неискушенного  совершить
преступное дело, его охватывают  сомнения.  Мысли  его  мечутся  вслед  за
призрачным маятником, отстукивающим то приказание, то запрет. Для тех, кто
никогда  не  знал  подобной   дилеммы,   дальнейшее   представляет   чисто
познавательный интерес.
   Едва Герствуд поставил ящик с деньгами на место, к нему снова вернулись
самообладание и смелость. Никто не видел его, он был совсем один. Никто не
мог сказать, что он намеревался сделать минуту назад. Он мог  основательно
все взвесить.
   Хмель еще не прошел, и, хотя на лбу у Герствуда выступила  испарина,  а
руки  его  дрожали  от  пережитого  необъяснимого  страха,   винные   пары
продолжали еще оказывать свое действие. Он  едва  ли  замечал,  что  время
идет. Снова и снова обдумывал он свое положение. При этом он мысленно  все
время видел перед собой кучу денег, и воображение не переставало  рисовать
ему, что можно будет сделать с ними.
   Герствуд направился было в свой кабинет, потом подошел к  двери,  потом
опять подошел к сейфу. Пальцы его сами взялись за ручку,  и  дверца  снова
открылась. Вот они - деньги! Право же, нет ничего дурного в  том,  что  он
смотрит на них!
   Он выдвинул ящик и стал перебирать пачки с  деньгами.  Они  были  такие
гладкие, так плотно упакованы, их было бы так легко  унести!  Удивительно,
право, как мало места они занимают! Герствуд вдруг решил, что должен взять
их. Да, да, он возьмет их! Он положит их в карман. Но он тотчас же увидел,
что все деньги не уместятся в кармане. Саквояж! Он вспомнил,  что  у  него
есть тут же, в кабинете, маленький саквояж. Туда деньги  свободно  войдут.
Да, как это удачно, что у него есть саквояж! Деньги там вполне  уместятся,
и никто ничего не узнает.
   Герствуд прошел в свой  кабинет  и  достал  с  полки  в  углу  саквояж.
Поставив его на стол, он вышел за дверь и подошел к сейфу.  Почему-то  ему
не хотелось класть деньги в саквояж в большом помещении бара.
   Сперва он перенес в  кабинет  ассигнации,  а  потом  и  мелкую  дневную
выручку. Да, он заберет все! Пустые ящики он вдвинул назад в сейф, прикрыл
почти плотно железную дверцу и остановился в раздумье.
   Колебания человеческого ума  при  подобных  обстоятельствах  -  явление
почти необъяснимое, однако вполне достоверное. Герствуд не  мог  заставить
себя действовать решительно.  Ему  хотелось  без  конца  думать  об  этом,
думать, и соображать, и решать, как лучше всего  поступить.  Его  с  такою
силой влекло к Керри  и  он  так  запутался  в  своих  личных  делах,  что
настойчивая мысль взять деньги не оставляла его. И все же он колебался. Он
не знал, чем все это кончится, не  мог  предугадать,  когда  настанет  час
расплаты. О бесчестности такого поступка он и не подумал. Это  никогда  ни
при каких обстоятельствах не пришло бы в голову Герствуду.
   После того, как Герствуд уложил все деньги в саквояж, им вдруг овладело
чувство отвращения. Нет, он этого не сделает! Ни за что! Подумать  только,
какой он вызовет скандал!.. А полиция, которая тотчас же бросится  по  его
следам! Он вынужден будет бежать, но куда? О, какой это ужас -  бежать  от
правосудия!
   Герствуд снова выдвинул оба ящика сейфа и быстро переложил туда  деньги
из саквояжа. От волнения он перепутал ящики. Он уже  собирался  захлопнуть
дверцу, как вдруг сообразил, что положил деньги не  так,  как  они  лежали
раньше, и вновь открыл сейф. Ну, конечно, он все перепутал!
   Герствуд опять вынул из ящиков их  содержимое,  чтобы  привести  все  в
порядок, но тем временем страх исчез.  Да  чего,  собственно  говоря,  ему
бояться?
   Когда деньги были у него в руках, он вдруг услышал, как щелкнул  замок.
Дверца сейфа захлопнулась! Неужели это он сам?.. Герствуд быстро схватился
за ручку и стал с силой дергать дверцу. Сейф был на запоре!  Боже!  Теперь
он попался. Кончено!
   Как только он понял, что сейф  захлопнулся  накрепко,  на  лбу  у  него
выступил холодный пот, и его  бросило  в  дрожь.  Он  огляделся  вокруг  и
немедленно принял решение. Теперь мешкать было нельзя.
