опности,  высокой  ответственности".  Но корма  нужны, потому что надо
выполнять  план  по мя-су и молоку. Где же  их взять?  Очень просто -- сеять
траву на  пашне, отняв эту пашню у зерновых культур, у хлеба. А где же взять
хлеб?  Об  этом   пусть  заботится   государст-во.  Где-нибудь  да  возьмет!
Оказывается, из-за плохого состояния лугов одна третья  часть пашни идет под
травы.
     "И  что   удивительно,   --   пишет  П.  Усынин  в  газете  "Со-ветская
Россия",--даже в  хозяйствах лесолуговой зоны, где хороши природные кормовые
угодья,  посевы  кормовых трав  стали,  по  сути  дела, основным  источником
грубого  и  зеленого корма...  В  1969  году под  кормовыми культура-ми было
занято  в  Вологодской  области  54,5,  Псковской  --  48,  Калининской--37,
Смоленской--35 и Рязанской--34  процента  основных площадей. В  то  же время
обеспечение скота кормами в зимовку 1969/70 года по хозяйствам этих областей
не превышает 60--80 процентов потреб-ности".
     Теперь назовем еще  одну цифру.  Всего под  кормовые  культуры  в РСФСР
занято 36 миллионов гектаров пашни. Встречные перевозки.
     Не будем  уж говорить о побочных результатах  такой перевозки,  как-то:
эрозия   распаханных   почв  в  местностях  с  сильными  ветрами,  нарушение
биологического   равновесия   на   грандиозном  участке   планеты,  огромное
количество пе-ремолотой  техники...  Нет,  в  эти проблемы  мы вдаваться  не
будем.  И так  уж мы  увлеклись  и далеко  отошли от  глав-ного  и скромного
предмета  нашей  книги--от  травы,  кото-рая  называется,   как  видим,   то
травой-муравой, то верблю-жьей  колючкой, то ночной фиалкой, то бурьяном, то
неза-будкой, то крапивой, то колокольчиком, а то ковылем, то-- по-обиходному
--  цветами,   а  то  --   по-агрономически   --  раз-нотравьем,   а  то--по
справедливости--чудом, то--по-про-изводственному--зеленой массой.

     ***

     Трава   --   сено,  трава  --  цветы,   трава--мурава,  трава--красота,
трава--пища,трава--одежда,   трава--строительный   материал,   разрыв-трава,
плакун-трава,   трын-трава,   трава    --   необъемлемая    часть   природы,
трава--загадка  природы, трава--жизнь...  Какие-нибудь и  еще можно  назвать
гра-ни у такого понятия, как трава. И все же, когда я говорил, что собираюсь
написать  о  траве, то  в первую очередь  переспрашива-ли: "Как, собираешься
писать  о целебных травах? Как интересно!  Между прочим, есть в Вологод-ской
области одна старуха..."
     Даже  ведь  и  Борахвостов,  посылая мне  свои  записочки,  нажимал  на
лечебные свойства, на пользование травами, на исцеление, на заговоры. Так уж
получилось,  что  с  по-нятием  о  травах  связано  у  людей  понятие  о  их
лекарственности, целебности и едва ли не магической могуществен-ности.
     В  исследованиях  о травомедицине (на современном язы-ке она называется
фитотерапией)  то  и  дело наталкиваешь-ся на стремление  выяснить  или,  по
крайней  мере,  задаться  вопросом,  как  далеко,  в какую  седую  древность
восходит  траволечение, и  узнаешь,  что  еще в  Древнем Египте, что  еще  в
Древней Греции, что  еще в Вавилоне и  во времена шумерской культуры...  Но,
по-моему, на этот вопрос есть и  другой, более однозначный ответ. Человек, с
тех  пор как он  существует на земле,  знает, что  трава  бывает полезная  и
вредная,  ядовитая и  целебная. Человек начинал  с  того, что питался травой
(плодами, листьями,  корешками), все вокруг себя он перебрал и  перепробовал
на зуб,  так ему ли  не знать, от которой  травы живот  болит, а  от которой
проходит.
