акое право ты имела так обозвать свою  кузину?
Ругань на устах женщины подобна чашке грязи...
   - Приска меня спровоцировала.
   - Приска всех провоцирует. А иначе она бы не сидела так долго в девках,
верно? Я слыхал, что в Благоговении сейчас альф, потерявший в  драке  одно
ухо. Если он способен пропускать половину ее колкостей, то, может, она ему
понравится, и он освободит нас от этой чумы. - Пол двинулся вперед. Как бы
совсем между прочим он спросил: - А чем она тебя так достала?
   Бекка ускорила шаг, делая вид, что ей очень нужно догнать караван.  Она
вовсе не  собиралась  передавать  отцу  разговоры  в  девичьем  фургоне  и
особенно те, где упоминалось имя Сьюзен. В ее ушах  все  еще  звенел  крик
Тали, которая клялась, что Селена  заплатит  ей  своей  кровью  за  смерть
Сьюзен:
   - Ты обещала, что защитишь ее от Пола! А ее  убили,  убили,  когда  она
выполняла  твое  поганое  поручение.  Пусть  Господь  Бог   накажет   тебя
бесплодием - ведь ты даже не нуждалась в травнице, чтобы принять  у  Хэтти
ребенка! Просто хотела обезопасить  свою  шкуру  на  случай,  если  что-то
пойдет не так. Рэй мне все рассказала!
   И Селена, такая жалкая, так похожая на кусок  выжатой  влажной  тряпки.
Селена, у которой из носа текло от бесконечных слез, которые она пролила с
тех пор, как узнала о том, что Сьюзен мертва, мямлила:
   - Я так бы и сделала, Тали! Я прибежала к Полу сразу же  после  приезда
мисс Линн, чтоб умолить его простить девочку. Но к этому времени все  было
уже кончено. Если б я только знала,  что  они  так  строго  охраняют  свои
проклятые жатвенные обряды, я бы никогда...
   - Так это, значит, мужские обряды убили  мою  девочку?  Ты  это  хочешь
сказать? Ты навлекаешь на себя проклятие, понося то, что кормит и тебя,  и
всех нас! Как бы я хотела, чтобы тут сейчас присутствовал мужчина, который
мог  бы  засвидетельствовать  твои  слова!  Это  бы   избавило   меня   от
необходимости убивать тебя моими собственными руками! Сука!  Богопротивная
сука! Я уж позабочусь, чтоб ты подохла так, как того заслуживаешь!
   Но, конечно, никаких мужчин там не было. Все мужчины уже  вернулись  на
поля и на склады, где готовился караван для Добродетели. А Пол никогда  бы
не стал выслушивать обвинения одной жены против другой. Требовалось еще не
меньше пяти женщин, способных подтвердить подобные обвинения,  прежде  чем
умный альф примет решение. Женская вражда - дело обычное,  особенно  между
женами, а опыт былых ошибок слишком тяжел  и  широко  известен,  чтоб  его
игнорировать.
   В  комнате  присутствовало  больше  пяти  женщин,  которые   могли   бы
засвидетельствовать и угрозы Тали, и глупые речи Селены, но это ничего  не
значило. Никто из них не подумал бы играть роль осведомителя - даже  самые
богобоязненные. Нужно  было  нечто  гораздо  большее,  чем  смерть  одного
ребенка, какой бы несправедливой она ни была, чтоб выдать Полу кого-то  из
своих. Дети родятся еще. И как будто, чтоб доказать это, Тали той же ночью
оказалась в поре.
   - Бекка! Я, кажется, задал тебе вопрос?
   - Ох, да просто глупость, па. Ты же  знаешь,  какая  я  вспыльчивая.  А
Приска принялась меня дразнить, будто я шить не умею. А у меня  и  так  до
сих пор платье для танцев не готово.
   Пол не слишком поверил, но все же позволил Бекке  вернуться  в  девичий
фургон. Новых ссор не последовало.
   Караван находился в сутках пути  от  Имения  Добродетель,  и  атмосфера
подавляемого возбуждения возобладала над мелкими ссорами девушек. Этой  же
ночью, когда раскинули лагерь, маленькая  Сара  Джун  оказалась  настолько
возбужденной, что принялась во весь голос читать молитвы и никак не  могла
остановиться.