   "Если я даже положу деньги на сейф и уйду, - подумал  Герствуд,  -  все
догадаются, кто это сделал. Ведь я всегда ухожу последним. А  кроме  того,
мало ли что может случиться с деньгами, если их бросить здесь!"
   Он сразу ощутил острую потребность действовать.
   "Ну, надо выпутываться!" - сказал он себе.
   Быстро вернувшись в свой маленький кабинет, он снял  с  вешалки  летнее
пальто и шляпу, запер стол и взял саквояж.  Затем  погасил  свет,  оставив
лишь одну лампочку, и открыл наружную  дверь.  Он  старался  вернуть  себе
прежнюю уверенность, но, увы, от нее мало что осталось. Он уже раскаивался
в своем поступке.
   - Напрасно я это сделал, - прошептал он. - Это было ошибкой!
   Он вышел  на  улицу  и,  кивнув  проверявшему  двери  ночному  сторожу,
которого знал в лицо,  уверенно  зашагал  прочь.  Надо  убираться  вон  из
города, как можно скорее!
   "Первым делом необходимо узнать, какие сейчас есть поезда", - решил он.
   Герствуд вынул часы и взглянул на стрелки. Было около половины второго.
   У ближайшей аптеки он остановился, увидев через окно телефонную  будку.
Это была известная аптека,  и  в  ней  была  установлена  одна  из  первых
телефонных будок общего пользования.
   - Разрешите мне воспользоваться телефоном? - обратился он  к  дежурному
фармацевту.
   Тот кивнул в знак согласия.
   - Шестнадцать сорок три, - попросил Герствуд, отыскав в книге абонентов
вокзал Мичиган-Сентрал.
   Вскоре его соединили с кассиром.
   - Когда отходит поезд в Детройт? - спросил Герствуд.
   Кассир стал перечислять поезда.
   - Значит, сегодня поезда уже нет? - прервал его Герствуд.
   - Поезда со спальным вагоном нет, - ответил тот, но тотчас же  добавил:
- Впрочем, есть почтовый поезд, который отходит в три часа утра.
   - Очень хорошо, - сказал Герствуд. - А когда  этот  поезд  прибывает  в
Детройт?
   "Только бы добраться до Детройта, - подумал он, -  переправиться  через
реку в Канаду, а там  уже  можно  будет  спокойно  доехать  до  Монреаля!"
Поэтому он облегченно вздохнул, услышав, что поезд прибывает в  Детройт  к
полудню.
   "Раньше десяти кассир не откроет сейфа, - пронеслось у него  в  уме.  -
Значит, до полудня им не удастся напасть на мой след!"
   Потом он  вспомнил  про  Керри,  -  чтобы  увезти  ее  с  собой,  нужно
действовать молниеносно. Она во что бы то ни стало должна ехать с ним!
   Герствуд вскочил в стоявший поблизости кэб.
   - Огден-сквер! - крикнул он. - Если поедете быстро, получите доллар  на
чай!
   Возница хлестнул лошадь, и та изобразила галоп, то есть  потрусила  как
могла быстро. По дороге Герствуд обдумывал, что делать дальше. Подъехав  к
дому, где жила Керри, он быстро взбежал по ступенькам  подъезда  и  резким
звонком поднял на ноги служанку.
   - Дома миссис Друэ? - спросил он.
   - Да, - ответила изумленная горничная.
   - Передайте ей, пусть она быстро оденется и сойдет  сюда.  С  ее  мужем
произошло несчастье. Он лежит в больнице и хочет ее видеть.
   Девушка бросилась наверх. Взволнованный вид Герствуда и его тон убедили
ее в том, что он говорит правду.
   - Что? - воскликнула Керри, зажигая свет и протягивая руку за платьем.
   - С мистером Друэ случилось  несчастье.  Он  в  больнице  и  хочет  вас
видеть, - повторила горничная. - Внизу дожидается кэб.
   Керри торопливо оделась и сбежала вниз, забыв обо всем, кроме того, что
сказала ей горничная.
   - Друэ расшибся, - быстро проговорил Герствуд. - Он хочет  видеть  вас.
Едем скорее!
   Керри была так ошеломлена, что приняла все за чистую монету.
   - Садитесь! - сказал Герствуд, подсаживая ее и вскакивая в кэб следом.
   Извозчик стал поворачивать лошадь.
   - Вокзал Мичиган-Сентрал! - привстав, сказал ему Герствуд так тихо, что
Керри не могла его слышать. - И гоните вовсю!



