ется,  что
последующая  гибель  при  невыясненных  обстоятельствах   двух   конкурентов
торговца оружием - его работа. Похоже, борьба в этой сфере идет жесточайшая.
Зовут этого человека Чарльз, Чак, Арнольд. В настоящее  время  ФБР  выясняет
его местонахождение.
   Вторая   кандидатура,   предложенная   ФБР,   Марко   Вителлино,   личный
телохранитель главаря нью-йоркской мафии Альберто Анастасио. Его  застрелили
в кресле парикмахера в октябре 1957 года.  В  страхе  за  собственную  жизнь
Вителлино бежал из  Америки.  Обосновался  в  Каракасе,  Венесуэла.  Пытался
утвердиться в тамошнем преступном  мире,  но  без  особого  успеха.  Местные
бандиты его не приняли. ФБР полагает, что он мог бы взяться за такую работу,
если его устроит цена.
   Полная тишина царила в зале заседаний. Четырнадцать человек  слушали,  не
шептались, не переговаривались между собой.
   - Бельгия. Один человек. Патологический  убийца,  еще  недавно  подручный
Чомбе в Катанге. В 1962 году взят в  плен  войсками  ООН,  затем  выслан  из
страны. В Бельгию вернуться не может, так как обвиняется в  совершении  двух
убийств. Наемник, умный и хитрый. Зовут его Жюль Беренжер. Считается, что он
эмигрировал в Центральную Америку. Бельгийская полиция пытается узнать, куда
именно.
   Западная Германия. Также один человек. Ганс-Дитер Кассель.  Бывший  майор
СС, разыскивается как военный преступник двумя странами. После войны  жил  в
Западной  Германии  под  вымышленной  фамилией,  работал  по  контрактам  на
ODESSA1, подпольную организацию бывших эсэсовцев. Подозревается  в  убийстве
двух политиков-социалистов, которые вели  кампанию  за  активизацию  участия
государственных учреждений в расследовании военных преступлений. Позднее его
разоблачили,  но  он  успел  сбежать  в  Испанию,  предупрежденный   высоким
полицейским чином, лишившимся  за  это  должности.  Сейчас  предположительно
живет в Мадриде.
   Лебель оторвался от папки.
   - Надо отметить, он староват для такой работы. Ему пятьдесят семь лет.
   Южная Африка. Один человек. Профессиональный наемник. Пит  Шуйпер.  Также
один из  головорезов  Чомбе.  Официально  против  него  в  Южной  Африке  не
выдвинуто  никаких  обвинений,  но  он  считается  нежелательной   персоной.
Превосходно  стреляет,   специализируется   на   индивидуальных   убийствах.
Последний раз о нем слышали при высылке из Конго после воссоединения Катанги
в начале этого года. Предполагают, что он все еще где-то в Западной  Африке.
Особое отделение южноафриканской полиции продолжает розыск.
   Лебель поднял голову. Четырнадцать человек смотрели на него.
   - Конечно, все это очень неопределенно. Во-первых, я обратился к  полиции
лишь семи стран. Шакал может быть швейцарцем, австрийцем или кем-то  еще.  В
трех странах мне ответили, что у них никого нет. Они могут ошибиться.  Шакал
может быть итальянцем, голландцем или англичанином. И  даже  южноафриканцем,
бельгийцем, немцем или американцем, но не значиться в полицейских досье. Как
знать. Мы двигаемся наугад, надеясь на удачу.
   - Одни надежды не продвинут нас вперед, - бросил Сен-Клер.
   -  Возможно,  у  полковника  есть  конкретное  предложение?   -   вежливо
осведомился Лебель.
   - Лично я чувствую, что этот человек наверняка отказался от  задуманного,
- холодно ответил Сен-Клер. - Теперь, когда его план раскрыт, ему никогда не
добраться до президента. Сколько бы ни обещали заплатить  ему  Родин  и  его
шайка, они потребуют деньги назад и отменят операцию.
   - Вы чувствуете, что этот  человек  отказался  от  задуманного,  -  мягко
заметил Лебель, - но чувство не столь уж далеко от  надежды.  И  на  текущий
момент я бы предпочел продолжить расследование.
   - Что сейчас делается, комиссар? - спросил министр.
   - Те страны, что назвали возможных кандидатов, уже начали  передавать  по
телексу их полные досье. Я рассчитываю, что  они  будут  у  меня  к  полудню
завтрашнего дня. По фототелеграфу передадут и фотографии.  Выясняется  также
местопребывание подозреваемых.