   - Я весьма ценю набожность в женщине, но это уж слишком, - сказал  Пол,
подходя с несколькими сопровождавшими его мужчинами  к  девичьему  костру,
чтоб  разобраться  с  происходящим.  -  Сара  Джун,  Бог  уже   достаточно
наслушался от тебя для одного вечера, и я - тоже. Я везу тебя на танцы,  а
не на заклание. А теперь - спи и дай нам немного побыть в мире и тишине.
   - Да, па, - пропищала Сара Джун, но почти сразу же  вновь  вернулась  к
перечислению  своих  просьб  к  Господу  Богу,  Господину  нашему  Царю  и
Благостной Марии-Матери, и все это таким свистящим шепотом, что  и  святой
мог потерять терпение.
   - Я помогу ее успокоить, па, - быстро вмешалась Бекка, увидев, как  Пол
возвращается к их месту ночлега и глаза у него  горят  куда  сильнее,  чем
девичий костер. - Разреши мне отнести наши постели чуть подальше. Я посижу
с ней, пока она не уснет.
   Пол неразборчивым бурчанием выразил согласие. Бекка быстро выложила  из
камней круг на некотором расстоянии от остальных костров,  сложила  внутри
него небольшой костер из щепочек, принесла  из  девичьего  костра  горящую
лучину, чтоб разжечь свой. Завернувшись  в  одеяло,  Сара  Джун  выглядела
точь-в-точь как удрученная гусеница  и  жалась  поближе  к  разгоравшемуся
огоньку.
   - Прости меня, Бекка, - хныкала она.
   - А что тут прощать? - Бекка еще плотнее закутала  в  одеяло  худенькие
плечики девушки. - Это ведь и мой первый праздник Окончания Жатвы. У  всех
у нас бывает  время,  когда  нам  кажется,  что  должно  случиться  что-то
страшное. А хуже  всего,  когда  ожидаешь  наступления  чего-то  нового  и
незнакомого. Ожидание Перемен, ожидание Полугодия, ночи бдения, поездки на
первый праздник Окончания Жатвы, дань благодарности первому мужчине, роды,
смерть - все это важные вехи жизни.
   - Это я понимаю... - В голосе девушки не слышалось ни убежденности,  ни
радости.
   Бекка обернула руку носовым платком и сняла  с  углей  глиняную  чашку,
которую она поставила у самого края костра, чтоб согреть.
   - Попробуй, милочка, - протянула она чашку Саре Джун. - Бери  вместе  с
платком, она горячая.
   - Что это? - Сара Джун еще глубже ушла  в  свой  кокон,  спрятала  руки
подальше, в глазах - страх.
   - Немножко травяного чая, который  я  поставила  настояться.  Тебя,  он
успокоит и позволит поскорее уснуть. - Она улыбнулась. - А  еще  важнее  -
даст уснуть и нашему па. Ну  вперед,  ты  вполне  можешь  довериться  моей
дозировке.
   - Ох, ну конечно. - Видимо, уговоры Бекки успокоили девушку.  -  Ты  же
учишься на травницу, верно?
   - Если Бог пошлет. Ну, пей.
   Успокоившаяся и согревшаяся Сара Джун попила чая, а  затем  со  вздохом
свернулась в клубочек.
   - Бекка, а ты не хочешь спать?
   - Немного погодя. А пока хочется посидеть и посмотреть на звезды.
   - На звезды? Хм? - Такая мысль показалась Саре Джун  столь  непонятной,
что она тут же забыла о ней, равно как и о самой Бекке. И почти  сразу  же
ее грудь под одеялом стала подниматься и опускаться в ритме глубокого сна.
   Бекка села, накинув на плечи свое одеяло,  и  осторожно  оглянулась  по
сторонам. Вокруг других костров все уже улеглись. Не спали  лишь  часовые,
выставленные ее па. Для себя  па  устроил  отдельный  костер,  за  которым
присматривали более пожилые  люди,  обязанные  ему  гораздо  большим,  чем
кое-какими знаками расположения и, благодарности. Вообще во время  поездки
на праздник вызовы на бой не поощрялись, но иногда альфу случалось обрести
врагов столь отчаянных, что они готовы  были  погибнуть,  лишь  бы  только
расправиться с ним. Поэтому па спал под охраной верных людей,  как  это  и
полагалось.
   Бекка поглядела на ночное небо. Колеблющийся свет  костра,  разумеется,
несколько ослаблял красоту звездного купола, но он не мог все же отнять  у
звезд ту силу, которая заставляла сердце Бекки биться так сильно.
