этот человек прожил намного дольше и 
лучше, чем если бы он оказался без тебя.
	- Он был еще молодым, - сказала она. - И если бы я была таким 
лекарем, как мне хочется стать, то он все еще был бы жив.
	- А каков лекарь этот мальчик?
	- Слабее меня, в некотором смысле. Слабее. Но у него есть 
некоторые способности, доставшиеся от отца. Разве ты не 
поинтересовался, каким образом он узнал тебя?
	- Я подумал, что ты увидела меня и предупредила его.
	- Я всего лишь рассказывала ему о тебе. И возможно, что он узнал 
твой голос, услышав его звуки в моих собственных мыслях. Я не 
спрашиваю его, что он слышит. Но ты ошибаешься, я не видела тебя до 
твоего появления и не знала о нем. Да неужели он и на самом деле мог 
подумать, что она останется здесь, чтобы ждать встречи с ним, и будет 
держать около себя всех своих детей, чтобы он мог использовать их для 
своих целей? Неужели он думал, что она так поглупела за эти годы? - 
Иногда он может только лишь коснуться человека и определить, что у 
него не в порядке, - продолжала она. - И если он говорит, что человек 
нездоров, то значит так оно и есть. Но иногда он упускает некоторые 
вещи, котрых я бы не упустила.
	- Он еще молодой, - сказал Доро.
	Она лишь пожала плечами.
	- Доживет ли он до старшего возраста, Энинву?
	- Я не знаю. Она чуть замешкалась, и перешла на шепот, 
высказывая свою сокровенную надежду. - Возможно, что я родила сына, 
которого мне не придется хоронить. Она подняла глаза и заметила, что 
Доро очень напряженно наблюдает за ней. Во всем его облике 
просматривался нарастающий голод, голод, который он постарался как 
можно быстрее скрыть.
	- А он может управлять чтением чужих мыслей? - спросил он почти 
нейтральным голосом.
	- Как раз в этом, он полная противоположность отцу. Мгбада не 
мог управлять тем, что он слышал, так же как и Томас. Вот почему его 
люди продали его в рабство. Для них он был просто колдуном. Стивен 
должен делать попытки "слышать" чужие мысли. С момента его 
переходного возраста это происходит уже не спонтанно, однако, очень 
часто, когда он сам делает такие попытки, то из этого ничего не 
выходит. Он говорит, что никогда неизвестно, в какой момент его 
охватывает глухота.
	- Ну, это еще вполне сносный недостаток, - сказал Доро. - Он 
может быть бездеятелен временами, но он никогда не сойдет с ума под 
давлением мыслей посторонних людей, которые могут обрушиться на 
него.
	- Я говорила ему об этом.
	Наступила долгая пауза. Что-то надвигалось, и Энинву понимала, 
что это касалось Стивена. Ей хотелось спросить, в чем дело, но когда 
Доро сказал бы ей, то тогда она была бы вынуждена вступать с ним в 
спор. А когда она....а когда она начала бы спорить, то наверняка сделала 
бы ошибку, и он убил бы ее.
	- Он для меня то же самое, чем был для тебя Исаак, - прошептала 
она. Услышит ли он, что было в этих ее словах, ее мольбу о прощении?
	Он долго смотрел на нее, будто она сказала что-то непостижимое, 
и будто он пытался это понять. Наконец, он улыбнулся, слабо, 
невыразительно и натянуто. - Думала ли ты когда-нибудь, Энинву, как 
длинна сотня лет для обычного человека, или, скажем, полторы сотни 
лет?
	Она пожала плечами. Вздор. Он говорил сущий вздор, пока она 
ожидала услышать, что именно он собирался сделать с ее сыном!
	- Чем кажутся тебе проходящие годы? - спросил он. - Как дни? Как 
месяцы? Что ты чувствуешь, когда старые друзья неожиданно стареют, 
седеют и разрушаются?
	И вновь она пожала плечами. - Люди становятся старыми. Они 
смертны.
	- Все, - согласился он. - Все, кроме тебя и меня.
	- Ты умираешь постоянно, - сказала она.
	Он встал и прошелся по комнате, чтобы сесть рядом с ней на софу. 
Каким-то образом она удержалась, чтобы не вскочить и не отойти от 
него. - Я никогда не умирал, - сказал он.
	Она уставилась на один из подсвечников, стоявших сзади него, на 
облицовке камина. - Да, - сказала она. - Я хотела сказать, что ты 
постоянно убиваешь.