28. ПЕРЕСЕЛЕНЕЦ И БЕГЛЕЦ. ПЛЕНЕННЫЙ ДУХ

   Кэб успел проехать лишь несколько  домов,  когда  Керри,  собравшись  с
мыслями и окончательно проснувшись на холодном ночном воздухе, спросила:
   - Что же с ним случилось? Он сильно расшибся?
   - Нет, ничего серьезного, - угрюмо ответил Герствуд.
   Он был немало встревожен своим положением и теперь, когда Керри  сидела
рядом, думал лишь о том, чтобы поскорее оказаться подальше от  цепких  лап
закона. У него не было ни малейшего желания  разговаривать,  и  потому  он
говорил лишь то, что было необходимо для выполнения его планов.
   Керри отнюдь не забыла, что в  ее  отношениях  с  Герствудом  был  один
нерешенный вопрос, но волнение оттеснило эту мысль на задний план.  Прежде
всего пусть кончится это странное путешествие.
   - Где он?
   - Там, на Южной  стороне,  -  неопределенно  ответил  Герствуд.  -  Нам
придется ехать поездом. Так будет скорее.
   Керри ничего не ответила.
   Лошадь бежала быстрой рысцой.
   Призрачная  картина  ночного  города  завладела  вниманием  Керри.  Она
смотрела на уходившие назад  ряды  фонарей  и  вглядывалась  в  безмолвные
темные дома.
   - Как же он все-таки расшибся? - спросила она, обеспокоенная состоянием
Друэ.
   Герствуд понял ее. Ему было неприятно лгать больше,  чем  это  казалось
необходимым, но в то же время лучше не допускать никаких протестов до  той
минуты, пока он не очутится вне опасности.
   - Я точно не знаю, - ответил он. - Мне позвонили и попросили немедленно
поехать за вами. Сказали, что нет оснований пугаться, но что я  непременно
должен доставить вас.
   Серьезный тон Герствуда убедил Керри, и она, умолкнув, задумалась.
   Герствуд  взглянул  на  часы  и  поторопил  кэбмена.  Несмотря  на  всю
щекотливость положения, он сохранял удивительное  хладнокровие.  Он  думал
только о том, чтобы поспеть на поезд и спокойно выбраться из города. Керри
была послушна, и Герствуд уже поздравлял себя с успехом.
   Наконец они прибыли на вокзал. Герствуд сунул кэбмену  бумажку  в  пять
долларов, помог Керри сойти и поспешил с ней вперед.
   - Посидите здесь, - сказал он, проводив ее в зал ожидания. - Я схожу за
билетами.
   - Сколько осталось до  отхода  поезда  в  Детройт?  -  обратился  он  к
дежурному кассиру.
   - Четыре минуты, - последовал ответ.
   Герствуд уплатил за два билета, стараясь по возможности не привлекать к
себе внимания.
   - Далеко нам ехать? -  спросила  Керри,  когда  Герствуд,  запыхавшись,
вернулся к ней.
   - Нет, не очень, - ответил он. - Но нам нужно торопиться.
   Когда они подошли к выходу на перрон, Герствуд пропустил Керри вперед и
стал между нею и контролером, проверявшим билеты, так, чтобы она не  могла
увидеть их; затем они поспешили дальше.
   У платформы стояла длинная вереница багажных  и  пассажирских  вагонов.
Среди последних было два обычных дневных с сидячими  местами.  Этот  поезд
стал курсировать лишь недавно, и администрация дороги не  рассчитывала  на
большой приток  пассажиров,  а  потому  на  весь  поезд  было  только  два
кондуктора.
   Герствуд и Керри вошли в один из дневных вагонов и сели.  Почти  тотчас
же с платформы раздалось: "Готово!" - и поезд тронулся.
   Керри казалось немного странным, что понадобилось почему-то тащиться на
вокзал, но она промолчала. Все  это  происшествие  настолько  выходило  из
рамок обычного, что она  старалась  не  придавать  значения  смущавшим  ее
мелочам.
   -  Как  вы  себя  чувствуете?  -  ласково  спросил  Герствуд,  вздохнув
свободнее.
   - Очень хорошо, - коротко ответила Керри.
   Она была так встревожена, что еще не  могла  решить,  как  держаться  с
Герствудом. Она волновалась и хотела лишь одного:  поскорее  добраться  до
Друэ и узнать, что с ним. Герствуд смотрел на нее и читал  ее  мысли.  Его
нисколько  не  беспокоило,  что  сейчас  она  думала  о  Друэ.  Это   было
естественно и  вполне  соответствовало  ее  добросердечию.  А  именно  это
свойство ее характера и нравилось ему. Его смущало лишь предстоявшее с нею
объяснение. Но и это не было сейчас главным. Гораздо больше  угнетало  его
сознание совершенного преступления и это бегство.