   - Вы вечны,  -  шепнула  она  небесной  чаше,  испещренной  серебряными
блестками. - Вы были раньше. И будете потом.
   Книга давила ей на бедро. Бекка бросила последний взгляд на спящую Сару
Джун, прежде чем осмелилась  вытащить  книжку.  Книжка  оказалась  гораздо
меньше, чем запомнилась Бекке с того  давно  миновавшего  дня,  когда  она
случайно свалилась с полки прямо в руки девочки. Теперь же  она  раздобыла
книжку далеко не случайно. Если Кэйти узнает об  этом,  она  с  нее  шкуру
спустит.
   Бумага внутри картонной обложки была иссохшая и такая пожелтелая, что в
свете костра она казалась почти коричневой. Чернила выцвели, а в некоторых
местах расплылись. Большинство страниц  были  пусты.  А  Бекке  помнилось,
будто раньше слова заполняли чуть ли не всю книжку. Некоторые  слова  было
невозможно разобрать, иногда отсутствовали целые фразы, но все  же  читать
было что. И когда глаза Бекки попривыкли и стали  лучше  разбирать  почерк
автора, она подумала, не слишком ли много текста там осталось...

   "...Она умрет завтра, так как они о ней узнали, и теперь мне надо очень
беречься. Я очень боюсь, мама. А что если они вдруг поймут, что и я  такая
же? Я не понимаю... что со мной такое. С тех  пор  как  я  себя  помню,  я
всегда слышала, что нас осталось слишком мало, чтобы  обрабатывать  землю.
Нора и я могли бы иметь множество детей благодаря тому,  что  мы  такие...
неужели они не понимают? Почему... они хотят нас...
   Найти землю, пригодную для обработки... сама по себе задача нелегкая. Я
подслушала, как Конрад объяснял мальчикам, что  когда-то  -  давным-давно,
еще до Потопа, земля была прекрасна и... пищи столько, что,  казалось,  не
будет конца...
   Но после того,  как  воды  поднялись  и  Ковчег  всплыл,  соленая  вода
покрыла... и стала бесплодной. Я не верю тому, что он говорил о Потопе, но
эта земля... живая с... это правда.
   Мне так тебя не хватает, мама. Мне  кажется,  что  ты  ушла  уже  очень
давно. Мне не хватает... я не могу говорить, а потому  все  запишу...  как
славно будет разделить это с тобой, и мне становится легче. Ах, если б  не
надо было думать о завтрашнем дне, и Нора...
   С Конрадом я больше  не  говорю.  Конрад  хороший,  но  чем  старше  он
становится... как чужой. А речи моих кузин... как  он  в  один  прекрасный
день станет самым подходящим человеком, чтобы вести. Однажды... дядя  Айра
подслушал... и с тех  пор...  мне  не  нравится,  как  он  поглядывает  на
Конрада. Он не знает, что я вижу, а вижу я многое. Вижу... смотрит на меня
тоже, и мне это не нравится. Мама, мама, торопись!
   Дядя Айра говорит, что  он  слыхал  о  каком-то  другом  отряде  людей,
живущем вон за теми холмами...  к...  Он  сказал,  что,  может  быть,  нам
следует пойти отсюда и посмотреть, не примут  ли  они  нас.  Есть  же  еще
места, где земля родит... родит, во  всяком  случае,  легче...  забавно...
мужчины говорят, что земля неродящая, но... что-то все-таки растет  всюду,
где бы мы  ни  бывали.  Нет  совершенно  голой  земли,  такой  мы  еще  не
встречали. Просто, видно, наши семена не хотят там расти...  Помнится,  ты
сказала, что тоже заметила это, как раз перед тем, как мы пошли на восток?
   Может быть, если в городах еще есть люди... смогут дать ответ  на  наши
вопросы...  глупо  думать,  что  горожане  могут   знать,   какие   семена
приживутся, а какие - нет, но если ты их найдешь...
   Вы  их  найдете.  Мама,  ты  должна  их  отыскать!  Из  того,  что  мне
приходилось слышать, я пришла к выводу, что я и ты  -  мы  последние,  кто
помнит рассказы о том, как было раньше. Некоторые мои кузены  не  верят...
или такие вещи, как  города.  Никто  теперь  на  одном  месте  подолгу  не
живет... говорят, будто так и должно быть.
