ть так. В общем, кроме этого, ни о чем хорошем я
не  дозналась.  Сворачивается наша  программа.  Агентура высвобождается  для
мирных целей, конец противостоянию...
     Смотрел я на  нее  - опасная баба, с какой стороны ни подойди. В мирных
целях... Такую в домохозяйки произвести - это и последнему дебилу из военных
в голову прийти не могло б. А хороша до невозможности!
     - Ну, а со мной-то как?
     - К этому как раз и подхожу. Обиняками пришлось  выспрашивать, и уже не
у  нашего брата, а полярников тормошить. И, понимаете. Севастьян... там тоже
полный  пролет,  отчаливает  эта  братия  от  Антарктики,   ото  всех   этих
сомнительных экспедиций, есть заботы поважнее...
     - Какие ж это?
     - Ну  там, народовластие, демилитаризация, рынок, чего там у них еще?..
Словом, в ваш уголок пока никого не планируют посылать.
     - А вы не спрашивали...
     - Мне. уважаемый Юрьевич,  спрашивать  вообще не полагается, потому как
сама под вопросом. Мы пользуемся... другой методикой. понятно? А если мне не
доверяете - хотя, кому ж вам еще доверять? - можете провести свои изыскания,
могучие средства  под  рукой...  Чего  там  -  центральный связной!  Правда.
связывать уже некого...
     Вот как именуется мой пост! Могло быть и звучнее: директор материка!
     - Ирина, а что же делать?
     Докурила почти до фильтра, кинула окурок в лужицу.
     - Не знаю. Будь вы среди людей, нашла  бы выход -  я  же по роду службы
всегда в обществе, своем ли, чужом, неважно... А тут... Говорю с вами. как с
марсианином. Ладно, пора.
     -  Постойте! Вы чего  ж - бросаете меня.  что ли?  А  я  вас  уже почти
полюбил...
     И бровью не повела.
     - Любить  меня  - дело небезопасное, а для  вас и вовсе затруднительно.
Лучше о себе позаботьтесь. Имеются подозрения, что наши новые друзья как раз
очень вами интересуются.
     - С чего это? Дружбу ведь объявили...
     -  Дружба дружбой,  а служба службой. Могут и  нагрянуть. Чтоб не  было
сюрпризом...
     - У меня тут есть небольшой арсенал.
     Захлопнула дверцу, стекло уже начала подкручивать. Остановилась.
     -  Тут стволы не при чем,  тут  (зачеркнуто) Перехватить, "войти" в наш
канал  они принципиально не могут, заставить  вас на себя  трудиться - тоже,
перенастройка нужна, невозможно, понимаете...
     Ни  к чему были мне  эти сведения -  главное: она сейчас  отсюда уедет,
исчезнет!
     - Мы что же... больше не увидимся?
     - Думаю,  да.  И ни  к чему, пожалуй, деятельность наша пока никому  не
нужна.
     - Но - вы мне нужны! Мне же больше не к кому обратиться!
     Задумалась. Повидимому ей это и в голову не приходило. Что у них там за
представления, у этих красавиц из контрразведки?
     -  Ладно,  учту.  А  насчет "не  к  кому"  ошибаетесь. У вас там  полно
персонажей,  канал ведь мы  с  вами  задействовали,  перерезали  ленточку...
Хлынет наша братия! А я буду связываться при случае.
     Китайская грамота.
     - А как?..
     - Да это уж мое дело, узнаете. А вы что можете предложить?
     Вот он, их стержень - взаимовыгода. Что я  могу предложить, узник замка
Иф, снежная маска?
     -  Ну, я... Могу,  скажем,  быть  вашим  ангелом-хранителем. В  тяжелых
обстоятельствах.
     Глядела как бы сквозь меня. Да так оно и было.
     - Это серьезное дело, Севастьян Юрьевич,  это  не побрехушки с приятной
дамой. А если я соглашусь?
     - Хорошо бы.  Хоть вам что доброго  сделаю, прежде чем тут  закоченеть.
Ирина...
     - Ладно, посмотрим. Трогай, Гена, засиделись тут...
     И окончательно  задраила  окно. Дрогнула машина, присела и  в мгновение
ока превратилась  в точку  -  а  я  глаза  закрыл,  чтоб ее профиль подольше
удержать в памяти...
     Не знаю, как у кого, а у меня после  таких разговоров глубокая досада и
разочарование. К  тому же  еще  ввернул  насчет "полюбить",  это уж и  вовсе
лишнее кокетство  приговоренного. К тому  же (всем знать полагается), каждое
любовное  обращение  -  это заклятие,  и  ежели оно не  принято, то заклятие
поворачивается своим острием к претенденту.  Вроде бы уже и прошел через эти
жернова, уже и на крайнем отшибе ото всего такого, а вот же - не уберегся!