   - Вы думаете, они и дальше будут молчать? - спросил Сангинетти.
   - А почему бы и нет? Каждый год через нас проходят сотни конфиденциальных
запросов, не отраженных ни в каких бумагах. К счастью, все страны, какой  бы
ни была их социальная ориентация, борются с преступностью.  Поэтому  нам  не
свойственны разногласия, характерные для политических  ведомств,  к  примеру
дипломатов. Полиция многих стран работает в тесном контакте.
   - Даже если речь идет о политическом убийстве? - спросил Фрей.
   - Для полицейского это тоже преступление. Поэтому я предпочел связаться с
моими зарубежными коллегами, а не действовать через министерство иностранных
дел. Безусловно, вышестоящее начальство моих  коллег  обязательно  узнает  о
моих запросах, но едва ли мне откажут в содействии. Политический убийца  вне
закона во всем мире.
   - Но поскольку им известно, что ведется такое расследование,  они  смогут
догадаться,  чем  оно  вызвано,  и,  возможно,  уже  насмехаются  над  нашим
президентом, - не унимался Сен-Клер.
   - Я не вижу оснований для подобных насмешек.  Когда-нибудь  и  они  могут
оказаться в такой же ситуации, - ответил Лебель.
   - Не очень-то вы  разбираетесь  в  политике,  если  не  понимаете,  сколь
обрадует некоторых известие о  том,  что  за  президентом  Франции  охотится
наемный убийца. Президент особо подчеркивал, что эта  информация  не  должна
стать достоянием общественности.
   - Она и не стала, - возразил  Лебель.  -  О  существовании  убийцы  знает
ограниченный круг лиц, привыкших хранить государственные  секреты.  Если  бы
большинство из них выплыло наружу, половина политических  деятелей  лишилась
бы своих постов. Они должны знать секреты, чтобы надежно их охранять. Если б
они не умели держать язык за зубами, им бы не доверили  столь  ответственную
работу.
   - Лучше сообщить нескольким лицам, что мы ищем убийцу, чем приглашать  их
на похороны президента, - пробурчал Бувье. - Мы  боремся  с  ОАС  два  года.
Президент указал, что проводимое нами расследование не  должно  стать  темой
для газетных заголовков и разговоров на всех углах.
   - Господа, господа, - вмешался министр, - хватит об этом. Это я  разрешил
комиссару Лебелю навести справки у руководителей полиции других стран, после
того... - он глянул на Сен-Клера, - как проконсультировался с президентом.
   Последней фразой министр  посадил  полковника  в  лужу,  к  едва  скрытой
радости присутствующих.
   - Кто еще хочет выступить? - спросил месье Фрей.
   Роллан поднял руку:
   - В Мадриде у нас постоянное бюро. Многие оасовцы обосновались в Испании,
поэтому приходится за ними  следить.  Мы  можем  найти  Касселя  без  помощи
западногерманской полиции. Как я понимаю,  наши  отношения  с  министерством
иностранных дел ФРГ еще далеки от идеальных.
   Его намек на февральское похищение Арго и  последующее  возмущение  Бонна
вызвал несколько улыбок. Фрей взглянул на Лебеля.
   - Благодарю вас, - кивнул детектив. - Вы очень поможете нам, если найдете
его. Пожалуй, я сказал все, могу только попросить вас оказывать мне такое же
содействие, как и в прошедшие двадцать четыре часа.
   - Тогда до  завтра,  господа,  -  министр  поднялся,  собирая  бумаги.  -
Заседание окончено.
   Выйдя из  здания  министерства  внутренних  дел,  Лебель  с  наслаждением
вдохнул теплый воздух парижской ночи. Часы ударили двенадцать раз.  Наступил
вторник, 13 августа.

   Уже после полуночи Барри Ллойд позвонил суперинтенданту Томасу  домой,  в
Чизуик. Томас как раз собирался  вы-ключить  лампу  на  столике  у  кровати,
решив, что сотрудник СИС позвонит утром.
   - Я нашел копию документа, о котором мы говорили. Обычная депеша о слухе,
циркулировавшем  в  то  время  на   острове.   С   резолюцией   "Ничего   не
предпринимать", наложенной сразу по получении. Как я и  говорил,  нам  тогда
хватало забот.
   - Упоминалось чье-либо имя? - тихо  спросил  Томас,  чтобы  не  разбудить
спящую рядом жену.