   ...меняется... страшно. Как-то в воскресенье, когда дядя  Айра  говорил
проповедь... звучали как-то странно. Я стала рыться  в  ящике  с  книгами,
который ты оставила, и нашла ту черную, о которой ты говорила, что она еще
бабушкина, а она получила ее от своей бабушки,  а  та...  сколько  бабушек
тому назад... слова дяди Айры, но только сформулировано иначе...  когда  я
принесла ему и показала... слова совсем не такие, он отобрал ее у  меня  и
сказал: "Все меняется. И ко всем моим тревогам и обязанное  -  тям...  как
накормить вас... от мародеров и ворья... неужели ты не можешь  вести  себя
хотя бы просто как обязанная мне лично женщина и  не  совать  свой  нос  в
вещи, которые тебя не касаются".

   Дальше отсутствовал целый абзац. Потом шло:

   "...ножи. Все делали сами женщины. Элайн даже вложила нож в мою руку  и
показала... не смогла. Просто уронила его... кричала на  меня.  Как  бы  я
хотела отдать нож Норе, чтоб она либо покончила с этим, либо унесла  бы  с
собой жизни нескольких своих палачей... но... слишком много крови.
   ...сказал, что это знак того, что  она  исчадие  ада.  Ни  одна  другая
женщина в нашей группе не может принять мужчину... только раз или  два  за
год. Нам казалось, что мы очень ловко скрываем кровь, когда она стала течь
столь часто... и притворялись, что не можем... мужчин, за исключением  тех
дней, когда могут и остальные. Но Нора оказалась неосторожной. Именно  так
я и узнала, что она такая же, как и я, застав ее за стиркой... кровь, хотя
я знала точно, что прошел лишь месяц с той поры, когда она  была  доступна
для мужчин.
   ...много крови, когда они покончили с ней.  Зло.  Теперь  я  знаю,  что
такое настоящее зло. Страх. Зависть. Они же видят,  как  увиваются  вокруг
них мужчины, когда у женщин время... год... не дуры... Они понимают,  что,
если мужчине предоставить выбор, он в тысячу раз  больше  будет  ценить  и
охранять женщину, которая может служить ему  в  любое  время,  нежели  ту,
которую он может иметь один или два  раза  в  год.  Поэтому  они  объявили
несчастную Нору исчадием ада и убили ее.
   Но ведь так было не всегда. Об этом ты много говорила мне,  мама,  даже
когда читала мне волшебные сказки из тех книг, что в  ящике...  (гордилась
мной. Я уговорила дядю Айру не сжигать книги, как он сжег ту черную книгу.
Я сказала, что, может быть, люди, которые живут за холмом,  дадут  нам  за
них что-нибудь в обмен). Кажется, ты говорила мне, будто бы все это  вроде
сказок... возможно, ты просто хотела поддержать в нас  надежду,  но...  не
думаю. Неужели  мир  всегда  был  таким  голодным?  Неужели  голод  всегда
превращает людей в злобных... кромсали груди  Норы...  распластали,  будто
это был кролик, которого надо было освежевать... бедра... тампон  выпал  и
выдал ее... Кровью смыли кровь... сколько крови.
   Ты должна была взять нас на поиски города. Не  надо  было  бросать  нас
тут.  Теперь  я  осталась  одна-одинешенька  из  тех,  что   отличаются...
Возможно, эти записи я делаю не к твоему возвращению. Какая-то часть моего
сердца не верит в то, что ты вернешься, хотя я все время твержу себе,  что
надо, обязательно надо верить в это. А на самом-то деле я  и  пишу  только
потому, что убеждена - тебя нет в живых, потому что Нора умерла, а  я  так
одинока, что мне все равно - умру я или буду жить... во что я  превращусь,
если выживу. Дядя Айра..."

   Это было все.
   Бекка еще плотнее натянула на себя одеяло и  придвинулась  к  огню  так
близко, что ее волосы запахли паленым. И все равно ее  трясло  от  холода.
Она сунула книгу обратно в карман, с трудом подавив желание бросить  ее  в
костер. Какой кусок этой страшной исповеди о давно прошедших временах  она
успела прочесть в детстве? Вероятно, достаточно большой, чтобы вызвать  из
глубин Поминального холма эти  давно  исчезнувшие  призраки.  Достаточный,
чтоб перед ее глазами  навеки  встал  серебристый  призрак,  сотканный  из
лунного света и крови.
   Так было не всегда.
   Все изменяется.
   Однако если послушать па или ма, то все  обстоит  вовсе  не  так.  Даже
Бекку мысль об изменениях иногда пугает больше, чем  самые  ужасные  вещи,
которые существуют сегодня и здесь.