	Он же промолчал. Она повернулась к нему лицом и заглянула в его 
глаза, на этот раз карие и широко расставленные. У него были глаза, 
скорее подходившие для большего по размерам человека, или это был 
эффект от несоразмерности его тела. Они создавали фальшивое 
выражение мягкости и доброты.
	- Ты пришел сюда убивать? - спросила она. - Я должна умереть? 
Мои дети должны стать племенными животными? Вот поэтому ты не 
можешь оставить меня в покое!
	- Почему тебе так хочется остаться одной? - спросил он.
	Она прикрыла глаза. - Доро, скажи мне, что должно произойти?
	- Возможно, что ничего. А возможно, со временем, я приведу 
твоему сыну жену.
	- Одну жену? - спросила, не веря своим ушам.
	- Одну жену, прямо сюда, как было у тебя и Исаака. Я никогда не 
приводил к нему женщин в Витли.
	Да, это было так. Время от времени, он забирал Исаака с собой, но 
он никогда не приводил женщин к Исааку. Энинву знала, что муж, 
которого она любила больше всех на свете, произвел не одну дюжину 
детей от других женщин. - И ты не заботился о них? - спросила она 
однажды, пытаясь понять происходящее. Она же заботилась о каждом 
своем ребенке и каждого любила.
	- Я никогда не видел их, - ответил он. - Это его дети. Я произвожу 
их под его именем. Он видит, что они есть, и что их матери хорошо 
заботятся о них.
	- Подумать только! В этот день она была очень огорчена и 
разгневана на Доро, который сделал ее беременной, когда ее самому 
последнему ребенку от Исаака было еще меньше года, она была 
разгневана и за последовавшее за этим убийство высокой красивой 
девушки, которую Энинву хорошо знала и любила. Девушка, 
понимавшая, что должно случиться с ней, все еще продолжала 
относиться к нему, как к любовнику. Это было непристойно.
	- Но разве ты когда-нибудь видела, чтобы он пренебрегал нуждами 
детей, которых он считал своими? - спросил ее как-то Исаак. - Ты когда-
нибудь видела, чтобы его люди оставались без земли или голодали? Он 
всегда заботится о своей собственности.
	В тот день, оставив Исаака, она много часов провела в облике 
птицы, летала и разглядывала сверху раскинувшуюся внизу пустынную 
землю, пытаясь мысленно отыскать среди многочисленных рек, озер, гор 
и лесов на этом бесконечном пространстве хоть какой-нибудь уголок, 
куда она могла бы сбежать, чтобы обрести умиротворение и ясность.
	- Стивену всего девятнадцать лет, - сказала она. - Но он уже 
мужчина. Я думаю, что и твои и мои дети растут очень быстро. Он был 
мужчиной со времени своего переходного возраста. Но он все-таки еще 
молод. Ты превратишь его в животное, если будешь использовать как 
Исаака.
	- Исааку было всего пятнадцать, когда я привел ему первую 
женщину, - сказал Доро.
	- Но до пятнадцати лет он был твоим. А Стивен будет для тебя 
точно таким же диким племенем, как была я.
	Доро согласно кивнул. - Для меня лучше получать их еще до 
переходного вораста, или на его грани. А что еще ты можешь дать мне, 
Энинву?
	Она повернулась и с удивлением взглянула на него. Уж не 
предлагает ли он ей сделку? Раньше он никогда не торговался. Он 
говорил ей, чего он хочет, и лишь разрешал узнать, что он сделает либо с 
ней, либо с ее детьми, если она не подчиниться.
	Так что же, торговался он сейчас на самом деле, или лишь играл с 
ней? Что могла она потерять, предположив, что он говорит это вполне 
серьезно? - Приведи Стивену женщину, - сказала она. - Но только одну 
женщину. Когда он будет постарше, воможно, могут появиться и другие.
	- Ты воображаешь, что сейчас у него нет ни одной?
	- Разумеется, я так не думаю, но этот выбор он делает сам. Я не 
заставляю его быть просто производителем. И я не посылаю к нему 
женщин.
	- А он нравится женщинам?
	Она удивилась сама себе, заметив, что слегка улыбается. - 
Некоторым. Разумеется, нельзя сказать, что они вполне подходят ему. 
