рэнда, он вошел в отель. В вестибюле сел в кресло, поместив чемодан на полу между ног. Далеко отставлять не стоит, подумалось ему.
     Со своего места ему хорошо были видны обе входные двери и конторка портье. Сунув руку за борт пиджака, он сделал вид, что проверяет время по своим карманным часам, а затем, раскрыв газету, уселся ждать, изображая человека, слишком рано пришедшего на назначенную встречу.
     Притянув чемодан поближе к креслу, вытянул ноги так, чтобы никто случайно не задел ценный груз. В вестибюле было полным-полно людей - часы показывали без нескольких минут десять. Это было время, когда сильные мира сего завтракали, подумал Феликс. Сам же он ничего еще не ел: сегодня у него просто не было аппетита.
     Прикрываясь газетой, он рассматривал людей, толпившихся в вестибюле. Двое из них вполне походили на детективов отеля. Интересно, смогут ли они помешать моему бегству, пронеслось в голове у Феликса. Но даже, если они услышат взрыв, рассуждал он далее, откуда им знать, кто из десятков людей, сновавших по вестибюлю, ответствен за это? Никто на знает, как я выгляжу. Это может стать известным только, если за мной погонятся. Но мне надо во что бы то ни стало сделать так, чтобы погони не было.
     Он задумался, а придет ли вообще тот мальчишка. Ведь он уже получил свой пенни. Может, он к этому времени выбросил конверт в реку, а сам отправился в кондитерскую лавку. Если так, то Феликсу придется вновь затевать весь этот вздор и так до тех пор, пока не встретит честного парнишку.
     То и дело поднимая глаза от газеты, он пробежал одну из статей в ней. Там говорилось, что правительство намеревалось сделать ответственным за вред, причиняемый суфражистками тех, кто вносил деньги в Общественно-политический Союз женщин. Власти собирались ввести для этого специальный закон. Как глупы и упрямы эти правители, подумал Феликс, ведь в таком случае деньги будут вноситься анонимно.
     Так где же запропастился этот мальчишка?
     Интересно, а что сейчас делает Орлов? Вероятнее всего, он находится в одной из комнат отеля, где-то на высоте нескольких ярдов над Феликсом, поедает свой завтрак, бреется, пишет письмо или обсуждает что-то с Уолденом. Мне бы хотелось убить и Уолдена, пронеслось в голове у Феликса.
     Не исключено, что оба этих человека в любую минуту могут появиться в вестибюле. Однако, нельзя было рассчитывать на это. А если это случится, то как я поступлю, задал себе вопрос Феликс.
     Метну бомбу и погибну, испытывая восторг.
     Через стеклянную дверь он увидел того сорванца.
     Мальчишка шел по узкой дорожке, ведущей к главному входу в отель. Феликс видел, как тот держал конверт - за уголок и с выражением брезгливости, будто нес что-то грязное, будучи сам необыкновенным чистюлей. На самом-то деле все, конечно, было наоборот. Он подошел к двери, но тут его остановил швейцар. Завязался спор, разобрать который не было никакой возможности, находясь по другую сторону двери. Мальчишка удалился. С конвертом в руке швейцар вошел в вестибюль.
     Феликс весь напрягся. Сработает ли его план?
     Портье взглянул на конверт, взял ручку, нацарапал что-то в верхнем правом углу, возможно номер комнаты, и подозвал рассыльного.
     План срабатывал!
     Феликс встал, осторожно поднял чемодан и двинулся к лестнице.
     Пройдя мимо него на первом этаже, посыльный пошел наверх.
     Феликс последовал за ним.
     Все шло слишком уж легко.
     Он специально отстал от посыльного на один лестничный пролет, а затем ускорил шаг, чтобы не упускать того из виду.
     Посыльный пошел по коридору пятого этажа.
     Феликс остановился и стал наблюдать.
     Посыльный постучался в дверь. Ее открыли. Оттуда протянулась рука и взяла конверт.
     Попался, Орлов, мгновенно подумалось Феликсу.
     Мальчик в ливрее сделал вид, что удаляется, но тут его окликнули. Слов Феликс не слышал. Посыльный получил свои чаевые. Он произнес:
     - Большое спасибо, сэр. Вы очень добры.
     Феликс двинулся вдоль коридора.
