талантливый  литератор --
плеснул рюмку водки в лицо Лермонтову. Дальнейший ход событий всем абсолютно
ясен. Неизбежна пуля и  чья-то смерть.  Теперь представьте Достоевского. Как
ходит он, оскорбленный, всю ночь и как корчится его душа.  Не страх поединка
и не страх  смерти в его душе. "А  ведь ты заслужил,  милгосударь, заслужил,
голубчик,  ничтожество  ты, и  рука,  оскорбляющая  тебя,  не хама  рука,  а
Господа!  Следуй  примеру  Его  и  поцелуй  руку  оскорбителя!  И  благодари
оскорбителя, ибо он осенил мукой совесть твою..." И на глазах всего общества
Федор  Михайлович вполне  способен был бы пойти  к  оскорбителю,  преклонить
колено и  поцеловать его руку, ибо свершить все это неизмеримо мучительнее и
ужаснее было бы, нежели пульнуть друг в друга...
     Молено  приводить бесконечное  количество нюансов  темы  чести  и  темы
совести в русской литературе,  но бесспорно ясно одно -- следить закон чести
всегда проще, ибо он всегда изображен с  графической четкостью на  скрижалях
каждого  данного общества в данный период, нежели  следить за частицей среди
Броунова движения человеческих совестей.
     Может быть, немецкий товарищ спутал  честь  с совестью? Если  бы в  его
статье  везде заменить "совесть" на "честь",  то я ровным счетом  ничего  бы
против и не имел.
     Чем   выше   организовано   существо,   тем   более   выражена  в   нем
индивидуальность и тем неповторимее его  совесть.  Ведь слишком сознавать --
это болезнь.
     Нашу литературу чести в мире уважают, классиков ее переводят и изучают.
Но не  она потрясла мир. Мир и до  сих  пор вздрагивает  от нашей литературы
совести.  От нашей  способности обыкновенными,  какими-то канцелярскими даже
словами, как в "Смерти Ивана Ильича", объяснить такие  тайны частицы в хаосе
Броунова движения, что никакой тайны-то там и не остается, черт
     возьми! Нечего там  черту  взять. Он  честь  любит. Честь  искушает, но
недалеко  ведет,  хотя  блестит  ярко.  Совесть  тусклая,  искушать  она  не
способна, она тихо живет.

     В "Золотой долине"
     Я пожалел однокашника  и не стал знакомить его с проблемами машинизации
его совести,  ибо мне стало совестно. Если человек желает  заниматься только
фактами, а не окружающей факты средой, то следует его оставить в покое.
     У  наших больших  ученых чрезвычайно редки не только книги, но и статьи
философического характера. Хочется шапку снять перед волей и самодисциплиной
Ландау  или  Понтекорво.  Разрешая  себе  интуицию  внутри  физики,  они  не
позволяют себе интуитивных философских догадок  или обобщений.  Наши большие
физики предпочитают умирать  молча, унося в могилу иррациональные  озарения.
Так им покойнее. Их примеру следовал и Леопольд Васильевич.
     Остаток полета проходил  во все более и более оптимистическом духе.  Мы
летели навстречу утру.
     -- Перестань  волноваться за будущее  человечества, -- скрипел Ящик. --
Будущее  человечества у меня лично не  вызывает  никакого  беспокойства. Ну,
взгляни   назад   ты,  который  беспокоится!  Вот  бронзовый  век.  Человеку
понадобилась для прогресса бронза. Пожалуйста -- нашлась бронза! Нужны  были
олени -- пожалуйста, сколько угодно! Нужны были мамонты --навалом. Даже и не
съели их всех. До нашей  поры  валяется  по всей  Арктике этих мамонтов, что
собак нерезаных. Железо потребовалось -- до фени этого  железа.  Потом уголь
подвернулся, потом  торф. Наконец, жахнули атомную. Недостаточно  испугались
--  могли  третью  мировую  начать.  Трах-бах,  пожалуйста:  ядерный синтез,
водородная бомбочка. Даже самый последний дурак, кретин, болван и сволочь --
и  тот вздрогнул.  В мире  теперь  живем. Любить друг  друга  начинаем через
необратимую   необходимость   сосуществования.   Уголь  и  торф   кончаются.
Оказывается, в океане дейтерия на миллион лет.