     Что  дальше  -  нет  особого  смысла  описывать. Сделал  еще  несколько
несанкционированных  ходок;  хотя,   если   разобраться,  все   они  у  меня
несанкционированные. Особенно неприятны вылазки в стратосферу, обычно я туда
влетаю внезапно -  то ли сбой в канале, а может еще  и такая  наблюдательная
точка,  что-то вроде поста раннего оповещения  о ракетном нападении.  Полное
впечатление  бестелесного  существования  в  звездном  вакууме,  а  земля  -
большая, теплая, вот она - но недостижима.  Что там творится внизу, в стране
- в голове не укладывается, ну да вам видней. У меня ведь сведения урывками.
     По ночам - а ночи тут стали самые короткие - брожу по станции и вокруг,
если погода позволяет.В кармане ракетница, толстенный такой пистоль,  как  у
пирата  Моргана, к ней три  заряда.  Если не напугаю "коммандос", то хотя бы
озадачу.  Интересное  ощущение  - чувствовать  себя  вооруженным  неизвестно
против кого. Но - Ирина предупредила.
     Недавно на рассвете самом, уже и заструги на сугробах стали посвечивать
от  низкого  солнца, вхожу в  кают-компанию, а  там -  два флотских офицера,
сидят,  на меня смотрят. Я сперва обалдел, думаю - от освещения, или ж "эти"
как-то  проникли. Нет  у меня никакой  мгновенной реакции  на  такие случаи,
природа не предусмотрела. Стал как столб. Они  же оба поднялись,  взяли свои
треуголки, учтиво поклонились  и вышли в  дверь, что на  камбуз. Бросился за
ними,  даже   в   кладовки  заглянул  -  никого.   Началось!..   Вернулся  в
кают-компанию, поник  в кресле. Глядь - а на столе карта  широченная, желтой
такой,  плотной  бумаги с острыми перегибами  - видать долго  лежала  где  в
сундуке. И поверху старинным шрифтом огромным:

     ДИСПОЗИЦIЯ ОКЕАНИЧЕСКОЙ АНТ-АРКТИЧЕСКОЙ БАТАЛIИ СУБМАРИН,
     имеющей быть с начала 2011 по семьтябрь 2017 гг

     И портреты  этих самых  офицеров  - овальчики  по углам  карты. Там еще
были, но этих  я  сразу  узнал. Один Крузенштерн,  второй  -  Лисянский, так
подписано... Ну, дела...
     Больше всего  опасаюсь провалов памяти. И  галлюцинаций, "глюков",  как
теперь говорят. К примеру, недавно  завелся  у меня кот, котище рыжий такой,
плотный, общительный до крайности. То  в камбузе,  то на койке в ногах, то и
вовсе  в  снегу   кувыркается.   Понимаю,  что  "глюк",  а  вот  привязался.
Беспокоюсь, когда долго не появляется. Думаю - а  вдруг Ирина  объявится как
раз в таком вот виртуальном  виде. Там на  шкале диодик врезан крохотный, он
всегда загорался, когда эти разговоры  с Петербургом велись. И вот, пару раз
показалось мне, мигнул... Привиделось, что ли, от перенапряжения?
     Ей  карту обязательно нужно  предъявить. Эти адмиралы,  они  может и  в
самом деле  фигуры воздушные, но карта  вот она, в  руках у меня -  плотная,
жесткая, тяжелая...  Ангел-хранитель!  Кому он  нужней, мне, или этой  самой
Ирине? Чего-то надо делать, предпринимать - страна же в беде!