   - Да, британского бизнесмена, который покинул остров после  тех  событий.
Возможно, он не имеет никакого отношения  к  убийству  Трухильо.  Его  зовут
Чарльз Колтроп.
   - Благодарю, Барри. Утром я с этим разберусь. - Томас  положил  трубку  и
уснул.
   Ллойд, педантичный молодой человек, написал короткий отчет о  поступившей
к нему просьбе  и  своих  действиях  и  передал  его  дежурному  с  пометкой
"Запрос". Дежурный обратил внимание на  то,  что  поступившая  бумага  имеет
отношение к Парижу, и сунул ее в  мешок  с  документацией  для  французского
отдела министерства иностранных дел. Утром,  согласно  заведенному  порядку,
мешок лег на стол начальника отдела Франции.
   г л а в а 1 4
   Шакал встал, как всегда, в половине восьмого, выпил чаю,  умылся,  принял
душ, побрился. Одевшись, он вытащил из-за подкладки чемодана тысячу  фунтов,
положил их во внутренний карман пиджака и  спустился  вниз  позавтракать.  В
девять часов он уже вышел из отеля на улице Манзоне и отправился  на  поиски
банков. За два часа он посетил пять, разменивая английские фунты. Двести  он
обменял на итальянские лиры, восемьсот - на французские франки.
   Покончив с этим, он выпил в кафе чашечку  кофе  и  перешел  к  следующему
этапу. Спрашивая дорогу у водителей такси  и  официантов  уличных  кафе,  он
оказался  на  одной  из  улиц  Порте  Гарибальди,  рабочей  окраины  Милана,
неподалеку от станции Гарибальди. Там он нашел то, что ему требовалось:  ряд
закрытых гаражных боксов. За двухдневную аренду бокса с  него  взяли  десять
тысяч  лир,  дороже  обычного,  но  зато  сразу  предоставили  бокс  в   его
распоряжение.
   В местном магазинчике Шакал купил комбинезон, ножницы для резки  металла,
несколько ярдов тонкой стальной проволоки, паяльник и припой. Все покупки он
уложил в брезентовую сумку, приобретенную в том же магазине, и  отнес  ее  в
гараж. Заперев ворота и положив ключ в  карман,  он  отправился  на  ленч  в
тратторию более респектабельного района.
   После ленча, предварительно  позвонив  из  траттории  и  договорившись  о
встрече, он на такси подъехал к зданию небольшой и не  слишком  процветающей
фирмы  по  прокату  автомобилей.  Он  выбрал  себе  подержанную   спортивную
двухместную модель  "альфа  ромео"  1962  года  выпуска.  Объяснил,  что  за
ближайшие    две    недели,    весь    свой    отпуск,    хочет    осмотреть
достопримечательности Италии и вернет машину в конце указанного срока.
   Его паспорт, британское и международное водительские удостоверения были в
полном порядке,  за  час  юридическая  контора,  которая  вела  дела  фирмы,
оформила страховку. Залог с него  взяли  приличный,  в  пересчете  на  фунты
больше сотни, но к трем часам дня машина, с ключом в замке зажигания, была в
полном его распоряжении, и владелец фирмы пожелал ему хорошего отдыха.
   Еще в Лондоне он навел справки в "Отэмебил ассошиэйшн" и узнал,  что  при
наличии водительского удостоверения,  правильно  оформленных  документов  на
машину и страховочного полиса сможет без особых хлопот въехать во Францию на
зарегистрированной в Италии машине, поскольку обе  страны  являются  членами
"Общего рынка".
   В Итальянском автомобильном клубе на Корсо  Венеция  ему  сообщили  адрес
почтенной страховой компании, специализирующейся на  страховке  автомобилей,
на которых их владельцы отправлялись в путешествия по  другим  странам.  Его
заверили, что у этой компании имеется договоренность с  крупной  французской
страховой фирмой и оформленная у них страховка не вызовет во Франции никаких
вопросов. Дополнительно застраховав машину на поездку во Францию,  Шакал  на
"альфе" вернулся в "Континенталь", поставил машину на  стоянку,  поднялся  в
номер и принес чемодан с компонентами ружья. К гаражу он подъехал  в  шестом
часу.
