в сна  -  типа  глубокой  черной  комы,  вызванной  разницей  во
времени.
     У Питера все еще кололо в глазах и голова казалась распухшей, и он  в
удивлением следил, как Колин поглощает  один  из  гигантских  американских
завтраков: вафли,  кленовый  сироп,  копченые  сосиски,  бекон  с  яйцами,
сладкое печенье  и  булочки.  Все  это  он  запивал  огромным  количеством
фруктового сока и кофе. Затем закурил свою первую сигару и провозгласил:
     - Ну, теперь чувствуется, что я дома. Только сейчас  понял,  что  два
года медленно умираю от недоедания.
     У выхода из мотеля их ждал  все  тот  же  армейский  шофер.  Кадиллак
указывал на их положение в военной иерархии. Питер отчужденно  смотрел  из
снабженного кондиционером и кожаной обивкой салона  на  проплывающие  мимо
мрачные гетто Гарлема. С высокого скоростного шоссе вдоль Ист-Ривер  район
напоминал Питеру покинутое поле сражения, где немногие уцелевшие  прячутся
в темных  подъездах  или  бродят  по  замусоренным  тротуарам  в  холодное
туманное утро. Только граффити на голых кирпичных стенах обладали страстью
и жизненностью.
     Машина добралась до пересечения  Пятой  и  Сто  Одиннадцатой  улиц  и
двинулась на юг, в парк,  мимо  "Метрополитен  музея",  потом  свернула  в
пещероподобную  пасть  гаража  под  одним  из  огромных  зданий,  которое,
казалось, касается серого холодного неба.
     При входе  в  гараж  висела  табличка  "Только  для  работников",  но
привратник открыл  электронно  управляемую  решетку  и  махнул  им,  чтобы
проезжали. Колин отвел Питера  к  лифтам,  и  они  поднялись  с  ощущением
пустоты в желудке, а указатель над дверью сообщил, что они поднимаются  на
самый верх здания.
     Они вышли в приемную, защищенную красивыми, но тем  не  менее  хорошо
закрывающими экранами.
     Охранник в полицейском мундире и с  оружием  на  боку  рассмотрел  их
через решетку  и  проверил  пропуск  Колина  Нобла,  сверившись  со  своим
списком, и только после этого пропустил их.
     Учреждение занимало весь верхний этаж здания, за  окнами  видны  были
висячие  сады,  а  дальше  -  вызывающий  головокружение  вид  на   пустое
пространство до другого высотного здания ниже на Манхеттене - здания  "Пан
Эм", а также до близнецов-башен Торгового центра.
     Убранство восточное, в нишах предметы искусства,  которые,  как  знал
Питер по своим предыдущим визитам, обладают огромной ценностью - старинные
японские картины кистью на шелке,  резьба  по  гагату  и  слоновой  кости,
коллекция маленьких нецке, а в атриуме, через который они проходили, целый
миниатюрный лес деревьев бонсай в мелких керамических  горшках,  застывшие
искаженные стволы и ветви свидетельствовали об их древности.
     И очень  не  соответствовали  этому  изысканному  окружению  громовые
раскаты фон Карояна, дирижирующего Берлинским  филармоническим  оркестром.
Героическая симфония Бетховена.
     За атриумом - простая дверь из белого дуба. Колин Нобл нажал кнопку у
карниза, и дверь почти сразу открылась.
     Колин ввел Питера в длинную убранную коврами комнату. Потолок ее  был
покрыт акустическими плитками. Помимо многочисленных  полок  с  книгами  и
рабочего стола, в комнате находился большой концерный  рояль,  а  у  стены
несколько высококлассных проигрывателей и усилителей, которые скорее  были
бы на месте в коммерческой студии звукозаписи.
     У рояля стоял Кингстон Паркер, героическая фигура, высокий, с мощными
плечами, большая кудлатая голова опущена на грудь,  глаза  закрыты,  и  на
лице выражение почти религиозного экстаза.
     Музыка владела  его  могучим  телом,  как  сильный  ветер  -  лесными
гигантами. Питер  и  Колин  остановились  у  входа,  потому  что  казалось
невозможным вмешиваться в такое личное,  интимное  переживание,  но  через
несколько секунд он увидел их и поднял голову. Казалось, стряхнул  с  себя
очарование музыки, как спаниель стряхивает воду, добравшись до  берега,  и
снял головку проигрывателя с вращающегося черного диска.