   "Как это было глупо, как глупо! - твердил он про себя. - Какую я сделал
ошибку!"
   Сейчас, размышляя трезво, Герствуд с трудом мог представить  себе,  что
оказался способным  на  такой  шаг.  В  его  сознании  все  еще  никак  не
укладывалось, что он - беглец, скрывающийся  от  правосудия.  Ему  не  раз
приходилось читать о таких случаях, и он  всегда  ужасался  про  себя.  Но
теперь, когда такое произошло с ним самим, он мог лишь сидеть и  думать  о
том, что было. Будущее для Герствуда связывалось с канадской границей.  Он
жаждал поскорее добраться до нее.  Но  главным  образом  он  раздумывал  о
событиях минувшего вечера, считая  все  свои  действия  в  целом  огромной
оплошностью.
   "А все-таки, - говорил он себе, - что же мне было делать?"
   Тут он решил, что нужно примириться со случившимся, и начинал  с  того,
что снова и снова перебирал в памяти все события прошедшего дня.  Это  был
бесплодный и мучительный круговорот мыслей, очень плохо подготовивший  его
к разговору с Керри.
   Поезд с грохотом несся мимо  сортировочных  станций  на  берегу  озера,
затем  замедлил  ход  у  Двадцать  четвертой  улицы.  За  окном   мелькали
сигнальные вышки и стрелки.  Паровоз  издавал  короткие  предупредительные
свистки, и часто  звонил  колокол  [американские  паровозы  были  снабжены
небольшим колоколом, звонящим при движении поезда].
   По вагону прошли проводники с фонарями  в  руках.  Они  запирали  двери
площадок, готовясь к продолжительному перегону.
   Вскоре поезд прибавил ходу,  и  перед  глазами  Керри  быстрой  чередой
замелькали безмолвные улицы. Паровоз все  чаще  и  чаще  подавал  сигналы,
предостерегавшие о приближении к опасным перекресткам.
   - Это далеко? - снова спросила Керри.
   - Нет, не очень, - ответил Герствуд.
   Он с трудом сдерживал улыбку, думая о  наивности  своей  спутницы.  Ему
хотелось скорее объясниться с нею и добиться  примирения,  но  приходилось
ждать, пока они отъедут от Чикаго.
   Прошло еще полчаса, и Керри начала  понимать,  что  Герствуд  везет  ее
куда-то далеко.
   - А это где - в Чикаго? - с беспокойством спросила она.
   Поезд уже давно выбрался за черту города и мчался теперь по полям штата
Индиана.
   - Нет, не в Чикаго, - ответил Герствуд.
   Что-то в интонации его голоса заставило Керри мгновенно  насторожиться.
Она нахмурила красивый лоб и спросила:
   - Разве мы едем не к Чарли?
   Герствуд понял, что наступил решительный момент.  Рано  или  поздно  он
вынужден будет объясниться. Поэтому он  нежно  взглянул  на  Керри  и  еле
заметно покачал головой.
   - Что?! - воскликнула Керри.
   Она была ошеломлена, обнаружив, что они направляются  совсем  не  туда,
куда она предполагала.
   Герствуд молчал и только смотрел на нее кротким, умоляющим взглядом.
   - Куда же вы меня везете? - спросила Керри, и в  голосе  ее  послышался
страх.
   - Я скажу вам, Керри, если вы посидите спокойно. Я хочу  увезти  вас  в
другой город.
   - О! - вырвалось у Керри. - Оставьте меня! Я не желаю ехать с вами!
   Она была поражена дерзостью этого человека. Ничего подобного  не  могло
прийти ей в голову. Единственной мыслью ее было - бежать,  скорее  бежать!
Если бы только можно было остановить мчавшийся поезд,  она  расстроила  бы
весь этот гнусный замысел.
   Керри встала и хотела было выйти в коридор. Она  понимала,  что  должна
немедленно что-то сделать. Герствуд ласково дотронулся до ее руки.
   - Сидите спокойно, Керри, - сказал он. - Сидите  спокойно!  Вам  некуда
торопиться. Выслушайте меня, и я  объясню  вам  свои  намерения.  Обождите
минутку!
   Керри все  еще  пыталась  протиснуться  мимо  его  колен,  но  Герствуд
легонько потянул ее назад, и она села на место.  Никто  не  заметил  этого
маленького препирательства, так как в вагоне было мало  пассажиров,  да  и
те, что были, клевали носом.
   - Я не хочу! - протестовала Керри, все же подчиняясь. - Оставьте  меня!
- воскликнула она. - Как вы смеете!
   Ее глаза наполнились слезами.
