало  мысли  о
других странах, о доме...
   Сейчас свои надежды он связывал с  расширением  поиска.  Сразу  после
беседы с российскими спецназовцами  он  связался  с  Мате  Ратковичем  и
получил полное одобрение. Для ускорения с основной базы "Команды  теней"
вызвал в помощь еще две группы  по  десять  человек.  Одна  из  них,  по
замыслу Славы, должна постоянно находиться вблизи  границы.  Не  сидеть,
естественно, на месте, а курсировать в районе, не давать покоя албанским
боевикам  и  постоянно  быть  готовой  к  переходу  в  Македонию.  Вдруг
понадобится  помощь  Тарханову.  Другой  группе   определил   конкретный
участок. Раткович обещал с подкреплением подослать и подробную  карту  с
анализом событий при наступлении и отступлении  сербских  частей.  Более
того, чтобы не терять драгоценное время - и так уже потеряно его немало,
Раткович обещал выделить вертолет.
   Натовские самолеты гадили в основном по ночам. Поэтому с наступлением
рассвета Слава ожидал прилета парней на  заранее  обговоренном  участке,
рядом с дорогой. А уже вечером он узнал, что оказался пророком. Позвонил
Тарханов  и  попросил  помощи.  У   него   двое   пленных   американских
спецназовцев,  которые  напали  на  французского  журналиста,  задающего
слишком много неудобных вопросов относительно психотронного  оружия.  Он
их допросил,  кое-что  выудил,  но  все  это  под  присмотром  француза.
Применять  более  жесткие  меры  воздействия  не   решился,   чтобы   не
расшифровывать  себя.  Договорились  о  встрече  через  два  часа  после
рассвета недалеко от границы. Переходить ее самому  Тарханову  Слава  не
рекомендовал. Надо знать проходы среди минных полей.
   Пришлось  еще  раз  созваниваться  с  Ратковичем  и  уточнять,  когда
прибудет вертолет, чтобы не заставлять российскую группу ждать  долго  в
опасной близости границы. И вообще хорошо  бы  пленных  отправить  сразу
после жесткого допроса в тылы.
   - На пяток часов задержать "вертушку" можно? - попросил Слава.
   - Зачем? - поинтересовался полковник.
   - Будут пленные американцы.
   - Мне что, американские уши солить? - Раткович так шутил. - А  почему
сразу не можешь отослать?
   - Надо допросить. Боюсь, это затянется.
   - Нет, вертолетом я рисковать не могу. Мне и так  его  еле-еле  дали.
Места там слишком опасные.
   Рядом самолетов  много.  Лучше  отправь  пленных  с  первым  попутным
транспортом. С любого блокпоста позвони и отправь.
   - Пленные с той стороны.
   - Что? - Полковник чуть  не  потерял  дар  речи.  -  Ты  уже  и  туда
добрался?  Неужели  не  понимаешь,  чем  это  может  грозить?   Это   же
международный скандал.
   - Я на  этой  стороне.  Мне  их  передадут  через  границу  парни  из
македонской разведки.
   - Кто?
   - Военная тайна. Информаторы - собственность  агента,  -  вдохновенно
врал Слава. - Эти парни как раз из той команды, которую мы разыскиваем.
   Полковник задумался.
   - Знаешь что... Не лучше ли будет, если ты сам их допросишь.  А  сюда
их тащить не следует. Это уже грозит осложнениями.  Похищение  людей  из
сопредельного государства. Международный терроризм.
   Представляешь,  какой  скандал  поднимется,  если  об   этом   узнают
журналисты. Лучше пусть вообще в Македонии останутся. В любом виде.
   - Понятно, - согласился Слава и  мысленно  покрыл  матом  незнакомого
французского репортера, который и в самом деле  может  поднять  скандал.
Хорошо бы было и его самого прихватить  вместе  с  американцами  на  эту
сторону. - Высылай группу точно в срок. Мне  надо  будет  встретиться  с
македонцами.
   Боюсь опоздать.
   - Договорились.
   Ночью сирены выли по всей Югославии. От этого,  казалось,  шевелились
волосы и по всему телу под кожей пробегала противная, морозящая дрожь.
   Такое же ощущение Слава переживал еще в детстве, когда с  дедом  ехал
зимней ночью на санях через поле и издали слышал вой  волков.  Здесь  же
сирены предупреждали о появлении волков воздушных. Наглых и  лицемерных.
Каждый городок, каждое селение  старалось  предупредить  всех  о  налете
авиации НАТО. Даже в лесу спать было трудно. Вой доносился  издалека  и,
казалось, отовсюду. Был он всепроникающим,  бесконечным,  утомляющим.  В
прошлую ночь было потише. Хорошо еще, что  до  пяти  утра  не  беспокоил
телефон. В пять Раткович сообщил, что вертолет вылетел.
   Слава поднял свою группу - а подъем занимает два десятка секунд  -  и
быстрым маршем двинул к месту встречи. Пересекая перевал, они оглянулись
на запад и увидели вдали, в рассветном небе дым.  Восток  был  чище.  На
востоке всходило солнце. -Там была еще надежда.
   Через два перевала - напрямую, потом через лес по склону горы.  Карту
Макаров помнил наизусть  и  точно  провел  группу  между  двумя  минными
полями, приготовленными на случай вторжения натовских войск. Дальше путь
лежал  по  проселочной  дороге,  которая  была  заминирована  только   в
непосредственной близости от границы. На официальных картах этой  дороги
не было, хотя у натовцев, возможно, и приготовлены карты  с  космической
съемки. Но сербы надеялись использовать  проселок  для  своих  возможных
перемещений  в  случае  начала  сухопутной  операции.  Известное   дело,
натовские вояки  любят  передвигаться  и  жить  с  комфортом.  Они  даже
передвижные модерновые сортиры с собой  возят.  Тут  же  проехать  можно
только на танке. Особенно по весенней распутице.
   Еще Гитлер, планируя войну с Россией, не учел качество дорог и потому
завяз, не смог продвигаться в соответствии с планом. В Югославии  данные
разведки говорили, что  сейчас  войска  НАТО  тоже  сильно  рассчитывают
прокатиться по асфальту. Все их планы ориентированы  на  это.  Только  в
случае наступления асфальта уже не будет.  Громадное  количество  мин  и
фугасов уже заложено. А  множество  проселочных  дорог  станут  удобными
направляющими для фланговых атак и рассечения вторгшихся частей.
   Макаров шел в середине небольшой сво