     Шнур  из плазмы крутим уже на полный ход. Скоро уже плазму ату в каждый
мотоцикл  засунуть   сможем.  Летай  на  мотоцикле  до   Луны  и  обратно  в
персональном порядке. Так, деторождение упало. Мужчины от  научных интересов
стали интерес к женщинам терять.  Пожалуйста -- женщины мини изобрели. Опять
с деторождением дело на лад пошло... Так и живем. Если  экстраполировать все
случайности,  которые  оказывались и оказываются под  рукой  человечества  в
каждый нужный момент, то  с абсолютной точностью можно предсказать, что они,
эти удивительные сюрпризы-совпадения, будут и дальше одарять нас благами...
     Ящик досказывал мне свою песню торжествующей человеческой удачи  уже на
новосибирской  земле.  Он  закончил  ровно  за  минуту  до  того,   как  два
встречающие  его  товарища,  угнетенные   и   понурые,  сообщили   Леопольду
Васильевичу,   что   его   ближайший   сотрудник  накануне   покончил  жизнь
самоубийством.
     Ящику стало не до меня, и мы расстались.
     Гостиница Академгородка находится на углу  Морского  проспекта  и улицы
Золотодолинной. Называется она "Золотая долина".
     В  номере  жарко  дышало  отопление, занавеска у  окна  трепыхалась  от
восходящего  воздуха.  За   стеклом   был  сибирский  мороз  и  зимний  лес,
прорезанный по самой середине проспектом-шоссе. Черные, четкие фигурки людей
двигались среди снежной белизны у подножий сосен и берез.  И каждая  фигурка
была ученой, каждая отражала  и  аккумулировала  в себе весь мир неизвестных
мне знаний.
     Я смотрел из окна номера на  четвертом этаже,  и  ощущение у меня было,
что я приплыл на  корабле в порт, где раньше не был, и  отчужденно было мне,
странно по-морскому. "Странно  по-морскому" --  это  когда все  всем  вокруг
привычно, а тебе нет, потому что ты долго был среди водных  пустырей. А ведь
все старое, насиженное, обжитое хорошо тем, что легче  удовлетворяет усталый
ум. Насиженное  всякий раз воспроизводится в тебе с такой легкостью, что как
бы само собой, помимо всякого содействия со стороны воображения перемещается
следом за  человеком, куда  бы  ни  кинула  его судьба.  Приблизительно  так
ядовитничал губернатор Салтыков по
     поводу  сибирских путешествий. При этом он обнаруживал в путешествующем
атрофию  мыслительных способностей,  вместе  с  которыми исчезает  не только
пытливость, но  и  самое простое  любопытство. Однако  кто  из нас  в  таком
признается?
     Я  спустился в ресторан и машинально определил уровень цивилизованности
пункта пребывания по наличию в ресторане пива и боржоми.
     И  то и другое было. И  было не из-под  стола  и не из-под  прилавка, а
открыто и в любом количестве. И жидкость наливали в стаканы тонкого стекла и
аптекарской  чистоты.  И  скатерть под стаканом  была чистая. И даже  стояла
горчица,  перец  и  соль  в  соответствующих устройствах.  Учитывая  долготу
географического  пункта,  за  уровень  цивилизованности  следовало   ставить
пятерку.
     Пьяных не было.
     В тихом уюте мужчина  пел  из музавтомата типа "Фоница"  песню  о  моем
городе, стоящем на невском берегу и ни разу не отданном врагу.
     Песню слушали  цветы в милых  горшочках,  и среди них  большой  кактус,
похожий на сардинский.
     Я ел холодного поросенка, запивал боржоми и думал о прогрессе.
     В стеклянной стене  отражался бар, а сквозь красочное отражение синел и
лиловел вечереющий зимний лес -- густые сосны без подлеска.
     Подсел молодой человек. Он оказался инженером с Волги. Сюда прилетел на
консультацию с учеными-гидродинамиками. Насколько я  понял, волжане работают
над  заменой  гребного  вала  гидравлическим  приводом.  Дело  вовсе  новое,
трудностей масса. И потому пришлось ехать к ученым-гидродинамикам.
     Наглядность  связи большой  науки  с  жизнью  на  понятном  примере  из
судостроения радовала.
     Молодой человек  рассказал еще о тревогах речных  задумчивых рыболовов.