   Только теперь Герствуд вполне осознал все возникшие перед ним трудности
и перестал думать о себе и своем положении. Надо как-то уговорить девушку,
иначе она доставит ему много неприятностей. Он призвал на помощь все  свое
красноречие.
   - Послушайте, Керри, - начал он, - не надо так. Я  вовсе  не  собираюсь
оскорблять вас. Я не сделаю ничего такого, что было бы вам неприятно.
   - О! - рыдала Керри. - О! О!
   - Полно, перестаньте, - уговаривал ее  Герствуд.  -  Не  надо  плакать!
Отчего вы не выслушаете меня! Я вам  скажу,  почему  я  вынужден  был  так
поступить. Иначе нельзя было. Уверяю вас! Ну, послушайте же меня! -  снова
и снова повторял он.
   Его встревожили рыдания Керри. Она, конечно, не слышит  ни  одного  его
слова...
   - Ну, послушайте же, Керри!
   - Не хочу! - вспыхнула Керри. - Выпустите меня отсюда, не то  я  позову
кондуктора! Я не желаю ехать с вами! Стыдно вам!..
   И снова вызванные страхом рыдания не дали ей договорить.
   Герствуд был несколько ошеломлен.  Он  понимал,  что  возмущение  Керри
справедливо, но все же нужно успокоить ее как можно скорее. Вот-вот придет
кондуктор проверять билеты. Не надо  никакого  шума,  никаких  осложнений.
Прежде всего он должен как-то уговорить ее.
   - Вы все равно не выйдете отсюда, пока поезд не остановится,  -  сказал
он. - Обождите немного, мы скоро  доедем  до  какой-нибудь  станции.  Если
захотите, вы там сойдете. Я не стану вас удерживать... Я только прошу  вас
выслушать меня. Позвольте мне объяснить, почему я это сделал.
   Керри, казалось, не слушала его. Она отвернулась  к  окну,  за  которым
чернела ночь. Поезд быстро и плавно скользил  между  полей  и  перелесков.
Протяжно и уныло  заливался  паровозный  свисток  каждый  раз,  как  поезд
приближался к шлагбаумам на пустынных лесных дорогах.
   Кондуктор вошел в вагон, выдал билеты двум пассажирам,  занявшим  места
перед самым отходом поезда, потом стал проверять билеты  у  остальных.  Он
подошел к Герствуду, и тот протянул ему два билета. Керри, несмотря на все
свое негодование, не шевельнулась. Она даже не подняла глаз.
   Когда кондуктор ушел, Герствуд облегченно вздохнул.
   - Вы сердитесь на меня за то, что я вас обманул, - сказал он.  -  Но  у
меня не было такого намерения, Керри! Клянусь, я этого не хотел. Я  просто
не мог бороться с собой. Я не могу жить  без  вас  с  той  минуты,  как  я
впервые вас увидел.
   О последнем своем обмане Герствуд даже не упомянул, как  о  мелочи,  не
имевшей никакого значения. Он спешил убедить Керри, что его жена больше не
может явиться препятствием для них. А что касается  украденных  денег,  то
Герствуд старался выкинуть из головы всякую мысль о них.
   - Не смейте разговаривать со мной! - отозвалась  Керри.  -  Я  ненавижу
вас. Оставьте меня в покое! Я сойду на ближайшей станции.
   Она вся дрожала от возмущения.
   - Хорошо, - сказал Герствуд. - Но только выслушайте меня. После  всего,
что вы говорили о вашей любви ко мне, вы могли бы  меня  выслушать!  Я  не
хочу причинять вам зло. Я дам вам денег, чтобы вы могли  вернуться  домой,
когда вы решите со мной расстаться. Я только хочу вам сказать одно, Керри:
вы не можете запретить мне любить вас, что бы вы обо мне ни думали!
   Он посмотрел на нее с нежностью, но она не удостоила его ответом.
   - Вы, конечно, думаете, что я поступил некрасиво, обманув вас, но вы не
правы. Я не хотел вас обманывать. С женою я порвал. Она не  имеет  никаких
прав на меня. Я никогда больше не увижу ее. Вот почему я сегодня здесь,  с
вами. Вот почему я увез вас.
   - Вы сказали мне, что Чарли расшибся! - в бешенстве крикнула  Керри.  -
Вы снова обманули меня. Вы все время обманывали меня, а теперь еще  хотите
силой заставить меня бежать с вами!
   Она пришла в такое возбуждение, что вскочила с места и снова попыталась
пройти мимо Герствуда. На этот  раз  он  не  стал  удерживать  ее,  и  она
пересела на другую скамью. Он по