     Мальчик посыльный, увидев чемодан, протянул руку, чтобы подхватить его, спрашивая при этом:
     - Помочь вам, сэр?
     - Нет! - резко ответил Феликс.
     - Хорошо, сэр, - промолвил посыльный и удалился.
     Феликс подошел к двери номера Орлова. С какими же еще мерами предосторожности он может тут столкнуться? Возможно, Уолден и думал, что убийца никак не смог бы просто так проникнуть в люкс лондонского отеля, но Орлов-то в таких делах разбирался лучше. Какую-то секунду Феликс колебался, думая, не уйти ли ему сейчас и не продумать ли все снова более тщательно, но сейчас он был слишком уж близок к цели.
     Он поставил чемодан на коврик у двери.
     Открыл чемодан, вытащил подушку и осторожно вынул из нее коричневую бутыль.
     Медленно выпрямился.
     После этого постучал в дверь.

Глава 8

     Уолден взглянул на конверт. Почерк был неброский, аккуратный. Адрес писал бы явно иностранец, так как англичанин вывел "Князю Орлову" или "Князю Алексею", но никак не "Князю А. А. Орлову". Уолдену очень хотелось узнать, что там внутри, но Алекс ночью покинул отель, а вскрывать конверт в его отсутствие Уолден не мог - письмо, все же, предназначалось другому джентльмену.
     Он протянул конверт Безилу Томсону, не имевшему в таких делах предрассудков.
     Разорвав конверт, Томсон вынул из него листок бумаги.
     - Пустой! - воскликнул он.
     Раздался стук в дверь.
     Теперь все действовали быстро. Уолден подошел к окну, подальше от двери и от возможной линии огня, и встал за софой, готовый в любой момент метнуться вбок. По обе стороны комнаты встали два детектива с пистолетами наготове. В середине комнаты, за огромным пухлым креслом, расположился Томсон.
     Вновь в дверь постучали.
     Томсон проговорил:
     - Входите, открыто.
     Дверь распахнулась, и он оказался в проеме.
     Уолден так и схватился за спинку софы. Вошедший, действительно, выглядел пугающе.
     Это был высокий мужчина в котелке и черном, доверху застегнутом пальто. Лицо удлиненное, бледное, изможденное. В левой руке он держал большую коричневую бутыль. Глаза его мгновенно обежали комнату, и он понял, что попал в ловушку.
     Он поднял бутыль и произнес:
     - Взрывчатка!
     - Не стрелять! - рявкнул Томсон детективам.
     Уолдена охватил ужас. Он знал, что такое нитроглицерин: если бутылка упадет, все они погибнут. А он хотел жить. Он не хотел умирать, сгорая заживо.
     Повисло долгое молчание. Никто не шевельнулся. Уолден смотрел прямо в лицо террориста. В его проницательное, жестокое, полное решимости, лицо. В это короткое страшное мгновение в мозгу Уолдена запечатлелись все детали: изогнутый нос, широкий рот, печальные глаза, густые темные волосы, вылезавшие из под шляпы. Может, он сумасшедший, подумал Уолден. Или озлобленный? Бессердечный до предела? Или, возможно, садист? Но лицо его отражало лишь отсутствие страха.
     Тишину нарушил Томсон.
     - Сдавайтесь, - сказал он. - Поставьте бутыль на пол. Не будьте глупцом.
     Уолден напряженно думал: "Если детективы выстрелят, и этот человек упадет, успею ли я схватить бутыль до того, как она грохнется об пол...
     Нет.
     Убийца застыл с бутылкой в руках. Он смотрит на меня, а не на Томсона, сообразил Уолден, будто именно я интересую его. Он примечает все детали, желая знать, что я предприму. Это личный взгляд. Я вызываю у него такое же любопытство, как и он у меня.
     Преступник понял, что Алекса здесь нет - что же он выкинет теперь?
     Террорист заговорил с Уолденом по-русски:
     - Вы не так безмозглы, как кажетесь.
     Уолден подумал: "Может, он собирается покончить с собой? Убить себя и всех нас заодно? Лучше дать ему возможность выговориться".
     Но человек вдруг сорвался с места и исчез.
     Уолден услышал топот его ног в коридоре.
     Уолден бросился к двери. Остальные трое уже намного опередили его. В коридоре детективы, присев на колено, прицелились из револьверов, Уолден видел, как террорист уносился прочь, и бег его был странным, плавным. Опущенная вниз левая рука крепко прижимала бутылку, насколько это было возможно при беге.