     Впрочем, ничего не хочу упрощать.  Травы,  то  холодея  под  росами, то
разогреваясь на солнце, колеблемые ветром и омываемые дождем, поблескивающие
под луной и  хру-стящие от  мороза, травы, вступающие в общение со всеми без
исключения химическими элементами, сущими  на земле, а сверх того со светом,
с  космическими  излучениями  и   друг  с  другом,  воспроизводят   в  своих
бесчисленных   ла-бораториях   такое    количество   сложнейших   химических
со-единений, что и до  сих пор  на уровне современной химии  и  медицины эти
соединения изучены очень мало. То и дело читаешь в современных травниках про
какую-нибудь  тра-ву,  растущую у нас  под  ногами:  "химический  состав  не
изучен". На что уж сирень, которой полны палисадники, которая--рубль большой
букет, которая красуется в кув-шинах на каждой дачной веранде, и то читаем о
ней в кни-ге  Н.  Г. Ковалевой "Лечение растениями"  (1971): "Расте-ние мало
изучено.   В   цветах  найдены  эфирное   масло,  фено-гликозид,   сирингин,
сирингопиккрин, фарнезол, в корне и листьях -- горький гликозид сирингин".
     Не  думаю, что с самых  первых шагов  человек, хотя он  и  был ближе  к
природе, чем мы с вами, разбирался луч-ше нас в феногликозидах и фарнезолах.
Дело шло, по-ви-димому, на уровне прикладывания подорожника к нарыву или  на
уровне черемуховых ягод  при  расстройстве желуд-ка. Или как  олени  поедают
маралий корень  во время гона, дабы  вернее и  полноценнее  исполнить  закон
продления ви-да, или как заболевшая кошка ищет и ест нужную ей траву.
     Были  на земле люди, были и человеческие болезни.  Но не было на земном
шаре ни одной таблетки, ни одного шприца, ни  одной ампулы. Были одни только
травы.
     Закон состоит в том, что если есть "да", то, значит,  есть и "нет".  На
всякий яд должно  быть противоядие, по-тому что организм природы  един.  Это
еще в древних Ведах записано,  что  "действительно  едино, наши мудрецы дают
ему различные названия".
     Швейцарец  (медик  и химик)  Парацельс, живший в XV--XVI  веках,  прямо
считал, что если природа произвела болезнь, значит, она произвела и средство
против  нее,  при-чем  искать это  средство  надо  здесь же,  поблизости  от
боль-ного.  Парацельс был  против  иноземных лекарственных трав. Это-то  уж,
наверное, слишком, но можно согласиться со средневековым швейцарским ученым:
от каждой  болез-ни,  как  бы она ни была  страшна,  в  природе  есть верное
средство. Надо  только его найти или в чистом виде, или путем комбинирования
различных средств.
     На что агрессивен, вернее, неприступен чеснок! Он уби-вает вокруг  себя
все возможные и  сущие  на  земле  бациллы и бактерии.  Ведь  что  такое эта
головка чеснока для бактерий? Неприступная, несокрушимая крепость. Даже и не
крепость, а некий излучающий центр, который убивает на расстоянии. Нельзя не
только   нанести   ему   урон,  но   и   при-близиться   к   нему.   Летучие
вещества--фитонциды, как это нам понятно  теперь, убивают все живое  вокруг,
как нас убили бы неведомые лучи, исходящие от  неведомой звез-ды, если бы мы
захотели к ней  приблизиться,  или как  нас  убило  бы  солнце  при  попытке
приблизиться к его поверх-ности.
     Но, однако, нашлась одна бактерия, которая  все же пожирает чеснок. Это
чесночница,  превращающая  крепкую,  сочную,  смертоносную,  неприступную  и
несокрушимую  го-ловку  чеснока  в мелкую  сероватую  сухую  пыль.  Крепость
побеждена  и  рухнула. Она превратилась в порошок.  На  категорическое  "да"
нашлось категорическое "нет".
     Итак,  был  человек со  своими  болезнями  и  были  травы,  таинственно
заключающие в себе лекарства от этих болез-ней. И было это равноценно  тому,
как если бы  оказались друг перед  другом гениальная  книга  и существо,  не
умею-щее читать.
     Как начиналось освоение книги,  как оно шло, мы не знаем в подробностях
и  в последовательности. Мы  не  зна-ем и того, в какой степени освоена нами
эта  книга теперь.  То  ли  мы  еще  учимся читать  и  разбираем  по складам
не-которые слова, то  ли уже проступают для  нас из  прочитан-ного некоторые
явления и факты. Так  дикарь стал бы осва-ивать письмена Толстого. Написано:
дуб, гостиная,  Ната-ша  Ростова, орудие, выстрел, смерть, любовь, Наполеон,
Москва...