   Загнав машину на яму и заперев за собой ворота,  Шакал  вставил  штепсель
паяльника в розетку, включил яркую лампу, освещающую нижнюю часть машины,  и
принялся за работу. Два часа он  осторожно  впаивал  трубки  с  компонентами
ружья в выемку ребра жесткости в раме "альфы". Из  всех  машин  итальянского
производства  только  "альфа",  он  это  выяснил,  просматривая  в   Лондоне
автомобильные журналы, имела мощную  стальную  раму  с  глубокой  выемкой  в
центральном ребре жесткости. Каждую трубку, в чехле из тонкой мешковины,  он
притянул проволокой ко дну выемки, а концы проволоки припаял к раме.
   Когда он закончил, комбинезон покрывали  пятна  масла  и  грязи,  а  руки
болели, оттого что приходилось  сильно  натягивать  проволоку.  Теперь  лишь
тщательный осмотр донной части машины мог обнаружить трубки,  а  через  пару
сотен километров слой грязи и пыли вообще сделал бы их неотличимыми от  рамы
"альфы".
   Комбинезон, паяльник и остатки  проволоки  Шакал  засунул  в  брезентовую
сумку и спрятал ее в дальнем углу гаража  под  грудой  замасленного  тряпья.
Ножницы положил в ящичек приборного щитка.
   Из  гаража  он  выехал  уже  в  сгущающихся  сумерках.  Чемодан  лежал  в
багажнике. Шакал запер ворота и поехал в отель.
   Поднявшись к себе, долго стоял под душем, смывая дневную усталость, затем
оделся и отправился  на  обед.  Прежде  чем  пройти  в  бар,  остановился  у
регистрационной  стойки  и  попросил  подготовить   счет,   чтобы   он   мог
расплатиться после обеда, а также принести ему чашку чаю в половине  шестого
утра следующего дня.
   Второй обед в Милане по качеству ничуть не уступал первому.  Затем  Шакал
расплатился по счету остатками лир и лег спать в начале двенадцатого.

   Сэр  Джаспер  Куингли  стоял  у  окна  своего  кабинета  в   министерстве
иностранных дел и, заложив руки за спину, смотрел на ухоженный  плац  конной
гвардии. Колонна гвардейской  кавалерии  в  безупречном  строю  двигалась  к
Аннекс и Молл, в сторону Букингемского дворца.
   Зрелище производило впечатление. Очень часто по утрам сэр Джаспер стоял у
окна и наблюдал за этим великолепным спектаклем. Иногда  ему  казалось,  что
можно провести годы в посольствах разных стран  ради  того,  чтобы  вот  так
стоять и смотреть на проезжающих внизу конных гвардейцев, слышать ахи и  охи
многочисленных туристов, бряцанье оружия и  иногда  короткое  ржание.  И  от
гордости за свою страну плечи расправлялись сами собой, живот втягивался под
полосатые брюки, подбородок вздымался кверху. Иной  раз,  за-слышав  цоканье
подков по гравию, он поднимался из-за стола, подходил к окну  и  ждал,  пока
колонна не скроется из виду, а уж затем возвращался к государственным делам.
Случалось, у него щипало глаза, когда он думал о попытках перешагнуть  через
море и заменить звяканье шпор на топот парижских  башмаков  или  сапожищ  из
Берлина.
   Но в это утро его обуревали другие  мысли.  В  это  утро  он  кипел,  как
раскаленный чайник, а плотно сжатые губы, и так-то  узкие,  совсем  исчезли.
Ярость сэра Джаспера Куигли  то  и  дело  прорывалась  наружу.  В  кабинете,
естественно, кроме него, никого не было.
   В министерстве иностранных дел сэр Джаспер возглавлял  отдел  Франции,  в
обязанности которого входило изучение дел, замыслов, действий  и,  зачастую,
заговоров, которые  зрели  в  этой  неспокойной  стране.  Результаты  работы
докладывались первому заместителю министра,  а  в  особо  важных  случаях  и
самому министру иностранных дел Ее королевского величества.
   Он  отвечал  всем  требованиям,  необходимым  для  назначения  на   столь
ответственный пост, иначе он бы его не получил. Длинный послужной список,  в
котором значились одни  заслуги:  он  занимал  дипломатические  должности  в
разных странах, но  только  не  во  Франции.  Перечень  оценок  политической
ситуации, часто ошибочных, но никогда не расходящихся в тот момент с  точкой
зрения вышестоящего начальства, был предметом его гордости. Он  не  допускал
промахов, которые стали бы достоянием общественности, не было случая,  чтобы
он сказал правду, когда этого не требовалось. Он никогда  не  отклонялся  от
основной  политической  линии,  не  выражал  мнения,  отличного  от   мнения
руководства.