     Если бутыль сейчас взорвется, пронеслось в голове у Уолдена, взлетим ли мы в воздух, учитывая расстояние? Возможно, что и нет, решил он.
     Томсон, видимо, подумал о том же. Он скомандовал:
     - Огонь!
     Оба револьвера выстрелили.
     Убийца остановил свой бег и обернулся.
     Удалось ли попасть в него?
     Отведя руку назад, он швырнул бутылку.
     Томсон и оба детектива бросились плашмя на пол. Уолден же мгновенно понял, что разорвись бутыль рядом с ним, ничто уже не помогло бы, и, значит, незачем было распластываться на полу.
     Брошенная бутылка на лету несколько раз перевернулась. Она должна была упасть всего в пяти шагах от Уолдена. Если ударится об пол, непременно взорвется.
     Уолден бросился к летящему сосуду.
     Описав невысокую дугу, он начал медленно опускаться. Уолден вытянул к нему обе руки. Поймал. Но пальцы предательски скользили по стеклу. В панике он засуетился, чуть было не выронил бутыль из рук, затем ухватил ее вновь.
     "Ради всего святого, - молил он про себя, - не дай ей выскользнуть".
     Как вратарь, поймавший футбольный мяч, он прижал ее к груди и развернулся по ходу движения бутыли; затем потерял равновесие и упал на колени, но выпрямился, по-прежнему прижимая к себе опасный сосуд и думая про себя: "Сейчас мне конец".
     Но ничего не последовало. Все остальные непрерывно смотрели на него, коленопреклоненного, державшего бутыль словно новорожденного младенца.
     Тут один из детективов упал в обморок.
     Еще какую-то долю секунды Феликс в изумлении разглядывал Уолдена, а затем опрометью бросился прочь, вниз по лестнице.
     Уолден был просто потрясающ. Ну и отвага - поймать такую бутыль!
     Он услышал крик за спиной:
     - Держите его!
     Все повторяется, подумал он; мне снова приходится спасаться бегством. Что же происходит со мной?
     Лестница казалась бесконечной. Он слышал топот ног за собой. Раздался хлопок выстрела.
     На следующей площадке он налетел на официанта, несущего поднос. Официант упал, и повсюду разлетелись осколки посуды и куски пищи.
     Преследователи были в одном-двух пролетах от него. А он уже оказался у подножья лестницы. Взяв себя в руки и собравшись, он вошел в фойе.
     Там по-прежнему было полно народу.
     У него было такое чувство, будто он идет по канату.
     Уголком глаза он заприметил двух мужчин, вполне походивших на гостиничных детективов. С обеспокоенным лицом они о чем-то переговаривались; должно быть до них донесся звук выстрела.
     Он заставил себя медленно пересечь вестибюль, хотя ему ужасно хотелось броситься бегом. Ему казалось, что глазах всех присутствующих устремлены на него. Смотря прямо перед собой, он подошел к двери и вышел из отеля.
     - Вам кэб, сэр? - спросил швейцар.
     Феликс вскочил в стоявший у входа кэб, и тот тронулся с места. Когда они заворачивали на Стрэнд, Феликс обернулся и бросил взгляд на отель. Из дверей вылетел один из подстерегавших его в номере наверху сыщиков, за ним те двое из фойе. Они о чем-то спросили швейцара. Тот показал на кэб, увозивший Феликса. Выхватив револьвер, сыщики бросились вдогонку за кэбом.
     Движение по Стрэнду было очень оживленным. Кэб тут же и застрял.
     Феликс выскочил из него.
     Извозчик завопил:
     - Эй! В чем дело, приятель?
     Увиливая от проезжавших экипажей и автомобилей, Феликс перебежал улицу и помчался к северу от Стрэнда.
     На бегу через плечо оглянулся. Они гнались за ним.
     Ему необходимо было намного обогнать их, чтобы суметь скрыться где-то в боковых улочках или на железнодорожном вокзале.
     С противоположной стороны улицы его заметил полицейский в форме и проводил его, бегущего стремглав, подозрительным взглядом. Через минуту полицейского увидели те детективы и криком объяснили происходящее. Он тоже включился в погоню.
     Феликс помчался быстрее. Сердце его бешено колотилось, дыхание было неровным и прерывистым.