     Тишина показалась звенящей после мощных аккордов музыки.
     - Генерал Страйд, - приветствовал Питера Кингстон Паркер. -  Или  мне
можно по-прежнему называть вас Питер?
     - Вполне подойдет мистер  Страйд,  -  ответил  Питер,  Паркер  сделал
красноречивый жест сожаления и, не  протягивая  руки,  указал  на  удобные
кресла в глубине комнаты.
     - По крайней мере вы пришли,  -  сказал  он  и  кивнул,  когда  Питер
усаживался в кресло.
     - У меня всегда бывло ненасытное любопытство.
     - Я на это и рассчитывал, -  улыбнулся  Кингстон  Паркер.  -  Вы  уже
завтракали?
     - Немного перехватили, - вмешался Колин, но Питер кивнул.
     - Ну, тогда кофе, - сказал Паркер, негромко  поговорил  по  микрофону
внутренней связи и снова повернулся к ним.
     - С чего начнем? - спросил он, обеими руками расчесывая  свои  густые
седеющие волосы, отчего они стали еще более взлохмаченными.
     - С самого начала, - предложил Питер.  -  Как  сказал  король  червей
Алисе.
     - С начала... - Паркер  слегка  улыбнулся.  -  Вначале  я  противился
вашему приходу в "Атлас".
     - Знаю.
     - Я не ожидал, что вы примете  командование  "Тором".  Это  ведь  шаг
назад в вашей карьере. Вы тогда удивили меня, но не в последний раз.
     Слуга-китаец в белой куртке с медными  пуговицами  внес  поднос.  Все
молчали, пока он разливал кофе, предлагал сливки и цветной кристаллический
сахар, а когда он вышел, Паркер продолжил:
     - К этому времени, генерал Страйд, я считал, что вы, несмотря на  ваш
послужной список, на ваш ум и несомненные достижения, являетесь офицером с
застывшими консервативными старомодными взглядами.  Менталитет  полковника
Блимпа [Герой карикатур Д.Лоу, тучный и  важный  полковник  предотставного
возраста, символ консерватора] скорее подходит для траншейной  войны,  чем
для действий в тени, в укрытии. А именно такую войну  мы  ведем  сейчас  и
будем вынуждены вести в будущем.
     Он  покачал  большой  косматой  головой,  пальцы  его  бессознательно
ласкали гладкую прохладную поверхность клавиш, когда он садился на стул за
роялем.
     - Видите ли, генерал Страйд, мне казалось, что роль "Атласа"  слишком
сужена его первоначальным кругом полномочий. Я не верил, что "Атлас" может
осуществить то, ради чего создан, если  будет  только  орудием  возмездия.
Если он будет ждать враждебного акта, прежде чем сам  начнет  действовать,
он  в  самых  жизненных  своих  интересах  полностью  зависит  от   других
организаций, со всеми их внутренними спорами  и  пререканиями.  Мне  нужны
были офицеры, не только умные, но и способные на  нетрадиционные  мысли  и
независимые действия. Я не верил, что вы обладаете такими качествами, хотя
изучал вас очень внимательно. Я не мог полностью доверять вам.
     Тонкие пальцы Паркера вызвали беглый  пассаж  из  клавиатуры,  словно
подчеркивая его слова, и на мгновение показалось,  что  музыка  совершенно
увлекла его. Но вот он снова поднял голову.
     -  Если  бы  я  доверял  вам,  операция  по  освобождению  рейса  070
проводилась бы совсем по-другому. Мне пришлось полностью пересмотреть свою
оценку  вас,  генерал  Страйд,  а  это  сделать  мне  было  очень  трудно.
Продемонстрировав  именно  те  качества,  которые,  как  я  думал,  у  вас
отсутствуют, вы  смутили  меня.  А  к  тому  времени,  как  я  снова  стал
размышлять спокойно, вы спровоцировали свою отставку...
     - Я знаю, что моя просьба об отставке была направлена к  вам,  доктор
Паркер, и вы рекомендовали ее удовлетворить. - Питер  говорил  холодно,  в
голосе его звучал едва сдерживаемый гнев, и Паркер кивнул.
     - Да, вы правы. Я одобрил вашу отставку.
     - В таком случае мне кажется, что мы напрасно тратим  время.  -  Губы
Питиера сжались в тонкую непрощающую  линию,  кожа  на  щеках  натянулась,
ноздри расширились и казались сделанными из тонкого фарфора.