Их пугают  суперсовременные суда. Когда  над мелким  лиманом  или  даже  над
твердым берегом вдруг возникает  и  надвигается  на  тихого рыболова гудящая
машина, то  кажется самолетом,  идущим  на  вынужденную,  и сильно  пугает и
окуней и рыболовов.
     Бесшумное  скольжение  речных   корабликов  между  вечерней  тишиной  и
отражениями берегов... шлепанье босых бурлацких ступней по небу  прибрежного
песка, провис бечевы, сон барки... и вдруг: "Сарынь, на кичку!"
     "Сарынь" на воровском языке была голь, бурлацкая темная голь. А "кичка"
-- нос судна, нос барки. В  корме барки жил хозяин,  там в кубышке и  монеты
хранились. Удалые разбойники орали бурлакам  приказ уйти в нос, отодвинуться
от  жирного хозяина, чтобы  не  оказаться замешанным в черное дело и чтобы в
ненарок какой верный холуй не оказал жирному помощи.
     "Сарынь, на кичку!.."
     Молодой собеседник, как выяснилось, о таком клике никогда не слышал.
     Мы  говорили о насадках,  поворотливости речных  судов. И я посоветовал
молодому  инженеру  связаться не  только с  учеными-гидродинамиками,  но и с
исчезающей  мудростью  ствольной артиллерии. В пушках  давно  уже  применяли
веретенное  масло   в  тормозах  отката.  Там  огромные   давления   гасятся
веретенкой, найденной для этой цели эмпирическим путем.
     Военную службу молодой человек не проходил, тормоз отката и принцип его
работы  оказался  для  него  марсианским  открытием.  И  эта простая  штука,
кажется, рухнула  на подготовленную почву. Какие-то  идеи  засверкали  в его
мозгу, он схватился за записную книжку и карандаш.
     Потом инженер признался мне в мистическом страхе перед учеными, в своей
робости  перед ними и  скованности. Он  беседовал с академиком тридцати трех
лет, который был в ковбойке, -- последнее особенно поразило инженера.
     Вот так, очень даже  хорошо, мы поговорили и расстались, как расстаются
все командировочные -- легко и без обмена адресами.
     Потом я несколько раз звонил Ящику,  но никто не отвечал. Потом записал
самолетные разговоры, потом читал "Будущее науки".
     Вечер  в  гостинице  всегда длинный  вечер,  а  когда один-единственный
знакомый исчез по неприятному  делу, то вечер делается не только длинным, но
и рыхлым.
     Около двадцати одного я вышел прогуляться.
     Народу на  улицах уже  почти не  было. Был мороз,  и горела  над  лесом
одинокая волчья звезда. Воздух звенел в легких, а снег стенал под ботинками.
     Свет  фонарей  среди  черного  леса  и  черно-синих небес был  особенно
желтым.  И  в  этом свете я рассматривал  афиши  на  рекламных  щитах, щедро
украшающих проспект с родным названием Морской.
     Проспект упирается в Обское море.
     На  афишах  мелькали фамилии  московских и  ленинградских артистических
знаменитостей.
     Я  дошел  до  конца,  вернее  начала  проспекта,  хотя  с каждым  шагом
притяжение  гостиницы  увеличивалось. Мое левое  колено плохо ведет  себя на
морозе,  когда он больше двадцати градусов.  Мое левое  колено хранит в себе
память о  юношеских приключениях хозяина  в  ледяных зыбях Баренцева моря. И
напоминает о них, неожиданно и безбольно подламываясь на ровном месте.
     У Дома ученых подъезды были еще освещены. И я смог прочитать объявление
о своем  предстоящем  выступлении,  где  фамилия  моя  --  странное дело  --
оказалась написанной  правильно. Зато в списке творений ни  одного моего  не
оказалось. Например, журнальная публикация "210  суток на  океанской орбите"
называлась книгой "210 суток на Земной орбите".
     Безо всякой  обиды  я  тихо  подумал о том, что  содержание  книг  тоже
кое-что значит в судьбе названия. Например, я еще не замечал, чтобы "Войну и
мир" кто-нибудь назвал "Мир и война".