Здесь есть одна вдова, которая уделяет ему много внимания. Она знает, 
что она делает. Оставаясь один, он со временем найдет себе здесь 
хорошую жену, когда ему надоест бегать по округе.
	- Возможно, что я бы мог не так утомлять его.
	- Я уже сказала тебе, если ты не остановишься, то превратишь его в 
животное! - сказала она. - Разве ты не видел мужчин-рабов, которых в 
этой стране используют как производителей? Ведь им никогда не 
разрешалось узнать, что это такое, быть настоящим мужчиной. Они 
лишены возможности заботиться о своих детях. Среди моего народа дети 
считаются самым дорогим на свете, они дороже денег, дороже всего. Но 
для этих мужчин, развращенных и распущенных своими хозяевами, дети 
не значат почти ничего. Они лишь хвастаются ими перед другими 
мужчинами. Один считает себя выше другого, потому что у него больше 
детей. И при этом оба преувеличивают число женщин, которые этих 
детей родили, никогда не делая для них ничего, что должен делать для 
них отец, а хозяин, который совершенно равнодушно продает этих 
коричневых детей, смеется и говорит при этом:"Вот видишь? Эти 
ниггеры, они почти как животные!" Местные рабовладельцы откроют 
кому угодно глаза на это, Доро. Так как же я могу пожелать подобной 
жизни для собственного сына?
	Наступила тишина. Он встал и с интересом прошелся по большой 
комнате, разглядывая лампы, вазы и портрет красивой темноволосой 
белой женщины с чуть торжественным выражением лица. - Это была 
твоя жена? - спросил он.
	Ей хотелось встряхнуть его. Она хотела использовать всю свою 
силу, чтобы заставить его сказать, что он собирается делать. - Да, - 
вместо этого прошептала она.
	- И как, понравилось тебе это, быть мужчиной, иметь жену?
	- Доро.....!
	- Так как же, понравилось? Его нельзя было торопить. Он 
наслаждался сам собой.
	- Она была хорошей женщиной, и мы были довольны друг другом.
	- И она знала, кто ты есть на самом деле?
	- Да. Она и сама была несколько необычной. Она видела 
призраков.
	- Энинву! - едва не с отвращением выкрикнул он, разочарованный 
и огорченный.
	Она же не обращая внимания на его тон, продолжала смотреть на 
картину. - Ей было всего шестнадцать лет, когда я соединилась с ней. 
Если бы я не женилась на ней, мне кажется, что она, в конце концов, 
кончила бы свою жизнь в приюте. Люди говорили о ней как раз вот 
таким тоном, как только что ты произнес мое имя.
	- Я не упрекаю их.
	- Но ты должен. Многие люди верят, что жизнь продолжается даже 
после того, как их тело умирает. Есть масса всяких рассказов о 
призраках. И даже люди, считающие себя весьма искушенными, чтобы 
опасаться подобных вещей, не защищены от их влияния. Поговори с 
пятью людьми, и по крайней мере трое из них скажут, что они уверены, 
что видели призрака, или они знают других людей, которые видели. Но 
Денис видела их на самом деле. Она была очень чувствительна. Она 
могла видеть даже тогда, когда уже никто ничего не мог видеть, а 
поскольку никто не мог, то ее считали сумасшедшей. Я думаю, что у нее 
была одна из разновидностей переходного возраста.
	- И благодаря этому она получила возможность заглянуть в 
потусторонний мир.
	Энинву лишь покачала головой. - Тебе не следует так скептически 
относиться к этому. Ведь в конце-концов, ты и сам-то относишься к 
разновидности призраков. Разве в тебе есть хоть что-то, к чему можно 
было бы прикоснуться?
	- Я уже слышал об этом раньше.
	- Разумеется. Некоторое время она молчала. - Доро, я расскажу 
тебе о Денис, я расскажу тебе о ком угодно, и о чем угодно, но прежде 
всего ты должен сказать мне, что ты задумал сделать с моим сыном.
	- Я как раз думаю над этим. Я думаю и о тебе, как о большой 
потенциальной ценности для меня. Я пришел сюда чтобы покончить с 
одним старым делом: убить тебя и забрать твоих детей в одно из своих 
поселений. Еще ни разу никто не сделал по отношению ко мне того, что 
сделала ты.
	- Я убежала от тебя и жила. Другие тоже делали это.
	- Только потому, что я сам сделал такой выбор, разрешая им жить. 