     - Пожалуйста, генерал Страйд... позвольте мне  вначале  объяснить.  -
Паркер протянул  к  нему  длинную  руку,  словно  хотел  помешать  встать,
выражение лица у него было искреннее и неотразимое. Питер снова  опустился
в кресло, взгляд его оставался сухим, а губы - сжатыми.
     - Мне  придется  немного  вернуться  назад,  чтобы  вы  поняли  смысл
происшедшего. - Паркер встал из-за рояля и перешел к стойке с трубками  за
проигрывателями. Тщательно выбрал трубку, пенковую, побледневшую до  цвета
янтаря. Продул ее, прошел по толстому  ковру  и  остановился  прямо  перед
Питером.
     - За несколько месяцев до похищения 070 - точнее, за шесть месяцев  -
я получил некоторые указания на то, что мы  вступаем  в  совершенно  новую
волну международного терроризма. Вначале это были только туманные  намеки,
но они были  подтверждены  и  получили  более  прочные  доказательства.  -
Говоря, Паркер набивал трубку табаком из  кожаного  кисета,  потом  закрыл
кисет и бросил его на крышку рояля. - Мы видели признаки консолидации  сил
насилия под каким-то централизованным контролем, но не были уверены в том,
какую форму примет этот контроль. - Он замолчал, посмотрел на лицо Питера,
по-видимому, решил, что на нем отразилось недоверие,  потому  что  покачал
головой. - Да, я  знаю,  это  звучит  натянуто,  но  я  вам  покажу  дела.
Появились сведения о  встречах  известных  предводителей  боевых  групп  с
какими-то   неясными   фигурами,   возможно,   представителями   восточных
правительств. Мы не были уверены тогда, не уверены и сейчас. И сразу после
этого резкое изменение в проведении и мотивировках боевой активности.  Мне
незачем перечислять вам подробности.  Вначале  систематическое  накопление
огромных   финансовых   резервов   путем   тщательно    организванных    и
спланированных похищений влиятельных лиц, начиная с министров ОПЕК,  затем
ведущих промышленников и финансистов... - Паркер зажег спичку,  затянулся,
и вокруг его  головы  закружился  ароматный  дым.  -  Вначале  можно  было
подумать, что мотивировки в сущности не изменились и преследуют  корыстные
и ограниченные политические цели. Но потом последовал  захват  070.  Я  не
доверял вам раньше, а когда вы находились на пути в Йоханнесбург, было уже
поздно. Мне ничего не оставалось делать, как пытаться контролировать  ваши
действия своими категорическими приказами. Я не мог объяснить вам, что это
проявление новой волны действий и что мы должны дать бойцам проявить  себя
и узнать о них как можно  больше.  Ужасное  решение,  но  мне  приходилось
жертвовать  несколькими  жизнями  для   получения   жизненно   необходимой
информации - и вот тут вы начали действовать так, как - я считал -  вы  не
можете действовать. - Паркер достал трубку изо рта и улыбнулся, а когда он
улыбался, можно было поверить в любые его слова, какими бы нелепыми они ни
казались. - Признаю, генерал Страйд, что  моя  первая  реакция  -  гнев  и
раздражение. Мне нужна была ваша голова и ваши внутренности.  Но  потом  я
начал пользоваться собственной головой. Вы доказали, что вы  именно  такой
человек, какой мне нужен, мой солдат, способный на нетрадиционные мысли  и
действия. И если вас разжалуют и  выбросят,  был  шанс,  что  новая  волна
боевых действий распознает в вас те же самые  качества,  которые  вынужден
был признать я. Если я позволю уничтожить вашу карьеру, превратить  вас  в
парию, в озлобленного и ожесточенного человека, но обладающего  бесценными
умениями  и  знаниями,  человека,   доказавшего,   что   он   может   быть
безжалостным, когда это необходимо... - Паркер смолк  и  сделал  виноватый
жест. - Простите, генерал Страйд, но я должен был учесть тот факт, что  вы
будете очень привлекательны для... - Снова жест, на этот раз нетерпения. -
...Мне нет необходимости называть имена, скажем просто - для "врага".  Мне
пришлось признать, что вы будете представлять огромный интерес для  врага.
- Он серьезно кивнул. - Да, я принял вашу отставку, и,  не  подозревая  об
этом, вы стали свободным  агентом  "Атласа".  Мне  казалось  это  наиболее
правильным. Вам не нужно было играть - вы сами поверили. Вы стали  парией,
оклеветанным и опороченным человеком, созревшим для гибели.