     Хотя   и   сами   названия   мы   придумывать    не   умеем.    Однажды
девушка-читательница  сказала,  что  современные   сочинители  дают   книгам
какие-то  "залипухи",  а  не названия. И с  тех пор меня преследует  желание
назвать  книгу просто-напросто "Залипуха". Но не хватает смелости.  И  шагая
сквозь мороз назад к гостинице,  я пинал  свою смелость  тонким  итальянским
ботинком. Ведь какое чудесное было еще у меня название: "Ранние воспоминания
нервного  человека", а стоило журнальному редактору  намекнуть, что с  таким
названием влезть  в план  сложно, а вылететь  легко, как я  заменил  его  на
"Орбиту". И вот результат...
     За ужином удалось познакомиться с двумя нейрофизиологами, специалистами
в области теории функциональных систем. Они были здесь по делам, связанным с
юбилеем  Академии,  -- наступало двухсотпятидесятилетие  штаба отечественных
наук.
     Я навел их на  разговор о  самоубийствах  среди художественных натур  и
среди ученых. Эта тема уперлась в проблему эмоций.
     И половину  ночи пришлось просидеть  потом над  бумагой, чтобы сравнить
основные положения из статьи "Эмоции и здоровье" в "Будущем науки"  (авторы:
академик  П.  К.  Анохин  и доктор медицинских наук  К. В. Судаков) с живыми
высказываниями специалистов.
     Совершая  эту  работу,  я  отдавал  себе  отчет  в  том,  что  подменяю
краснобайством   проницательность  и  рискую  вызвать  злобное  недовольство
просвещенного читателя. Но ничто так не стимулирует размышления собеседника,
ничто  гак  не бесит  в  нем быка --  интеллект, как  красная  тряпка чужого
невежества. Я готов окрасить тряпку своей кровью.  Пускай она хлещет из моей
прокушенной оппонентом вены или даже из самой аорты. Только бы стимулировать
ваши размышления!

     Новое об эмоциях, или Шок от психофармакологии
     Искали тайну  долгожительства в простокваше. Изучали рацион и атмосферу
горножителей. А дело оказалось в нервах.
     Если раньше стенокардией и  инфарктом миокарда страдали преимущественно
только  люди  пожилого возраста, то теперь они  все чаще поражают человека в
самом расцвете  творческих сил. Ишемическая болезнь  свирепствует особенно в
тех странах, где достигнута наиболее высокая степень технизации.
     По   характеру  подъема  кривая  повышения  заболеваемости  ишемической
болезнью  сердца  приближается  к  кривой  роста  количества  информации  --
удваивается каждые 10--15 лет.
     Главной причиной атеросклероза считались  алкоголь, табак, жирная пища.
Но потом вспомнили, что люди курят со  времен  Колумба, пьют испокон  веков,
едят жирное со времен мамонтов.
     Теперь стало  ясно, что  сердечно-сосудистые  заболевания  представляют
собой  лишь  трагический  финал  длинного  ряда физиологических  осложнений,
происходящих  в организме  человека, главным образом в его  нервной системе.
Начальная  же причина  спрятана  в тончайших  процессах  мозга, в его  почти
неуловимых химических  реакциях, в молекулах мозгового вещества, суммирующих
до патологических размеров все то, что человек переживает на протяжении всей
своей   жизни:   отрицательные    эмоциональные   напряжения,   сравнительно
кратковременные расстройства и длительные гнетущие неприятности.
     Эмоции  человека -- главные поставщики невротических состояний, которые
в свою  очередь  влияют на функции сердца, сосудов,  кишечника, гормональных
органов.
     Физиологией эмоций начали заниматься только в самое последнее время.
     Вегетативные  компоненты эмоций  имеют качественное  различие. Одни  из
них,  такие,  как  сокращение  мимической  мускулатуры,   движения,  речевая
функция,  дыхание и слезоотделение,  подлежат произвольному контролю.  Любой
человек по собственному желанию может  затормозить внешнее выражение эмоции.
Как  говорится,  "ни один мускул не дрогнет на его лице". Это так называемые
управляемые компоненты эмоций. Вместе с  тем  абсолютное  большинство  людей
совершенно неспособно затормозить такие вегетативные компоненты эмоций,  как
изменения   деятельности   сердца,   кровеносных  сосудов,  потовых   желез,
сокращение гладкой мускулатуры желудка, кишечника. Деятельность этих органов
не подчинена произвольному контролю. Поэтому эти  компоненты эмоций получили
название непроизвольных.
