, что никому из них оказанная мне помощь не вышла
боком.
      Всю ночь я провертелся в  постели  в номере гостиницы, а утром  нанял
автомобиль с водителем,  чтобы  ехать на  скачки.  Я использовал почти  все
средства, хранившиеся в моей пластмассовой  коробке,  но  без заметного ре-
зультата. Мне чертовски  надоело  напрягаться, захватывая воздух легкими, в
которых хлюпало, как в болоте, и  с таким же усилием выдыхать. Правда, раза
два за свою дурацкую жизнь мне приходилось в таком состоянии  участвовать в
скачках, так стоило ли расстраиваться  из-за  необходимости  сыграть роль в
несложном спектакле? В  памяти возникли обрывки шотландской баллады об уми-
рающем лорде Рэндолле, с которым я еще ребенком  привык отождествлять себя.
Это был скорее фон, чем сознательное воспоминание, но теперь знакомые слова
приобрели новое значение. "...постелите скорей мне постель, Я устал, я вер-
нулся с охоты И хочу поскорее заснуть."


      -- Рэндолл, -- обратился ко мне принц, -- нам нужно поговорить.
      Мы разговаривали урывками весь день.  В  перерывах  между заездами мы
разговаривали на балконе распорядителей, когда все  остальные спускались на
парадный круг смотреть лошадей.
      "...постелите скорей мне постель..."
      -- Против Джонни было два заговора, -- сказал я.
      -- Два? -- удивился принц.
      -- Угу... Учитывая его  положение,  он первоочередная цель для всяких
мерзавцев и всегда ею останется. Это действительность, с которой нужно сми-
риться.
      Я рассказал принцу о террористах и об идентификации "Алеши". Это пот-
рясло его  куда сильнее, чем двоих  коварных интриганов --  Хьюдж-Беккета и
генерал-майора КГБ.
      -- Ужасно. Ужасно, -- повторял он.
      -- К тому  же, -- взял я быка за рога, -- одна из его слабостей прив-
лекла внимание КГБ.
      -- Что вы имеете в виду?
      Я объяснил насчет интереса Джонни к порнографии.
      -- Джонни?  -- Принц был удивлен и весьма  рассержен. -- Чертов дура-
лей... Неужели  он не понимает, что пресса только  и ищет возможности заце-
питься за что-нибудь подобное?
      -- Если его предупредить, сэр...
      -- Предупредить? -- У принца был мрачный вид.  -- Можете предоставить
это мне.
      Сейчас я для него всего лишь назойливая муха, подумал я.
      Но в этот момент принц припомнил минувшие события.
      -- Но, послушайте, Рэндолл,  -- воскликнул он. -- А как же  эти двое,
которые напали на Джонни в  тот  день,  когда  вы приехали ко мне? Когда он
врезался в вашу машину... Откуда они взялись? Это были... террористы?
      -- Нет... Гм-м... На самом деле их вовсе не было.
      Он окинул меня истинно королевским взглядом.
      -- Вы хотите сказать, что Джонни лгал?
      -- Да,  -- без  особого вдохновения подтвердил я. --  Я уверен в том,
что он их выдумал.
      -- Но этого не может быть! Он был сильно избит.
      Я покачал головой.
      -- Он получил травмы, врезавшись в мой автомобиль.
      -- Опомнитесь, Рэндолл, -- с раздражением сказал принц. -- Он врезал-
ся только потому, что уже был избит!
      -- Э-э... Я думаю, сэр, что он потерпел аварию потому, что не выносит
вида  крови.  Я думаю,  что  он порезал  палец...  специально, чтобы  пошла
кровь... он хотел испачкать  себе лицо. Он хотел, чтобы история о  том, как
на него напали, выглядела более убедительной. А когда он оказался перед ва-
шим домом, то потерял сознание. Он держал ногу на акселераторе, и его авто-
мобиль продолжал мчатьс вперед.
      -- Не может  быть,  чтобы вы оказались правы.  --  Спросите его сами,
сэр.
      "...постелите скорей мне постель..."
      -- Но почему, Рэндолл? Зачем ему понадобилось сочинять эту историю?
      -- Он страстно мечтает попасть  на  Олимпийские игры. При этом он  не
хотел, чтобы люди говс рили о его отношениях с Гансом Крамером, которые бы-
ли не настолько невинны, как он  хотел на уверить, но ничего ужасного в них
действительно не было. Я склонен считать: он боялся, что вы узнаете об этом
знакомстве, откажете ему в покупке новой лошади... Поэтому он придумал дво-
их людей, избивших его, чтобы убедить вас не посылать меня на поиски Алеши.
Я близок к уверенности, что Джонни знал, никакого скандала не было, и пред-
ставления не имел, до чего я мог бы докопаться, расследуя  события, связан-
ные с Гансом. Он не желал этого расследования, вот и все.
      Принц выслушал меня с удивленным видом.
      -- Но это привело к обратному результату. После  всего происшедшего я
утвердился в уверенности, что с этими слухами необходимо разобраться.
      Я посмотрел сверху, как Джонни и принцесса пробираются  в толпе, воз-
вращаясь на свои места перед очередным заездом. Его ярко-рыжая шевелюра си-
яла под декабрьским небом, как начищенная медь.
      -- Он прекрасный наездник, сэр, -- вздохнул я.
      Принц искоса посмотрел на меня.
      -- Все  мы порой  делаем глупости, не так ли,  Рэндолл? Вы это хотели
сказать?
      -- Да, сэр.
      "...И хочу поскорее заснуть."
      -- Но почему вы так уверены, что это не были ваши террористы?
      -- Потому что, по словам Джонни, это были самые обычные  люди. Джонни
рассказал мне,  что они ничем не отличались от  других англичан... а терро-
ристы совсем не были на них похожи.
      Джонни и принцесса поднялись по лестнице и вышли на балкон. Принцесса
пребывала в самом безмятежном настроении, но Джонни в моем присутствии весь
день чувствовал себя неуютно.
      -- Джонни, хорошо ли  вызнали  Малкольма Херрика? -- спокойно спросил
я.
      -- Кого?
      -- Херрика. Журналиста. Он писал для "Уотч".
      -- Ах,  этого... -- Было  видно, что воспоминание не доставило Джонни
никакого удовольствия. -- Он был в Бергли. И все время увивался вокруг Ган-
са. Э-э... Ганса Крамера. --  Он  умолк, в чем-то засомневавшись, но  потом
пожал плечами  и продолжил: -- Мне не нравился  этот тип. Спросите, почему?
Он все время называл меня "парень".  Не могу сказать, чтобы это было мне по
душе. Я посоветовал ему пойти в задницу. И с тех пор его не видел.
      Слова "пошел в  задницу"  показались мне недостаточно веской причиной
для того, чтобы поместить человека на первое место  в списке приговоренных,
как это сделал Малкольм.  "Парень",  "пошел в задницу"... следующая станция
"Алеша".
      "Я устал, я вернулся с охоты..."
      -- Карты на стол, Джонни, -- сказал принц. -- Били тебя эти двое пар-
ней или нет?
      За краткий миг на  лице  Фаррингфорда отразилось множество эмоций. Он
начал было кивать, но затем пристально посмотрел на меня, по  выражению мо-
его лица угадал, что я вывел  его на чистую воду, и виновато улыбнулся, как
нашкодивший мальчишка.
      Принц поджал губы и покачал головой.
      -- Джонни, пора взрослеть, -- сказал он.