     - Я в это не верю, - сказал Питер, и Паркер прошел к своему  рабочему
столу, взял конверт с  японского  керамического  подноса  и  протянул  его
Питеру.
     Питеру потребовалось  несколько  мгновений,  чтобы  понять,  что  это
банковский счет - швейцарский банк "Кредит Суис", - счет  на  его  имя,  и
несколько вкладов. Никакого снятия со  счета  или  взятия  в  кредит.  Все
вклады одинаковы, это месячное жалование генерал-майора английской армии.
     -  Как  видите,  -  Паркер  улыбнулся,  -  вы  по-прежнему  получаете
жалование в "Атласе". Вы по-прежнему  один  из  нас,  Питер.  Могу  только
сказать, что мне очень жаль, что пришлось прибегнуть к  притворству  -  но
мне показалось, что дело того стоит.
     Питер  снова  посмотрел  на  него,  еще  не  вполне  убежденный,   но
враждебное выражение его лица смягчилось.
     - Что вы этим хотите сказать, доктор Паркер?
     - Мне кажется, вы снова в игре.
     - Я директор торгового  отдела  "Северной  компании  по  производству
вооружения" ["Narmko", сокращение от "Nothern Armaments Company"].
     - Да, конечно, а "Нармко" -  часть  империи  "Альтман  Индастриз",  а
барон Альтман и его прекрасная супруга являются... вернее, являлись  очень
интересной парой. Например, знаете ли вы, что барон был одним  из  главных
агентов "Моссада" [Израильская разведка] в Европе?
     -  Невозможно.  -  Питер  раздраженно  покачал  головой.  -  Он   был
католиком. Израильская разведка не использует католиков.
     - Да, - согласился Паркер. - Дед убедил его перейти в католичество  и
изменил название семейного поместья на "Ла Пьер Бенит". Это  было  деловое
решение, мы в этом уверены. Не очень выгодно  было  оставаться  евреем  во
Франции Х1Х века. Но на молодого  Альтмана  дед  и  мать  оказали  большое
влияние.  С  самого  раннего  возраста  он  был  сионистом  и  непреклонно
использовал все свое огромное влияние и богатство для этой цели  -  вплоть
до своей смерти. Но делал это так искусно, с такой тонкостью, что мало кто
подозревал о его связях с сионизмом и иудаизмом. Он не сделал  ошибки,  не
вернулся к религии своих предков, понимая, что может свободнее действовать
как христианин.
     Питер  быстро  думал.  Если  это  правда,  тогда  все  снова   меняет
очертания. Возможно, это объясняет причины смерти барона  -  и  совершенно
изменяет роль в его жизни Магды Альтман.
     - А баронесса? - спросил он. - Знала ли она об этом?
     - Ах, баронесса! - Кингстон Паркер достал из зубов трубку и улыбнулся
с неохотным восхищением. - Какая замечательная женщина! Мы не очень  много
о ней знаем - кроме красоты и исключительных способностей. Знаем, что  она
родилась в Варшаве. Отец ее был там профессором медицины  в  университете.
Он бежал на Запад, когда баронесса была еще ребенком. Несколько лет спустя
он погиб - дорожное происшествие в Париже. Его ударила  машина,  когда  он
выходил из своего факультета в Сорбонне. Шофер скрылся. Смерть его все еще
остается  несколько  загадочной.  После  его  смерти  девочка  как   будто
переходила из семьи в семью, жила у друзей отца, у дальних  родственников.
Она уже тогда проявляла склонность к наукам,  музыкальные  способности,  в
тринадцать  лет  была  многообещающей  шахматисткой  -  потом  в   течение
какого-то периода о  ней  нет  никаких  сведений.  Она  словно  совершенно
исчезла. Единственные сведения - слова ее приемной матери, пожилой леди, у
которой нелады с памятью. "Я думаю, она на некоторое время  уехала  домой.
Она говорила мне, что поедет домой". - Паркер развел руки.  -  Кто  знает,
что это значит? Домой? В Варшаву? В Израиль? Куда-то на Восток?
     - Вы изучали ее очень тщательно, - сказал Питер. То, что он  услышал,
заставило его встревожиться.
     - Конечно. Мы изучали все ваши контакты после того, как  вы  оставили
"Атлас". Мы проявили бы небрежность, если бы не сделали этого. Но особенно
нас заинтересовала баронесса. Она была  наиболее  очаровательной,  вы  это
понимаете, я уверен.