     Существует  мнение,  что эмоция может  быть подавлена,  если  человек в
самой волнующей ситуации остается внешне совершенно спокоен.
     Однако   если  подойти  к  этой  проблеме  с   позиций  произвольных  и
непроизвольных компонентов  Э1моций,  то станет  понятным, что любая эмоция,
даже  в   случае  торможения  ее   произвольных   компонентов,   обязательно
распространится  на  не  поддающуюся   произвольному  контролю  деятельность
внутренних  органов  (детектор лжи, например, как раз  и основан  на реакции
внутренних  органов).  Опасность  отрицательных  эмоций особенно возрастает,
если  они  приобретают  застойный  характер. Тогда эмоциональное возбуждение
получает  беспрепятственный  доступ  к  внутренним   органам   и,  постоянно
"бомбардируя" их нервными импульсами, оказывает на них тонизирующее влияние,
вследствие  которого   развиваются   такие  "нейрогенные"  заболевания,  как
стенокардия,  гипертония,  язва  желудка,  спазмы гладкомышечных  сфинктеров
пищевода, желудка и кишечника, нейродермиты, экзема и другие.
     Различные  эмоциональные  состояния  могут  быть  сегодня  вызваны или,
наоборот, подавлены при химическом воздействии на различные  структуры мозга
путем микроинъекций различных химических веществ. Это указывает на  то,  что
каждое  эмоциональное состояние характеризуется своей  специфической химией.
Отсюда   открываются   широкие   перспективы  направленных   воздействий  на
эмоциональное  состояние  с  помощью  специальных  веществ,   известных  под
названием "психофармакологических".
     С  другой  стороны,  доктор  Бенсон  из  психиатрического  института  в
Филадельфии  отмечает на  основании  обследования  500 раковых больных,  что
развитие  этого  заболевания  может  быть  в  некоторых  случаях  связано  с
подавлением  эмоций. У лиц, открыто  не выражающих свои эмоции,  наблюдается
тенденция к повышению уровня содержания гормонов надпочечников. А  почти все
эти гормоны уменьшают эффективность работы системы иммунитета организма, что
и создает шансы для развития недуга.
     Таким образом,  когда вы из  трусости  молчите на  собрании  и послушно
голосуете за дурацкую резолюцию, хотя каждое слово в ней вызывает в вас бурю
отрицательных эмоций, вы покупаете безбедность послушания ценой  мучительной
смерти, так беспощадно описанной Толстым в "Смерти Ивана Ильича".
     И когда вы  сохраняете презрительно-скучающее выражение  лица, глядя на
смешное представление, чтобы выглядеть умным  и значительным, вы повышаете в
себе уровень гормонов надпочечников.
     И  там  и   там  вы  лжете,  то  есть  нарушаете  закон  природы.  Ведь
человечество  существует только  потому, что знает, что белое есть белое,  а
черное  есть  черное.  Живое существует  миллионы  лет  только  потому,  что
отражает  в сознании  окружающий  мир именно  таким, какой  он есть в  своих
ипостасях.  Когда  человек  лжет,  он  нарушает  миллионолетний закон  живой
природы. Миллионы лет гибло до срока и не давало потомства все то, что
     лгало, то есть искажало в  своем отражении  черты  реального окружения,
называло, например, черное белым. Не такая дурочка Природа, чтобы полагаться
только  на совесть в деле спасения человечества. Она заложила в  каждого  из
нас   по  химической  мине  со  взрывателем  замедленного   действия.  Есть,
оказывается, судья, который недоступен звону злата  и который все дела знает
и  наперед и назад. Рак, или всемирные волны гриппа, или ишемическая болезнь
-- это  все  черти  пляшут  на  столах  по причине ослабления  эффективности
системы иммунитета в нас с вами. Мало плачем и мало смеемся. Даже при чистой
совести не можем разобраться в потоке информации, вовремя отличить правду от
кривды.  А допустив  неправду  даже  и  вполне  бессознательно,  так  поздно
осознаем  этот прискорбный факт,  так  за  время осознания накручивается  на
прошлую ошибку чудовищно много следствий, что и никакого мужества не хватает
признать ее; рубить запутанный узел становится так опасно, что мы для пользы
дела просто-напросто и не оглядываемся.
     Утром солнце плескалось  в  номере, величавилось в небесах,  перепутало
кванты с частицами, волны с моими молекулами.
     У