      Двумя днями  позже, во время  уик-энда, ко мне пришла Эмма, серебрис-
тая, хрупкая и переполненная энергией.
      -- Как гнусно с твоей стороны  валяться в кровати, -- заявила она. --
Ненавижу смотреть на перекошенную лихорадкой рожу.
      Она непрерывно носилась по комнате, пытаясь растратить свою энергию в
бесцельном движении.
      -- Ты хрипишь, как старая  бабка,  -- сообщила она. -- И  плюешься...
действительно отвратительная болезнь.
      -- Я думал, что тебя привлекает проза жизни.
      -- Почему ты попросил меня прийти?  --  спросила  Эмма,  перекладывая
щетки на  моем туалетном столике. -- Обычно когда  ты болеешь, то требуешь,
чтобы я держалась подальше.
      -- Хотелось побыть в твоем обществе.
      -- О! -- Эмма  посмотрела на меня взглядом раненой птицы, на  ее лице
появилось смущение,  и она быстро  вышла из комнаты. Вечер пятницы, подумал
я. Еще не пришло время говорить правду.
      Через час Эмма вернулась с подносом. За это время она успела пригото-
вить ужин: суп, хлеб, сыр, фрукты и бутылку вина.
      -- Это все оказалось под рукой, -- сказала она, пресекая любые вопро-
сы, -- так что я решила притащить все сюда.
      -- Прекрасно.
      Мы спокойно ели, и Эмма расспрашивала меня о Москве.
      -- Тебе могло бы там  понравиться,  -- сказал я, очищая мандарин.  --
Видишь ли, там тебе пришлось бы  в обязательном порядке вести ту жизнь, ко-
торой ты живешь здесь из чувства протеста.
      -- Иногда я тебя ненавижу.
      -- Если тебе когда-нибудь надоест твой магазин, -- сказал я, -- я мог
бы предложить тебе другую работу. Здесь.
      -- Какую же?
      -- Горничная. Няня.  Повар. Прачка. Прислуга. Работница на ферме. Же-
на.
      -- Не выйдет.
      Я смотрел  на сияющий водопад  платиновых волос, на нежное, любимое и
такое решительное лицо  с совершенными чертами. Молодежь не может изменить-
ся. Каждый из  них мятежник, романтик, пуританин, фанатик, лицемер, святой,
участник общественных  движений,  террорист.  Некоторые становятся такими в
молодости и остаются навсегда. Эмма никогда не сможет вернуться к той обес-
печенной, размеренной жизни,  от которой отказалась. Она навещает эту жизнь
во время  уик-эндов, пока ей  нравлюсь я,  но в один  из понедельников  она
уедет с утра и больше не вернется.
      Я могу сожалеть об этом, могу чувствовать себя одиноким, но, увы, она
удручающе права.
      Как долгосрочная перспектива, это не могло ее устроить.


      В новогоднем номере "Коня и пса"  я прочел, что немцы продали одну из
своих лучших молодых  лошадей лорду Фаррингфорду, который будет готовить ее
к участию в Олимпийских играх.