     Питер кивнул и продолжал ждать. Он не хотел больше задавать  вопросы.
Это  казалось  ему  проявлением  неверности   Магде,   чем-то   мелким   и
недостойным, но все же он ждал, а Паркер продолжал негромко говорить.
     - Потом она вернулась в Париж. В возрасте девятнадцати лет. Способный
и компетентный личный  секретарь,  говорит  на  пяти  языках,  прекрасная,
всегда модно и со вкусом одетая, вскоре ее окружили влиятельные и  богатые
поклонники, в том числе ее наниматель барон Аарон Альтман. - Паркер  снова
смолк, ожидая вопросов, вынуждая Питера идти ему навстречу.
     - Она тоже из "Моссада"?
     - Мы не знаем. Возможно - но  она  тщательно  скрыла  все  следы.  Мы
надеемся, что вы сможете это установить.
     - Понятно.
     - Она должна была знать, что ее муж сионист. Должна была заподозрить,
что это имеет какое-то отношение к его похищению и  убийству.  И  остается
вопрос о шести пропущенных годах - от тринадцати до девятнадцати лет.  Где
она была в это время?
     - Она еврейка? - спросил Питер. - Ее отец был евреем?
     - Мы так считаем, хотя профессор не интересовался религией  и  ничего
не записал в этом пункте анкеты при своем поступлении в Сорбонну. Его дочь
проявляет то же отсутствие интереса к религии. Мы  знаем  только,  что  ее
брак с бароном был заключен по католическому обряду, за которым  следовало
гражданское бракосочетание в Рамбуйе.
     - Мы далеко ушли от международного терроризма, - заметил Питер.
     - Я так не думаю. - Кингстон Паркер покачал косматой головой. - Барон
стал его жертвой, и как  только  вы  связались  с  ней  -  а  вы  один  из
крупнейших в мире специалистов по действиям боевых групп и по партизанской
городской войне, - вас пытаются убить или похитить баронессу.
     Питер не удивился тому, что Паркер знает  о  ночном  происшествии  на
дороге в "Ла Пьер Бенит": всего лишь  несколько  дней  назад  руку  Питера
освободили от перевязи.
     - Скажите мне, Питер. Как вы оцениваете  это  происшествие?  Я  видел
ваше заявление французской полиции, но что вы можете добавить?
     В памяти Питера всплыл "ситроен", который следовал за ним из  Парижа,
и почти одновременно - рвущие звуки автоматического огня.
     - Им нужна была баронесса, - твердо сказал Питер.
     - А вели машину вы?
     - Да.
     - Вы были в том месте и в то время, когда обычно проезжает баронесса?
     - Да.
     - Кто предложил это? Вы?
     - Я сказал ей, что эта машина слишком заметна.
     - И вы предложили отвести его в "Ла Пьер Бенит" вечером?
     - Да. - Питер солгал, не понимая, почему делает это.
     - Кто-нибудь еще знал, что не баронесса поведет машину?
     -  Никто.  -  Кроме  двух  телохранителей  и  двух  шоферов,  которые
встречали их по возвращении из Швейцарии, подумал Питер.
     - Вы уверены? - настаивал Паркер.
     - Да. Больше никто. - Кроме  Магды,  только  Магды.  Питер  с  гневом
отбросил эту мысль.
     - Ну, хорошо, примем, что целью была  баронесса.  Но  что  это  было:
убийство или похищение? Это может иметь значение. Если убийство, это могло
бы означать  устранение  опасного  агента.  Значит  баронесса  тоже  агент
"Моссада" и завербована мужем. С другой стороны,  похищение  означало  бы,
что цель - снова деньги. Так что это, Питер?
     - Они блокировали дорогу, - ответил Питер. Но перекрыли не полностью,
вспомнилось тут же. - Ложный полицейский приказал  мне  остановиться...  -
или, вернее, замедлить ход, подумал он, чтобы он стал легкой  целью  перед
тем, как начнут стрелять. - ...и они не открывали огонь, пока  не  поняли,
что я не собираюсь останавливаться. - Однако они были готовы к стрельбе  в
тот момент, когда Питер принял решение миновать преграду.  Намерения  двух
пулеметчиков казались очевидными. - ...Я сказал бы, что цель  -  захватить
баронессу живой.
     - Х