     Но  ведь должна еще наступить та  стадия, когда  начнут  пониматься  не
только  отдельные слова,  не  только сами явления, вычитанные в тексте, но и
связь  между этими  яв-лениями. Сначала внешняя сюжетная  связь, а потом все
более глубокие, сокровенные связи.  А потом уж прояснит-ся и  философия Льва
Толстого.
     Как бы там  ни было, сначала между человеком и тра-вами, между болезнью
и лекарством  не  стояло  никаких посредников. Ни  больниц с  многочисленным
персона-лом, ни огромных фармакологических  комбинатов. Я не говорю, что это
было лучше, я просто говорю,  что так бы-ло. Человек  находил  и рвал траву,
как  собаки  и кошки, заболев, убегают и находят для себя какие-то травы.  Я
много раз видел, как они их едят.
     Но правы Ильф и Петров, говоря, что если в стране обращаются какие-либо
денежные  знаки,  значит,  непре-менно  есть  люди,  у  которых  этих знаков
накоплено много.  Точно так же и с травами: если  появились у людей крупи-цы
знаний, драгоценные, воистину золотые крупицы, зна-чит,  постепенно  нашлись
люди, которые насобирали много этих крупиц. Могло получиться и так, что  при
стихийном  распределении  обязанностей  (охотник,   специалист  по  каменным
топорам, хранитель огня) некоторые люди сделались исключительными носителями
этих знаний. Они распоря-жались ими при жизни,  они могли  распорядиться ими
на  будущее,  то  есть  передать  другому человеку по своему вы-бору  или не
передать,  а  унести  с собой,  в  могилу. Они  мог-ли  называться  жрецами,
мудрецами,  колдунами, ведунами, ведьмами, чаровницами,  знахарями... Но они
были у всех народов и во все времена. Более того, официальная меди-цина всех
времен,  если,  конечно, можно  так  выразиться, всегда  опиралась  на опыт,
накопленный по крупицам. Не-сколько фраз из предисловия Н. Г. Ковалевой к ее
же кни-ге "Лечение растениями".

     "Лечение   целебными  травами   всегда   привлекало  к  се-бе  внимание
человека...
     Знакомство человека  с  их лечебными  свойствами отно-сится  к глубокой
древности...
     Первые записи о  лекарственных растениях встретились в наиболее древнем
из известных нам письменных памят-ников, принадлежавших шумерийцам, жившим в
Азии на территории нынешнего Ирана за 6000 лет до н. э....
     Лекари  Шумера  из  стеблей и корней  растений изготав-ливали порошки и
настои...
     Вавилоняне, пришедшие  на смену шумерийцам в XI ве-ке до н. э., а затем
ассирийцы широко использовали расте-ния в лечебных целях...
     Вавилоняне применяли сотни лекарственных растений...
     Вавилоняне уже тогда  заметили,  что солнечный свет вредно действует на
лечебные свойства собранных  расте-ний,  поэтому высушивали  их в тени,  что
рекомендуется и современными руководствами  по  сбору и  сушке лекарственных
растений...
     Источниками  сведений  о  фитотерапии  в   Египте   служат  изображения
лекарственных   растений  и  иероглифы  на   сте-нах  храмов,  саркофагах  и
пирамидах.  При раскопках за-хоронений египтян находят остатки сохранившихся
до на-ших дней растений...
     Опыт египтян в  лечении растениями внимательно  изучали  врачи  Древней
Греции, в медицине которой часто использовались растения...
     Первое  дошедшее  до  нас  обстоятельное   сочинение  о  ле-карственных
растениях,   в  котором   приведено  научное   обо-снование  их  применения,
принадлежит...  Гиппократу.  В нем  он описал  236  лекарственных  растений,
которые  при-менялись тогда  в медицине...  (Он) считал, что  лекарствен-ные
вещества  содержатся  в  природе  в  оптимальном  виде  и что  лекарственные
растения в необработанном виде или в виде соков оказывают лучшее действие на
человеческий организм...
     В Древнем Риме медицина развивалась  под сильным влиянием  греческой. В
народной медицине римлян... широ-ко использовались дикорастущие, а позднее и
сельскохо-зяйственные растения...
     Лечение растениями широко  применялось и  в странах  Восточной Азии:  в
Китае, Индии, Японии, Корее...
     Первая китайская книга о лекарственных растениях,  в которой  приведены
описания 900 видов растений, дати-рована 2500 г. до н. э....