     Кому я пишу? И самому  не вполне ясно. Никто  не возлагал на меня такую
обязанность,  да  и  вообще,  нынче  выхтенные  журналы,  вроде  бы,  вообще
упразднены, все  скидывается  на дискетку.  А  тут оказался целый стос  этих
незаполненных журналов,  лет на пятьсот  вперед. Вот закончу этот,  запаяю в
полиэтиленовый конверт, и -  фьюить! - в ближайший сугроб.  Лет через триста
вместе с ледником доползет  до  океана  вмерзшее  в глыбу мое  послание  и с
очередным айсбергом отколется в волны. "Мистер Гленарван, обратите внимание,
сэр  - полиэтиленовый пакет с вахтенным журналом! Во-он, виднеется, дрейфует
в полумиле от "Дункана"! Да что  вы, Дик, где же? А-а, точно, он самый! Если
текст подпорчен водой,  трудно будет отыскать этого капитана  Гранта..." Или
нет, скорей всего к тому времени охраняемый мною  материк полностью растает,
и  мой  конверт   занесет  каким-нибудь  Гольфстримом  в   новую  Венецию  -
проржавевшие  остовы  Нью-Йорка  (воды-то  прибудет на  шестьдесят  с лишком
метров!) и вот мой пакетик волна закинет в самый  венчик факела Свободы, что
в руке, торчащей из воды. А чего, символично! Наше поколение столько билось,
морды в кровь разбивало из-за этой самой свободы, вполне заслуженно...
     Главное  -  успеть  до   начала   ант-арктической   кампании  субмарин.
Ангелы-хранители - вот кто нам нынче необходим позарез, ангелы-хранители!

     Напоследок

     Может сложиться впечатление, что автор - прирожденный пессимист, или же
черный  юморист, что  еще хуже. На самом  же  деле  меня интересуют, вернее,
отсюда  мне  виднее  элементарные  феномены  подлинного  счастья,  вовсе  не
связанного  с какими-то  приобретениями  или  завоеваниями  (высокие  посты,
всемогущество, ослепительные женщины, успех), а совершенные пустяки, которые
только со  временем и обретают  этот теплый златой, нетускнеющий отблеск.  К
примеру,  вешний день,  солнечно, барашки  уже самых летних  очертаний бегут
себе к  югу, рядом с  автобусной остановкой бывалые  городские тополя, битые
машинами, изрезанные хулиганами,  изо всех сил напрягаются для нового сезона
- а ты сидишь под этим новым чудесным теплом, и вроде бы лишь одна дремотная
мысль: да где же он, этот самый автобус? А, собственно, зачем, пускай себе и
не появляется...
     Или же, глубоким летом в  совершенно  остановившемся полдне обретаешься
где-то в лабиринте микрорайонов  - панельные  вежи,  старушки  у  подъездов,
каникулярные школьницы возле качелей, одуревшие от  скуки - и надо всем этим
Высоцкий из чьего-то открытого окна:

     Играю ва-банк последним рублем...

     Опять же, зимой, утром под снежок  в спокойную пасмурь возвращаешься  к
себе прямо  со  столичного  экспресса: в  комнатах уже  никого, халатик жены
свисает со стула, на столе - детский конструктор с недоделанной башенкой, на
кухне  радио сообщает само себе какие-то новости. Кофейный дух еще витает...
Дома. Мир и покой.
     Эти  озарения, эти неделимые  моменты  благодати можно  описать еще вот
как:  к  примеру.  усталый человек завалился  днем  вздремнуть  на  четверть
часика, да так и  проспал до  темноты; спросонья слышит многие голоса, смех,
выходит на  свет, таращится, взъерошенный  со сна, а прихожая полна  народу,
друзей, хохот  стоит,  все  пришли  его поздравить  -  юбилей ведь!  Смешной
какой!.. И волны любви и приязни колышатся в тесной передней...
     Мне важно  -  как тем  первооткрывателям атома  -  обнаружить эту самую
первичную клеточку  абсолютного добра, из которой затем возникнут нерушимые,
надежные,  приютные обиталища, где твои друзья и  родные  рады  тебе всегда.
Может  быть  это  удастся мне именно  здесь и  теперь, в  стране пожалуй что
навсегда исторгнутой  из областей  гармонии и благополучия, где царствует не
Снежная королева, нет (та была хоть  красавица), а кое-кто похуже, и ледышку
в груди нашей  растопить некому. Мне должно самому  перевалить  этот  хребет
одиночества - а за ним...
     Ах, вы даже не представляете себе, что откроется за ним!



     Харьков, 2001 год




     _______________________________________________

     Автор:

     Филимонов Евгений Александрович

     61002, Украина, г.Харьков
     тел. +380 (572) 47-88-13
     e-mail: fili@kharkov.ukrtel.net