   Женитьба на перезревшей  дочери  посла  в  Берлине,  вскоре  после  этого
ставшего помощником заместителя министра иностранных дел, также не повредила
его карьере. Наоборот, с помощью тестя удалось замять неудачный  меморандум,
отправленный в 1937 году, в котором  сэр  Джаспер  указывал,  что  усиленное
вооружение Германии едва ли отразится на будущем Западной Европы.
   Во время войны, вернувшись в Лондон, он работал в отделе Балканских стран
и активно выступал за то, чтобы  Британия  помогала  югославскому  партизану
Михайловичу и его четникам. Когда же тогдашний премьер-министр прислушался к
совету молодого, малоизвестного капитана  Фицроя  Маклина,  заброшенного  на
территорию  Югославии  и  принимавшего  непосредственное  участие  в  боевых
действиях,  и  начал  поддерживать  коммуниста  Тито,  Куигли  перевели   во
французский отдел.
   Тут   он   проявил   себя   решительным   сторонником   генерала    Жиро,
обосновавшегося в Алжире. Возможно, эта политика также принесла бы плоды, но
его перехитрил другой, занимавший меньшую  должность  генерал,  создавший  в
Лондоне организацию, названную  "Свободная  Франция".  Почему  этот  человек
приглянулся  Уинстону1,  так  и  осталось  загадкой   для   профессиональных
дипломатов.
   Впрочем, он полагал, что едва ли от кого-нибудь из этих французов был  бы
прок. Ни у кого  не  возникало  и  мысли,  что  сэру  Джасперу  (он  получил
дворянское  звание  в  1961  году  за  успехи  на  дипломатическом  поприще)
недостает компетенции, для  того  чтобы  стать  хорошим  начальником  отдела
Франции. Он глубоко презирал и Францию, и все, так  или  иначе  связанное  с
этой страной. А после пресс-конференции 23 января 1963 года, когда Шарль  де
Голль отверг просьбу Британии о вступлении  в  "Общий  рынок",  за  что  сэр
Джаспер получил двадцатиминутную выволочку у министра, презрение  перешло  в
ненависть к французскому президенту.
   В дверь постучали. Сэр Джаспер отпрянул от  окна,  взял  со  стола  густо
исписанный лист тонкой бумаги и сделал вид, что внимательно читает его.
   - Войдите.
   В кабинет вошел молодой человек, закрыл за  собой  дверь,  приблизился  к
столу.
   Сэр Джаспер смотрел на него поверх очков.
   -  А,  Ллойд.  Как  раз  читаю  отчет,  написанный  вами  прошлой  ночью.
Интересно, интересно. Неофициальный  запрос  комиссара  французской  полиции
старшему  полицейскому  чину  Британии.  Переданный  через   суперинтенданта
Особого отделения, который счел возможным проконсультироваться, естественно,
неофициально, с младшим сотрудником Интеллидженс сервис. М-м-м?
   - Да, сэр Джаспер.
   Ллойд смотрел на тощую фигуру стоящего у окна дипломата, уставившегося  в
отчет, словно никогда не видел его раньше. Он ни в коей мере не  сомневался,
что сэр Джаспер уже выучил  наизусть  его  содержание  и  теперь  разыгрывал
известную лишь ему одному партию.
   -  И  этот  младший  сотрудник  находит  уместным,  превысив  собственные
полномочия и не посоветовавшись  с  более  компетентными  коллегами,  помочь
офицеру  Особого  отделения,  назвав  возможную  кандидатуру.   Причем   это
предположение не подкреплено ни единым доказательством того, что  британский
гражданин, считающийся бизнесменом, на самом деле  -  хладнокровный  убийца.
М-м-м-м-м?
   К чему клонит этот старый идиот? - подумал Ллойд.
   Ответ не заставил себя ждать.
   - И вот что заинтриговало меня,  Ллойд.  Хотя  этот  запрос,  разумеется,
неофициальный, получен вчера, проходит  двадцать  четыре  часа,  прежде  чем
начальник отдела, наиболее озабоченного  тем,  что  происходит  во  Франции,
узнает о нем. Довольно странное положение дел, не правда ли?
   Ллойд наконец-то понял что к чему. Внутренние интриги. Вспомнил  он  и  о
том, что сэр Джаспер  -  человек  влиятельный,  поднаторевший  в  борьбе  за
власть, порой отнимавшей у руководства куда больше сил, чем  государст