     Известный фармаколог,  живший в VI  веке,  Ли  Ши-чжень... в 52-х томах
своего  произведения описал 1892 ле-карственных  средства,  главным  образом
растительного происхождения...
     Издавна использовались растения для лечения и в Ин-дии...
     На Цейлоне большой популярностью пользуются врачи народной медицины...
     В  Монголии, которая  располагает  богатой флорой... Тибетская медицина
возникла примерно за 3000 лет до н. э. ...
     Данные о народной медицине Африки...
     В Болгарии произрастает свыше 3000 видов растений, из которых около 500
применяется...
     В аптеках Польши всегда большой ассортимент галеновых препаратов...
     Французская народная медицина  накопила  большой  интересный и полезный
опыт...
     Издавна применялось лечение растениями и в Англии...
     В Италии, Австрии, Голландии...
     В странах Южной Америки...
     В Центральной Америке, Австралии..."
     Одна из самых ранних славянских травниц называлась прекрасным именем --
Добродея.  Речь идет о  внучке Владимира  Мономаха  Евпраксии  Мстиславовне.
Читаем в за-меточке в популярном журнале: "С детских лет Евпраксия проявляла
интерес  к народной медицине,  изучала свой-ства  трав,  умела  приготовлять
лекарства  из  них. Среди  ее  пациентов  были  люди  знатные  и  крестьяне.
Очевидно, Евпраксия им успешно  помогала, летописи сообщают, что ее прозвали
Добродеей".
     Но   позвольте,  что  значит:   "с  детских  лет  проявляла  интерес...
изучала..."?  Ни с того ни с сего начала наугад рвать то эту траву, то эту и
наугад давать разные травы больным людям? Проще  предположить, что в детстве
кто-то передал ей золотые крупицы знаний, о которых мы говорили, а вместе со
знаниями заронили интерес, привили любовь. В лесную избушку на берегу Днепра
бе-гала  княжеская  дочка  к  какой-нибудь  знахарке  (от  сло-ва  "знание",
"знать"), на княжеском ли дворе какая-ни-будь нянька оказалась носительницей
редкостных знаний и выбрала смышленую княгинюшку как наследницу, мо-нашка ли
в киевском монастыре, известный ли офици-альный врач Руси,  грек Моанн Смер,
выписанный  из  Царьграда  дедом  Добродеи   Владимиром   Мономахом,   успел
благословить и напутствовать... Но скорее, лечение травами  было тогда более
обыкновенным делом,  чем  нам теперь представляется. Вероятно,  существовала
опреде-ленная  медицинская  культура,  и  оставалось  только   во-брать  ее,
обобщить накопленный опыт. На  пустом месте  Добродея  возникнуть не  могла.
Читаем в заметке дальней-шие сведения о ней.
     "Евпраксию рано просватали за  византийского цареви-ча Алексея Комнина,
и,  когда  ей  исполнилось  15  лет  (зна-чит,  допятнадцатилетняя  девчонка
врачевала  знатных   и  крестьян!  --  В.  С.},  она  со  свадебным  поездом
отправилась  в  Царьград. Здесь по  обычаю страны  ей  дали  новое  имя Зоя.
Овладев  греческим  языком,   она  серьезно  зани-мается   изучением  трудов
знаменитых    греческих    медиков    Галена,    Гиппократа,   беседует    с
учеными-современниками.
     Здесь в Византии Евпраксия и написала свой научный труд -- единственный
сохранившийся древнерусский лечеб-ник.
     Написанный на греческом  языке, он  в значительной степени  основан  на
опыте народной медицины Древней Руси.
     Сочинение  Евпраксии  состоит  из пяти частей.  Первая  содержит  общие
сведения о гигиене, рассматривает влияние времен года и разных климатических
условий на ор-ганизм. Отдельные главы повествуют о движении и покое, о сне и
пробуждении,  о  пользе   бани,  "которая  очень  пре-дохраняет  здоровье  и
укрепляет тело".
     Следующую часть можно было бы назвать  гигиеной матери и ребенка. Затем
Евпраксия пишет о разумном под-ходе к питанию. Две последние части посвящены
внутрен-ним и наружным болезням.
     В  конце  прошлого  столетия русский  историк X. М.  Лопарев нашел  это
сочинение в Италии, во Флорентийской  библиотеке Лоренцо Медичи и установил,
что автором труда является наша Мстиславна. Он пишет: "Трактат Зои имел  для
своего  времени  важное  значение,  это дока-зывает факт  пользования им  со
стороны греческих  меди-ков, которые ставили Зою рядом с  другими врачебными
знаменитостями". (Григорьева Н.  Киевская Добродея.-- Работница, 1967,  в"--
7).