Но они имели лишь несколько дней такой свободы. А затем я ловил их. 
Ты хорошо знаешь об этом.
	- Да, - сказала она с неохотой.
	- И вот сейчас, когда прошло почти столетие, как я потерял тебя, я 
нашел тебя молодой и здоровой, и ты встречаешь меня так, будто мы 
виделись только вчера. Я нашел тебя, и оказалось, что ты соревнуешься 
со мной, создавая собственных колдунов.
	- Но никакого соревнования нет.
	- Тогда почему ты окружаешь себя людьми, за которыми я 
охочусь? Почему ты имеешь от них детей?
	- Они нуждаются во мне...все эти люди. Она отбросила мысли о 
некоторых вещах, которые произошли с ее людьми, прежде чем она 
нашла их. - Они нуждаются в ком-то, кто может помочь им, а я как раз и 
могу помочь. Ты не хочешь помогать им, ты хочешь лишь использовать 
их. Я же могу помочь.
	- Почему ты должна делать это?
	- Потому что я спаситель, Доро.
	- Это не ответ. Ты выбрала этот путь. То же, чем ты являешься на 
самом деле, в этой части страны называют словом "оборотень".
	- Я вижу, ты поговорил с моими соседями.
	- Да, поговорил. И они правы, ты ведь знаешь это.
	- Если следовать легендам, то оборотни убивают. Я же не убивала 
никогда, кроме как для спасения собственной жизни. Я спаситель, и я 
лекарь.
	- Но большинство....лекарей не обзаводятся детьми от своих 
пациентов.
	- Большинство лекарей поступает так, как им нравится. Мои 
пациенты любят меня гораздо больше, чем кто-либо из других людей. 
Так почему же я не могу найти среди них кого-то и для себя?
	Доро улыбнулся. - Так значит ответ всегда найдется? Но это не 
имеет значения. Расскажи мне лучше о Денис и о ее призраках.
	Она глубоко вздохнула, а затем медленно выпустила воздух, 
стараясь успокоиться. - Денис видела то, что люди оставляют после себя. 
Когда она заходила в дом, то она видела людей, живших здесь до ее 
появления. Если в этом доме кто-то страдал или умер, то она видела это 
еще более отчетливо. От этого ее охватывал ужас. Она должна была 
войти в дом, и при этом видела бегущего ей навстречу ребенка в 
пылающей одежде, хотя здесь никакого ребенка и быть не должно. Но 
два, десять или двадцать лет назад здесь действительно погиб в огне 
ребенок. Она видела людей, которые украли что-то несколько дней или 
несколько лет назад. Она видела истязания рабов, издевательства над 
женщинами, людей, трясущихся в лихорадке, или покрытых оспой. Но 
она не чувствовала ничего, что обычно чувствуют люди в период 
кризисов переходного возраста. Она просто видела все это. Но она не 
могла сказать, было ли все увиденное ею настоящими событиями, или 
это были лишь обычные выдумки. Медленно, но она сходила с ума. 
Однажды ее родители устраивали прием, на котором в числе 
приглашенных оказалась и я, потому что представлялась молодым 
богатым и красивым мужчиной, вполне подходящей перспективой для 
семьи, где было пять дочерей. Я припомнила, как стояла однажды с 
отцом Денис, рассказывая ему небылицы о своем происхождении, а 
Денис проскользнула мимо нас. Она слегка задела меня, понимаешь. Она 
могла видеть прошлое людей, когда дотрагивалась до них, точно так же, 
ка могла видеть прошлое камня или дерева. Она смогла разглядеть, что я 
являю собой даже при таком коротком прикосновении, и потеряла 
сознание. Я не помню, что произошло, пока она сама не пришла ко мне 
через несколько дней. Ведь я была единственнымчеловеком, кого она 
считала еще более странным чем саму себя. Она узнала обо мне все, еще 
до нашей женитьбы.
	- Так почему же она вышла за тебя?
	- Потому что я поверила ей, когда она рассказала мне, что она 
может делать. И потому, что я не испугалась и не стала смеяться над ней, 
и еще потому, что через некоторое время нас стало тянуть друг к другу.
	- Даже не смотря на то, что она знала о тебе, как о черной 
женщине?
	- Даже так. Энинву посмотрела вверх на серьезную молодую 
женщину, вспоминая эти приятные, но порой ужасающие отношения. 