   - Кто была ты? - шепнула она во тьму. - Как тебя звали? Схватили ли они
тебя так же, как схватили Нору? Нашла ли твоя мать город, или же она...
   Бекка снова взглянула на небо и подумала: светили ли эти  звезды  столь
же ярко той  несчастной,  перепутанной  до  смерти  девчонке,  от  которой
остались только вот эти слова? Если Бекке и удалось в эту ночь заснуть, то
какие ей снились сны, она не помнила. На следующую ночь те же звезды  были
лишь отражением зарева костров,  пылавших  вокруг  Имения  Добродетель,  а
утром их караван благополучно прибыл туда.



8

                                              Леди в платьице зеленом,
                                              Я влюбился в вас, когда
                                              Целовались мы под кленом,
                                              Что у старого пруда.
                                              Вы мне клятвы говорили,
                                              Вы клялись моею быть,
                                              Вы мне сердце подарили,
                                              Чтоб мое верней разбить.
                                              Я на свете сем не житель -
                                              Сплю один, и наконец,
                                              Вижу сны, как мой родитель
                                              Вас уводит под венец...
                                              Сон, конечно, прямо в лапу -
                                              Так и вышло, ну хоть плачь!
                                              Дайте нож - зарежу папу,
                                              А с мамашей скроюсь вскачь.

   Как только лагерь возле Добродетели  был  разбит,  Пол  велел  Бекке  и
другим девушкам никуда от своей палатки не отходить и по Имению не шляться
без сопровождения хотя бы одного крепкого  родича.  Девушки,  для  которых
этот  праздник  Окончания  Жатвы  был  первым,  посмеивались  над  суровым
"проповедническим" выражением лица па; среди них была даже  Сара  Джун.  А
те, что постарше - Эпл и Приска, - сидели, сложив губы так, будто  держали
под языком нечто удивительно противное.
   На следующий день Пол послал  девушек  представиться  женщинам  Имения,
которые отвечают  за  организацию  танцев.  Сопровождать  их  он  отправил
десяток своих сыновей и еще шестерых крепких мужчин. Те девушки, что  были
помоложе, перешептывались, придумывая, как бы им избавиться от  бдительных
стражей и побродить по Имению на свой страх и риск. Это  ж  вам  не  Дикое
Поле, где банды ворья прячутся чуть ли не за каждым  деревом,  верно?  Это
Имение Добродетель, а каждый альф  неусыпно  держит  под  бдительным  оком
своих людей. И никто их тут не обидит, даже если они немножко побегают без
привязи. Никто не осмелится на это.
   По  этой  причине  девушки  спустились  со  своего  холма  чуть  ли  не
приплясывая; шли они по двое, тогда  как  мужчины  образовали  вокруг  них
нечто вроде сплошной ограды. Эпл и Приска  шли  первыми,  все  с  теми  же
недовольно поджатыми губами.
   Бекка держала за руку Сару Джун и шла в последнем ряду шеренги дев.
   - Убежим, Бекка? Давай убежим! - дергала ее за руку Сара Джун,  шепотом
убеждая  присоединиться  к  грандиозному  плану  бегства,   разработанному
Ориссой.  -  Дел  сказала,  что  она  остановится,  схватится  за   живот,
притворяясь, что испытывает сильную  боль.  Никто  не  умеет  так  здорово
притворяться, как Дел.
   -  Что  всего  лишь  другое  название  обмана,  -  сказала  Бекка,   но
улыбнулась.
   - А когда все мужчины соберутся вокруг нее...  Бог  знает,  может,  они
подумают, что она входит в пору... тогда мы разбежимся в разные стороны.
   - Па зашипит, как раскаленная сковорода...
   - И больше ничего не сделает! Не сможет же он всех  нас  наказать!  Это
означало бы, что придется возвращаться домой еще до  танцев  и  матчей,  а
значит, не получится и нас показать,  и  похвастать  своими  сыновьями  не
выйдет, и... - тут она заговорила еще тише, - сбагрить с рук Эпл тоже.
   - Но зато мы все еще в том возрасте, когда нас можно отодрать  хлыстом,
- напомнила Бекка.
   - Чтобы следы остались? - засмеялась маленькая  родственница  Бекки.  -
Вот бы когда шансы Эпл увеличились! И разве па не говорит  постоянно,  что
хороший альф никогда не пользуется хлыстом при воспитании детей?