     Завернув за угол, он оказался на овощном базаре в Ковент-Гарден. Повсюду сновали рыночные носильщики с деревянными подносами на голове, либо толкавшие перед собой ручные тележки. Мускулистые парни в майках выгружали бочки с яблоками из фургонов. Мужчины в котелках закупали ящики салата и помидоров, а мужчины в кепках доставляли их, куда требуется. Шум вокруг стоял невообразимый.
     Феликс нырнул в самую гущу рынка.
     Спрятавшись за груду пустых корзин, он всматривался в щелочку сквозь прутья. Вскоре он увидел своих преследователей. Они остановились и оглядывались вокруг. Немного поговорив, разбились и продолжили поиск поодиночке.
     Значит, Лидия все-таки предала меня, думал Феликс, пытаясь отдышаться. Знала ли она заранее, что я собирался убить Орлова? Нет, это невозможно. В то утро она не притворялась, и тот поцелуй не был наигранным. Но если бы она на самом деле поверила в басню о матросе, которого надо было освободить из тюрьмы, она бы ни за что не рассказала ничего Уолдену. Но, возможно, она только потом поняла, что я лгал ей, и потому предупредила своего мужа - ей вовсе не хотелось содействовать убийству Орлова. Так что, если уж говорить точно, она меня не предавала.
     Но в следующий раз она меня уже не поцелует.
     Следующего раза больше не случится.
     К нему приближался тот полицейский в форме.
     Обогнув груду корзин, Феликс очутился в маленьком глухом отсеке, окруженном со всех сторон множеством ящиков. Во всяком случае, подумал он, я выскользнул из их ловушки. Слава Богу, что при мне была бомба.
     Но это они должны бояться меня.
     Я - охотник, я ставлю капканы.
     Все дело в Уолдене, от него исходит главная опасность. Он уже дважды встал на моем пути. Кто бы мог предположить, что у седовласого аристократа найдется столько смелости?
     Желая узнать, где сейчас тот полицейский, он выглянул из укрытия.
     И оказался лицом к лицу со стражем порядка.
     Физиономия полицейского только еще начала приобретать изумленное выражение, когда Феликс, схватив его за пальто, уже втащил в маленький тупичок.
     Полицейский споткнулся.
     Феликс толкнул его. Тот упал на землю. Навалившись на него, Феликс схватил его за горло. Начал сжимать. Феликс ненавидел полицейских.
     Он вспомнил Белосток, где штрейкбрехеры - громилы с металлическими прутьями - избивали около фабрики рабочих, а полиция, не вмешиваясь, спокойно взирала на это. Он вспомнил жандармов, отвозивших его в Петропавловскую крепость на пытки, и тех, кто конвоировал его в Сибирь и украл его пальто, и многих-многих других.
     Полицейский - это рабочий, продавший душу дьяволу.
     Феликс нажал сильнее.
     Глаза полицейского закрылись, и он перестал сопротивляться.
     Феликс давил изо всех сил.
     Тут он услышал какой-то звук.
     Резко повернул голову.
     Неподалеку стоял крошечный ребенок двух-трех лет, который, поедая яблоко, смотрел, как Феликс душит полицейского.
     "Чего же я жду?" - подумал Феликс.
     Он отпустил полицейского.
     Ребенок подошел и взглянул на лежащего без сознания мужчину.
     Феликс выглянул из убежища. Детективов нигде не было видно.
     Ребенок спросил:
     - А он спит?
     Феликс пошел прочь.
     Выходя с рынка, он не заметил никого из своих преследователей.
     Он двинулся в сторону Стрэнда.
     Теперь он чувствовал себя почти в безопасности.
     На Трафальгарской площади сел в омнибус.

***

     "Я чуть не погиб, - неотвязно думал Уолден, - Я чуть не умер". Он сидел в люксе отеля, а рядом Томсон инструктировал своих подчиненных Кто-то подал Уолдену стакан бренди с содовой, и только тут он понял, что руки у него дрожат Он отчетливо помнил то ощущение, когда эти руки держали бутыль со взрывчаткой.
     Он попытался переключить внимание на Томсона. Полицейский явно преобразился: руки из карманов были вынуты, сидел он лишь на самом краешке стула, а интонация из неспешно ленивой стала резкой, рыкающей.
     Слушая распоряжения Томсона, Уолден немного успокоился.