Они так боялись этого замужества, будто страшились потерять друг 
друга. - Прежде всего она думала, что не может быть никаких детей, и 
это очень печалило ее, потому что она всегда очень хотела их. Затем она 
поняла, что я могу подарить ей только девочек. После этого она долгое 
время старалась осмыслить все, что я вообще могу делать. Но она 
думала, что дети могут быть черными, и люди будут говорить, что она 
спуталась с рабом. Белые мужчины постоянно оставляют после себя 
коричневых детей, но для белой женщины сделать нечто подобное, 
равносильно стать животным в глазах других белых.
	- Белые женщины должны быть защищены, - сказал Доро, - 
независимо от того, хотят они этого или нет.
	- Точно так же, как защищают собственность. Энинву покачала 
головой. - Сохранять только для собственных хозяев. Денис говорила, 
что она чувствует себя как чья-то собственность, как раб, замышляющий 
побег. Но я сказала ей, что у нас могут быть дети, которые не будут 
иметь ко мне вообще никакого отношения, имея в виду родственное по 
крови, если она захочет. Ее страх даже разозлил меня, хотя я и знала, что 
общая ситуация никак не была ее ошибкой. Я сказала ей, что мой 
теперешний облик, облик Веррика, не является копией с какого-нибудь 
конкретного человека. Я создавала его очень свободно, переделывая 
себя, но если она захочет, то я могу стать точной копией одного из тех 
белых людей, которых я знала в Витли. Но она не понимала этого.
	- И я этого не понимаю, - сказал Доро. - Это что-то новое.
	- Но только для меня. Ты же делаешь это всякий раз: ты даешь 
жизнь детям, которые на самом деле не являются твоими 
родственниками по крови. Они дети каждого очередного тела, которое 
ты надеваешь, даже если ты и называешь их своими детьми.
	- Но...ведь ты носишь только одно тело.
	- Вот и ты не понимаешь, насколько сложными являются 
изменения, производимые мной в нем. Я не могу оставить его, как это 
делаешь ты, но я могу переделать его. И я могу переделать его столь 
сложно в соответствии с чьим-то обликом, что я больше не буду и на 
самом деле иметь ничего общего с собственными родителями. Это 
заставляет меня удивляться собственным способностям: я могу делать 
это, но при все том я хорошо осознаю себя и по-прежнему могу вернуться 
к своему настоящему облику.
	- Но ты не могла делать этого прежде, в Витли.
	- Я всегда делала это. Всякий раз, когда я изучала свой новый 
облик животного, я делала это. Я может быть еще не очень хорошо 
понимала это, до тех пор пока я не сбежала от тебя и пока я не начала 
прятаться. Я рожала маленьких дельфинов, и они действительно были 
дельфинами. В них вообще не было ничего человеческого. Это были 
именно такие дельфины, каких Исаак ловил в море и кормил нас много 
лет назад. Мое тело было точной их копией до мельчайших частей. У 
меня просто не хватает слов, чтобы рассказать тебе, сколь сложными 
являются такие изменения.
	- Итак, ты можешь стать до такой степени другим человеком, что 
ваши дети на самом деле не были вашими.
	- Да, я могла. Но когда она поняла, то она не захотела этого. Она 
сказала, что в таком случае вообще обойдется без детей. Но такая жертва 
была излишней. Я могла дать ей девочек от своего собственного тела. 
Девочек, которые будут иметь цвет ее кожи. Все это было очень трудной 
работой. Ведь внутри одной частицы человеческого тела находится еще 
так много мелких вещей. Ведь я могла подарить ей настоящих монстров, 
если бы отнеслась к этому небрежно.
	- Выходит, что это я заставил тебя изучить все эти вещи, когда увез 
с родины?
	- Да, ты. Ты заставил меня очень многому научиться. 
Значительное время я не делала ничего, как только изучала саму себя, 
пытаясь понять многие вещи, о которых прежде я даже и не думала.
	- Если ты создаешь новое мужское тело, так значит ты можешь 
производить сыновей.
	- Сыновей другого мужчины.
	Очень медленно Доро растянул свой рот в улыбке. - Так вот он, 
ответ, Энинву. Ты заменишь своего сына. Ты заменишь вообще 
множество людей.
	- Ты имеешь в виду....чтобы я сновала туда-сюда, делала детей, а 
потом забывала о них?
	- Или я буду приводить женщин прямо сюда, к тебе.
	Она с тру