     Можно  найти  где-нибудь  и  вычитать,   сколько   лекарст-венных  трав
использовала в  прошлом народная медицина  Грузии (372 травы),  как обстояло
дело с народной меди-циной в  Армении,  какого  мнения был о целебных травах
Авиценна, и заодно  узнать,  что в Риге  уже  в  1291 году  существовали две
аптеки, торговавшие травами.
     Я  думаю,  если  поинтересоваться  уже  не  из книг, а  у  живых людей,
наверное, мы  узнаем,  что лечились травами  и  ненцы-оленеводы, и манси,  и
эвенки, и тунгусы, и але-уты, и каждый народ, живущий среди трав и деревьев.
     Нельзя сказать, что  современная, сверкающая хроми-рованной аппаратурой
и ослепляющая белизной халатов медицина вовсе отрекается от трав и растений.
Да и как бы она отреклась, если большая  часть ее  средств идет от растений.
Хина--это  кора  дерева,  опий--это  мак.  Атропин,  сердечные  средства  из
наперстянки,  анис,  мята и  ландыш,  не  говоря  уже о  валериане,  даже  и
пенициллин -- плохо было бы без всех этих средств современной медицине.
     Не напрасно  один  очень крупный современный медик  воскликнул, что  он
отказался бы быть врачом, если бы не было наперстянки!
     Вытяжки,  экстракты,  настойки,  соки,  сиропы,  все эти  витаминные  и
лекарственные  шарики доступны каждому человеку,  стоит ему  только  зайти в
аптеку.
     Почти в  каждой аптеке,  существует отдел, где  торгуют  травами. Тмин,
зверобой,  мята,  анис,  полынь,  крапива,   кустарник  можжевеловая  ягода,
медвежье  ушко  (толок-нянка), подорожник,  березовые  почки, липовый  цвет,
тысячелистник,  кукурузные  рыльца, шалфей, бессмертник,  ромашка,  девясил,
шиповник, кора  крушины,  мать-маче-ха  обыкновенны  и  повседневны в  любой
аптеке. Конечно, не  всегда  могут  оказаться там корень  валерианы,  аир  и
калган, золотой корень  или  салеп, но, скажите,  с чем только не может быть
временных  перебоев! Я хочу ска-зать, что в целом торговля  травами налажена
хорошо.
     Есть ботанические сады, где изучают и  возделывают целебные травы. Есть
многочисленные кафедры при  крупнейших университетах,  где  тоже  занимаются
травами, есть Академия наук СССР, есть Академия  медицинских наук СССР, есть
академии наук в  союзных  республиках, есть фармацевтические институты, есть
Центральный аптечный научно-исследовательский институт, есть, наконец, ВИЛАР
-- Всесоюзный институт лекарственных растений, ко-торый  только и занимается
целебными травами, рассыла-ет  экспедиции в  разные концы страны, выращивает
сотни  и  тысячи растений, исследует, рекомендует, внедряет.  Есть, наконец,
многочисленные  издания --  замечательные книги  о лекарственных  растениях,
доступные каждому че-ловеку в СССР...
     И вот, оказывается, вместе со всем этим  есть, встреча-ются, существуют
знахари  и знахарки.  Мне это показа-лось столь забавным, что  я стал искать
случая непре-менно познакомиться хоть с одним, хоть с одной из них.
     В  самом  деле, когда не  было книг,  выходящих сто-тысячными тиражами,
когда  не  было в каждом селе мед-пункта,  когда знания  могли  передаваться
только  устно  от  одного  человека к  другому  и копилка  знаний  вовсе  не
представляла из себя книги  в ширпотребовском  картон-ном переплете или хотя
бы  рукописного  травника, сущест-вующего  в  единственном экземпляре, тогда
можно было представить себе эту копилку... У меня лично понятие о  знахарях,
о  травниках и  травницах  связывалось с  замше-лой  избушкой  где-нибудь  в
дремучем  лесу или избой в деревне (обязательно на краю деревни), наполовину
ушедшей  в землю.  И  встретит согбенная  старушка или старичок-лесовичок, и
полезет старуха  на полку,  за бож-ницу  или покопается  в  старом  сундуке,
достанет кусочек сухой  травы. П