     - Этот человек буквально проскочил у нас сквозь пальцы, - говорил Томсон.
     - Второй раз этого не случится. Мы уже располагаем кое-какими сведениями о нем, и узнаем еще больше Нам известно, что он в 1985 году или даже раньше жил в Санкт-Петербурге, потому что леди Уолден помнит его. Знаем, что он был в Швейцарии, потому что чемодан, в котором он принес бомбу, швейцарского производства. И мы знаем, как он выглядит.
     "Его лица мне не забыть", - пронеслось в голове Уолдена, и он крепко стиснул кулаки. Томсон тем временем продолжал.
     - Уоттс, я хочу, чтобы ты со своими парнями прошвырнулся в Ист-Энд и немного потряс мошной. Этот человек, наверняка, из России, и, скорее всего, к тому же анархист и еврей, но полностью на это рассчитывать нельзя. Посмотрим, сможем ли мы разузнать его имя Если это удастся, телеграфируй в Цюрих и Санкт-Петербург и запроси о нем данные.
     - Ричардс, начни работать над конвертом. Наверняка, продавец запомнил человека, который, видимо, купил только один такой конверт.
     - Вуд, а ты займись бутылкой. Это винчестерская бутыль с притертой стеклянной пробкой. На днище марка производителя. Узнай, кому в Лондоне они поставляют такие бутыли. Пошли людей во все аптеки, пусть узнают, не помнит ли кто из аптекарей мужчину, соответствующего данному описанию. Безусловно, он покупал составные для взрывчатки в разных аптеках. Стоит нам обнаружить эти лавки, как мы будем знать, где именно в Лондоне искать этого человека.
     На Уолдена все это произвело большое впечатление. Он и представления не имел, что убийца мог оставить столько следов. Он почувствовал себя немного лучше.
     Томсон обратился к молодому человеку в фетровой шляпе и рубашке с мягким воротничком:
     - Тейлор, а тебе предстоит самое важное занятие. Мы с лордом Уолденом видели убийцу лишь мельком, но леди Уолден рассмотрела его хорошо. Ты пойдешь с нами к ее светлости, и с ее и нашей помощью ты нарисуешь портрет этого парня. Сегодня же вечером надо его отпечатать, а завтра в полдень он должен быть во всех полицейских участках Лондона.
     "Ну теперь уж, - подумал Уолден, - ему от нас не ускользнуть". Но тут он вспомнил, что точно так же думал и когда они устраивали засаду в номере отеля. Его вновь охватила дрожь.

***

     Феликс взглянул на себя в зеркало. Постригся он очень коротко, на прусский манер, и тщательно выщипал брови, так, что они превратились в тонкие стрелы. Бриться он перестанет, и назавтра уже будет выглядеть заросшим, а через неделю отросшая борода и усы скроют его характерные рот и подбородок. К сожалению, с носом он ничего не мог поделать. Он купил пару старых очков в проволочной оправе. Стекла были крохотные, и он мог смотреть поверх очков. Шляпу-котелок и черное пальто заменил на синий морской китель и твидовую кепку с козырьком.
     Внимательный взор сразу бы признал в нем того же самого человека, но небрежно брошенному взгляду он показался бы совершенно другой личностью. Он понимал, что ему придется покинуть дом Бриджет. Он ведь купил химикаты всего в одной-двух милях отсюда, и когда полиции станет известно, она начнет обыскивать каждый дом в округе. Рано или поздно доберутся и до этой улочки, и тогда кто-нибудь из соседей скажет:
     - Я знаю его. Он занимает первый этаж у Бриджет.
     Итак, он оказался в бегах. Это было унизительно и невыносимо. Он и раньше бывал в бегах, но всегда после того, как совершал убийство, а не перед этим.
     Он сложил в кучку бритву, пару нижнего белья, приготовленный динамит и томик повестей Пушкина и все это завернул в узел, воспользовавшись чистой рубашкой. После этого он пошел в комнату Бриджет.
     - Боже милостивый, Пресвятая дева Мария, что это ты сделал с бровями? - спросила она. - Ты ведь был довольно красивым мужчиной.
     - Я должен уехать, - сказал он.
     Она взглянула на его узел.
     - Вижу, что у тебя за багаж.
     - Если сюда нагрянет полиция, вам вовсе не нужно им лгать